Никто не сказал, что ты обязана всегда и во всем поступать правильно

– Я не могу поверить! Ты зачем туда пошел? Ты же и драться-то толком не умеешь, господи. А если бы у них был нож? – орала я, совершенно не контролируя себя.

– А ты? Ты как могла из машины выйти? – спросил Игорь тоном, максимально близким к крику. На место страха пришел стресс, на место паники пришла ярость. О, я не собиралась держать себя в руках.

– А я что, должна была сидеть и смотреть, как тебя избивают?

– Я… как-то не подумал об этом, – пробормотал Игорь, и я могла поклясться, он тоже только-только осознал, что именно он сделал, во что именно влез.

– Не подумал он! – возмущалась я. – Где у тебя аптечка?

– В багажнике, наверное. Я не знаю! – удивленно воскликнул он. – Чисто теоретически должна быть там, но я не проверял, повода не было.

– Еще бы, не каждый же день ты лезешь в драку против четверых амбалов! Было бы на самом деле довольно забавно, если бы перед тем, как влететь на всех парах на этот бордюр, ты бы остановился и проверил аптечку. И вызвал полицию. И мне дал знать о том, какие у тебя планы.

– Ты злишься? – спросил Игорь, когда я, уже с аптечкой в руках, со всей силы хлопнула дверцей его багажника.

– Просто Капитан Очевидность, – фыркнула я, раскрывая аптечку. Там была перекись и зеленка. Я нашла бинт и вату, жестом показала Апрелю, чтобы он сел на пассажирское сиденье. Четверо «кожаных» преступников сидели в полицейском «козле», припаркованном рядом с нашей машиной. «Скорая» подъехала, когда я уже продезинфицировала рану на лице нашего штатного психотерапевта, несмотря на все его возражения и вопли.

– Щиплет? Очень хорошо! Так тебе и надо. Будет синяк, – довольно заявила я, прикладывая ватку с перекисью к хорошо заметному отеку. – Могу одолжить солнцезащитные очки.

– Ага, издеваемся! – решил обидеться Апрель. – Я, между прочим, планировал вызвать своим поступком восхищение дамы.

– Дамы? Какой дамы? – переспросила я, и только потом до меня дошло, что он говорит обо мне. Скорее всего. Или об операционистке из экстренной службы?

– Серьезно? Твое восхищение, Фая. Твое! Слушай, но ты-то сама какова! – воскликнул Игорь, и интонация была такая, что я не знала, то ли это возглас восхищения, то ли негодования.

– Что – «ты какова»? И какова?

– Я, конечно, уже усвоил, что ты слишком умна и прекрасна, но не до такой же степени! Мне бы и в голову не пришло все так повернуть. Заснять на видео, передать его в режиме реального времени в экстренную службу. Должен признать, я тебя недооценивал, Фая. Хотя, казалось бы, после квантового кота ничто не должно было меня удивить. Но это?! Гениально. И технологично. Сразу видно, не зря тебе диплом давали. Восторг и креатив. Просто пять баллов.

– Это да, – кивнула я с жиденькой улыбочкой. – Про гениальность. Скажу как есть. Ты совершенно прав, я – гений. И технический гений, и вообще. Особенно ты прав про ум и красоту. Но, с другой стороны, передавать видео со смартфона, пользуясь сомнительным каналом сотовой связи… Это перебор даже для меня. И потом куда? Да разве ж предусмотрены такие порты в наших телефонных службах? Вряд ли, честно.

– Я не понимаю… так, ты что, ничего не снимала? И не передавала? – растерялся Игорь. Я приложила ватку с перекисью водорода к краешку его губы, и он вздрогнул от боли.

– Прости, – пробормотала я, извиняясь, скорее, не за причиненную боль, а за устроенный мною спектакль.

– Ты… ты…

– Я знаю, – кивнула я. – Сумасшедшая, чокнутая, сдвинутая, ненормальная – особенно с психологической точки зрения. Я для тебя, наверное, как старая коммуналка. Потенциал есть, а сделать ровным счетом ничего нельзя.

– Почему?

– Слишком много тараканов в моей голове, – рассмеялась я. «Скорая» колдовала над избитым мужиком, один из врачей спросил у Игоря, нужна ли ему помощь, но тот отказался. Сказал, что ему достаточно милосердия на один день. К нам подошел полицейский с толстой стопкой протоколов и уточнил, сможем ли мы дать показания относительно произошедшего.

– Показания? – нахмурился Игорь. – Да, конечно. Вот мой паспорт. Знаете, я не так воспитан, чтобы смотреть, как одного человека, лежащего на асфальте, пинают четверо зверей. Какими бы ни были аргументы, но «лежачего не бьют». Понимаете?

– Понимаю, – кивнул полицейский, задумчиво глядя на серый «козлик» с задержанными. «Кожаные» сидели там, потухшие и даже как-то протрезвевшие под угрозой судебного преследования. Я видела, как при досмотре у одного – того, что орал и матерился, – изъяли нож и какой-то подозрительный пакетик. Конечно, они должны были быть в состоянии опьянения – алкогольного или нет, не важно. Утрачивать человеческий облик настолько проще, если твой мозг одурманен. Если, конечно, исходить из того, что у них – у этих «кожаных» – есть мозг, а не булькающее желе вместо него.

– Ты сможешь вести машину? – спросила я обеспокоенно, когда мы сели к нему в «Опель», и Игорь закатил глаза.

– Я что, так похож на слабака? Думаешь, не могу выдержать пары ударов?

– Я никогда не видела, как дерется человек в таком хорошем костюме, – хмыкнула я. – Слабак или нет, а представить тебя в драке мне бы и в голову не пришло. Хотя… теперь эти видения будут преследовать меня по ночам. Ты в образе Рембо. Первая кровь.

– Опять издеваешься? – повысил тон он, впрочем, без злости. В глазах плясали бесенята, Игорь улыбался. – Так куда теперь едем? Вовку твоего, как я понимаю, уже отдали другим родителям, тем, кто заслуживает больше доверия.

– Иди ты в баню, – отмахнулась я. – Лиза забрала его. Но весь этот цирк с видеосъемкой… Поверить не могу, что «эти» повелись.

– Поверить не могу, что я «повелся». Так что, тебя отвезти домой?

– Это тебя нужно отвезти домой. Если бы я умела управлять этой штуковиной, то сама бы сейчас отвезла тебя в лучшем виде. Но моя беда в том, что живу и работаю я в одном и том же квадрате. Когда-нибудь благодарные потомки будут исследовать мою жизнь и придут к неутешительному выводу, что я провела ее в границах десяти квадратных километров, не покидая ареала, словно к нему пришита.

– Я, кстати, тоже тут неподалеку живу, – сказал Игорь так, словно я его спрашивала об этом.

– Значит, даже если бы я тебя подвозила, то осталась бы внутри заколдованного круга, – рассмеялась я. – Пожалуй, самое большое расстояние, проделанное мною за последнюю пару лет, – это поездка на тренировку к Сашке. Там, кажется, даже был лес. Впрочем, было темно. Может, это был парк.

– Как, кстати, прошла тренировка? – спросил Игорь после долгой паузы.

– Это какая-то просто магия в чистом виде, – призналась я. – У меня до сих пор болит все тело.

– Даже так? – нахмурился он. – Значит, вам с Сашей хорошо.

– Хорошо? Ау, ты меня не расслышал? Да у меня даже сейчас болят такие мышцы, о существовании которых я и не знала раньше.

– Да? – почему-то обрадовался Игорь. – Значит, больше не пойдешь туда?

– Нет, что ты. На самом деле мне очень даже понравилось. Говорю же, магия. Я вроде прямо завтра должна пойти снова. Не уверена, впрочем, что смогу – только-только возвращаю себе способность ходить.

– Столько деталей, без которых я бы обошелся, – пробурчал Игорь, достал из кармана пиджака чистый носовой платок и принялся промокать рану на губе.

– Все еще кровоточит? – посочувствовала я. Малдер повернулся ко мне и долго сверлил странным, пристальным взглядом, я бы даже сказала, с каким-то обвинительным уклоном.

– Обливаюсь кровью, – сказал он, как мне показалось, с ненужным в нашей ситуации сарказмом.

– Это потому, что ты все время трогаешь место удара. Я же все продезинфицировала. Дай-ка, посмотрю. – И я склонилась, взяв Игоря за подбородок уверенным жестом, как бы это сделала медсестра или фельдшер. Он не сопротивлялся, продолжая сверлить меня тем же горящим взглядом, а затем произошло нечто, чего я совершенно не ожидала. Игорь Вячеславович Апрель сдвинулся немного вперед, наклонился и прикоснулся своими губами к моим. Иными словами, он меня поцеловал. И это была явно не случайность. Поцелуй. Все было настолько неожиданно и странно, чудно и ненормально в одно и то же время, что и реакция моя была соответствующей.

– Гхм! – воскликнула я, и Игорь отодвинулся в изумлении.

– Гхм – что? – уточнил он, изучая меня, как диковинное растение.

– Гхм, мне нужно это обдумать, – пробормотала я, не сводя с него взгляда.

– Давай тогда еще немного подождем, пока ты подумаешь спокойно. Или мне уже можно ехать дальше?

– Нет, не надо ехать, – покачала головой я. – Я уже подумала.

– Да? И как? Каковы выводы? – насмешливо спросил Игорь, и я сама, не дожидаясь новых идиотских вопросов, поцеловала его. Губы у Игоря были теплыми и мягкими, чуть солоноватыми, припухшими. Ах да, он же только что подрался, спасая человека. Как настоящий герой. Чего я никогда бы от него не ожидала. Мне казалось, такие, как он, будут разглагольствовать о правде, чистоте и психологической подоплеке, но, случись реальный переполох, побоятся испачкать пиджак. Я совсем не разбираюсь в людях. Почему Игорь поцеловал меня? Влияние минуты, адреналин, стресс?

– Ты раздумываешь над этим всем больше чем нужно – раз в сто, – покачал головой Игорь и притянул меня к себе. Говоря словами Алисы из книжки, мне было «все страньше и страньше, все чудесатее и чудесатее». Руки у Игоря были крепкими, властными и жадными. Порывистыми жестами он стянул с меня куртку и бросил ее на заднее сиденье. Затем он обнял меня, обхватив обеими руками, так крепко, что мне стало трудно дышать – но я и не очень-то хотела. В конце концов, зачем дышать, когда можно закрыть глаза и отдать губы на растерзание, каждую по отдельности и обе вместе? Подышу потом. Я не целовалась, кажется, лет сто, а так, как сейчас – в запотевшей машине, на месте преступления, с упирающейся мне в бок твердой, несгибаемой ручкой автоматической коробки передач, – пожалуй, никогда. Когда я все же рискнула снова вдохнуть, меня до головокружения одурманил тонкий запах его одеколона, запах пота, усталого мужского тела.

– Ты там жива? – спросил Игорь, и я с удивлением обнаружила, что поцелуй прекратился или, по крайней мере, временно прервался. Этот факт был воспринят мною как скорее негативный. Мне хотелось целоваться и дальше.

– Ты пронзил мне сердце, – пробормотала я.

– Серьезно? – тихо рассмеялся он.

– Нет, не сердце. Печень, наверное. Твоя коробка передач. Кажется, она уже продырявила мое тело.

– Ох, я не заметил. – Игорь отодвинулся, но недалеко, так чтобы только чуть-чуть ослабить давление.

– Что это было? – поинтересовалась я.

– Это? Ты про поцелуй? Или про что-то еще? – усмехнулся он. – Наверное, ищешь сейчас пищу для волнений, размышлений и сомнений. Ты, как я понял, постоянно этим занимаешься.

– Кто ищет – тот всегда найдет, – кивнула я и склонилась, взяла красивое, я бы даже сказала, ошеломительно изумительное лицо Игоря в ладони, нежно склонилась и поцеловала его в губы. Все-таки как странно – простое соприкосновение губ не должно вызывать такую бурную реакцию организма. Я сидела, тяжело дыша, мое сердце билось неровно, словно я умудрилась заработать временную стенокардию, мои руки дрожали, и я одновременно хотела целоваться и боялась, что все происходящее – только сон.

– Так, все! – воскликнул Игорь. – Поехали.

– Что-то не так? – заволновалась я, глядя на раскрасневшееся лицо нашего психотерапевта. Он замотал головой, словно не мог и не желал облекать в слова то, что произошло. Я покраснела. – Извини.

– Что? За что? – Игорь завел машину, положил руку на ручку коробки передач, а затем посмотрел на меня осуждающим взглядом. – Вот скажи, Фая, ты сейчас за что извинялась?

– Я не знаю. Не уверена. Честно говоря, когда я нахожусь рядом с тобой, мне постоянно кажется, что я делаю что-то не так. Но я не хочу домой.

– Ага, – задумчиво кивнул он, а затем, не говоря больше ни слова, поехал по опустевшей улице. Я сидела, вжавшись в сиденье, смотрела на пролетающие мимо меня темные улицы. Поздно, уже совсем поздно. Вечер. Мама, наверное, волнуется. Я редко где-то задерживаюсь, не хочу ее волновать. Хотя иногда она и кричит, что лучше бы я была куда менее воспитанна, лучше бы уже научилась вести себя как беспутная женщина и устроила бы свою жизнь. Что ж, в таком случае она бы одобрила этот поцелуй. Поцелуй. Может быть, мне показалось? Неужели мы в самом деле целовались?

– Фая, не стоит думать слишком много, слышишь? Это я тебе как специалист говорю. Порой это может быть даже вредно.

– Я не умею не думать, – пожала плечами я. – Сейчас я размышляю о том, как бы узнать, как называется твой одеколон. Тоже такой хочу купить.

– Тебе нравится запах?

– Он… навевает на меня сон, – зачем-то ляпнула я. – А у меня же, ты знаешь, проблемы со сном.

– Значит, мой одеколон навевает на тебя сон? Хорошо, очень хорошо. Проверим это. Я тебе лично подарю флакон. То есть остатки флакона.

– Остатки сладки, – рассмеялась я.

– Ты непостижимый товарищ, – бросил он мне, ускоряясь на светофоре.

– Никогда не целовалась с товарищами. Куда ты гонишь? Мы опаздываем? Интересно куда?

– Значит, это был не первый твой поцелуй? – сделал удивленный вид Игорь. – А я-то размечтался!

– Что? – немедленно возбудилась я. – Это в каком страшном сне я должна была сидеть и ждать тебя до двадцати семи лет? Ты не принц же.

– А ты – не царевна-лягушка, да? – рассмеялся Игорь.

– За лягушку получишь! – пригрозила я.

– Если честно, я все же продолжаю всерьез рассматривать версию твоего недавнего приземления на нашу холодную и скучную планету. Если ты – инопланетянка, то я вполне могу оказаться первым мужчиной, поцеловавшим тебя.

– Спешу тебя разочаровать. Если меня и забросили на эту планету, то двадцать семь лет назад.

– Значит, ты кого-то уже любила? – спросил Игорь, и я вздрогнула, заметив живой интерес в его глазах. Он попытался его скрыть, отвернулся, но было уже поздно. Я прикусила верхнюю губу.

– Ты интересуешься этим как мужчина или как психолог?

– Я интересуюсь тобой. Как угодно. Иногда мне кажется, я тебе нравлюсь. Иногда – что бешу до невозможности. А чаще всего – что ты настолько погружена в свои странные мысли, что вообще ничего не замечаешь. Даже того, что сама чувствуешь. Так как оно есть на самом деле? – спросил он, останавливая машину около высокого дома из кирпича. Я выглянула наружу, попыталась определить локацию, а также увернуться от вопроса.

– Где мы?

– Около моего дома. Отвечай, Фая. Что ты думаешь обо мне?

– Я… я иногда думаю о тебе, – призналась я.

– Правда? – обрадовался он. Выйдя из машины, Игорь с этой присущей только ему старомодной галантностью открыл передо мной дверцу и помог выбраться наружу. Он звякнул электронным ключом, и машинка ответила ему коротким сигналом. Тогда Игорь подал мне руку, и я почувствовала, что его ладонь тепла, а мои пальцы дрожат. Мы стояли друг напротив друга, на мокром тротуаре около подъезда с мигающим фонарем, и смотрели друг на друга. Это было как если бы меня подключили к какому-то каналу, передающему яркий теплый свет прямо мне в кровь. Эти свет и тепло бежали бы по моим венам неоновыми ручьями, воспламеняли мое тело. Я была напугана и полна восторга – в один и тот же момент. Игорь смотрел мне в глаза, серьезный, невыносимо красивый, выше меня на голову, статный, с широкими плечами – мужчина мечты, экологически чистый, первозданно прекрасный. И от мыслей о том, что могло последовать за этим взглядом, что вполне могло произойти прямо сейчас, я становилась пьяной. Мне было все равно, что будет потом. Я не имела ни малейшего понятия, что подтолкнуло такого мужчину, как Игорь Апрель, ко мне. Как безумная фанатка, попавшая случайно после концерта в гримерную Курта Кобейна, я была готова на все, я жила только этим моментом, не желая задумываться о последствиях.

– Ты ведь пьешь вино? – спросил меня Игорь, поднимая мое лицо за подбородок и разворачивая к себе.

– Ты думаешь, меня нужно споить? – удивилась я. – Считаешь, ты недостаточно привлекателен, чтобы соблазнить меня без спиртного?

– Я чертовски привлекателен, но, зная тебя, предпочитаю действовать наверняка, – кивнул Игорь. – У меня есть красное сухое и белое полусладкое.

– Вот проблема! – воскликнула я, качая головой из стороны в сторону. – Я-то пью только красное полусладкое и белое сухое.

– Фая! – расхохотался он и тут же потащил меня в подъезд.