Глава 19

Когда девочка начала ругаться, Люба так сильно расстроилась, что чуть не заплакала от обиды. Что плохого она сделала? Предложила перекусить? Ну ответь просто: «Спасибо, я не голодна». Столики, где сидели Люба и грубиянка, находятся в самом дальнем углу зала, в этом месте широкое помещение превращается в бутылочное горлышко, пройдя сквозь него, попадешь в маленький аппендикс с двумя крохотными столиками, четырьмя стульями и окном. Что происходит здесь, посетители основного зала не видят. И вообще большая часть клиентов не знает, что в «Быстрокуре» есть местечко, где можно уединиться небольшой компанией, составить столы, и вот вам отдельный кабинет. О закоулке известно лишь постоянным посетителям, таким как Люба.

Осыпая женщину ругательствами, девчонка стояла лицом к ней, спиной ко входу. И тут появился мужчина, на вид ему было лет сорок.

— Вот ты где! — воскликнул он. — А ну, марш домой! Из школы училка звонила, жаловалась, что тебя опять на занятиях нет. За старое принялась, …?

Девочка обернулась и спросила:

— Вы кто?

— Блин! Актриса из балагана! — сердито сказал незнакомец, хватая девушку за плечо. — Пошли домой!

— Отстань, — начала выворачиваться матерщинница, — я с тобой не знакома!

Мужчина ударил нахалку по лицу, та вскрикнула, зажала нос рукой, сквозь пальцы потекла кровь. Незнакомец вытащил из кармана носовой платок.

— Утрись! Крыса!

Люба пришла в ужас. Что, если этот хам нападет на нее? Приятно сидеть за столиком в тишине, вдали от массы народа, но, если случится скандал, никто не придет на помощь.

Девочка схватила платок и прижала его к лицу, в ее глазах стояли слезы. Несмотря на неприязнь к ней, Любе стало жаль бедняжку, похоже, отец сломал дочери нос. Девица опустилась на стул и уставилась в одну точку, взгляд у нее остекленел. Теперь Любу обуяла паника. А ну как грубиянка умрет? Что делать? Звать на помощь? Так дядька ей, Любе, тоже наподдаст. Убежать? Совесть не позволяет.

Мужчина посмотрел на Любу, та затряслась и вжалась в стул. Любительница куриных окорочков ожидала больших неприятностей, но незнакомец неожиданно мирно загудел:

— Вы уж простите. Дочь моя, Катька, учиться не хочет, гуляет без оглядки. Ей четырнадцать, а она выглядит на все восемнадцать. Познакомилась ну с очень богатым парнем моих лет, спит с ним. У олигарха жена, сын Катьке ровесник. И чего? Любовник предложил дочке в Таиланд вместе улететь. Сегодня они в этой дыре встретиться предполагали, и в аэропорт. Да я у шалавы в компе переписку нашел, хахалю ее написал: «Отстань от ребенка, урод». Он мне: «Она совершеннолетняя…» Тут я ему правду открыл. Перепугался гад, это же статья. Неприятно, что на ваших глазах пришлось дочери вмазать. Не сдержался. Жену увезли на «Скорой», когда она про фортель старшенькой услышала, в реанимацию попала. У нас много детей, но одна Катерина мерзавкой выросла. Пошли, мама тебя видеть, заразу, хочет!

Папаша поставил дочь на ноги, взял ее под руку и увел. Люба сложила руки на столике.

— Всё.

— Видели, куда они пошли, когда на улице оказались? — безо всякой надежды на «да» поинтересовалась я и услышала ожидаемое:

— Нет.

Я показала на окно.

— Может, машину его заметили?

— Не смотрела в окно, — пояснила Люба. — О! Вспомнила! Его зовут Валерий, а жену Нина. Он в разговоре эти имена назвал. Простите, мне на работу пора. Я задержалась.

Женщина быстро попрощалась и ушла.