Глава 7
Сани с трудом скользили по снегу. Впервые за долгое время зима близ Тэнгляйха выдалась такой длинной, однако уже понемногу стихия начала сдавать позиции. Квелд Мёрке сильно пожалел, что не смазал полозья жиром, хотя Йеден Стаат предупреждал, что налипший на них снег будет тормозить. Юноша проигнорировал советы смотрителя и впряг тягловую лошадь.
Он нервно вышагивал возле саней, ожидая Натт у ворот академии. Ему не терпелось поскорее познакомить сестру с той, о ком грезил последние месяцы. Ни одна студентка не могла сравниться с прекрасной девушкой, которую он повстречал по дороге из Рискланда.
– Ты серьезно? В такую погоду ехать куда-то! – подбежав к брату, заныла девочка, кутаясь в теплый шарф.
Она с досадой обернулась на замок. Даже в промерзших за зиму стенах находиться было куда уютнее, чем на улице.
– Сейчас не так холодно, дома морознее, – возразил Квелд.
– Дома все ощущается по-другому. А здесь влажно и промозгло из-за озер и рек. Как же ненавижу это время года в Тэнгляйхе! – фыркнула Натт, залезла в сани и набросила на себя плед.
– Ты здесь первый год, когда все успело надоесть? – рассмеялся юноша.
– Мне хватило одного сезона, чтобы сделать соответствующие выводы об этом регионе, – надула губки девочка.
– Натт, у нас в Форкелелсе зима по семь месяцев, а ты ворчишь, как старая бабка, из-за нескольких морозных недель! – юноша закатил глаза.
Он еще раз проверил крепление, ласково похлопал ладонью по укрытому попоной лошадиному крупу и сел рядом с сестрой.
– Подвинься!
Девочка накинула плед на плечи брата и прижалась к нему. Ей быстро перехотелось капризничать из-за этой спонтанной поездки, потому что в глубине души она радовалась возможности побыть целый день с Квелдом. Из-за его практики в больнице Рискланда и таинственной незнакомки у них было мало времени друг для друга. В этом году единственный сын семьи Мёрке окончит академию, а значит, в последующие пять лет видеться они будут еще реже.
– Кстати, подумал по поводу аспирантуры, – внезапно сказал юноша и подмигнул сестре. – Скорее всего, останусь при целителях в Тэнгляйхе.
Натт не поверила своим ушам, вцепилась в Квелда и издала ликующий возглас. Изо рта вырвалось облако пара, а горло тут же обожгло холодом. Девочка даже слегка закашлялась.
– Ну ты и гад, Квелд! Ради меня остаться не захотел, а ради своей новой подружки передумал. Ты ведь из-за нее так решил? – Натт показалась парню куда проницательнее, чем положено тринадцатилетней девочке, и он лишь смущенно кивнул.
– Ох, как сильно я хочу посмотреть на нее. Это должна быть фейри, не меньше!
– Ты недалека от истины, – улыбнулся брат и свернул с дороги.
Кобыла утопала в сугробах, но упорно тянула сани, под которыми хрустел и скрипел снег.
– Куда это мы? – озадаченно спросила девочка.
Вокруг не было ни ферм, ни домов – лишь заснеженное поле и небольшой ручей, покрытый тонким льдом.
– Скоро увидишь, – Квелд едва сдерживал возбуждение. Его раздражала нерасторопная лошадь, но бедное животное не могло двигаться быстрее.
– Ты уверен, что она придет сюда? – с сомнением поинтересовалась Натт.
– Она уже здесь, – юноша завороженно смотрел на ручей.
– Где? – Натт проследила за его взглядом, и у нее появилась неприятная догадка.
Не доезжая десятка метров до воды, Квелд остановил сани и спрыгнул в сугроб. Неуклюже поднимая ноги, рыжеволосый юноша побежал вперед и без страха ступил на ледяную корку. Натт испуганно наблюдала за ним, но брат выглядел спокойным и беспечным. А потом… из небольшой проруби показались две тонкие бледные ручки.
Квелд помог незнакомке подняться. Она стояла босыми ногами на льду и, кажется, совсем не чувствовала холода. Лямка мокрого салатового платья нелепо свисала с одного плеча, а подол едва доходил до колен. В длинных черных волосах запутались красивые ракушки. Они ярко блестели на зимнем солнце и переливались всеми оттенками розового.
Квелд смотрел на нее влюбленными глазами. Натт Мёрке тоже не могла отвести взгляда от хищной улыбки коварной фейри. Девочка с ужасом поняла, к кому привез ее брат. Она закричала что есть сил, но его руки уже сомкнулись на талии речной демоницы.
Лед треснул.
Некромантка выскочила из саней и рванула к ручью, отсчитывая в уме мгновения. Сколько брат уже под водой? Двадцать – тридцать секунд? Нет, еще не поздно! Еще можно что-то сделать!
Не мешкая, она нырнула следом, утягиваемая вниз тяжелой одеждой.
Холод сковывал тело, обволакивал разум и усыплял, мешал сосредоточиться на спасении Квелда.
Что-то обвило ее ногу и потащило вниз. Не сопротивляться. Так будет лучше. Цепочка с кулоном-крыльями, подаренная Синдом, оборвалась и пошла ко дну.
Холод уже не причинял боли. Вода стала казаться горячей.
– Дыши, Мёрке, умоляю!
Знакомый голос затих, губ Натт коснулось тепло, проникающее в каждую клеточку тела. Надо было обидеться на него. Он опять звал ее по фамилии, глупый.
– Ну же!
Ее грудь поднималась против воли. И как он не поймет, что она больше не хочет дышать? Квелд утонул. Исчез…
– Сделаю что хочешь! Буду кем пожелаешь. Только дыши! Я люблю тебя. Я не смогу без тебя жить!
Несчастные случаи прекратились после гибели Квелда Мёрке. Студенты вновь начали гулять в окрестностях Тэнгляйха, ездить в Рискланд, наслаждаться наказаниями Деарда Рё’Тена на кладбище Элскер Крик. Некромант, к слову, вел себя очень странно и, несмотря на внезапное и удивительное исцеление Йоханны Стаат, с каждым днем становился мрачнее.
Для Синда Форсворда дни тянулись невыносимо долго. По утрам он проверял почту и с досадой смотрел на Хассела, который тоже крутился неподалеку. Заклинатель переживал, что случай на речушке, когда стихийник вытащил Натт из ледяной воды, снова сблизит двух студентов, но, к счастью, Фирс тоже уходил после доставки писем ни с чем. Парень отрешенно засовывал руки в карманы робы и лениво плелся к замку или в конюшни к Виллме. Он уже не хромал и полностью вылечился после магического истощения, чему Синд был даже рад. Теперь чувство вины больше не мучило некроманта. Оставалось только дождаться вестей от подруги. Он не переживет целое лето в неведении.
А вдруг девочка больше не вернется в Тэнгляйх и решит учиться в академии в родном Форкелелсе? Нииск Макйак вместе с сестрой тоже собирались переводиться туда в конце учебного года, чтобы было проще вести семейные дела.
– Адепт Форсворд, – Гостклиф Анд помахал ему толстой стопкой конвертов. – Вам письмо.
Некромант помчался к замдекана, забыв приличия. Парень готов был вырвать послание из руки мужчины после двух месяцев без вестей.
– От Натт?
– Не совсем, – Анд перебирал конверты в поисках нужного. – Отец Натт Мёрке отправил письмо для тебя в деканат. Это распространенная практика в нашей академии. Держи.
– Спасибо, – Синд дрожащими руками схватил долгожданное письмо и прижал к груди, вызвав у замдекана снисходительную улыбку.
– Расскажи потом, как у нее дела. Мы все волнуемся, – ядолог бросил беглый взгляд на Фирса Хассела, чешущего брюхо своему пустынному барсу, разомлевшему на весеннем солнце.
Стихийник заметил, что сопернику передали письмо, и хищно следил за некромантом.
Замдекана направился на поиски остальных адресатов, а Синд ревностно спрятал письмо и достал его только в своей комнате. Убедившись, что никто его теперь не побеспокоит, он вскрыл печать.
Господин Форсворд!
Синд скривился от формального обращения. Он с трепетом пробегал глазами по строкам, написанным отцом Натт. В них была скорбь по трагически ушедшему из жизни сыну и неподдельная тревога за дочь, переставшую разговаривать после несчастного случая. Девочка жила по инерции, питалась без аппетита, избегала общения с младшей сестренкой и все глубже замыкалась в себе.
Мужчина просил Синда приехать погостить на каникулы, обещая, что драгоценный отпрыск Форсвордов будет окружен удобствами и вниманием.
Парень снова скрипнул зубами. Ему не понравилось, что родные Натт считали его избалованным аристократом. Как же мало они знали о нем! Но теперь появилась отличная возможность доказать обратное.
Родители не будут против поездки неугодного сынка-некроманта в северную провинцию. Синд уже сочинял в голове письмо своей семье, а пальцы дрожали от предвкушения. Только он, Натт и целое лето впереди.
Форсворд стиснул зубы, читая последнюю просьбу.
Если вас не затруднит, передайте письмо адепту Фирсу Хасселу, оно в этом же конверте.
На послании для стихийника не оказалось фамильных печатей, и написано оно было по-простому, но с чувствами. Сначала заклинатель не хотел читать и расстраиваться, решив сунуть Хасселу листок в руки и гордо уйти, но его внутренняя тьма вдруг неприятно зашелестела. Мальчик за последнее время уже отвык от раздражающего голоса. После отъезда Мёрке тьма впала в спячку, но сейчас вновь очнулась.
– Читай! – приказал невидимый собеседник, а Синд не мог сопротивляться.
Фирс, сынок.
Всей нашей жизни не хватит, чтобы отблагодарить тебя за спасение нашей старшей дочери. Я не хочу думать, что случилось бы, не окажись ты неподалеку в тот ужасный для нашей семьи день.
Знаю, что тебе некуда податься и у тебя нет родных ни в Сорплате, ни в Тэнгляйхе, поэтому приглашаем погостить на лето, и не только. Наших связей достаточно, чтобы оформить нужные бумаги на опеку. Ты можешь оставить свою фамилию, а можешь взять нашу.
Квелд бы этого хотел. И мы все хотим. Он рассказывал о вашей дружбе с Натт. Это самое малое, что мы можем для тебя сделать.
В глазах у Синда потемнело. Они всерьез хотят усыновить южанина? Нет, нет, нет! Он не будет жить с Натт под одной крышей! Некромант нервно вышагивал по комнате и заламывал руки.
– Напиши ответ за него. Вежливо откажись, – спокойно посоветовала тьма.
– Я не могу… – парень прижался спиной к стене и закрыл глаза.
– Не надо его жалеть.
– Он спас Натт. Она бы утонула, если бы южанин не вмешался, – возразил Форсворд.
– Решать тебе. В конце концов, я всего лишь голос в твоей голове.
Некромант разозлился на бестелесного собеседника, который явно хотел взвалить всю ответственность на своего носителя. Он сунул записку для Хассела в карман и, пока не передумал, рванул прочь из общежития. Синд живо представлял счастливое лицо стихийника, когда тот узнает о намерении семьи Мёрке усыновить его. В этот момент, главное, не придушить парня на месте, а гордо удалиться, оставив Фирса наедине с внезапно ниспосланной радостью.
С другой стороны, если южанин официально станет братом Натт, тогда их отношения будут очень странными, если не сказать запретными.
– Они не кровные родственники, – уточнила тьма. – Он оставит свою фамилию, будет для них просто воспитанником. С его талантом без труда поступит в аспирантуру, может, даже станет магистром стихий в Тэнгляйхе. Будет преподавать вместе с Натт. А дальше в один прекрасный день склонит голову в коленопреклоненной позе перед приютившим его семейством и попросит родителей руки их старшей дочери. Зато ты погуляешь на их свадьбе. Во всем надо видеть хорошее.
– Заткнись, – прошипел некромант и тут же столкнулся с поджидающим у дверей общежития Фирсом Хасселом.
– Здравствуй, – южанин вынул руку из кармана и поднял в приветственном жесте.
– Чего тебе? – злобно спросил Форсворд. После разговора с тьмой участия к стихийнику заметно поубавилось.
– Слышал, тебе пришло письмо от Мёрке. Как она там?
Синд вдруг ощутил родство с этим мальчиком. Хасселу тоже было не наплевать на девочку. Он нырнул в ледяную воду, чтобы спасти ее от келпи. Так почему бы не выговориться стихийнику, обсудить тяжелое состояние подруги, поймать его небезразличный взгляд?
– Плохо. Не разговаривает. Еду к ней на летние каникулы.
– О!
Некромант не мог понять, что означал этот возглас. Парень расстроен или рад?
– Я уж думал просить Макйаков. Они вроде собираются в Форкелелсе на днях, но с тобой даже надежнее, – Фирс выудил из кармана небольшой квадратный футляр и протянул Синду.
– Что это? – Тяжелая коробочка легла некроманту на ладонь.
– Открой. Посмотри.
Форсворд вытащил жемчужный шарик, который тут же запестрил картинками.
– Сфера памяти? – догадался темный.
– Ага. Два месяца работал над ней. Одно воспоминание можно записать лишь раз. Приходилось быть осторожным, чтобы не растерять самые ценные моменты.
Некромант почувствовал, как к горлу подступил ком. Холодная поверхность артефакта демонстрировала Квелда Мёрке. Живого, улыбающегося. Иногда он был вместе с Натт. Временами с сокурсниками. На одной из картинок появился даже Синд.
– Это… – он не находил слов.
– Плохо, да? Я только учусь. Местами контуры нечеткие и изображение расплывается. Но в целом что скажешь? – Фирс покусывал губу, ожидая вердикта Форсворда.
– Прекрасно, – выдохнул заклинатель.
– Спасибо. Ты передашь ей? Думал еще записку приложить, но не стал. Я, наверное, один из последних, кого Натт хочет видеть.
– С чего ты это взял? Ты ей жизнь спас.
– Ей спас, а Квелду не успел. Она всегда неосознанно будет винить меня в неправильном выборе. А я не мог поступить иначе. Да и потом – мы с ней квиты. Не одолжи она мне кусок своей печени, – Хассел погладил себя по правому боку, – я бы не стоял перед тобой. Она ничего мне не должна.
– Мне сказать, от кого подарок? – спросил Синд.
– Как хочешь, – пожал плечами стихийник. – Главное, заставь ее вернуться в Тэнгляйх. Заверь, что в академии все будет по-прежнему, а постояннее всех мерзкий южанин, готовящий для нее очередную пакость.
Маг улыбнулся, махнул рукой и поспешил вперед по коридору. Синд смотрел ему вслед, сжимая в одной руке коробочку со сферой памяти, а второй комкая письмо в кармане.
Даже без сурового голоса тьмы мысли путались и сбивались.
Это его, Хассела, выбор.
Он не собирается бороться за Натт Мёрке.
Незачем отдавать ему письмо.
А что, если, отступив сегодня, Фирс победит завтра?
С каждым оставленным за спиной километром сердце в груди юного Форсворда начинало биться быстрее. Парень сгорал от предвкушения увидеть подругу.
Какая она теперь? Прежняя Мёрке не слишком отличалась жизнерадостностью, а смерть брата могла окончательно вытянуть тепло и краски из маленькой некромантки. Но он справится. Для начала пригласит ее в местное кафе с самым лучшим мороженым. Главное, никакого кленового сиропа, она отчего-то никогда его не ест. Меньше плохих мыслей, меньше дурных воспоминаний, меньше тьмы.
Повозка семьи Форсворд въехала на подъездную дорогу к поместью Мёрке.
Несмотря на то что лето уже было на пороге, до сих пор кое-где в тени деревьев лежал грязный снег, и жухлая, бесцветная, прошлогодняя трава покрывала землю. Плодовые деревья отчаянно пытались разродиться почками. Унылое место. Неудивительно, что в северных районах рождается больше всего некромантов. Тлен и увядание. Этим буквально пропитан воздух в Форкелелсе.
По-хорошему, надо взять Натт в охапку, запихнуть в повозку и увезти отсюда куда подальше. Но вряд ли чета Мёрке отпустит теперь свое чадо за порог.
Синд заметил во дворе дома склоненную над клумбой миниатюрную фигурку. Чем ближе он подъезжал к поместью, тем больше знакомого угадывалось в чертах лица рыжеволосой женщины. Парень уже не сомневался в том, что это мать Натт, Санна Мёрке.
Из его головы тут же вылетели все слова приветствия и соболезнования. Даже тьма ничего не подсказывала. Скрутилась тугой змеей на сердце и выжидала следующего броска. Сейчас она была довольна мальчишкой и решила дать ему передышку от своих нравоучений.
– Добрый день, госпожа Мёрке, – Синд не выдержал и спрыгнул раньше времени с тормозящей повозки.
– Добрый, – не поднимая головы, отозвалась женщина. – Муж говорит, чтобы бросала уже эту глупую затею. Не хотят расти цветы на нашей земле, но я упрямая. Ну что, попробуем?
Санна посмотрела на гостя и лукаво подмигнула. Она сделала шаг назад от клумбы, отряхнула пальцы от земли и закрыла глаза. Вокруг начало сгущаться тепло, а волосы на затылке Синда зашевелились от нежных, живительных потоков магии.
– Получилось! – в восхищении выдохнул мальчик, глядя на проклюнувшиеся крючки стебельков. – Не знал, что вы стихийница!
– Не все так просто, – ответила женщина и слегка качнулась от напряжения, но некромант тут же подставил локоть. – Спасибо. Ты Синд Форсворд?
– Да. И можно без фамилии. А я вас тоже сразу признал, Санна Мёрке. Темная Лилия…
– О, знаешь наши диалекты? – одобрительно кивнула мама Натт.
– Немного. Натт научила меня некоторым словам и именам.
– У меня не имя, а проклятие. Лилия, а настоящие лилии вырастить не могу, даже у склепа сына, – она запнулась на слове, ее взгляд потускнел и сделался таким же пустым, как бесплодные земли Форкелелсе, но через пару секунд она встрепенулась. – Ты прости меня, Синд.
– Ничего, я знаю, что такое терять близких, – тихо проговорил парень.
– А Натт знает про твою утрату? – женщина по-матерински коснулась плеча гостя.
– Нет. Я пока не готов ей рассказать.
– Тогда буду молчать, – пообещала Санна. – Хочешь увидеть ее?
– За этим и приехал, – кивнул некромант.
– А тот мальчик, Фирс Хассел, не приедет?
– Он благодарен вам за приглашение и щедрое предложение стать членом вашей семьи. Но у него в Сорплате живет крестный, Фирс поехал туда на лето, – соврал Форсворд, ненавидя самого себя.
– Ох, как же я рада, что он не одинок, – улыбнулась женщина. – Так, Синд. Иди по этой дорожке, увидишь аллею слева, в ее конце – семейный склеп. Натт гуляет где-то неподалеку. Не буду вам мешать, мне все равно надо посмотреть, как там дела у няни с крошкой Абби.
Синд дождался, когда Санна отойдет подальше, а затем пустился бегом. Однообразие больше не удручало, ведь здесь совсем рядом она. Протянуть руку, коснуться, прижать к себе и не выпускать.
– Я так скучал, – прошептал некромант в рыжую макушку ошарашенной девочки, зажатой в тиски крепких объятий.
– Синд? – глаза с болезненными красными прожилками не верили, а пальцы взметнулись к лицу друга.
– Ага, он самый.
– Скажи мне…
– Что ты хочешь услышать, Натт?
– Скажи!
На самом деле он мечтал сказать много всего. Доброго, теплого и пронзительного. Пообещать сводить в кафе в Рискланде и наесться пирожных до отвала. Свозить к себе на родину, познакомить с семьей. Но вместо этого вырвалось совсем другое:
– Мы что-нибудь придумаем вместе. Я привез кое-какие книги Деарда Рё’Тена…
