– Мне ничего не известно о происшедшем. То, что вы рассказали, – удивительно…

– Представьте: к вашему столику подкатили покойницу…

– Я был вчера в «Подмосковных вечерах». И ничего не видел! Наш столик располагался под соснами. – Главный редактор газеты «Траектория Рублевки» принял из рук секретаря чашку дымящегося эспрессо, приготовленного кофейной машиной. Две такие же белые чашки стояли перед Бароном и Килиным. На толстом блюдце из облитой ослепительно-белой глазурью керамики на самой середине журнального столика высилась горка маленьких французских шоколадок – каждая размером с почтовую марку. Бонч – именитый журналист, который неожиданно для всех возглавил небольшую газетку, – неукоснительно придерживался традиций парижского кофепития.

– Могу предложить сахар! Разумеется, бурый… – пробормотал он, словно спохватившись: неудобно навязывать, пусть исподволь, важным гостям собственные привычки.

Бонч признавал только неочищенный первичный продукт филиппинских и кубинских плантационных сахарозаводов. Он содержит много богатой микроэлементами черной патоки.

– Черт его знает, что себе позволяет эта Боккум! – проговорил, без всякой связи с предыдущим, редактор, посмотрев на часы. – Через десять минут мы должны выехать отсюда. Ее до сих пор нет. Нас будут ждать…

Бонч вскочил с кресла, забегал по кабинету. Он явно тревожился: схватил со стола мобильный телефон, принялся названивать кому-то.

– Что за чертовщина! Она не отвечает… Проклятая Боккум!

– Помнишь, что говорил нам Рустам? – Килин многозначительно посмотрел на Барона. Редактор перехватил взгляд.

– Что произошло? – испуганно спросил он, поворачиваясь то к Николаю, то к Александру. – Вы что-то знаете про Теодору? С ней что-то случилось?..

– Вчера один знакомый сказал: за Боккум гнался попрыгунчик. Возможно, это с ней и случилось…