Где-то снаружи раздался громкий стук, затем дверь как от удара распахнулась. Два человека, сидевших в старинной работы креслах, резко обернулись. Один из них привстал с места. Глядя на пустой проем, тихим, испуганным голосом проговорил:

– Добрый день, Ваше Величество!

За порогом в совершенно пустом коридоре никого не было. Ни единого звука не доносилось также из дальних комнат. Килин чувствовал: от всего, что произошло с ним в последнее время, начинает сходить с ума. Еще раз посмотрел в раскрытую дверь – там по-прежнему ни души.

Медленно Николай перевел взгляд на Данилу Куницына – одногруппника и старинного приятеля. Вместе учились на искусствоведческом факультете Московского университета – первое высшее образование Килина. Второе получил, когда занялся бизнесом.

Данила некоторое время смотрел в открытую дверь, затем повернулся к Николаю.

– С кем ты поздоровался? – Улыбка Килина натянута. С того момента, когда Барон покинул его в вип-зале московского аэропорта, молодой мужчина пребывал в состоянии неослабевающего нервного напряжения.

– Ты ничего не знаешь?.. Здесь это почти как традиция… – Приятели находились в одной из комнат Михайловского замка – резиденции, выстроенной специально для императора Павла Первого. Он был убит заговорщиками ровно через сорок дней после того, как въехал в новые покои. Замок находился в ведении Русского музея, сотрудником которого Данила являлся. – Иногда двери и форточки открываются без сквозняка. Поначалу в это не верил, пока не убедился сам. Считается, это делает дух Павла. Правила предписывают почтительно поздороваться…

…Разговор с суеверным приятелем произвел тягостное впечатление. Обычно рассудочный Куницын городил явную чушь. «Что со всеми творится?!» Поначалу Николай хотел узнать, известно ли в Петербурге что-либо про попрыгунчиков – что вообще Данила слышал на эту тему… Потом Килин передумал, неожиданно встал с кресла, сослался на неотложные дела. Пообещав вечером позвонить, ушел.

Выходя из Михайловского замка через Воскресенские ворота, обернулся, посмотрел на фриз. На нем отчетливо просматривались темные точки. Остались от висевшей здесь когда-то надписи: «Дому твоему подобает святыня господня в долготу дней». В старой орфографии с твердыми знаками – сорок семь букв. Начало девятнадцатого века было ознаменовано предсказанием юродивой. Она сделала его на местном Смоленском кладбище: император проживет столько лет, сколько букв в тексте изречения. Все сбылось…

Дойдя пешком до Летнего сада, Килин остановился, посмотрел в небо. Ему хотелось погулять, обдумать все, что произошло с ним в последнее время. Но погода стремительно портилась – небо затягивало черными тучами, вот-вот начнется дождь…

Прошел пешком еще немного, тормознул официальное такси, велел ехать в «Асторию», – там он остановился. Расстояние, которое предстояло преодолеть, было смехотворным, но водитель, глянув на пассажира, не высказал неудовольствия или удивления.

Килин хотел пообедать в одиночестве в ресторане на первом этаже.