До реки, когда-то подарившей имя всему городу, спецназовцы добрались благополучно. Это значило, что никто больше не погиб, шло столько же бойцов во главе с Олегом. Побратим, которому сильно досталось по голове, худо-бедно оклемался и вернулся в походное состояние. Шёл своими ногами, хотя всё равно пока нуждался в помощи и попечении напарников.

Теперь встал вопрос, как переправляться на ту сторону. Но ответ нашёлся скоро. Пробираясь вдоль берега в стремлении добраться до моста, заводчане рассмотрели на водной глади лодку. Самую настоящую, с высокими бортами, а не плот или его подобие. Плавсредство не пустовало, в нём находился кто-то, с виду напоминавший человека. Сидел, правда, спиной к наблюдателям, и рассмотреть, идентифицировать, кто таков, не получалось.

Неудивительно, что подвернувшийся шанс преодолеть водную преграду привлёк рейдеров. Если лодка не пуста, её могут приблизить к суше, и появится возможность договориться.

Вплавь по воде перебираться нельзя. Даже оставив за кадром необходимость снимать тяжёлые доспехи, даже не беря в расчёт факт, что не получится переправить весь груз.

В толще речной воды обитали многоноги; крупные экземпляры своими щупальцами могли удавить человека. Всякая прочая недружелюбная к вторжению с земли фауна и флора тоже будет стремиться подзакусить или хотя бы попытаться. Причём не нужно было даже знать, какая именно: те, кому такое знание доставалось перед смертью, слишком дорого за него расплачивались. Древних неразрушенных мостов осталось мало, и до ближайшего было столько топать, что правильнее его назвать далёким. Даже креп-трава не помогла, у воды она почему-то не желала расти. Следовательно, требовалось или найти переправщика, или за неимением такового придумывать что-то самим. Однако сооружать плот или его подобие – слишком долго и проблематично.

И вот спецам попался на глаза некто в лодке, выглядящей очень даже солидно. Не деревянное корыто, а катерок с металлическим корпусом. Правда, ещё предстояло выяснить, являлось ли плавательное приспособление на самом деле таковым; могло быть, например, мороком, порождённым коварной локалкой, а может, и мутантом, заманивающим в капкан.

– Эй, там, на борту! – зычно позвал старший отряда.

Тот, кто находился в лодке, повернулся вокруг своей оси, не меняя положения тела, по-прежнему сидя. Оказалось, он не в буквальном смысле сидел в ней, а «зависал» между бортами, не касаясь днища. В бинокль Олег разглядел подробности внешности и огласил их спутникам.

– Веду-ун, – протянул большой Слава.

Да, это был ведун. Один из немногочисленных представителей разновидности изменённых чуждым влиянием организмов, вроде бы оставшихся людьми, но овладевших в той или иной степени телекинезом, телепатией, паранормальным чувствованием и всякими такими свойствами, начинавшимися с «теле» и «пара». Отдельные, особо сильные особи могли, по слухам, одним лишь усилием мысли швырять камни огромных размеров, испарять тонны воды и даже перемолоть в фарш живое существо. Из внешних примет у них обычно на щеках прорезалась дополнительная пара глаз. Вот и у этого тоже, правда, сейчас они были прикрыты.

Бойцы это увидели позже, когда лодка приблизилась к берегу.

В принципе фактически все выжившие люди в каком-то смысле владели паранормальными чуйками; те, кто напрочь не ощущал изменений окружающей среды, либо вымерли, либо уцелевали только в больших общинах, не выходя за стены крепостей, под защитой. Фактически – за счёт других… Там, где удавалось пристроиться, хотя «бесчуйственным» везло не всем и не всегда. Те, кому не повезло, долго не протягивали.

– Не хотел тревожить, извините, – пробормотал командир, – но позволю себе осведомиться, не собираетесь ли вы переправляться на тот берег?

Он говорил негромко – в надежде, что ведун услышит не ушами. Так и произошло.

«Если вас интересует переправа, можем договориться», – прозвучал в головах всех бойцов мысленный ответ. Андрей воспринял его как обычные слова, как будто произнесённые голосом, отчётливым, но не громогласным, только переданные не по воздуху, а как бы по радиоэфиру, прямо в мозг.

Лодка скользила к заводским воинам, и все смогли рассмотреть в деталях лодочника. Дополнительные сомкнутые веки располагались на щеках, они как-то усиливали телепатические способности, Андрей вспомнил это из занятий с учителями. В остальном мутант выглядел как человек, пожилой, с морщинистой сухой кожей, одетый в бесформенный, очень грязный балахон с капюшоном.

Олег вслух больше не говорил ничего, но судя по тому, что ведун направил лодку к ним, можно было сделать вывод, что мысленный диалог между старшим и переправщиком продолжился.

Они договорились. Лодка за раз могла перевезти не более троих пассажиров, так что придётся сделать три-четыре рейса туда и обратно. Оружие и экипировка тоже весят прилично. И стоит это немало. Торговаться с телепатом бесполезно, да и незачем. Сейчас и здесь альтернативы его услугам нет.

О том, чтобы подавить силой, не могло быть и речи. Если он достаточно мощный и если бы захотел и не пожалел тратить энергию, то смог бы попытаться разделаться со всем отрядом. Для начала подчинил бы своей воле автоматчика и принудил стрелять по своим. И как бы стрелок ни сопротивлялся, руки вопреки желанию сами тянулись бы навести прицел и выжать пуск под руководством умелого кукловода. И это ведь только один боец, а что будет, если всех натравить друг на друга? Или хотя бы просто вынудить их броситься в реку?.. Вполне возможно, в лодке вообще не сам ведун сейчас перед ними сидел, а только его проекция, пересланная из другого, укромного места.

От этой мысли у Андрея пробежали ознобные мурашки по спине…

Но оставалось надеяться, что встреченный мутант не настолько силён, чтобы сотворить нечто подобное. И предпочтёт заработать честно, так сказать.

Он понимает, что является единственным шансом для людей перебраться на ту сторону. Без его лодки пришлось бы что-то выдумывать – сооружать плот, или дерево рубить, или искать другого переправщика, либо продолжать прокрадываться к мосту чёрт-те куда… Всё это достаточно сомнительно и ненадёжно. А им действительно нужно на другой берег.

Так что оказия случилась очень даже удачная. Главное, что ведун запросил совсем немного крови за переправу через реку. Свежая человеческая кровь для них лакомый деликатес… Повезло, хотя странно, что попался столь добрый… Насколько Андрей помнил, обычно эти мутанты – злые и людей не особо жалуют.

Человек всё-таки, как ни крути, остаётся вершиной эволюции разума. Все самые опасные мутанты от людей произошли. И произойдут, наверное. А ведуны, если смотреть по возможностям, уже объективно опережают обычного человека в развитии. Но не могут себе позволить войну с предтечами – их пока слишком мало. Возможно, когда-нибудь мир станет лучше, чем сейчас, и люди смогут сосуществовать с ними продуктивно, объединившись для общих целей. Но пока что это скорее похоже на мечту. Нормальные человеки и мутированные человеки столпились на вершине, а разным видам там тесно.

Пока – есть как есть…

Ведун, договорившись с Олегом, открыл вторую пару глаз – с виду совершенно обычных, но в щеках по бокам от носа расположенных, – отвернулся от заводских и обратил все свои гляделки к поверхности воды.

«Сейчас нужно немного подождать, – «промыслил» он всем. – Тут должен проплыть большой многоног».

И действительно, вскорости по поверхности пошли волны, спокойная вода заколыхалась, причём колебания шли как будто из глубины, не похоже было, что ведун искусственно создаёт рябь на воде. Когда волнение утихло, переправщик посадил первую тройку в лодку и медленно отправился на тот берег. Никаких вёсел и тем более моторов при этом не использовалось. Чистый телекинез.

При помощи своих ментальных способностей он «сканировал» подводную среду на предмет угроз. Крупным особям ничего не стоило потопить лодку, достаточно было ударить мощными щупальцами или пойти на таран. Хорошо ещё, что здоровенный многоног здесь просто проплыл, а не решил, к примеру, полежать на дне, устроив себе передышку. Неизвестно, на сколько бы привал затянулся.

Водилась здесь и мелкая живность, и она тоже досаждала, но была именно досадной помехой, не неся существенной угрозы. Пыталась впиться зубами в корпус лодки, например. Но металл всё-таки не дерево и даже не пластик. Ведун как мог ментально глушил активность речных обитателей, но река кишела ими, на поверхности то и дело возникала чья-нибудь пасть, или таращились глаза, или кто-то выныривал из воды, пролетал немного и падал опять. Поэтому некоторые особо рьяные всё же пробовали на зуб лодку, но бойцы, которые сидели в ней, давали отпор наглым тварям, используя своё холодное оружие. Поэтому в кильватере то и дело возникали бурунчики – в воде пожирали тех, кого рубанули люди.

Андрей не думал, что испугается, но, когда пришла его очередь ступить в лодку, неожиданно почувствовал страх. На дне плескалось немного мутной жидкости, и подошвы окунулись в неё. К воде в таком большом количестве мечник испытывал подсознательную неприязнь – хотя их во время обучения и учили плавать, всё равно он понимал, что жидкая среда несёт смертельную опасность.

И вот он вынужденно погрузился в плавсредство со своими пожитками и отправился на тот берег, срубая клинком пытающихся влезть в лодку образчиков. Это занятие хоть немного отвлекало, помогая не запаниковать. Хотя на середине стало вообще жутко, и в голову напустился сплошной туман. Внешне перед товарищами он страх свой никак не показывал, только пальцы рукоять меча сжали по побеления костяшек. Ведун, конечно, испуг чуял, но ему-то было до лампочки, хотя пару раз пристально глянул на молодого воина всеми своими четырьмя гляделищами. Огня в них вопреки ожиданиям никакого не светилось. Почти как бельма, без зрачков, кажется, мутные белёсые шарики.

Передвигал он лодку по-прежнему медленно, возможно, чтобы избегать сильных колебаний воды, не привлекать, опять же, крупных хищников. Совсем по-человечески: зачем тратить энергию на борьбу, которой можно избежать и ни пользы, ни прибыли от которой нет…

Сойдя на берег, Андрей понял, что, когда плыл, не вспомнил о Весне, хотя был очень близок к смерти. Однако не помер от страха и ни в чьей пасти тоже не. Все остальные также перебрались благополучно, даже Слава и Черномор, под чьим весом лодка заметно притапливалась.

– Спасибо, – сказал Олег ведуну, рассчитавшись, как договаривались. Кровь для расплаты сцедили как раз они, здоровяки Слава и Черномор, каждый по сто грамм.

– Вдруг назад пойдёте через меня, возьму триста, – предупредил ведун. Почему-то произнёс вслух. Голосом дребезжащим, скрежещущим, почти не человеческим. Наверное, устал и не хочет тратить силы на телепатию, догадался Андрей.

Хотя если разобраться, что он может знать о том, какими мотивами руководствуется в своих действиях мутант?

Вряд ли стоит приписывать вырожденцам человеческие схемы поведения всегда и во всём. На то они и ненормальные, чтобы нарушать и обманывать ожидания.

– Вдруг пойдём, тогда да, – покорно согласился Олег.

И отряд отправился дальше.

Только метров через сто, когда телепат уже гарантированно не смог бы «прочесть» мозговые волны, командир позволил себе завернуть многоэтажное ругательство по адресу ведуна.

Некоторые из спецназовцев с энтузиазмом поддержали его, давая выход напряжению. В том числе и Андрей.

…Топать по ровной местности, обозревая окружающую среду до горизонта, оказалось почти так же скучно, как тащиться, видя перед собой сплошной туман не далее метра от глаз.

Если пейзаж однообразен, он становится жутко скучным. Всё-таки суть кроется в деталях. Точнее, в их разнообразии и вариативности. Когда вариантов нет или циклично повторяется один и тот же вид – нет особой разницы с неизвестностью, скрывающейся за непроглядностью.

Иду по степи.

Глинистая утоптанность под ногами теперь скрылась под покровом. Травянистый ковёр, конечно, получше, чем голый «пол». Но только первые сотни шагов. Дальше начинает тошнить от одного вида. А перевести взгляд в общем-то и некуда. Тошнит от сумрачности атмосферы над головой ничуть не хуже.

Утешаю себя тем, что имею возможность видеть, куда идти. Да ещё вижу прекрасно, будто царит белый день, а не характерный для пятого круга вечерний свет.

Во-он там, на полпути до горизонта. Туда. В той стороне деталь, нарушающая убийственное однообразие. Это вожделенная осевая точка Трота, которая мне известна под названием «Эпицентральный Колодец».

Надо понимать, вот эта узкая чёрная лента, переброшенная дуговой аркой, и есть основная наземная примета центра Зоны.

Прямо под Аркой должна быть дыра в земле, но отсюда мне её не видно.

Эта конструкция торчит прямо посреди поля. Далеко-далеко, без бинокля не разглядеть. Идти и идти до неё, мерить шаг за шагом распростёртое перед вышедшим из тумана сталкером поле, выглядящее теперь травяным газоном.

Сколько ж буду тащиться? Сутки, двое, трое?

Иду, иду, а на вид расстояние ничуть не сокращается. Будто по конвейерной ленте тренажёра шагаю, а не по земле.

Движение вроде есть, а передвижения нет…

Странно, теперь в натуре воцарился белый день. Солнце появилось, зависло и не девается никуда. Когда я обрёл горизонты, немерено расширил их, через некоторое время объявилось и светило над головой. Выплыло сбоку и встало. Типа в зенит. Замерло там и если двигается, то настолько незаметно, что мой взгляд не улавливает. Спрашивается, что за вечный полдень? Это в качестве подсвечивающего путь фонаря, наверное… Но по контрасту с мутной серостью в тумане – повеселей и посветлей, что да, то да.

С каждой сотней шагов всё сильней крепнет подозрение: поменял шило на мыло. Удручает, что пищи у меня почти не осталось. Не потому что я слишком сытно отпраздновал окончание спуска. Еды и без праздничной трапезы было негусто. Я ж в гости иду, надеялся, по прибытии накормят.

Но актуальней всего проблема обезвоживания. Напиться бы вволю. Воды фактически на донышке баллона.

Я живой человек, что странно, но факт, до сих пор. С нормальными человеческими потребностями и нуждами. Присесть с голой задницей в голой степи по нужде – это ладно, не до церемоний, отлить также без проблем. А вот где мне столоваться по пути, а? Или чтобы попить, надобно до единственного Колодца под Аркой дотопать, не раньше?

Ориентир мой – далёкая чёрная дужка впереди…

Дороги же нет, и таверн придорожных в этой степи и в помине не наблюдается. Как и во всей этой Зоне до сих пор, во всех её кругах – какие угодно живые ни встречались, но только не люди. По договору.

Единственный человек – это я.

Что не может не обнадёживать.

Уж конкурентов у меня нет и в ближайшие поколения не предвидится.

Так что я избавлен хотя бы от необходимости мчаться к финишу наперегонки с кем-то. Не факт, что гарантированно занял бы первое место в гонке.

Адекватно оцениваю остатки своих, ещё слишком человеческих сил.