53

Фаэль принял ее не в своих покоях, а снаружи, на космодроме. Рия оставила их у подножия трапа, в клубах пара, изрыгаемого пыхтящей гидравликой, а сама направилась к компании мужчин, которые возились с ракетными санями – летательным аппаратом, который напоминал сигару с седлом и рулем. Ее шумно приветствовали.

Фаэль улыбнулся не без гордости и тут же тихо вздохнул.

– Иногда мне кажется, что моя дочь на самом деле сын – и я единственный дурак, которому это так и не объяснили.

Рия уважительно похлопала одного из мужчин по плечу, вскочила на его сани и завела двигатель. Сани поднялись на метр над землей и, дрожа, зависли на струе рябящего воздуха.

– Значит, ты тогда забрал ее к себе, – констатировала Иница. – Сколько было пересудов…

– Корабль, на котором они с матерью летели, захватили работорговцы. Едва я прослышал, что ее выставили на продажу в Марках, я ее освободил, – он пожал плечами, словно хотел сказать: а как иначе, она же мое дитя.

Иница внимательно посмотрела на него. Вблизи он выглядел старше, чем на мониторе, и морщин оказалось больше. Жизнь, которую он некогда избрал, гораздо короче той, которую он оставил на Кориантуме. Волосы у него почти совсем побелели.

– А что стало с ее матерью?

Искра негодования сверкнула в его серых глазах.

– Она променяла меня на другого.

– Так ты оставил ее там?

– Я еще раньше хотел перевезти к себе их обеих. Но она отказалась. Она никогда меня не понимала – ни до, ни тем более после.

«А как тебя понять?» – подумала Иница.

– Насколько я знаю, во второй раз она вышла замуж не по доброй воле. Мой отец ее…

– У каждого есть выбор. Всегда. Это первое, что я понял, когда вырвался из Бароний.

Он спас только дочь, а жену бросил на произвол судьбы. Оставил в руках у работорговцев. Иница стремительно свыкалась с мыслью, что она этого человека не знает. И, по правде говоря, не знала никогда. Ведь она была крохой, когда он играл с ней в дворцовом парке.

– Пойдем на борт.

Они поднялись по трапу и зашагали через провонявшие маслом коридоры баркаса. Он был поменьше того судна, на котором Иницу увезли с Кориантума, однако панорамное окно на верхней палубе тоже оказалось огромным. Перед ним стояло несколько кресел, и Фаэль велел ей сесть: корабль готовился к старту.

– А куда мы летим?

– Не говори, что не хочешь их увидеть.

– Врата Росы? Конечно, хочу.

Он лукаво улыбнулся – хотя из-за паутины шрамов на щеке она не была уверена, что правильно толкует его мимику. Впрочем, возможно, и без ожогов задача была бы не из легких.

Спустя несколько минут баркас на огненной колонне взмыл в небо и покинул пределы атмосферы. Впервые с того дня, как Иница сбежала с корабля Сетембры, ее вновь восхитил простор Вселенной – вероятно, потому, что она наконец-то обрела спокойствие, хотя у нее было множество вопросов, а у человека в соседнем кресле – множество тайн.

Откинувшись на спинку кресла, Фаэль тоже любовался величественным океаном звезд, словно не созерцал эту панораму уже сотни раз.

– Мы не уверены, успел ли крейсер отправить сообщение Гильдии, – начал он без предисловий. – Если да – и если по пути оно не затеряется где-нибудь в космосе, – наши враги через несколько недель получат координаты Ноя.

– Но вы не знаете наверняка?

– Хадрат сидит в камере и молчит. Некоторые его офицеры делали какие-то намеки, но никто не желал признаваться, что именно он отослал сообщение. А один даже утверждал, что Хадрат якобы помешал им.

– Но это же нелогично, разве нет?

– Ну почему же – вполне логично, если знать моего братца. Он никогда не любил делиться. А тут на кону такое торжество, такой успех: он отомстил, он напал на след пиратов в Марках. Я не удивлюсь, если никакого сообщения действительно не было. Наши техники пытаются расшифровать радиопередачи крейсера, но у кого-то хватило ума изрядно повредить приборы, прежде чем наши люди взошли на борт, – его взгляд по-прежнему был устремлен на созвездия, драгоценной диадемой венчавшие бесконечность позади Ноя. Иница не узнавала ни одного из них – Ной находился за пределами изученных секторов.

– Значит, вы готовитесь к войне?

– К войне мы всегда готовы. Нас защищают два обстоятельства: тайна нашего местонахождения и показная жестокость. Могу себе представить, что ты обо мне подумала, увидев, как мы распинаем людей. Но любой из этих солдат сделал бы с нами то же самое, если бы Хадрат велел. И поверь мне, милосердие еще ни одного врага не остановило. Снимки сегодняшней казни мы вбросим в новостную систему Гильдии. И многие на борту гильдейских кораблей подумают дважды, прежде чем атаковать нас по чьему-либо приказу.

Иница покачала головой.

– Разве ты не вызовешь как раз таки обратную реакцию? Жажду мести? И еще большее желание с вами покончить?

– Пока что эта стратегия себя оправдывает. Я знаю, что это варварство. Ни одному человеку, если он в здравом уме, подобные экзекуции не доставляют удовольствия. У нас здесь есть пара специалистов по таким делам. Когда нужно, я спускаю их с цепи, но с каждым разом это претит мне все больше.

– Никто не заставлял тебя становиться пиратом. И уж тем более их предводителем.

Он помотал головой.

– Ты понятия не имеешь, что здесь происходит, Иница! Даже не берись судить меня.

– Я хотела бы понять.

– Достаточно, если ты будешь знать, что все это мне страшно надоело.

Она молча смотрела на него, ожидая объяснений. Но поскольку объяснений не последовало, она спросила:

– Надоело быть пиратом?

– Надоел Ной. Надоел весь этот сброд, которым нужно руководить. Надоела тень Врат Росы, которая раз в сутки падает на крепость, – он улыбнулся, но улыбка была печальная. А за печалью таилось что-то еще – возможно, холодный расчет. – Именно поэтому я и хотел с тобой поговорить… Но сперва: взгляни-ка!

Он указал в окно, а Иница тревожно обдумывала его слова. Баркас между тем набрал скорость и пошел прямым курсом ко Вратам Росы.

Двух титанов на тронах озаряло далекое белое солнце, и его сияние смешивалось с пестрыми бликами света, который источала поверхность планеты. Матовый металлический сплав, из которого они были выкованы, тускло отливал разными цветами в этом прихотливом зареве. Пока корабль приближался к могучим фигурам, Иница тщетно высматривала на них окна или шлюзы.

Гигантские руки покоились на подлокотниках, ноги аккуратно стояли на постаменте. Доспехи украшала фантастическая резьба, громоздкие наплечники крутыми утесами вздымались ввысь. Две статуи были обречены вечно парить над бездонной пропастью космоса, устремив взгляды в неведомую даль, идеально противопоставленные друг другу с помощью гравитационных полей или какого-то другого физического трюка, при посредстве которого строители обманули законы природы.

Под каждым из массивных тронов было пришвартовано по баркасу. Значит, там и расположены входы в нутро космических колоссов.

– То, что о них говорят, – правда? Это действительно…

– Портал в Коридор Пилигримов, – подтвердил Фаэль. – Кто-то ведь должен защищать Врата от фанатиков вроде Хадрата, которым больше заняться нечем, кроме как стучаться. Кто знает, куда они ведут. И что из них может вылезти.

– Ты их охраняешь?

Он подумал, прежде чем ответить.

– Я пират, Иница, приукрашивать тут нечего. Хотя и в этом есть свои преимущества. Но доподлинно известно, что Кавдоры хотят открыть ворота. Я много лет ждал, когда Хадрат наконец доберется до Ноя. И вот он здесь, у нас в плену. Кавдоры не сдадутся, но они потеряли усерднейшего слугу. Возможно, пришло время, чтобы охрану Коридора Пилигримов взял на себя кто-нибудь другой.

– Статуи образуют гипершлюз?

Он кивнул.

– Мы не знаем, что ожидает корабль за Вратами, но это действительно шлюз. Те, кто его построил, им пользовались. Что с ними сталось, мы не знаем.

– Может, их убили.

– А может, их настиг Король Благодати.

Она посмотрела на него со смесью растерянности и глубокой тревоги. И поневоле понизила голос:

– Так значит, он правда существует?

– Раньше мы думали, что и Ной – всего лишь легенда. Равно как и Врата Росы. Теперь ты видишь и то, и другое собственными глазами. Почему же Коридор Пилигримов должен оказаться мифом? Или то, что в нем обитает? – не вставая с кресла, Фаэль подался вперед и указал на головы статуй.

Иница вспомнила о ликах, венчавших соборы.

– Это Божественная Императрица?

Фаэль довольно усмехнулся. Были у него какие-то свои потаенные мысли.

– Врата Росы куда старше Империи Ордена.

– Но статуи похожи на изображения Императрицы.

– Подожди, скоро мы подойдем совсем близко.

– Ты собираешься пролететь между ними?

– Не волнуйся, они не активированы.

Баркас уже поднялся до уровня лиц: отсюда до подножия тронов было не меньше сотни километров. Приглушив двигатель, они поплыли по реке звездного света. И вдруг Иница вцепилась в края сиденья: она поняла, почему Фаэль хотел, чтобы она увидела одинаковые лица статуй собственными глазами. Голограмме она бы не поверила.

Эти лица были ей знакомы. Кто-то воссоздал оригинал в мельчайших подробностях, выверив каждую черточку.

– Муза…

Она прошептала это слово, пытаясь вызвать в воображении лицо девушки-машины. Но ничего не выходило: лица снаружи были слишком осязаемы, слишком вещественны.

– Сомневаться не приходится, верно?

– Это она. Это Муза! – Иница с трудом оторвала взгляд от облаченных в доспехи женщин на тронах. – Ты знал об этом до того, как мы прилетели на Ной?

Фаэль набрал в грудь воздуха – и очень медленно выдохнул.

– Это первая муза, которую я увидел собственными глазами. Когда она вместе с дроном показалась на экране, я сперва подумал: наверно, все-таки случайное сходство, пусть и ошеломительное. Но затем я разглядел ее вблизи.

Иница обеспокоенно посмотрела на него.

– Где она? Что ты с ней сделал?

– Сидит со своим роботом под сильной охраной, целая и невредимая. Я и пальцем ее не трону, если только она не вздумает натравить дрона на моих людей. Но меня очень интересует, что она замышляет.

Иница снова взглянула сквозь стену из прозрачного пластика.

– Но почему именно ее лицо? Я имею в виду – какая тут может быть связь?

– А ты много знаешь о первых приверженцах ТИШИНЫ?

– Практически ничего.

– Они были фанатики – и этим очень похожи на нынешних культистов, на людей вроде Хадрата и этих проклятых Кавдоров. Культ ревностно оберегает свои тайны, но если хорошенько поискать, можно накопать немало информации. А я искал – все эти годы с тех пор, как Хадрат сделался одним из них.

Постепенно до Иницы доходило, что существуют причинно-следственные связи, о которых она не подозревала.

– Что касается древних приверженцев ТИШИНЫ, – сказал Фаэль, – на Ное мы нашли кое-какие архивы. Старые носители данных достались нам в ужасном состоянии, но есть еще книги, а также рукописи и записи. Все указывает на то, что культ ТИШИНЫ в стародавние времена возглавляли жрицы. Женщины, которые оказывали на свою паству какое-то необычайное влияние, прямо-таки зачаровывая людей. Они и стали прообразами этих статуй. Врата Росы изображают именно их.

– Ты хочешь сказать, что эти жрицы были искусственные? Как Муза? – Иница запнулась, пораженная собственными выводами. – Ты считаешь, что машины еще тогда начали исподтишка стремиться к захвату власти? За сотни лет до падения Гегемонии?

Фаэль кивнул. Лица статуй проплывали за окном, огромные и рельефные, словно рукотворные взгорья и долины.

– В катакомбах крепости мы наткнулись на рисунки тех времен. Эти жрицы были поразительно похожи. И проповедовали в огромном количестве миров.

– Неужели это никому не показалось странным?

Изборожденное шрамами лицо Фаэля исказила усмешка.

– Культистам и ТИШИНА-то не кажется странной – незримое нечто, существованию которого нет никаких доказательств. Если жрицы сумели убедить их, что ТИШИНА действительно обретается где-то в космосе – или в каком-то другом, параллельном мире, – им наверняка ничего не стоило обманывать людей и во всем остальном. Возможно, их безупречная красота и их удивительное сходство, наоборот, производили особое впечатление. Иначе машинам не составило бы труда создать разные лица вместо одного.

– Так значит, культ ТИШИНЫ был первой попыткой машин захватить власть? С помощью религии?

– Новая вера постепенно подрывала устои Гегемонии. И только когда машины решили, что процесс затягивается – а может, возникли еще какие-то причины, кто знает, – они нанесли удар в открытую. Не исключено, что они просто хотели выиграть время и посеять смуту, пока не подготовят армии к войне.

Металлические лица статуй остались позади. За панорамным окном вновь во всем великолепии раскинулся космос: тысячи тысяч созвездий, горящие фантастическими красками.

– Тогда что такое Муза? – растерянно спросила Иница. – Просто модель с точно таким же лицом, безвредная девушка-машина, или… – она запнулась: перед ее глазами вновь пронеслись события в обителях ТИШИНЫ. Легкость, с которой Муза пробудила боевых роботов от тысячелетнего сна и натравила на врагов.

– Или, – продолжил за нее Фаэль, – одна из прежних жриц, прикидывающаяся невинной овечкой?

– Если ты так считаешь, почему же не велел ее уничтожить?

– Потому что есть только одна страсть, которая скрашивала мне многолетнее прозябание на задворках галактики, – любопытство. Я хочу знать правду, Иница, – он поколебался, а потом добавил: – Впрочем, не только.

– Но ты ведь не можешь ее пытать, как тех несчастных с «Кавдора Терминуса».

– Не могу. Поэтому кто-то должен с ней подружиться, чтобы наблюдать за ней с близкого расстояния и подмечать все подозрительное.

Если эта планета действительно когда-то была оплотом ТИШИНЫ, а сама ТИШИНА – изобретение машин, возможно, стоит опасаться, что где-то на Ное остались и другие обладатели искусственного интеллекта? Пусть и погребенные глубоко под поверхностью планеты. И в таком случае возникает риск, что Муза найдет способ установить с ними связь, чтобы пробудить к жизни новую, несравнимо большую армию. Кто тогда сможет ее остановить?

– Она мне нравится, – сказала Иница.

– Естественно. Она запрограммирована нравиться.

– Неужели все дело только в этом?

– Этого хватило, чтобы обворожить сотни тысяч адептов ТИШИНЫ по всей Империи.

Баркас описал дугу и снова приближался к Ною. Планета занимала уже почти все окно – невзрачный шарик из болот, скал и древних загадок.

Фаэль внимательно смотрел на Иницу.

– Ты начинаешь сомневаться, случайна ли ваша встреча?

Она кивнула.

– А что если их сотни? – сказал он. – Что если они повсюду, на бортах бесчисленных кораблей, и возвращение машин давно началось, просто никто этого до сих пор не заметил?

– Муза наверняка знает ответы на эти вопросы.

– Скорее всего.

Они помолчали, потом Иница медленно проговорила:

– Я еще кое-что хотела с тобой обсудить.

– И я с тобой, – он улыбнулся.

– Когда ты связался со мной и предложил помощь, мне вспомнились старые слухи.

Он едва заметно приподнял одну бровь – в точности как Рия.

– Слухи о том, что мой отец… ну, что он мне не отец. Ты поэтому хотел меня спасти?

Некоторое время он смотрел на нее взглядом, в котором трудно было что-либо прочесть, словно пытался и не мог принять решение. Затем покачал головой.

– Вообще-то я хотел сделать тебе предложение.

Не на такой ответ она надеялась.

– Мой брат больше не может причинить вреда, – сказал он. – Моя задача на Ное выполнена. Поэтому пришло время передать бразды правления кому-нибудь другому. Не сегодня, не завтра, но, возможно, в ближайшем будущем. Я хочу наконец-то вернуться в Баронии. Я не хочу больше быть пиратом, командовать оравой головорезов и охранять допотопный миф. Я хочу в Кориантум, и чтобы никто и вякнуть не посмел. Если машины действительно пробудятся, у Ордена возникнут проблемы посерьезнее, чем горстка миров за пределами Марок, – он кашлянул, а затем впился в нее взглядом хищной птицы. – Понятное дело, на Кориантуме я изгой. Поэтому я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж, Иница. Если мы вернемся туда вместе, как муж и жена, у них не останется выбора – им придется принять меня.

У нее возникло ощущение, будто она летит вверх тормашками в бездну космоса. Словно стальной пол баркаса выскочил у нее из-под ног, и теперь вокруг только пустота, неописуемый кошмар нескончаемого, неудержимого падения.

Фаэль пристально разглядывал ее.

– Мы будем править Кориантумом как барон и баронесса и сможем основать новую Империю, покоряя одну баронию за другой, и тогда, кто знает…

– Выйти за тебя замуж, – прошептала она.

Он кивнул с самым серьезным видом.

– Подчинив себе Баронии, мы сможем вступить в противоборство с Кавдорами и взять власть над Марками. И если Орден тогда еще будет существовать, у него не останется выбора, кроме как договориться с нами.

Все это казалось ей абсурдом по множеству причин, но особенно ее беспокоила одна.

– Но ты же не можешь на мне жениться, – сказала она механическим голосом, словно сама была машиной. – Ты же мой отец.

Он изумленно смотрел на нее. Очень долго. Слишком долго.

– Ты правда в это веришь? Что я – твой отец?

– При дворе говорили, что у моего дяди была связь с моей матерью.

Она много раз представляла себе этот разговор, но никогда в ее воображении не звучало слов, которые теперь произносил Фаэль, склонившись к ней, словно человек, извещающий больного о скорой кончине.

– Твою мать никто не соблазнял, Иница, – его голос звучал мягко, как много-много лет назад. – Ее изнасиловали. И это сделал не я.

Уцепиться было не за что, космос принял ее в свои ледяные объятия.

– Сплетники при дворе имели в виду не меня, – сказал он. И затем выговорил то, что она не желала осознавать уже несколько бесконечных секунд: – Твой отец – Хадрат.