Проявления жизни и деятельности человека настолько многообразны, что созданный им мир кажется бескрайним, как космические дали. Но только на первый взгляд. Человек, появившись на Земле, сразу ограничил собственную жизнь множеством реальных смыслов. Переживание и познание созданного жизненного пространства человечество обрело в конкретной форме – культуре. Культурное взаимодействие человека с действительностью нашло свое отражение в его верованиях, убеждениях, вкусах, поведении, быту, привычках, знаниях, научных теориях, художественных образах. Культура стала нормой и способом жизни человека. Как творец культуры, ее продукт и носитель человек «запустил» механизм накопления и передачи от поколения к поколению опыта, знаний и системы ценностей. При этом интерес человека к самому себе оказался, пожалуй, самым главным, так как понимание человека есть необходимое условие постижения культуры, а значит, и жизни.

История мировой общественной мысли свидетельствует о неизбывной притягательности тайны человеческой сущности. Попытки определить сущность человека, как правило, были связаны с поисками того специфического качества, которое отличило его от других живых существ и сделало собственно человеком. В недрах древнеегипетской, древнеиндийской, древнекитайской, древнегреческой культур антропологическая проблематика не выделялась из общих представлений о бытии. Наиболее определенно вопрос о человеческой сущности звучал в философских трактатах того времени, облекаясь по большей части в религиозную форму – учение о душе.

Противопоставление души и тела стремился преодолеть в своих взглядах древнегреческий философ Аристотель (384–322 до н. э.), создавший учение о единстве «материи» (тела человека) и «формы» (его души). Основным элементом души, по Аристотелю, в отличие от «растительной» и «животной» ее частей, является ум – бог и «высшая форма», к которой стремится все сущее. Человек есть вершина мировой иерархии. Он внутренне связан с природой и противостоит ей как обладающее душой «социальное животное». Античное знание о человеке получило развитие в Средневековье, в эпоху Возрождения и в Новое время.

В Средневековье представления об уникальности личности и о духовной общности человечества воплотились в христианской философии, прежде всего в трудах Августина Блаженного (354 430) и Фомы Аквинского (1225 1274). Если Августин считал душу независимой от тела, то Фома Аквинский рождение феномена человека выводил из единства бытия его души и тела. Но в душе Фома Аквинский видел самую высокую функцию – интеллектуальную, так как именно наличие у человека души позволяет ему одновременно чувствовать и мыслить.

В эпоху Возрождения сущность человека выводилась уже не из сакральности мира, а из реальных условий жизни человека и его органической связи со Вселенной. Человек все чаще рассматривался исследователями как «микрокосм», «человеческий бог» (humanus deus) и «великое чудо».

Антропологические концепции Нового времени – учения Р. Декарта (1596–1650), Т. Гоббса (1588–1679) и Б. Спинозы (1632–1677) – обнаруживали сущность человека в его способности быть «мыслящей субстанцией» (res cogitans), но и не отрицали при этом связи мышления с природными качествами человека. «Я мыслю, следовательно, я существую» («Cogito ergo sum»), – утверждал математик и естествоиспытатель Р. Декарт. Однако соединение в концепциях этих авторов рационального и натуралистического подхода, несмотря на ряд сделанных открытий (представление Декарта о рефлексах), не позволило им научно решить проблему происхождения и целостности человеческой природы. Поиски сущности человека в его телесности приобрели (например, у Гоббса) предельно механистические формы.

Натуралистическая позиция в трактовке сущности человека получила в дальнейшем свое обоснование в трудах французских просветителей XVIII Ж. Ламетри (1709–1751), Д. Дидро (1713–1784), П.А. Гольбаха (1715–1771), К.А. Гельвеция (1723–1789) и др. Идея «естественного человека» и «нормального общества», основанного на «началах природы», проходит через их произведения, создавая новый облик человека. Суть его формирует собственная «естественная организация» (чувства и результат их «правильного сравнения» – ум), а также искусственные факторы (воспитание, образование, политика), возникающие в условиях общественной жизни человека. Физическая чувствительность, память и интерес к комбинированию получаемых ощущений составили, как отмечал К.А. Гельвеций в своих трудах «Об уме» (1758) и «О человеке» (1770), творческое начало личности.

Эпоха Просвещения завершилась задолго до наступления нового столетия, а век XIX вошел в историю как время революционных, национально-освободительных и военных потрясений. Они преобразили мир и Европу: возникли новые государства, центры политического влияния и буржуазное общество. Интенсивные изменения в экономике и технике ускорили темп жизни обывателя, укрепили его уверенность во всемогуществе прогресса. Культуру того времени формировали вкусы нового социального слоя – буржуазии. Все жанры искусства, литература, философия бурно реагировали на перемены, происходившие в жизни. Проблематику философских учений, например, определяли теперь вопросы диалектики и отношения мышления к бытию, духовности человека и культуры. Центром философской мысли к середине XIX века была уже не Франция, а Германия, где сложилась немецкая классическая философия, давшая миру принципиально новые представления о человеке.

Основоположник немецкой классической философии Иммануил Кант (1724–1804) сформулировал мысль о необходимости исторического подхода к изучению человека и его основной ценности – культуры. Поиски конечной цели бытия природы и личности привели ученого к утверждению о двойственности человеческой натуры. Человек, по Канту, является биологическим существом. Но в то же время он обладает разумом и волей, которые дают ему возможность создавать нравственное пространство свободы и абсолютных ценностей. Высшей и придающей смысл жизни человека целью является культура, а «не его собственное счастье на земле и не его способность быть главным орудием для достижения порядка и согласия в лишенной разума природе» [1, с. 464].

Кант полагает, что культура существует в виде «культуры умения» и «культуры воспитания» (дисциплины). Первая есть главное условие для «достижения целей вообще», а вторая освобождает волю человеческую от «деспотизма вожделений, которые делают нас прикованными к тем или иным природным вещам, неспособными самим сделать выбор» [1, с. 465]. Условием формирования «культуры умения» является наличие неравенства среди людей – в их положении, в удовлетворении желаний и стремлений. По мнению Канта, наличие неравенства вообще, а тем более социального, ведет к общественным потрясениям. Поэтому наиболее совершенным является то гражданское общество, в котором отношения между людьми регулируются законом и правом каждой личности на развитие своих природных задатков. «Культуру воспитания» формируют не просто знания и умения человека в области искусств и наук. Такого рода знания делают его всего лишь цивилизованным, а вот культурным его делает знание законов морали. Культура для Канта – способность человека подняться от животного и чувственного состояния к высоконравственному существованию, повинуясь внутреннему повелению к добру.

Мораль, по Канту, – это сфера человеческого духа, поэтому культура обретает себя исключительно в сфере свободы. Культурным будет тот человек, который способен ставить перед собой цели и делать свободный выбор. Истинное предназначение человека и его счастье, по мнению философа, состоят не в получении личной выгоды, а в обретении самого себя как нравственного существа.

Проблема человека составила важную часть учения представителя немецкой идеалистической школы Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770–1831). Представление этого ученого о человеке основывается на идее Абсолюта, или мирового духа, использующего индивидов для достижения высшего единства саморазвивающихся идей, которые в поступательном, восходящем движении порождают всю действительность. Саморазвитие абсолютной идеи конкретизируется в мире человеческой культуры и истории. Человек, погружаясь в тот или иной культурный и исторический поток, перестает быть единичным существом и становится носителем целого.

Для становления человека и его культуры Гегель утверждает великую значимость образования. Но и образованный человек оказывается лишь частным проявлением чуждого ему объективного процесса развития культуры, истории и прогресса. Культура обладает абсолютной ценностью, поскольку выявляет «всеобщность мышления», а всеобщее в конечном счете подавляет свободу отдельного человека. У человека остается индивидуальное – расовые различия и национальный характер, формирующиеся под влиянием природных (климат, ландшафт) и социокультурных (тип религии, система моральных и правовых норм, государственный строй) факторов [2, с. 232–237].

В европейской общественной мысли 30—40-х годов XIX столетия интерес к проблемам «живого» человеческого бытия нашел свое воплощение в учениях С. Кьеркегора и Л. Фейербаха. Датский теолог и писатель Серен Кьеркегор (1813–1855) гегелевской теории противопоставил учение о конкретном существовании, или «экзистенции» (existential), человека в мире его собственных религиозно-этических переживаний. Для немецкого философа Людвига Фейербаха (1804–1872) человек есть «высшее существо природы», и поэтому развитие общественных отношений обусловлено физиологией, например противоположностью мужского и женского начал. Несмотря на научную новизну этих теорий, Фейербаху и Кьеркегору все же не удалось выявить сущность человека.

В XIX веке сущность человека, как и прежде, оставалась абстрактной, и это требовало смены методологии исследования данной проблемы. Карл Маркс и Фридрих Энгельс создали, по сути, новую онтологию, в центре которой оказалось учение о мире не как объекте познания, а как о результате практической деятельности людей.

В марксизме человек – это природное существо особого рода, уникальность и отличие от животных которому придала его способность к разнообразной деятельности. В данной теории общественная практика человека понимается как процесс его взаимодействия с природой и социумом. Той сферой, в которой реализуются и развиваются присущие только человеку черты, является производственная деятельность. Если животное только собирает, отмечает Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (1884), то человек производит средства производства, которые необходимы ему для удовлетворения собственных потребностей. На первый взгляд животные тоже способны к созданию определенных продуктов. Например, пчелы строят соты. Но при этом их поведение инстинктивно. Человеческое творчество, напротив, является результатом реализации конкретных жизненных целей, социального и исторического опыта. По мере решения задачи сохранения самого себя как вида человек начинает производить то, что превращает его в общественное и культурное существо. Поэтому труд, по Марксу, является не только необходимым «условием существования людей» и средством жизни, но также формой самоутверждения человека. Энгельс в работе «Диалектика природы» (1894) подчеркивал: «Труд есть первое и основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать – труд создал самого человека» [3, с. 188].

Марксисты говорили о двух видах труда – физическом и умственном. По мере исторического развития умственный труд доминирует. Разделение труда на две составляющие свидетельствует о разрыве связи между духовным и материальным производством. Отличия приобретают также сам труд, предмет труда и средства труда. Основным видом деятельности в сфере духовного производства становится умственный труд, а в сфере материального производства – физический. Если предметом труда в сфере духовного производства является сам человек, то предметом труда в рамках материального производства выступают живая и неживая природа, а также созданные людьми вещи. При этом труд выступает как общественное отношение к природе и, следовательно, общественный характер человека включается в понимание его сущности. Только в определенных исторических условиях и общественных образованиях (а не в неких чертах, которых нет у животных) проявляется сущность человека. Этот подход открыл возможность целостного анализа человека в контексте не только природных, но и социально-культурных связей. Поэтому в марксизме человек предстает не только как природное существо, но и как социокультурный феномен, существующий в совершенно специфическом пространстве человеческого труда – обществе и культуре.

Классики марксизма раскрыли взаимосвязь человека и культуры, расширив предыдущее представление о культуре как о результате деятельности людей и их сознания до «производства материальной жизни». По их мнению, культура создается не только производителями духовных и материальных ценностей, но и их потребителями. В процессе создания ценностей культуры происходит отчуждение человека от результатов своего труда, от общества и самого себя. В культуре фиксируется свойство человека создавать все богатство отношений с другими людьми. Производя предметы культуры как средство связи между людьми, человек обнаруживает собственную индивидуальность и причастность к историческому времени, в котором он живет и действует. Труд видоизменяет не только условия существования человека, но и его собственные силы и отношения. Поэтому культуру марксизм рассматривает как область формирования и развития личности, как процесс человека – творчества [4, с. 200–213].

Обобщив достижения европейской философской мысли, марксизм завершил огромный исторический этап осмысления взаимосвязи человека, социума, культуры и определил направление дальнейшего изучения этой проблемы. Очевидно, поэтому марксизм оказался живуч и популярен как в нашей стране (даже перестав быть государственной идеологией), так и в других станах мира.

Антропологические идеи XX века произрастали из общественных перемен на стыке столетий, связанных с мировыми войнами, образованием системы социализма, значительными научно-техническими открытиями; вступлением многих стран в постиндустриальную стадию развития, господством массовой культуры и появлением нового типа человека – с усредненным сознанием и поведением. На фоне смены ценностных ориентации изменилась и познавательная гуманитарная парадигма Европы. В прошлом осталась традиция, считающая человека противоречивой конструкцией. Выстраивая новую концепцию человека, философия XX века отказалась от ориентации на абстрактное «всеобщее» (деятельная активность человека, творчество и т. п.), обнаружив интерес к личностному началу как пространству множественного проявления смыслов и результатов исторической практики. Эта эпоха предоставила такое понимание конкретного человека, которое открыло перспективы глубочайшего познания жизненной ситуации человечества в целом.

Направление поисков человеческой сущности в XX столетии обозначили прежде всего теории неокантианцев: Генриха Риккерта, Вильгельма Виндельбандта, Эрнста Кассирера. Эти ученые искали сущность человека, раскрывая своеобразие символических форм культуры – языка, мифа, науки, религии, истории. В их представлении способность индивида творить символы и культуру сформировала его как «символическое животное» (Э. Кассирер). Неокантианцы сформулировали аксиологическое, или ценностное, понимание культуры, которое имело большое значение для корректировки проблемы сущности человека. В их изложении ценности (нравственные, правовые, художественные, религиозные, политические и др.) – результат культурной деятельности и выражение определенных общественных отношений. Благодаря неокантианцам особо пристально в XX веке стали изучаться финальные ценности, т. е. те, которые ценны сами по себе, а не потому, что являются средствами достижения иных ценностей. Финальные ценности – это человеческая жизнь, свобода, справедливость, красота, истина, счастье, любовь, дружба, честь, достоинство личности, законность, гуманизм, милосердие. Наличие этих ценностей делает жизнь человека достойной, утверждает возможность и необходимость личности совершенствовать себя. Другими словами, «ценностные» способы проявления человеческого бытия являются различными вариантами обнаружения фундаментальной сущности человека.

В этот исторический период действовали марксизм-ленинизм, неомарксизм, экзистенциализм, «философия жизни», неофрейдизм, структурализм, герменевтика, постмодернизм, персонализм. Все они пытались целостно исследовать человека, но не были единодушны в понимании его сущностной природы из-за широты человеческой деятельности и множества внешних влияний.

Примером воздействия научно-технического прогресса на представления о человеке в XX веке является творчество французского геолога, антрополога, археолога и католического священника Пьера Тейяра де Шардена.

Согласно его учению человек – не просто «статический центр мира», а «ось и вершина эволюции», своеобразный итог развития мира в целом [5, с.40]. Для Тейяра де Шардена мир представляет собой живой организм и состояние ноосферы, или идеальной «мыслящей» оболочки Земли, которая появилась в конце третичного периода. Создателем ноосферы стал человек как единственное мыслящее существо среди других биологических видов. В жизненной энергии человека заключено божественное начало, которое пронизывает всю Вселенную, постепенно усложняя мир и направляя его «ввысь» к некоей «точке Омега» – «сверхжизни», или сфере образования богочеловечества. Это конечная ступень эволюционного развития человечества и Земли, которые до этого уже пройдут стадии «преджизни» (литосфера), «жизни» (биосфера), «мысли» (ноосфера). Учение Тейяра де Шардена о человеке противоречиво. С одной стороны, он биологизирует человека, который представляется ему как «уходящая ввысь вершина великого биологического синтеза» [5, с. 79], с другой – считает, что возвышение человека до «сверхличности» осуществляется только с помощью любви и законов социальной наследственности.

Философские концепции XX способствовали формированию философской антропологии – самостоятельной науки о происхождении и эволюции физической организации человека. Новый всплеск интереса к проблемам человека был вызван работой Мартина Хайдеггера (1889–1976) «Бытие и время», в которой высказывались сомнения по поводу возможностей традиционной антропологии. Размышления Хайдеггера оказали сильнейшее влияние на исследования М. Бубера, К. Ясперса, Г. Марселя, Э. Мунье, Ж.П. Сартра и др. Предметом их изучения стала жизнь человека во всем ее многообразии. В результате сущность человека в философской и культурологической традиции XX века все чаще раскрывалась через константы его бытия, т. е. через понятия «жизнь», «смерть», «любовь», «ответственность», «свобода», «необходимость», «смысл жизни», «самоограничение».

В вопросе о бытии человека и его сущности возросло в данный период значение такой вечной темы, как поиски смысла жизни. Жизнь человеческая как природное явление лишена смысла. Человек сам придает своей жизни определенный смысл, но только тогда, когда овладевает культурой. Это связано с тем, что именно культура предоставляет человеку те ценности, среди которых он имеет возможность найти смысл своей жизни. Вопрос о смысле жизни является наиболее общей философской формой раздумий человека. Смысл бытия каждый человек видит прежде всего в индивидуальном существовании и с этих позиций рассматривает общекультурные проблемы. Любому человеку свойственно представлять свою жизнь в виде целенаправленного и содержательного потока. Поэтому возникновение вопроса о смысле жизни – всегда симптом известной неудовлетворенности, критической переоценки ценностей, паузы в деятельности и в общении с другими людьми [6, с. 205].

Для человека XX века смысл оказывается фундаментом структурирования его жизни. Часто стремление найти смысл остается нереализованным, и это действует на личность разрушительно. Осмысление человеком собственного бытия приводит к раздвоению его натуры. Он понимает скоротечность жизни, и это заставляет его выбирать: отказаться от поиска вечных смыслов или продолжать ориентироваться на абсолютно недосягаемые ценности. Но человек ищет новые смыслы. И пока в нем сохраняется тяга к смысловому самоопределению, он остается свободен.

Понимание свободы как усилия, наполненного смыслом, традиционно для европейской культуры. Проблема свободы в XX веке приобрела особое политическое и социальное звучание, так как все возрастающая масса людей втягивалась в это время в борьбу за ее практическое достижение. В истории европейской общественной мысли свобода традиционно противопоставлялась необходимости. Необходимость воспринималась в виде судьбы человека, отрицающей свободу его воли. Решение самой антиномии зависело от того, к какому из направлений тяготели те или иные философы. Для одних свобода была конкретным воплощением необходимости, а для других – первичной реальностью человеческой жизни. В действительности свобода и необходимость взаимосвязаны. Свобода личности не только выявляет необходимость, но и присутствует в ней в виде непрерывной свободы выбора в самом широком диапазоне – от выбора социальных систем народами до выбора отдельной личностью профессиональной деятельности.

В русле гуманистического подхода свобода трактуется либо как осознанная необходимость, либо как возможность господства. Но свобода, воспринимаемая как сила, наделяет жизнь единственным смыслом – жаждой власти. Свобода, утвержденная как сила, рано или поздно обращается в несвободу. Для того чтобы свобода оставалась осмысленной, человек должен иметь в себе способность к самоограничению. Свобода как самоограничение является высшей формой свободы. Но она не становится смыслом жизни большинства людей, так как требует отказа от множества доступных возможностей ради полноты реализации в действительности какой-то одной из этого множества. К тому же личность должна нести ответственность за дальнейшую судьбу избранной ею возможности.

Ответственность чрезвычайно ощутима для любого современного человека, особенно на фоне утраты значимости общечеловеческих сдерживающих факторов – религии, традиции, положительных констант общественной мысли. Общая стандартизация жизни человека XX века вызвала протест, который обнаружил себя в то время и продолжает проявляться сегодня в декларации абсолютной свободы, в освобождении «природных» импульсов и инстинктов. (Вспомним ставший уже классическим пример – движение хиппи.) Ответственность концентрирует в себе основные вопросы человеческой жизни и потому соединяет в себе различные этические понятия: понятия обязанности, справедливости, уважения к собственному достоинству и достоинству других, заботы, сострадания, любви, милосердия. Ответственность наполнена двойственным смыслом. Она сдерживает негативные импульсы и расширяет человеческие основания свободы, заставляя индивида в каждом отдельном поступке придерживаться положительного смысла.

Ответственность действует как механизм поддержания и укрепления свободы. Ответственный человек становится еще более свободным, а слабый духом – еще более угнетенным. В условиях процветания массовой апатии и псевдоактивности (с которыми так хорошо знакома наша страна) настоящей проблемой оказывается воспитание личностной ответственности, которая базируется на свободном волеизъявлении и смыслообразовании человека. Через ответственность личности решается проблема приобретения смысла отдельной индивидуальной жизнью. Каждый человек несет ответственность за сохранение и улучшение жизни: своей, семьи, народа, человечества. Благодаря заботе людей друг о друге существует весь человеческий род и приобретает смысл конкретная человеческая жизнь.

Свобода отдельного человека и общества – это всегда условие возникновения нового представления о мире, или мировоззрения. Познавательные, волевые, эмоциональные способности и качества человека оказываются лишь исходными условиями свободы видения мира. Главными являются те личностные особенности, которые напрямую связаны с поиском смысла жизни – умением распознавать и выражать собственные интересы, ставить жизненные цели и добиваться их, выстраивать конкретный жизненный план, ориентироваться в ситуациях, принимать решения, управлять своими чувствами и волей. Осуществление человеческой свободы происходит в борьбе с различными обстоятельствами: внешними (силами природы и общества) и внутренними (неразвитостью интеллекта, воли, характера). В ходе этой борьбы человек не всегда, в силу различных причин, имеет возможность реализовать собственную свободу и жизненную программу, а значит, вынужден или скрыться от общества в «самом себе», или приспособить к нему свое «Я».

Можно сказать, что человек и его проблемы в любую эпоху, по сути, одни и те же. Но в XX веке эти проблемы ставились человеком гораздо острее из-за совершенно нового соотношения основных критериев его жизни – индивидуального и общественного, культуры и цивилизации, природы и человека, свободы и необходимости, любви и счастья.

В жизни человечества высшие ценности и идеалы часто выступают как цели, на достижение, познание и словесное оформление которых направлена деятельность людей. В таком случае ценности являются регуляторами (определенными нормами, правилами, требованиями, программами) человеческого поведения. Регулятивы – это особый вид смыслов, которые содержат предписания (надо), запреты (нельзя), разрешения (можно). Выполнение разных регулятивов порождает различные формы поведения. Во всякой культуре одни формы поведения представляются «нормальными» и потому разрешенными. Другие же формы поведения отклоняются от общепринятых стандартов, а значит, нарушают безопасность взаимодействия людей и несут непредсказуемые последствия для общества. Они могут осуждаться и запрещаться обществом [7, с. 274, 281]. Разного рода запреты выступают как средства защиты от возможного вреда, который может быть нанесен обществу и его отдельным членам.

Наиболее полно проблема соотношения индивидуальной человеческой свободы и социокультурных ограничений рассматривалась в теории Зигмунда Фрейда и в неофрейдизме – учениях Карен Хорни (1885–1953), Эриха Фромма (1900–1980), Альфреда Адлера (1870–1937). Фрейдизм сегодня остается одним из самых популярных направлений в европейской и мировой общественной мысли. Это обусловлено теми перспективами, которые открыл перед ученым миром Фрейд, выведя психоанализ за рамки психиатрии и превратив его в способ объяснения социальных и культурных явлений. Представления Фрейда о человеке могут быть поняты только в контексте его психоаналитической теории.

Человек, по Фрейду, – биологическое существо. Жизнь человека, его судьба, творчество, деятельность, поведение определяются не социальными факторами и не способностями, а степенью реализации инстинктов размножения и миром бессознательного. Бессознательное не имеет словесного выражения и проявляется в виде сновидений, оговорок, немотивированных поступков. В вечной борьбе сознательного и бессознательного формируется сущность человека. Область бессознательного заполнена сексуальными желаниями и влечениями. Фрейд создает специальную теорию о либидо (от лат. libido – желание, страсть). Либидо, не реализуясь, видоизменяется путем сублимации (от лат. sublimo – возвышаю) и проявляется на уровне культурного творчества и социальной деятельности.

В трудах Фрейда жизнь человека и его культура предстают как две взаимодополняющие противоположности. Жизнь – процесс биологический. Она становится человеческой, когда облекается в культурные формы. Культура – «то, в чем человеческая жизнь возвысилась над своими биологическими обстоятельствами и чем она отличается от жизни животных» [8, с. 19]. Самой важной чертой культурного общества, по Фрейду, являются отношения равноправия и справедливости. Решающим шагом по пути установления справедливости (а значит, и культуры) становится «замена власти отдельного человека властью коллектива». С необходимостью человека подчиняться требованиям культуры и нормам общественной морали, усмирять личные эмоции и желания связано фрейдовское представление о культуре как совершеннейшем механизме регулирования свободы.

По Фрейду, желание личности защитить собственные притязания на свободу может иметь для культуры разрушительные последствия. Поэтому человечеству важно установить равновесие между осуществлением человеком своих желаний и требованиями культуры. Если этого нет, то индивид, стремясь освободиться от давления социальных норм, которые ограничивают проявление его инстинктов, вступает в войну против общества. Однако свобода, уравновешенная культурой, не приносит счастья личности. Большинство людей, считает Фрейд, счастливы тогда, когда реализуют свои чувства, эмоции, желания. Значит, процесс «окультуривания» не тождествен процессу «осчастливливания». Единственный способ достижения человеком счастья – любовь. Без любви невозможна жизнь человека как социального существа, так как именно любовь снимает противоречие между культурой и биологической природой человека.

Современная наука подчеркивает просчеты (например, сведение многообразия культуры к человеческим инстинктам) в психоаналитической концепции культуры и человека. Но сегодня не отрицается, что в рамках психоанализа было предложено новое отношение к отдельным аспектам биологического, социального, культурного и нравственного существования человека.

Социальное сводится к индивидуальному, поиск человеком абсолютной свободы переплетается с абсурдностью его бытия в трудах главы французского экзистенциализма философа, писателя и публициста Жана Поля Сартра (1905–1980). Философские воззрения Сартра воплощались главным образом в художественных произведениях. Его интересовали суверенность сознания личности, смысл человеческой жизни и тема случайности пребывания человека в этом мире. Особое внимание Сартр уделял проблеме свободы воли как ответственности за все, что происходит вокруг. В романе «Тошнота», драме «При закрытых дверях», в работе «Бытие и ничто» (1943) он рассматривал явления жизни как противопоставление субъективного и объективного, свободы и необходимости. Сфера человеческого бытия для Сартра – страх, неуверенность в будущем, бессмысленность жизни. Поэтому свобода человеческая у Сартра тоже выглядит своеобразно. Человек, по его представлениям, «осужден на свободу», которая есть сфера человеческого существования и творческая активность. Над жизнью человека нет никакого закона, она свободна. Однако человек всегда существует в пространстве свободного выбора. Вынужденный выбирать, человек делает стихией собственной жизни страх. Любовь, ненависть, равнодушие, страсть – это все отчаянные попытки скрыться от безжалостной свободы. Свобода личности, по Сартру, оказывается сродни одинокому героизму. Свобода не является особенностью или свойством человека. Это виды его действия. Поэтому личность обременена у Сартра не только безграничной свободой, но и безграничной ответственностью.

Очевидно, что XX век, с его проблемами и вытекающим из них интересом к человеческой индивидуальности и способу ее сохранения, во многом меняет подходы к решению проблемы свободы и запрета. Наиболее значительные достижения в области исследования феномена человека и последняя антропологическая идея XX века принадлежат немецко-американскому психологу, создателю «гуманистического психоанализа» Эриху Фромму. Его представления о человеке и свободе сложились на основе рассмотрения проблем культуры современной техногенной цивилизации. Фромм утверждал, что человек приговорен искать человеческое, а значит, и ощущение свободы, в себе самом.

Ученый отмечал, что, обеспечивая развитие науки и техники, современный человек все чаще «смутно осознает чувство тщетности своих трудов», «чувствует бессилие в своей индивидуальной и общественной жизни». Казалось бы, индустриальный век несет человеку абсолютную свободу действий и выбора, неограниченность потребления, комфорт и богатство. Но рано или поздно человек осознает, что «неограниченное удовлетворение всех желаний не способствует благоденствию, что оно не может быть путем к счастью или даже получению максимума удовольствия» [9, с. 78]. Причина этого кроется в связи личности с техногенным социумом, который «превращает человека в Homo consumens, всеобщего потребителя, цели которого – иметь больше и использовать больше. Это общество производит много бесполезных вещей и в равной мере много бесполезных, ненужных людей. Человек становится вещью и перестает быть человеком» [9, с. 98]. Достижения цивилизации оказываются губительными для свободы личности и общества.

Фромм исследовал «авторитарный характер» и показал, что «бегство от свободы» – это специфическое явление современности и присуще как тоталитарному, так и демократическому режиму. Только в демократических обществах обнаруживают себя иные механизмы, уводящие человека от свободного волеизъявления. В книге «Бегство от свободы» Фромм обозначил главные пути, которые уводят человека от свободы: это подчинение вождю в тоталитарных режимах и вынужденный конформизм при демократии. Что же заставляет человека подстраиваться под общепринятые шаблоны поведения? Фромм считает, что так человек преодолевает ощущение собственной ничтожности в сравнении с миром. Другие механизмы «бегства от свободы» могут состоять, например, в полном отречении от реальности, которая тем самым лишается угрожающих черт. Или в психологическом самовозвеличивании до такой степени, что мир кажется уже не столь значимым. Человек, подстраиваясь под существующие в том или ином обществе культурные стандарты, в результате полностью усваивает определенный тип личности, или «социальный характер». Человек, по Фромму, свободен в выборе своих жизненных установок. Но, играя ту или иную социальную роль, человек может утратить свою оригинальность и свободу [10].

Интерес к проблемам человека, его свободе, счастью в отечественной культурной и философской традиции всегда был исключительно велик. Но наиболее разноплановые научные концепции человека дала миру русская философия XIX века, прошедшая лишь за одно столетие через множество течений. Это был романтизм 20—30-х годов, славянофильство и западничество 40—50-х, нигилизм и материализм 60-х. Вторая половина XIX века оказалась для русской культуры связана с народничеством. К этому периоду европейская классическая философия уже утратила способность отвечать на вопросы, которые волновали человечество. Великие философские системы прошлого были подвергнуты жесточайшей критике. Кризис европейской общественной мысли оказал влияние и на Россию.

При всем разнообразии духовных установок и мировоззренческих течений фундаментальной в России оставалась тема человека. Дело в том, что время упадка мировой философской мысли совпало в России со значимыми событиями в общественной жизни: было отменено крепостное право, менялся жизненный уклад, теряли цельность собственного существования сословия, утрачивало свое ведущее значение во всех сферах жизни дворянство, активизировались демократические слои общества. Смена общественных ориентиров продолжала выдвигать на первый план вечный вопрос: «Что есть человек?» Но поиски ответа привели к изменению взгляда отечественных мыслителей на саму личность, на ее природу и сущность.

Проникновение в самые глубины человеческого духа соединилось в русском сознании с религиозными исканиями. С конца XIX века, провозгласившего идеал нового, лично освобожденного человека, русская религиозная философия оказывается связанной с именами И.В. Киреевского, А.С. Хомякова, B.C. Соловьева, Н.С. Трубецкого, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, Н.Ф. Федорова, К.Н. Леонтьева, В.В. Розанова.

Отечественное антропологическое мышление XIX века формировалось в нескольких направлениях. Во-первых, духовную жизнь России того времени продолжала определять святоотеческая богословская традиция (Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, старцы Оптиной пустыни Леонид, Макарий и Амвросий), конечная цель которой предполагала соединение человека с Господом.

Со временем светские тенденции в культуре усилились и святоотеческая традиция стала воспроизводиться в терминах западноевропейской образованности. В рамках славянофильства сложилась самобытная философская антропология Ивана Васильевича Киреевского (1806–1856) и Александра Степановича Хомякова (1804 1860). Для них была характерна идея человека цельного духом, «разумно свободного», самобытного и универсального, или соборного, стремящегося вобрать всечеловеческий опыт.

Поколение нигилистов и революционеров А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского, П.Л. Лаврова, Н.К. Михайловского, М.А. Бакунина сместило религиозное постижение тайны человека и ввело в науку новое понимание личности, ее свободы и счастья. Они отстаивали право личности на противостояние истории и обществу, видели в свободе доказательство человечности человека.

В России философские размышления чаще касались проблем реальной жизни. Поэтому находили они свое выражение не столько в теоретической мысли, сколько в литературе, литературной критике, публицистике и журналистике. Русская художественная литература была образным отражением отечественных и европейских философских исканий. К тому же в творчестве Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского вопрос о личности и ее жизненных целях предвосхищал размышления на эту тему в отечественной философии. В своих творениях эти мастера пытались раскрыть тайну человека и человечества, вечно стоящих на распутье добра и зла, жизни и смерти, свободы и необходимости. Под влиянием литературы русская философия была ориентирована на рассмотрение конкретных нравственных принципов, определяющих предназначение человека.

В художественной литературе нравственные искания русской общественной и философской мысли получили выражение в творчестве Льва Николаевича Толстого (1828–1910). Он доказывал бессмысленность жизни без абсолютного добра, носителем которого является религия. Толстой создал собственную версию христианства. Вся религия Толстого оказалась сведена к этике. Все в жизни – науку, искусство, семью, государство и самого человека – он хотел подчинить единому нравственному закону. Смысл человеческой жизни, по Толстому, состоит в свободном объединении людей на основе любви; в слиянии их с Богом путем борьбы со злом в себе; в непротивлении злу силою, т. е. в личном совершенствовании. Эта тема была раскрыта Л. Толстым в произведении, которое он считал одним из самых лучших, – «О жизни» (1886–1887).

Любовь в представлении Толстого – «жертва собой». Различные виды любви (материнская, братская, любовь к ближнему) дают человеку ощущение истинности жизни. Но только «любовь по учению Христа» дает жизнь разумную и бесконечную. Поэтому высшее проявление любви, в представлении Толстого, «есть сама радостная деятельность жизни, которая со всех сторон окружает нас и которую мы все знаем в себе с самых первых воспоминаний детства до тех пор, пока ложные учения мира не засорили ее в нашей душе и не лишили нас возможности испытывать ее» [11, с. 467]. Люди, которые не видят жизни и ее проявления в любви, «ужасаются мысли о плотской смерти». Страх смерти, по мнению Толстого, не присущ только тому человеку, который находит смысл жизни в деятельной любви.

Огромное значение для формирования в русской философии представлений о свободе и счастье человека имело творчество Федора Михайловича Достоевского (1821 1881). Религия Христа, полагал Достоевский, является высшим воплощением нравственного идеала личности, основанного на понятиях: «смысл жизни», «свобода и ответственность», «человек и Бог», «добро и зло», «влечение и долг», «рассудок и мораль».

Основным выразителем этих идей стало последнее произведение Достоевского – роман «Братья Карамазовы» (1880). Особое внимание современников в этом романе привлекла «Легенда о Великом Инквизиторе», которая стала самостоятельным философским произведением, правдой о свободе и счастье человека. Сюжет этой части восходит к жестоким временам инквизиции. Иван Карамазов предполагает, что если бы Христос сошел на землю, то его распяли и сожгли бы еретики.

Проблема свободы и счастья человеческого в легенде о Великом Инквизиторе решается Достоевским, исходя из противоборства двух правд. Первая – правда «здравого смысла», общественной пользы и закона, который регламентирует отношения людей друг к другу и к Богу. Другая – правда чувства, личного и свободного «хотения». На противоборстве двух этих правд выстраиваются Достоевским главные образы легенды.

Рассудочный и многословный общественный идеал Инквизитора противопоставлен личному и бессловесному идеалу Христа. Различны и их «правды» о свободе. Великий Инквизитор провозглашает: «Ты хочешь идти в мир и идешь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и в прирожденном бесчинстве своем, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, – ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскаленной пустыне? Обрати их в хлебы, и за Тобой побежит человечество как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что Ты отымешь руку свою и прекратятся им хлебы Твои» [12, с. 230].

Для Достоевского человеколюбие неотделимо от «хлебов», а свобода – от благополучия и сытости. Под «хлебами» понимаются не только нужда и голод, но и возмездие «не в бесконечности где-нибудь или когда-нибудь, а здесь, уже на земле» [12, с. 222]. Но для человека, говорит Великий Инквизитор, даже «хлебы» ничто – без выбора «кому вручить совесть и пред кем преклониться» [12, с. 232]. Угнетение человека «таким страшным бременем, как свобода выбора», делает свободу для человека окончательно невыносимой и может привести его в моменты душевных сомнений к отрицанию правды Христа. Предотвратить бунт может лишь вера в чудо.

Правоту Христа автор доказывает через образ, который мыслился им в романе как центральный. Речь идет об Алеше Карамазове. Правда Христа, открывшаяся Алеше, заключалась в желании узнать и полюбить в каждом лице человеческом отраженный Лик Божий. Суть правды Великого Инквизитора – в общественном идеале, во всеобщем человеческом счастье и рае на земле. Но так же прочна в истории человечества и мысль о личном счастье, свободе и идеале конкретного человека. Личный идеал, по Достоевскому, выстроен на бескорыстном и свободном хотении, поскольку любое рассуждение о пользе уничтожает личностное начало. Правда Христа предполагает только свободный выбор, как бы тяжек он ни казался человеку. Поэтому Христос и немногословен. В романе «Братья Карамазовы» Достоевский противопоставляет личный идеал общественному, как веру – безверию. Никакая любовь к людям не обратит человека к вере, так как сама вера есть глубоко личностное чувство. От счастья одной личности к счастью общечеловеческому – вот путь к истинной правде [13, с. 78–90].

Итак, человек Достоевского свободен, но трагически. В его творчестве человек свободен от внешних форм связи с действительностью: сословных, имущественных и даже родственных. Но он приобретает по жизни другие отношения, которые делают его «внутренним человеком», живущим по личностным законам, – отношения ответственности, выбора, любви, веры.

Философствование в России в виде литературной критики, журналистики, публицистики было характерно для Константина Николаевича Леонтьева (1831 1891) и Василия Васильевича Розанова (1856 1919), которые по-своему решали проблему человеческой свободы. Леонтьев проблему личности рассматривал в тесной связи с эстетически и аскетически воспринимаемым христианством. Для Розанова формирование человека и всей России начинается не с государства, а с семьи, брака, воспитания детей.

Проблемы свободы и счастья нашли свое место в публицистической философии Николая Александровича Бердяева (1874–1948). Исходная позиция его мировоззрения связана с главенством свободы над жизнью. Свобода является условием возможности творчества, а предел творчества – это техника и ее власть над человеком.

Для Бердяева вопрос о технике, как он пишет в работе «Человек и машина» (1933), оказывается «вопросом о судьбе человека и судьбе культуры». Когда цели жизни подменяются техническими средствами, угасает человеческий дух и гибнет культура. Бердяев утверждает: «Машина хочет, чтобы человек принял ее образ и подобие. Но человек есть образ и подобие Бога и не может стать образом и подобием машины, не перестав существовать» [14, с. 151]. В неограниченной «власти машинизма» автор винит самого человека, а именно его потребительское отношение к миру. Для Бердяева свобода человека от техники коренится не в реальности выбора, а в реальности самой жизни и возможности ее изменения.

Бердяев утверждает, что если на фоне техногенных изменений происходит еще и «вторжение массы», то гибель цивилизации приближается ускоренными темпами. Для философа масса представляет собой такую общность людей, у которых «не выражена личность, нет качественных определений, но есть большая возбудимость и психологическая готовность к рабству» [15, с. 72]. Масса агрессивна и опасна, поскольку навязывает свои ценности обществу, из ее среды «произрастает» фашизм и тоталитарный политический режим. Преодолеть массу можно только через приобщение отдельного человека к высшим духовным ценностям и его истинное освобождение.

На заре техногенной эры Н.А. Бердяев предсказал будущее человечества, теряющего идеалы гуманизма, свободы, достоинства, волю и смысл собственного бытия. Вся русская философия призывала соотечественников к серьезному постижению тайны человеческой души со всеми ее светлыми и темными сторонами, с религиозными и нравственными обязанностями, тягой к свободе и подлинным ценностям.

Можно сказать, что в отечественной культурной традиции поиски сущности человека постепенно отождествились с поиском человеческой уникальности. Однако оказалось, что нет такого качества человека, которое бы твердо фиксировало его самобытность. Даже наличие в жизни человека культуры подтверждает его необычность только до той поры, пока мы не проведем аналогий с миром животных и не увидим похожих вещей в их поведении.

И все же есть то, что характерно только для человека – его стремление к прекрасному и творчеству, к справедливости и всестороннему развитию, к единым нормам нравственности, к специфической деятельности по удовлетворению не только своих потребностей, но и нужд других людей. Природное, социальное и общечеловеческое являются теми стабильными элементами, которые образуют качественную целостность человека и его уникальность. Но человек оказывается всегда больше, чем он может знать о себе в каждый данный момент времени. Поэтому для него процесс самопознания – неисчерпаем.

В чем смысл понятий «личность» и «индивидуальность»? Этот вопрос волнует человечество, как правило, в периоды сильнейших социокультурных потрясений, которые деформируют привычные способы взаимодействия человека с миром предметов, людей и духовных феноменов. Время перемен рождает новых героев и антигероев, которые оказываются в центре общественного внимания. Желание понять мотивы поведения лидеров и простых обывателей вызывает в обществе интерес к их частной жизни: воспитанию, образованию, кругу общения, внешнему облику, увлечениям и т. п. В результате все многообразие человеческих отношений с обществом фокусируется в одном понятии – «личность».

Понятия «индивидуальность», «индивид» имеют смысловое сходство с понятием «личность» и в то же время отличны от него. Индивид (от лат. individuum – неделимое) обозначает существо, являющееся представителем рода человеческого и социума. Наиболее общие характеристики индивида связаны с целостностью его психофизиологической организации, устойчивостью во взаимодействии с миром и активностью. Отношения в мире людей выявляют те качества индивида, которые позволяют говорить о нем как об индивидуальности и личности. Смысловая близость терминов «индивидуальность» и «личность» заключается в том, что личность всегда индивидуальна, а индивидуальность личности – это ее уникальная особенность.

Личность – это всегда действия, поступки, поведение и выстраивание отношений между людьми. Индивидуальность отражает своеобразие того, что существует в единичном экземпляре как единичная сущность (particular entity). Отличие людей как индивидуальностей основывается на неповторимости их психики, темперамента, характера, интересов, качества восприятия и интеллекта, потребностей и способностей. Предпосылкой формирования человеческой индивидуальности служат анатомо-физиологические задатки, которые преобразуются в процессе воспитания. Общественно обусловленный характер воспитания обеспечивает широкую вариативность проявлений индивидуальности. Индивидуальность оказывается подвижным и в то же время самым устойчивым инвариантом личностной структуры человека, ее стержнем. Это выражается в том, что индивидуальность не просто обладает неким набором способностей, а формирует их как гармоническое единство.

Чтобы личностная уникальность сложилась, необходимы не только усилия воспитателей, удачное стечение жизненных обстоятельств, но и напряженная целенаправленная творческая работа самого человека. Индивидуальность может выразить себя только в продуктивных действиях, в череде непрекращающихся поступков и усилий в постановке целей и следовании им. Действительно независимое целеполагание дано только тому человеку, у которого есть принципы, основывающиеся на простейших требованиях нравственности и человеческого общежития. Нравственность не просто регулирует индивидуальное поведение, но и способствует духовному выживанию самого индивида. Быстрая деградация индивидуальности и личности начинается тогда, когда сужается круг свободно выбираемых им нравственных обязанностей. Индивидуальность лишается независимости, а личность – целостности в условиях неустойчивости жизненной стратегии, безответственности и беспринципности. Так личность и индивидуальность теряют возможность формироваться свободно.

В конечном счете свободу личности и индивидуальности определяют отношения с обществом, которые могут способствовать или препятствовать полноте самовыражения человека. Поэтому для личности обладание свободой одновременно является критерием ее индивидуальности и показателем уровня развития общества. Произвольное ограничение свободы наносит ущерб как личности, так и обществу, которое теряет способность адаптироваться к окружающей действительности и преобразовывать ее в соответствии со своими целями. Чтобы предотвратить подобное, общество должно предпринимать определенные усилия (развивать производительные силы, науку, технику) для придания и личности и самому себе не ничтожной, а значительной доли свободы.

Понятия индивида, индивидуальности и личности представляют собой особые характеристики человека. Но в реальной жизни они едины и взаимосвязаны, а значит, в человеке сочетаются самостоятельность и самобытность, ответственность и дарование, сознание и многообразие проявлений его деятельной природы.

В реальной жизни людям приходится принимать разные решения, в том числе и нестандартные, т. е. не основанные на общепринятых нормах поведения. Такой процесс называется творчеством. Любой человек в той или иной мере обладает творческими способностями, т. е. способностями к выработке новых приемов деятельности, к овладению новыми знаниями, к формулировке проблем и познанию неизвестного. Однако новое для отдельного человека не всегда является новым для всего общества. Подлинное творчество в культуре определяется принципиальной новизной полученных результатов в масштабах их исторической значимости.

Творчество имеет двойственную природу. С одной стороны, процесс творчества может рассматриваться как непосредственная творческая деятельность или создание принципиально нового, с другой – как творческое состояние, т. е. готовность человека к творчеству. Для творческой деятельности характерно стремление человека к преобразованию действительности по меркам целесообразности, гармонии, совершенства. Эти параметры творчества закрепляются в структуре человеческого сознания на уровне чувства удовольствия или неудовольствия, формируя психологические основания эстетической деятельности. Эстетическая целостность творчества формирует многогранность культуры.

Творчество культуры осуществляется под воздействием внешних и внутренних факторов. Развитие культуры является частью истории общества. Поэтому истоки культуро-творчества следует искать в развитии материального производства и всех сфер общественной ЖИЗНИ. Другой внешний фактор – степень интеграции данного народа в мировой культурный процесс. Важнейшим внутренним условием созидания культуры является соответствие личности тенденциям общественного и культурного развития на конкретном историческом этапе. В этом случае человек обязан выработать адекватные представления о культурном пространстве, в котором он живет, а также навыки их ситуационного применения и трансформации.

Способность «творить» мир закладывается и реализуется в социальной и культурной практике личности, а значит, может быть осмыслена на различных ступенях ее обучения. Образование может способствовать формированию не «всеядного» потребителя, а создателя новых культурных традиций. В данном случае велика роль гуманитаризации программ обучения – введения в них представлений о художественной культуре, философии, религии, социологии, этнологии и т. п. Для современной России в условиях отчуждения культуры от большей части населения, разрушения коммуникативных процессов, обесценивания общечеловеческих норм бытия, коммерциализации культуры подобное образование чрезвычайно актуально. Положительный вектор информатизации позволяет человеку сегодня жить в многообразии культур, но он часто остается исключительно потребителем массовой культуры. В результате теряют смысл все позитивные формы социальной и культурной активности, жизненные цели и творчество. Однако остаются те феномены человеческого бытия (сакральность, язык, преемственность, традиции, новаторство, отношения индивида и общества), которые придают процессу культуротворчества статус вечного.

Положение индивида в обществе с точки зрения приоритета личного или коллективного также влияет на процесс культуротворчества. Опыт истории свидетельствует, что коллективные формы сосуществования чаще, чем личностные, ограничивают проявление человеческого начала в человеке. В чем же состоит человеческое в человеке? На этот вопрос интересно ответил католический религиозный деятель, философ, писатель, публицист Романо Гвардини (1885–1968). В своей работе «Конец Нового времени. Попытка найти свое место» (1950) из соотношения массового и индивидуального в культуре автор вывел понятие «человеческое в человеке» – не усредненность, а единственность и уникальность каждой личности.

На творчество культурных феноменов в современных условиях сильнейшее воздействие оказывает технологизация общества. Воздействие НТР многогранно и противоречиво. НТР расширила возможности приобщения широких масс к духовным ценностям (например, через средства массовой информации), предъявила возросшие требования к образованности, интеллектуальному потенциалу личности и общества. Одновременно благодаря развитию транспорта и средств связи НТР усилила подвижность населения, активизировала процессы культурного обмена, интернационализации общественной жизни и культуры. Данные тенденции свидетельствуют об участии в творчестве мировой культуры различных культур многочисленных народов и национальностей. Этот факт подчеркивает существование единого общечеловеческого творческого начала.

Имеются существенные различия между созданием культуры мегаполисов и культуры провинциальных городов. Центр и провинция включены в единое пространство культуры, но имеют объективные условия для неодинакового культурного развития. Есть основания говорить об особенностях культуротворчества в больших регионах мира. Так, Европа, создавая собственное культурное пространство, делала упор на разум, а Восток – на чувственное восприятие мира и интуицию. Сегодня границы между культурами Востока и Запада основательно размыты, обмен духовными ценностями идет достаточно интенсивно, хотя это и не всегда означает понимание сторон.

Человечество создало и постоянно пересоздает культуру, удовлетворяя собственные интересы и потребности. При этом творчество каждого отдельного человека влияет на жизнь других людей, поэтому настоящую культуротворческую личность должна отличать высокая ответственность за смысл и качество создаваемых ценностей, за их использование во благо, а не во вред материнской культуре и ее носителю – народу [16, с. 504]. Успешность культуротворчества в целом зависит от возможности человечества понять и использовать те законы, по которым культура функционирует, синтезируя опыт прошлого с современностью и тенденциями будущего.

Человек творит культуру, но само становление личности является результатом культурной эволюции индивида. Центральной фигурой культуры был и остается человек, ибо культура – мир человека. Будучи созданным человеком, культурное пространство оказывается наполненным теми компонентами (воспитанием, образованием, моралью, законами, религией, искусством, политикой), которые функционируют уже как бы «сами по себе». Это они реализуют адаптивную функцию культуры, помогая человеку приспособиться к условиям окружающей среды; познать образцы социального поведения и действия на работе, в семье, в быту; усвоить знания, нормы и ценности той группы, коллектива, территориальной общности, в которые он входит.

Адаптивная функция культуры способна переходить в человекотворческую – развивать и реализовывать сущностные силы человека, его знания, опыт, способности и потребности. Общество и культура предлагают человеку множество сценариев его преобразования, среди которых он сам выбирает подходящий. Осуществление личностью своего жизненного сценария предполагает участие других людей, определенного социального окружения (например, семейного). Культура творит человека по заказу общества и под его «присмотром». Но каковы же этапы формирования человека культурой?

Важнейший этап человекотворчества связан со становлением развитого самосознания личности: с ее способностью оценивать свое место в жизни, выбирать линию поведения и нести ответственность за этот выбор. Ядром самосознания человека является мировоззрение, которое помогает разбираться в конкретных ситуациях и планировать свое будущее. Размытость самосознания и мировоззрения личности выражается в неумении конструировать содержательную и гибкую перспективу своей жизни. Подобное неумение часто влечет за собой кризисные явления в развитии человека, которые находят свое выражение в преступном поведении, в настроениях крайней безысходности и в неспособности адаптироваться в меняющемся мире.

Степень четкости взглядов человека на мир характеризует следующий этап – уровень культуры личности.

В формировании культуры личности важны такие ориентиры, как образованность, культурность, духовность, интеллигентность, общение. Но они не всегда совпадают, как, например, понятия «образованность» и «культурность». Образованность означает запас знаний человека и не связана с нравственной культурой, эстетической культурой, культурой общения.

Культуру личности образуют также духовность и интеллигентность. Что же такое духовность? Основной смысл духовности заключается в том, чтобы оставаться в любых обстоятельствах человечным по отношению к людям. Правда и совесть, справедливость и свобода, нравственность и гуманизм составляют ядро духовности. Антиподом духовности человека является цинизм, характеризующийся презрительным отношением к людям, к культуре общества, его духовным и нравственным ценностям. Понятия «духовность» и «интеллигентность» близки друг другу. Интеллигентность, так же как и духовность, включает в себя определенные социальные и культурные качества человека. Под интеллигентностью подразумевают высокий уровень общекультурного развития личности, ее нравственную надежность, честность, правдивость, бескорыстие и ответственность, высокоразвитое чувство такта, долга и порядочность. Опасные изменения в социуме и постоянное, по определению русского философа XX века Н.О. Лосского, «дерзкое испытание ценностей» вынуждают человека расширять собственный диапазон представлений о добре и зле. Приспосабливаясь к обстоятельствам, человек иногда, сохраняя внешние проявления цивилизованности, теряет прежнюю способность воспринимать чужие проблемы. Постепенно пропасть между его духовностью и интеллигентностью углубляется и все больше волевых усилий должен прилагать человек, чтобы сохранять в неприкосновенности лучшие качества своей души.

В становлении культуры личности велика роль общения, внешнее проявление которого – это поверхностный, этикетный уровень человеческого взаимодействия. Основные нормы внутренней культуры общения связаны с необходимостью относиться к другим так, как ты хочешь, чтобы относились к тебе. Общение культурного человека строится на совпадении внешнего и внутреннего аспектов.

Таким образом, не только человек преобразует в «культурные» формы собственного бытия. Культура также оказывается способной программировать жизнь, деятельность, процессы адаптации и способы самоопределения личности.

Созидание человеком культуры как необычайно сложного явления бесконечно. Таким же нескончаемым оказывается процесс воздействия ценностей культуры на личность. Еще с детства в психике человека формируется своеобразная структура, которая в дальнейшем определяет его ведущую деятельность и тип жизненных отношений. Речь идет о культурологическом сознании человека – идеальном образном мире, в котором личность действует творчески. Для человека и общества оказывается важным, что составляет содержание их культурологического сознания. Недооценка роли культуры в становлении отдельной личности сегодня может нести угрозу всему человечеству завтра.

Пренебрежительное отношение к культурному наследию прошлого или отрицание необходимости существования нового в культуре может быть воспитано у человека семьей, средствами массовой информации, официальной идеологией государства. Изменение в ценностном соотношении «старого» и «нового» образует в сознании большинства людей (наиболее ярко это проявляется в социальной категории 15—30-летних) «противоречивую гармонию». В результате одновременно уродливо развиваются и человек, и общество, и культура. Это выражается в «нецивилизованном» решении тех проблем, которые связаны с научно-техническим прогрессом, экологическими катастрофами, межнациональными и межгосударственными отношениями, воспитанием и образованием, соблюдением прав и личных свобод человека. В обществе ширится разочарование в культурной значимости достижений как отдельных граждан, так и государства в целом. Растет уверенность людей в непреодолимости экономических, политических, нравственных кризисов, отрицается прогресс, крепнет страх перед будущим, доминирует исключительно потребительское сознание. Человек по своему образу жизни все чаще дистанцируется от культуры, общества и государства, направляя свою деятельную энергию в другие сферы – в социальные движения протеста и альтернативный стиль жизни. Это ведет к утрате гибкости сосуществования различных традиций в едином общечеловеческом пространстве.

Судьба культуры и человека зависит от того, сумеет ли человечество воспользоваться заложенным в недрах культуры творческим потенциалом и направить общественную жизнь в русло всестороннего развития и социальной справедливости.

1. Кант И. Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М., 1996.

2. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.

3. Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.

4. Шендрик AM. Теория культуры. М., 2002.

5. Тейяр де Шарден. Феномен человека. М., 1987.

6. Кон И.С. В поисках себя: Личность и ее самосознание. М., 1984.

7. Кармин А.С. Культурология. СПб., 2001.

8. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992.

9. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990.

10. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1995.

11. Толстой Л.Н. О жизни // Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. XIX век. М., 1995. С. 466–470.

12. Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Т. 14. Л., 1972 1990.

13. Буянова Е.Г. Романы Ф.М. Достоевского. М., 1998.

14. Бердяев Н.А. Человек и машина // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 147–162.

15. Бердяев Н.А. О рабстве и свободе человека // Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995.

16. Крутоус В.П. Культура и цивилизация // Философия. М., 2002. С. 486–505.

1. Поиски человеческой сущности: история вопроса.

2. Культура XX столетия – новая концепция человека.

3. Культура как система запретов.

4. Значение культуры в становлении и развитии личности.

1. Представления Фрейда о «злой» и «доброй» природе человека.

2. Смысл жизни человека: содержание и проблемы.

3. Сущность личности как социально-культурного явления.

4. «Свобода» и «творчество» в философии Н.А. Бердяева.

5. «Индивидуальное» и «массовое» начало в человеке.

6. Индивидуализм сегодня: «за» и «против».

7. Человек – синтез интеллекта и творчества.

8. Свобода и нормативность в пространстве отечественной культуры.

9. Права человека и личные свободы в контексте культуры.

10. Компьютерные технологии: созидание или разрушение личности.

11. Молодежные проблемы: конфликт между личностью и социумом.

12. Ответственность как критерий нравственной зрелости «массового человека».

13. Оптимизм и пессимизм как мера человеческого бытия.

14. Эгоизм как социокультурный феномен.

15. «Мужские» и «женские» ценности в современной культуре.

16. Личность в культуре мегаполиса и провинции.

Бердяев НА. О назначении человека. М., 1993.

Воронович Б.А. Созидательный потенциал человека. М., 1998.

Гуревич П.С. Человек. М., 1995.

Дилигенскии Г.Г. В защиту человеческой индивидуальности // Вопросы философии. 1990. № 3.

Каган М.С. Мир общения. М., 1988.

Камю А. Человек бунтующий. М., 1991.

Кон И.С. Открытие «Я». М., 1978.

Манхейм К. Человек и общество в век преобразований. М., 1991.

Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994.

Мир философии: В 2 ч. Ч. 2, разд. 5 (1). М., 1991.

Моисеев Н.Н. Человек во Вселенной и на Земле // Вопросы философии. 1990. № 6.

Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. Киев, 1994.

О Великом Инквизиторе: Достоевский и последующие. М., 1991.

Сартр Ж.П. Тошнота. М., 1994.

Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

Хейзинга Й. Человек играющий. М., 1992.

Юнг КГ. Проблемы души нашего времени. М., 1994.