32

– Пусть сходит, – решительно сказала Иница. Больше всего ей хотелось самой запрыгнуть в скафандр – лишь бы вырваться из тесноты кабины.

– Ни в коем случае, – отрезала Шара.

– Я хочу помочь, – сказала Муза.

Но контрабандистка смотрела не на нее, а на Кранита и остальных.

– Она одна из них. Если здесь есть один такой монстр, наверняка найдутся и другие.

О жестокости машин были наслышаны все. Целые миры за несколько часов низвергались в прах и пепел, их жителей разрывали на куски или сжигали дотла чудища вроде того, что висело сейчас перед ними. И неудивительно – они ведь и были нелюди, в том числе и Муза, пусть она и выглядела совсем как живой человек, так что Инице по-прежнему трудно было видеть в ней нечто иное, чем юную рыжеволосую красавицу. Кто-то напитал ее процессоры эмпатией, но в конечном итоге это только цифры, несущиеся по сложной системе синапсов.

– Да, она машина, – сказала Иница, – но как нам установить с ними контакт, если не через одного из них?

– А разве мы хотим устанавливать контакт? – негодующе фыркнула Шара. – Я лично хочу, чтоб они проржавели, сгнили и рассыпались в труху!

– В вакууме они не могут сгнить, – резонно возразила Муза. – Во всяком случае, в течение ближайших десяти тысяч лет. Поэтому я могу попытаться реактивировать одного из них и считать данные, касающиеся обителей ТИШИНЫ.

Кранит задумчиво крутил одну из косичек в бороде.

– Всегда считалось, что ведьмы после падения Властелина Машин уничтожили его армии без остатка. Так что, скорее всего, они ничего не знали об этом месте, пока мы их сюда не привели. А значит, Сетембре наверняка придет в голову та же мысль, как только перехватчики обнаружат одного из роботов, – казалось, оружейник уже обдумывал, как монетизировать информацию, которую они получат от Музы. Он поспешно добавил: – Лучше бы нам ее опередить.

Никто из придворных учителей Иницы не мог ей объяснить, куда делся весь металлолом после того, как ведьмы одержали победу над машинами. Его-де расплавили в домнах размером с луну, которые сами же машины и построили. Затем домны взорвали, чтобы больше никто не попытался наделить интеллектом бездушную сталь. Но еще в детстве Иница без труда вычислила, что миллионы боевых роботов и андроидов, рассеянные по тысячам планет огромной Империи, не могли исчезнуть без следа, – тем более что гигантских доменных печей существовало не так уж много. Ходили слухи, что огромное количество машин утопили в лавовых морях необитаемых планет; другие переправили в непригодные для жизни миры-ледники и миры-пустыни. Но поскольку невозможно было собрать и вывезти все машины до единой, многие из них, вполне вероятно, до сих пор погребены на полях давнишних битв, глубоко под поверхностью планет, на которых беспечные колонисты возвели новые цивилизации.

– Музе стоит попытаться, – сказала Иница Краниту и Шаре. – Ведь вы двое хотите попасть на Ной? Если здесь правда есть шлюз, это ваш шанс.

Гланис бросил на нее предостерегающий взгляд. Она вела опасную игру.

– На Ной мне плевать, – заявила Шара. – По милости пиратов я два с половиной года своей жизни угробила на Нурденмарке. Лишь бы корабль в этой переделке уцелел – и на том спасибо.

Кранит смерил ее невозмутимым взглядом.

– Я думал, ты хочешь избежать боя?

– Давайте просто удерем! Ты же как-то сумел скрыться от собора над Нурденмаркой. И не в первый раз, если верить слухам.

– Никуда мы от них над Нурденмаркой не скрылись – они нас сбили! А что касается моих былых подвигов – тогда я был один. Без беременных на борту.

– Великолепно! – сердито воскликнула Иница. – Теперь я буду аргументом в вашем чертовом споре! Ну хоть на что-то я сгодилась, а то совсем без дела сижу!

– Кстати, надо бы убраться в трюме, – сказала Шара.

Кранит скрестил руки на груди и окинул Музу взглядом с головы до ног.

– Ты правда сможешь активировать эту штуковину?

– Зависит от того, насколько он поврежден. Я попытаюсь. Возможно, найду и других роботов.

– Одного с нас хватит.

– Так точно, капитан.

– Никакой он не капитан, – вмешалась Шара.

– Ольфур всегда хотел, чтобы я называла его именно так.

Контрабандистка закатила глаза.

– Избавь нас от Ольфуровых калечных фантазий.

– Сколько времени тебе понадобится? – спросил Гланис.

– Зависит от того…

– У тебя двадцать минут, – перебил Кранит. – Через двадцать минут возвращайся – в любом случае.

– Так точно, капитан. Двадцать минут.

– Я пилотирую этот корабль! – зарычала Шара. – И мы не будем принимать решений большинством голосов!

Но Муза уже развернулась и исчезла в шахте.

– Пусть сходит, – просительно проговорила Иница. – Если она что-нибудь выяснит, вы в крайнем случае сможете предложить эту информацию Сетембре. Может, она вас взамен отпустит.

Гланис вновь бросил на нее тот же самый взгляд, а Шара задумалась на мгновение и сказала:

– Мы об этом пожалеем.

– Может статься, – согласился Кранит. – Но если ведьмы разнесут нас в клочья, это уже не будет иметь никакого значения.

Вскоре из динамиков раздался голос Музы:

– Я уже в шлюзе.

– Большая часть скафандров в порядке, – сказала Шара.

– Мне не нужен скафандр.

– Она начинает меня пугать, – пробормотал Кранит.

– У меня не было такого намерения, – отозвалась Муза.

Поколебавшись, контрабандистка все-таки открыла шлюз.

– Я перевела его на ручное управление.

Она включила одну из камер ближе к выходу, но без прожектора монитор показывал лишь темноту разных оттенков.

– Удачи! – пожелала Иница.

– Спасибо, – поблагодарила Муза. – Это очень мило.

В динамиках что-то зашипело, а потом воцарилась тишина.

– Наверное, вышла наружу, – пробормотала Шара. – Я уже говорила, что мне все это не нравится?

Кранит напряженно вглядывался в монитор.

– Ясное дело. Тебе ничего не нравится, если это придумала не ты.

Шара хотела было возразить, но Иница указала на экран.

– Вон она.

Светлое пятно, в котором едва можно было распознать человеческий силуэт, скользнуло мимо камеры.

– Прожектор, – потребовал Кранит.

Шара покачала головой:

– Ни в коем случае.

– Перехватчики здесь уже побывали. Пока они вернутся, пройдет некоторое время.

Иница всматривалась в темноту, надеясь, что на фоне бреши Музу станет лучше видно.

– Она видит в темноте. Ей свет не нужен.

– Ей-то нет, – откликнулся Кранит, – а вот я не прочь узнать, чем она там занята, – он повернулся к Шаре: – Да и ты тоже, разве нет?

Нехотя согласившись, контрабандистка включила прожектор и отрегулировала его так, что темноту пронзил лишь узкий луч света. Через пару секунд в этот луч попала Муза.

Она парила в вакууме без скафандра и страховки. Цепляясь за одну из покосившихся стальных балок, она пробиралась по боковой стене расщелины. Длинные рыжие волосы поднялись и облаком окутали ее голову, но гораздо больше неудобств ей, похоже, причиняло платье. Подол задрался, обнажив сперва длинные ноги, затем бедра.

Гланис сказал с недрогнувшим лицом:

– Вдруг кто-то задавался вопросом, носят ли музы белье.

Платье мешало ей карабкаться вдоль стены, и она в конце концов решила от него избавиться. Словно в замедленной съемке, она расстегнула молнию и сбросила белую ткань движением, которое в условиях невесомости вполне можно было счесть элегантным. Скомкав платье, она затолкала его за ближайшую металлическую планку. Обнаженная, она продолжила путь, ловко перебирая руками по балке – рывок за рывком, – и становилась все меньше – хрупкая белая фигурка в хаосе разбитой, искореженной, острой как бритва стали.

Лоб Кранита прорезали складки.

– Я начинаю понимать, почему она нравилась Ольфуру.

Шара бросила на него испепеляющий взгляд.

– Она делает это намеренно. Красуется перед такими, как ты.

– Да я не об этом. Она смелая.

– Когда андроид выполняет свою программу – это никакая не смелость.

– А откуда вообще у Музы смелость, если ее создавали для того, чтобы позировать художникам? – задалась вопросом Иница.

– Да, странно, – согласился Кранит.

Шара почесала затылок.

– Думаешь, эти железяки могут научиться смелости?

Оружейник опять пожал плечами.

– Никто не программировал машины уничтожать человечество, правда? Они сами дошли до этой мысли.

Взгляд Шары скользнул по приборной панели.

– Давайте-ка запрем эту чертову дверь и оставим ее снаружи.

Иница хотела возмутиться, но тут Гланис сказал:

– Она возле робота. Надо же, добралась.

– Погоди, – Шара вновь выключила прожектор. – Если она правда видит в темноте, справится и так.

Прошло три-четыре минуты – они молча вглядывались во тьму за окном кабины. На краю расщелины происходило какое-то едва заметное шевеление, нарушавшее сумрачный покой тысячелетнего разгрома.

– У этой консервной банки есть кнопка перезагрузки? – наконец не выдержала Шара. – Как она его включит?

– Может, ей достаточно оказаться рядом, чтобы с ним связаться, – сказал Гланис.

– Как по радио, что ли? – недоверчиво уточнила Шара.

Иница поддержала Гланиса:

– Мы очень мало знаем о том, как машины были устроены и почему вообще так вышло, что они сумели поднять восстание.

На краю расщелины все замерло: больше никакого движения в смутно различимом переплетении кабелей и стальных балок.

И тут в темноте зажглись желтые огоньки.

– Это его глаза? – прошептала Шара.

– Просто какие-то датчики, – сказал Гланис.

– Ничего себе, у нее действительно получилось, – Кранит ухмыльнулся. – И она укладывается во время.

Огоньки погасли.

Поколебавшись, Шара снова включила прожектор. В его свете они увидели, как Муза пробирается среди обломков обратно к кораблю – ловко и легко, словно резвясь.

– Она как ребенок, – тихо проговорила Иница.

– Ага, просто прелесть.

Переместив луч прожектора ближе к выходу из расщелины, Шара вновь навела его на робота. Его положение изменилось – казалось, он уже не так безнадежно опутан проводами и проволокой. Вероятно, Муза освободила его, чтобы удобнее было к нему подобраться. Все его восемь конечностей по-прежнему выглядели как одна рука, приготовившаяся к броску – веер из стальных клинков, загнутых внутрь.

– Кто-то должен встретить ее у шлюза, – сказала Шара.

Иница вскочила, Гланис за ней. Они быстро слезли по перекладинам вниз.

Недалеко от шлюзовой переборки, в коридоре, стены которого отливали медью, Гланис остановил Иницу.

– Мы выберемся отсюда живыми и невредимыми.

Решимость в его взоре поразила ее, и она подивилась, как ему удается никогда не терять присутствие духа.

– Меньше всего это зависит от нас, разве нет?

– Только от нас и зависит, потому что эти двое наверху давно бы передрались, если бы не мы. А потом проломили бы друг другу черепушки.

Из динамика под потолком раздался голос Кранита:

– Как считаешь, он прав?

Иница закатила глаза:

– Ну есть же личное пространство!

– Не на этом корабле, золотко, – отозвалась контрабандистка.

Они поспешили дальше и вскоре добрались до шлюза. Шара уже впустила Музу на корабль. Заглянув в окошко, Иница увидела, что она стоит посреди барокамеры на четвереньках. Когда помещение заполнилось воздухом, Иница открыла переборку. Она хотела помочь Музе подняться на ноги, но остановилась, заметив кристаллы инея на ледяной коже девушки. Влага, выделившаяся из воздуха, превратилась в лед и тут же вновь растаяла, когда температура тела Музы сровнялась с температурой окружающей среды. Распущенные рыжие волосы свисали вниз, заслоняя ее лицо и кончиками касаясь пола. В руке она сжимала скомканное белое платье.

– Все в порядке? – спросила Иница.

– Все… в порядке.

Странное волнообразное движение пробежало по нагому телу девушки, словно она глубоко вздохнула. Затем Муза подняла голову. Ее глаза горели тем же ядовито-желтым светом, что и огоньки боевого робота.

Иница отшатнулась.

– В по… рядке, – повторила Муза и встала на ноги.

– Что там произошло?

Желтый отсвет потух. Одно мгновение – и глаза Музы снова сделались голубыми, как прежде.

– Я хорошо себя чувствую, – ее лицо озарилось улыбкой. Двигаясь немного неуверенно и не так плавно, как раньше, она натянула платье и застегнула молнию.

– Точно? – с сомнением спросила Иница.

– Теперь я знаю все, что знает он.

В том числе и причины восстания машин? – задалась вопросом Иница. Она полагала, что Ольфур или кто-то до него очистили память Музы от всего, что некогда спровоцировало мятеж искусственного разума. Но что если хватит искры, чтобы пожар разгорелся вновь? Мысли, которая передалась от одной машины к другой? Что если там, снаружи, Муза заразилась всепоглощающей ненавистью к человечеству?

Казалось, Гланиса мучают сходные опасения.

– Возможно, нам стоило… – начал он, но Шара не дала ему договорить:

– Немедленно поднимайтесь! – раздался из динамиков ее испуганный голос. – Они нас нашли.