30

Во тьме зажглись светлые прожилки, вихрь из огней, стремительно вращавшийся вокруг светлого пятна в центре. Инице стало дурно, к горлу подкатила тошнота, словно она сорвалась с большой высоты в неведомую глубь.

– Не закрывать глаза! – услышала она Шарино предостережение. – А то еще хуже станет.

Иница заставила себя распахнуть веки и смотреть в окно. От того, что она сидела на откидном кресле лицом в проход и приходилось выворачивать шею, чтобы что-нибудь увидеть, лучше ей не становилось. Напротив загадочно улыбалась Муза. Возможно, прыжок напомнил ей о годах, проведенных с Ольфуром.

Водоворот огней становился все светлее и, загустев, превратился в ослепительно белое сияние, словно они неслись прямиком на залитый солнцем ледник. В следующее мгновение «Кночи» вырвалась из силового поля шлюза, сияние потухло, и они вновь очутились в обычном пространстве. В первые мгновения действительность еще как будто схватывалась и наконец затвердела. Через панораму галактики протянулась алая звездная туманность, края которой расщеплялись на тысячи солнц.

Шара понизила тягу, чтобы сенсоры тщательнее обследовали пространство вокруг. Компьютер идентифицировал созвездия, измерял расстояния, вычислял координаты. Кранит сосредоточился на орудиях. Остатки щитов он уже включил.

Гланис следил за их манипуляциями на приборной панели, чтобы при необходимости быть на подхвате. Иница все еще пыталась прийти в себя, а у него, похоже, голова была совершенно ясная. Он тоже никогда раньше не совершал гиперпрыжков, но благодаря навыкам пилота явно перенес перегрузки лучше, чем она.

Моргая, она пыталась опознать созвездия, отыскать в окружающем пространстве какие-нибудь известные ей приметы. Придворные учителя заставляли ее штудировать многочисленные голокарты Бароний и Марок, пока она не выучила трехмерные изображения со всех ракурсов. Но здесь лишь далекая туманность показалась ей смутно знакомой. Сверкающие на переднем плане солнца не походили ни на одну из множества формаций, обозначенных на картах.

– Где это мы? – спросил Кранит.

Шара не сводила глаз с датчиков.

– «Кночи» пытается определить.

Гланис, казалось, тоже был в недоумении.

– Мы еще в Марках?

– Да, – ответила контрабандистка, – но очень далеко от всех маршрутов и колоний, вот что я вам скажу.

– Что здесь делать Хадрату? – поинтересовалась Иница.

– Что здесь делать нам? – настроение у Кранита резко испортилось. – Давайте-ка двигать отсюда. Гильдейский крейсер передаст данные собору, и они живо за нами явятся.

Шара указала на главный монитор.

– А вот и координаты. Здесь и близко нет ни одного гильдейского мира. Строго говоря, здесь вообще нет ничего обитаемого. Только пустое пространство. До ближайших систем нам без прыжка не добраться. Да и в них жизни нет, хоть они и обозначены кое-как на картах.

Кранит, помрачнев, тоже просмотрел данные компьютера.

– Короче говоря, шлюз выплюнул нас посередь космоса.

Гланис все это время щелкал по клавиатуре, но на экране перед ним выбрасывались лишь сообщения об ошибках.

– Шлюз пуст.

– Уверен? – спросил Кранит.

– Они не откликаются ни на какие сигналы.

– Если на шлюзе нет людей, нам остается рассчитывать только на ключ Ольфура, но все, что он может, – это перенести нас обратно на Гимнию, – Кранит застонал при одной мысли об этом. – В общем, мы можем либо здесь подождать, пока ведьмы за нами прилетят, либо по собственной воле к ним вернуться.

Шара заложила крутую дугу, и корабль развернулся в противоположную сторону. Теперь перед ними в пустоте висел шлюз, на вид еще более обшарпанный, чем тот, через который они вошли в гиперпространство.

– Это большое… разочарование, – сказала Муза.

Все промолчали. Не только гипершлюз парил среди звезд. Позади него в космосе висело куда более крупное сооружение, словно бы составленное из множества более мелких объектов.

Зонды старались как могли, но на мониторе по-прежнему громоздились лишь неправильные очертания, не соответствующие ни одному земному типу судна. Стоило какой-то форме закрепиться, как она тут же, мигнув, сменялась другой. Похоже, компьютер сам сомневался в собственных выкладках.

Составных частей было штук двадцать, если не больше; скрепленные вместе, они образовывали широкий круг. Именно поэтому компьютеру приходилось так тяжко: он с трудом разбирал, где кончался один сегмент и начинался следующий. Разве что диаметр всего сооружения он определил четко: двадцать два километра. Таким образом, гигантское кольцо было все же поменьше собора, но больше, чем многие другие космические строения, сотворенные людьми.

Поколебавшись, Шара направила «Кночи» к загадочной конструкции.

– Щиты подняты?

– Их жалкие остатки, – подтвердил Кранит.

– Вот зачем здесь был Хадрат, – прошептала Иница, словно нечто неведомое могло пробудиться, заговори она громче. Казалось, всех на борту обуревают одни и те же чувства: тревога, изумление – и тихое благоговение. – Но это не похоже на обычные корабли, верно?

Объекты были неуклюжие и асимметричные, словно здания, к которым все время пристраивают мансарды и флигели. По большей части они состояли из собранных вместе квадров, оплетенных тонкими решетками. Башни и мачты антенн топорщились во все стороны, как шипы.

– Это космические станции, – сказал Гланис. – Двадцать три штуки, если компьютер правильно понял, где одна переходит в другую. Согласно данным наших сенсоров, каждая – не больше трех километров в ширину. Очевидно, гегемоническая техника, но в архивах ничего подобного нет.

Шара согласилась:

– Судя по виду, их все время достраивали от балды.

А Муза отрезала:

– Уродство.

– Кто притащил сюда двадцать три космические станции, скрепил их – а потом просто бросил посреди галактики? – недоумевал Гланис.

– Сигналов по-прежнему никаких? – осведомился Кранит.

Гланис покачал головой.

– Что бы я им ни отправлял, они не отзываются.

– Может, это глупый вопрос, – проговорила Иница, – но не горит ли там свет?

За окнами и люками передних станций царила тьма, но чуть правее в некоторых иллюминаторах как будто теплились огоньки.

– Наверно, туманность отражается, – предположил Кранит.

– Слишком ярко, – возразил Гланис и повернулся к Шаре: – Мы можем измерить выброс энергии?

– Эй, парень, у нас здесь по-твоему что? Корабль-лаборатория?

– Когда-то здесь был бордель, – прилежно сообщила Муза.

– Нда, я мог потратить деньги Тантора и на что похуже, – фыркнул Кранит.

Шара смерила его мрачным взглядом.

– Когда-то… Кому, как не тебе, знать, что это значит, оружейник. Когда-то уважали. Когда-то боялись. Когда-то ценили. Знакомо?

Кранит осклабился, но отвечать не стал.

– По-прежнему никакой реакции, – сказал Гланис. – По-моему, станции заброшены. Как и шлюз.

Они подошли уже так близко, что гигантский круг раскинулся от края до края окна, и разглядывали станции сверху. Вдали мерцали звездные поля галактики, пересеченные бескрайними реками тьмы.

По крайней мере, никто не открывал по ним огонь. Ни предупредительных выстрелов, ни малейшего признака угрозы.

Гланис, склонившись к монитору, переключался с одного крупного плана на другой.

– Орудий нигде не видно. Можно сказать почти наверняка, что эти станции не использовались для военных нужд.

– Ты можешь приблизить освещенные окна? – спросила Иница.

Он подрегулировал настройки и принялся листать размытые кадры, пока зум одной из бортовых камер не позволил увидеть три иллюминатора. Сомнений не оставалось: внутри горел свет.

– Забыли выключить лампочку, когда покидали борт, – сказала Шара.

– Смотрите! – крикнул Гланис. – Что вы на это скажете?

Он указывал на дальнюю часть кольца. Но только когда он направил туда камеры, все поняли, что его поразило.

Пришвартованные корабли. Некогда к станциям причалили баркасы – а улететь обратно им не довелось.

– Мародеры, – уверенно заявил Кранит. – Эти развалюхи еще до прибытия сюда дышали на ладан. Удивительно, как они вообще забрались в такую даль.

– Но если это мародеры, они должны были точно знать, что здесь искать, так далеко от всех проторенных путей, – Шара не скрывала скепсиса. – Это, конечно, возможно, но маловероятно. Если бы мародеры нашли подобное место, о нем бы узнали все.

– Может, космические кочевники, – предположила Иница. – Они могли случайно наткнуться на станции.

Кранит кивнул.

– Не исключено.

– В любом случае, на борту нет никаких признаков жизни, – сказал Гланис.

– Эпидемия? – высказала очередную версию Шара. – Какая-нибудь болезнь?

Гланис указал в другую сторону.

– А вон там что-то взорвалось. Посмотрите на четвертую станцию справа. И на шестую и седьмую.

На экранах эти станции еще не появились, но теперь Иница и невооруженным глазом заметила рваные дыры в фюзеляже и решетках.

– Значит, на них напали.

Глаза Гланиса сузились.

– Скорее смахивает на то, что взрывы прогремели на борту. Возможно, экипажи передрались между собой. Бунт или что-нибудь в этом роде.

Едва он произнес эти слова, как на мониторе за освещенными окнами станции промелькнула какая-то тень.

– Это был человек? – заволновалась Иница.

Кранит, сведя брови, бросил взгляд на монитор.

– Слишком здоровый.

Шара повела «Кночи» вокруг кольца. Одна за другой проплывали навстречу полуразрушенные станции. Свет прожекторов скользил по решетчатым конструкциям, пробуждая к жизни геометричные тени. Еще несколько раз им встречались освещенные окна, и скоро не осталось ни малейшего сомнения, что внутри что-то движется.

– Подойди поближе, – потребовал Кранит, когда они обогнули кольцо наполовину.

Шара, похоже, большого энтузиазма не испытывала, но сократила расстояние между «Кночи» и станциями еще на треть. Теперь призрачные силуэты за окнами стали отчетливо видны.

Следующая станция, похоже, понесла больший ущерб, чем предыдущие. Многие окна и иллюминаторы были выбиты, а сбоку зияла брешь, края которой выгнулись наружу под действием какой-то чудовищной силы. Гланис оказался прав: взрыв совершенно точно произошел внутри. В то же время нигде не наблюдалось следов лазерного обстрела – характерных оплавленных пятен.

– Хотела бы я знать, сколько лет этим разрушениям, – задумчиво промолвила Иница.

Гланис обернулся к ней.

– Сомневаешься, не Хадрат ли тут похозяйничал?

Она кивнула.

– Вряд ли, – сказал Кранит. – Взрывами такой силы членов экипажа наверняка выбросило в космос. Если бы это произошло недавно, мы бы увидели парящие трупы. А здесь даже обломков нет – вообще ничего.

– Значит, Хадрат просто исследовал руины.

– Но почему он делал это лично? – удивилась Шара. – Командир Гильдии отправил бы сюда экспедицию, но вряд ли стал бы возиться сам.

Гланис наклонился вперед, словно так мог разглядеть больше подробностей.

– Кто или что могло настолько заинтересовать Хадрата, чтобы он притащился в такую даль?

– Фаэль, – ответила Иница не задумываясь.

– Но это ни разу не пиратская база, – возразила Шара. – Все нараспашку, никакой защиты.

Гланис кивнул.

– Тогда что это?

Иница почесала в затылке.

– У Хадрата две мании. Месть Фаэлю – и ТИШИНА.

– Но ТИШИНА – всего-навсего суеверие, – сказала Шара. – Нечто нечеловеческой природы, вездесущее, незримое… Короче, бабьи сказки.

– Скажи это людям, которые проложили Коридор Пилигримов, – хмыкнула Иница.

– Мы понятия не имеем, существует ли этот коридор вообще, – возразила контрабандистка. – Я уже молчу о том, кто на самом деле его строил.

Кранит проворчал:

– Давайте-ка лучше подумаем, как нам отсюда выбраться.

Они как раз долетели до следующей станции. В ней тоже зияла брешь, окаймленная венцом из погнутых решеток и вспоротых пластин фюзеляжа, – зев со стальными зубами. Сама пробоина не достигала в диаметре и двухсот метров, но когда Шара направила прожектор внутрь, оказалось, что большая часть станции опустошена взрывом. В глубине виднелись соты срезанных этажей и шахт. Всюду висели связки разорванных кабелей – переплетенные щупальца, напоминающие водоросли. Поле битвы, память о которой развеялась среди звезд.

– При таких разрушениях воздуха там наверняка не осталось, – сказал Гланис. – Разве мог кто-то остаться в живых?

– Люди – нет, – сказал оружейник. – А вот машины – вполне себе.

Иница невольно взглянула на Музу. В ее глазах теплилось красноватое сияние – наверное, отражалась далекая туманность. Она заметила взгляд Иницы и, похоже, восприняла его как вопросительный.

– Роботам и андроидам кислород не нужен, – подтвердила она. – Теоретически это возможно.

Гланис постучал по монитору, на котором до недавнего времени сменяли друг друга все новые и новые комбинации построек, словно компьютер с помощью знакомых чертежей пытался разобраться, что же это такое парит в космосе. Но теперь диаграммы и графики исчезли, вместо них появился обычный текст.

– Он запросил одну из самых старых своих программ, – изумленно проговорила Шара. – Это отрывок из энциклопедии времен Гегемонии.

Иница сидела слишком далеко от экрана.

– И что там написано?

Гланис пробежал глазами строки.

– Ну конечно!

Кранит кисло покосился на него.

– Ну давай, порази нас.

Шара, которая с пилотского места могла прочесть текст на экране, кивнула с тяжелым вздохом.

– Похоже на правду. И теперь ясно, что здесь забыл Хадрат.

– Не томите, – нетерпеливо потребовала Иница.

– Обители ТИШИНЫ, – сказал Гланис. – Я всегда думал, что это миф. Как и Коридор Пилигримов.

Инице смутно вспомнилось, что и она когда-то слышала об обителях ТИШИНЫ. Во времена Гегемонии, до того, как господство захватил Властелин Машин, первые апостолы ТИШИНЫ построили в самых разных уголках Империи свои базы. Из большинства миров их изгнали – на культ фанатиков всюду смотрели с неодобрением. Поэтому в конце концов его приверженцы перебрались на космические станции, рассеянные по всем известным секторам. В недрах космоса их надолго оставили в покое, пока до Гегемонии не дошли сведения о готовящемся восстании. Подозрение пало на апостолов ТИШИНЫ – безо всякого на то основания, как выяснилось впоследствии, когда машины стали выжигать лазерным огнем целые миры, – и началась систематическая охота на культистов. Многие их станции были разрушены, но некоторые словно растворились в космосе, прежде чем Гегемония их уничтожила. Куда они делись, так и осталось тайной, а вскоре Вселенную охватило пламя войны, и никому не стало дела до нескольких исчезнувших станций-обителей.

– Хадрат нашел их, – ошеломленно сказала Иница.

– Похоже, что машины давным-давно его опередили, – сказал Гланис. – Если там, внутри, действительно роботы, то сражения на этих станциях произошли не менее тысячи трехсот лет назад. Разве могут они до сих пор работать?

– Я работаю до сих пор, – сказала Муза.

Шара витиевато выругалась на одном из старых тарагантумских диалектов. Иница подумала было, что такую реакцию у нее вызвало их поразительное открытие, – но тут же поняла, что обители ТИШИНЫ в данный момент волнуют Шару меньше всего.

Над стальным горизонтом станций, в той же стороне, где находился шлюз, из гиперпространства появился собор Сетембры.