Глава 6

Полковник надулся.

— Ну… мы болтали о разных пустяках… я ее обедом угостил… она произвела хорошее впечатление. Речь правильная, манеры приличные. Умная. Сказала, что всегда мечтала об оперативной работе, о ставке в моем отделе, поучиться у такого специалиста, как я, большая честь…

Я старательно сохраняла серьезный вид. Сколько мужчин попалось на ржавый крючок откровенной лести? Женщины прекрасно знают: если хочешь поймать особь сильного пола, то хвали объект охоты, не стесняйся, чем больше меда, тем ярче эффект.

— Ты с ней говорил о трупе Митина-Тихонова? — остановила я поток восхвалений «бухгалтерши».

Дегтярев кивнул.

— Тело нашли несколько дней назад. «Сплетник», говоря «сегодня», соврал. Слушай, мне и в голову не пришло, что я беседую с корреспондентом. У нее не было камеры, телефона на столе.

Я подивилась наивности приятеля.

— Очки на носу у нее были?

— Да! Думаешь…

— Ага, — кивнула я, — именно так. Их давно используют.

— Знаю, — угрюмо проговорил толстяк, — но… она…

Александр Михайлович замолчал.

— Милая, умная, мечтала у тебя работать, считает тебя лучшим следователем, великим, в придачу красавцем, — перечислила я, — вот кое-кто и закурлыкал павлином, распустил хвост.

Полковник окончательно сник.

— Эти птицы отвратительно кричат. Я идиот. Кретин. Понимаешь, она моя подписчица. В инстаграме. У меня там есть аккаунт.

Я хихикнула.

— Знаю. «Сашакрут».

— Откуда? — ахнул Дегтярев.

— Так всем о твоей активности в соцсети известно, — сказала я.

— Я завел его… э… ну… чтобы просто позабавиться, — прозаикался полковник, — я… в общем…

— Не смущайся, — остановила я его, — все в интернете врут.

— Я не лгу! — взвился Дегтярев.

— В особенности, когда повествуешь о том, как после возвращения из Нью-Йорка, поймав парочку преступников, ешь круассаны в своей парижской квартире, — расхохоталась я. — Ой, прости! Не хотела потешаться, но это нереально смешно.

Александр Михайлович встал, сгорбился и медленно пошел к лестнице. Меня уколола жалость. Увы, с годами не делаешься моложе, умнее, красивее. Дегтярев всю свою жизнь посвятил работе. Жены у него нет, есть сын, хотя он давно живет за границей, общается с отцом при помощи айпада и телефона. Но семья-то у толстяка есть, это все мы. Я Дегтяреву как сестра. Вредная такая, ехидная сестрица, запрещаю толстяку есть вволю хлеб с маслом, пичкаю его овощами с паровым лососем, которого он ненавидит. А еще я постоянно лезу в рабочие дела Дегтярева, довожу его своей активностью до нервной икоты. Давайте-ка вспомним, сколько раз он выручал шебутную подругу из разных неприятностей. А теперь Дегтярев сам влип в дурно пахнущую историю, мне надо помочь ему, а не потешаться.

Я кинулась к лестнице:

— Милый, стой!

Дегтярев обернулся:

— Ты мне?

— Да. Зоя Игнатьевна в хороших отношениях с Николаем Сивковым…

— Кто это? — спросил полковник.

— Владелец холдинга «Сплетник». Сейчас поговорю с бабушкой Маневина, потом поеду к Сивкову. Не переживай, они не выпустят в эфир сюжет с тобой.

Александр Михайлович оживился.

— Полагаешь, что их можно остановить?

— Да, — твердо пообещала я, мало веря в успех своей затеи, — сиди дома, к телефону не подходи, мобильный выключи. Анонс показали, значит, поднимут голову «Желтуха», «Болтун» и иже с ними.

— Хорошо, сделаю как ты велишь, — кивнул Александр Михайлович и пошел наверх.

Я чуть не зарыдала. Полковник не спорит, не отказывается от моей помощи, не шипит раздраженно: «Прекрати, без тебя разберусь». Он покорно произнес: «Хорошо, сделаю как ты велишь». До сих пор никогда не слышала от него подобных слов. Похоже, ему очень плохо.

Через полчаса общения с Зоей Игнатьевной я полетела в кладовую, где хранятся наши винные запасы. Владелица Института проблем человеческого воспитания, которая знает все про всех, сообщила, что Сивков — страстный любитель настоящего французского коньяка. А у меня припрятано несколько бутылок этого напитка, его производит мой друг, владелец замка в провинции Коньяк. А еще Зоя, по непонятной причине источающая ко мне любовь, пообещала позвонить Сивкову. И сделала это. Со мной связался его секретарь и спросил: «Когда вам удобно приехать?»

В кабинет Николая я вошла, сияя самой лучезарной улыбкой. Грузный мужчина в дорогом костюме вышел из-за письменного стола.

— Дашенька! Рад безмерно. Чем могу вам помочь? Зоинька попросила оказать вам содействие по любым вопросам. Кому-кому, а ей отказать я не могу.

Я протянула Николаю пакет:

— Маленький сувенир от барона Дефаржа.

Сивков немедленно сунул нос в упаковку и не сдержал возгласа:

— Ух ты! Всего один раз пробовал сей божественный напиток. Когда взял винный тур по Франции, был в замке Дефарж. После дегустации хотел купить ящик коньяка, но не удалось.

— Франсуа не торгует коньяком, — подтвердила я, — производит его только для семьи, ближайших друзей и для дегустации теми, кто покупает самые дорогие экскурсии. Но в зале вам более пятидесяти миллилитров не нальют.

— Верно, — согласился Сивков, — французы жадные.

— Рачительные, — поправила я.

— Царский подарок, — пришел в восторг хозяин кабинета, — унесу его домой, буду наслаждаться по вечерам. Один.

— Обещаю пополнять ваши запасы, — кокетливо сказала я, — мы с Франсуа давние друзья. Вот только маленькая просьба: не ставьте в эфир интервью полковника Дегтярева.

Глаза Сивкова стали похожи на щели в танке.

— Впервые слышу о таком материале. Садитесь. Повествуйте.

Полчаса мы с Николаем вели напряженный разговор, в конце концов он заявил:

— Полковник сам все растрепал.

— Он думал, что перед ним коллега, — парировала я.

— Бухгалтер, — отметил Сивков. — Вопрос: может ли начальник по-свойски болтать с теткой из финчасти?

Я не дрогнула.

— И у меня вопрос: имеет ли право корреспондент «Сплетника» прикидываться тем, кем он на самом деле не является? На вас можно в суд подать.

— Супер, — потер свои противные ладони Николай, — с удовольствием придем на заседание. Плохой пиар — отличный пиар.

Минут десять мы пререкались, в конце концов я схватила со стола бутылку и пошла к двери.

— Вы куда? — изумился Сивков.

— В «Желтуху», — уточнила я, — объясню им, как «Сплетник» дела ведет. Кстати! Наша беседа записана. Можете не звать своего цепного пса, нет нужды отнимать у меня айфон. Звуковой файл уже отправлен почтой на домашний компьютер.

— Пройда! — воскликнул Николай.

— У тебя научилась, — отбросила я вежливое «вы».

— Садись!

— Зачем?

— Давай договоримся.

— Я пыталась, а ты не идешь на уступки.

Сивков ухмыльнулся.

— А ты мой коньяк утащила.

— Это моя бутылка!

— Которую ты подарила мне.

— И что? Сначала отдала, теперь забрала, потому что ты противный крыс! — топнула я ногой. — Обвел вокруг пальца Дегтярева, а теперь еще со мной споришь!

— Все, кто с тобой не согласен, крысы? — уточнил Сивков.

— Да! — выпалила я. — И жабы.

Хозяин кабинета начал хохотать. Я поспешила к выходу и была схвачена за плечи Сивковым.

— Ну ты даешь! Меня еще никто крысой не обзывал.

— Все когда-то бывает впервые, — элегически ответила я.

— И жабой тоже, — веселился Николай.

— Наверное, многие хотели, да струсили, — фыркнула я.

Сивков силой усадил меня назад в кресло.

— Ты мне нравишься.

— Не могу ответить тебе тем же, — поморщилась я, — вот ты мне нет.

— И кто нам полковник? Любовник?

— Я замужем.

— Да ну? Нашелся камикадзе? И кому когда муж мешал?

Николай показал пальцем на ноутбук.

— Тут написано, что Васильева сто раз бегала в загс.

Я пожала плечами.

— Да хоть двести, я никогда не изменяю законному мужу. Просто ухожу от него, когда считаю продолжение семейной жизни невозможным. Александр Михайлович мой лучший друг. Вернее, брат. Хочешь искупать его в канализации? Твое право. Но на каждое нападение бывает ответ. Ты мне гадость, я тебе пакость.

— Броня крепка, и танки мои быстры, — переиначил старую советскую песню Сивков.

— Возможно, — согласилась я, — зато у меня записная книжка толще тебя. И в ней кого только нет. Померяемся солдатами?

Сивков потер шею.

— Огонь баба!

— Дурак мужик, — ответила я.

Николай опять расхохотался.

— Повезло Дегтяреву с тобой.

— Точно, — согласилась я, — всем моим друзьям повезло со мной, а мне с ними. Давай прекратим препираться, а посмотрим на проблему с другой стороны. Что ты хочешь за уничтожение интервью с Дегтяревым?

Сивков вздернул подбородок.

— По ряду причин, сообщать о которых я тебе не собираюсь, материал из морга о теле, которое, похоже, при жизни было актером Митиным, должен непременно выйти.

— Это чей-то заказ! — осенило меня.

— Ума палата, — усмехнулся мой собеседник.

— Наезд на Дегтярева?

— Да кому нужен твой кабан, — отмахнулся Николай, — Виктория не рассчитывала на успех, думала, что полковник ее пошлет лесом. И вон что получилось! Твой приятель не при делах. Вообще никак. По другому человеку огонь, это многоступенчатая комбинация. Полковник просто ее часть. Не он бы наболтал, так кто-нибудь другой. Лучше стало?

— Значительно, — улыбнулась я.

— Ставь бутылку на стол. Сделаю тебе прекрасное предложение.

— Делай прекрасное предложение, и я поставлю бутылку на стол.

— Ну ты коза!

— Впервые вижу такого барана.

— Баран и коза не пара, — серьезно сказал Сивков.

— Тут не поспоришь. Ты прав, — кивнула я, — баран и коза вместе не живут, им друг друга не любить, потому что он баран, а она коза.

Сивков расхохотался и с трудом спросил:

— Коза и баран способны договориться?

— Коза начала, а баран уперся.

— О’кей! У тебя есть неделя.

— Для чего? — не поняла я.

Николай ухмыльнулся.

— Предлагаю ченч.

— Что? — снова не сообразила я.

— В английском не рубишь! — сделал правильный вывод Сивков.

— Нет, — подтвердила я, — свободно владею французским, кое-как могу изъясниться на немецком.

— Предлагаю обмен, — перевел владелец «Сплетника». — Ты разбираешься с Митиным, узнаешь: его тело — не его. Кто умер: Анатолий — не Анатолий. Если скончался актер, то почему при нем был паспорт на чужое имя? Короче, всю информацию.

Николай ухмыльнулся и погладил мышку.

— Волшебный ящик с экраном сообщил, что Васильева вечно сует свой не очень большой, но зело любопытный нос во все дела полковника. А тот злится безмерно. У тебя опыта в расследованиях через край. Хочешь, чтобы никто не узнал, о чем толстяк проболтался моей сотруднице?

— Да, — отрезала я.

Сивков прищурился.

— Ладно. Принесешь сюда полный отчет. И под камерой все расскажешь в эфире. Меняю интервью полковника на твое. Ты должна успеть раньше полицейского разобраться. Но! Главное условие! Дегтярев ничего не должен знать.

— Хочешь утереть нос полковнику, — осенило меня, — покажешь меня, и получится, что блондинка умудрилась прибежать к финишу раньше Дегтярева.

— Соображаешь, — похвалил меня хозяин кабинета, — баба не дура.

Я молча слушала Сивкова. Если мерзавец выложит в эфир видео разговора толстяка с якобы бухгалтершей, то у полковника возникнут ну очень большие неприятности, он может лишиться работы. Если я соглашусь на предложение Николая, то на службе у Дегтярева ничего не случится. Но наша дружба может лопнуть. Александру Михайловичу не понравится, что я его дураком выставила. Ну, и что делать? Куда ни пойди, везде болото.

— Эй, ты что притихла? — ехидно спросил Николай.

Я сделала глубокий вдох. Работа для Дегтярева все! Без нее он вмиг заболеет, полковник не тот человек, чтобы часами сидеть с удочкой у проруби. А наши отношения… Из двух зол нужно выбрать меньшее!

— Испугалась? — заржал Сивков.

— С какой стати? — спокойно ответила я. — Просто думаю, с чего начать расследование.

— Ух! — потер руки Сивков. — Дегтярев тебе «спасибо» не скажет. Идиотом же выглядеть будет.

— Переживет, — отмахнулась я, — но у меня тоже есть условие. Максимум через десять минут в эфире должно прозвучать сообщение: «Сплетник» ведет свое собственное расследование, чтобы узнать, чей же труп находится в морге. Дегтярев отказался давать любые комментарии, сообщение о его интервью ошибка. Корреспондент, который оболгал полковника, уволен».

— Эй, эй, — погрозил мне пальцем Николай, — а вдруг ты не справишься с задачей?

Я усмехнулась.

— Даша Васильева всегда со щитом, на щите ее не приносят.