Новость о победе Вадима под Изборском пронеслась по всем славянским поселениям и была встречена там по-разному. Одни не верили, другие смеялись, третьи готовы были сразу же взять в руки оружие и направиться к Вадиму, чтобы тоже бороться за свою свободу.

Варяги несильно притесняли славян, но людям, которые были рождены свободными, сложно было понять, что без подчинения не может быть никакого объединения и что разрозненные славянские роды всегда будут лёгкой добычей для любых врагов.

Вадим понимал свой народ, понимал всех славян, так как сам родился и вырос при этом порядке. Было в нём и много хорошего. Люди были открытыми и хотели правды. Но было немало и дурного. Между родами постоянно вспыхивали ссоры, которые зачастую решались кровопролитием.

На этот раз он двинулся к Ладоге очень медленно, стараясь пройти теми тропами, которые вели его через роды, где было наибольшее количество мужей и где, по его мнению и по слухам, больше всего недолюбливали варягов.

Вадима встречали тепло. Едва его войско появлялось у славянского посёлка, как тут же вождь, род которого охотился в этих землях, с мужчинами выходил навстречу.

– Приветствую тебя, бой Вадим Храбрый, победитель варягов и освободитель славян! Мы рады, что, идя на великое дело, ты решил посетить наш дом, – торжественно произнёс родовой вождь по имени Сновид.

Вадим знал, что род Сновида велик, но, к великому удивлению Вадима, встречали его всего лишь пять мужчин.

– И я приветствую тебя, бой Сновид! Скажи, где мужчины твоего рода? Мои глаза видят всего пятерых. Неужто какая-то страшная болезнь или другая напасть забрала их жизни?

– Не гневайся, бой Вадим, но мы: я и те, кто хочет жить по старым поконам, – перед тобой! Молодые воины нашего рода ушли против нашей воли с тем, в ком течёт кровь славян. С Гостомыслом. Он пришёл сюда и долго говорил с нами, рассказывая о том, как много преимуществ в едином роде, который создаётся. В этом роде не будет ни славян, ни варягов, ни веси или чуди – все будут Русь. Мы, те, кто перед тобой, убеждали их, чтобы они не поддавались на злобное шипение того, в ком кровь наша, а душа варяжская. Но те, кто ушёл с ним, не хотели ничего слушать!

– Сколько ушло с этим Гостомыслом? – спросил Вадим, который был сильно раздосадован таким течением событий.

– Девять мужей, то есть все, кроме тех, кто перед тобой.

Вадим закрыл глаза. Это уже не первый род, где побывал Гостомысл. Старика уважают, и некоторые считают, что он один из последних старгородцев.

– Сколько мужчин из вашего рода пойдут со мной? Время варягов на исходе, и я опечален, что этот оборотень Гостомысл смог обманом убедить ваших мужей биться за иноземцев.

Сновид покачал головой, а потом проговорил, как бы прося прощения:

– Бой Вадим, именуемый Храбрым, бой, в которого вселяется Перун и который может сломить стену щитов! Как можем мы взять оружие в свои руки, если нам придётся биться против своих родичей? Мы не можем отправиться с тобой, так как, если мы пойдём, мы прольём кровь рода.

Вадим кивнул. «Что толку сейчас говорить», – подумал он. Гостомысл понимает это и поэтому будет пытаться собрать воинов в как можно большем количестве родов. Если он хочет победить, то надо рассчитывать на тех кривичей, что идут с ним, и на богов. Всего в войске Вадима было почти сто мужей и отроков тоже примерно столько же. По предположению Вадима, у варягов сил было больше. Они ждут, что он пойдёт на Ладогу. Но Вадим решил поступить по-другому.

Его воинство резко изменило маршрут и теперь пошло дремучими лесами, стараясь даже не сталкиваться с людьми.

В месяц ревун, или сентябрь, Вадим со своими людьми объявился возле Белого Озера в землях веси. Сюда варягов призвали старейшины, и здесь все были за них, считая, что вместе с иноземцами в их землях воцарился мир. Вадим хоть и с огромным трудом, но сумел появиться почти под самым Белым Озером незамеченным.

Синеус, когда узнал, что Вадим Храбрый появился в его землях, был несказанно рад.

– Вадим! – сказал Синеус, обращаясь к одному из своих соотечественников варягу Олафу. – Он пришёл ко мне, и дух моего брата взывает об отмщении. Надевайте кольчуги и готовьтесь к бою, так как в этот раз нам предстоит сразиться с человеком, в которого вселяется Перун, могучий бог славян.

Олаф усмехнулся и весело хлопнул по плечу Синеуса.

– Вадим – дикарь, и нам нет нужды его бояться. Если мы выйдем и будем биться в чистом поле, то наши топоры напьются кровью, а мы покроем свои имена славой!

– Не, Олаф, мы будем оборонять крепость. И пусть Вадим покажет, как он собирается нас взять! Он потеряет половину своих людей ещё до того, как вступит с нами в бой.

Олаф покачал головой, давая понять своему вождю, что он не согласен с ним. Олаф считал, что если обороняться в крепости, то славяне могут подумать, будто варяги их опасаются, и тогда в рядах Вадима появится ещё больше воинов. Олаф вообще считал, что лучше покинуть эту страну лесов.

Вадим подошёл со своим войском к крепости Белое Озеро и, стоя на расстоянии полёта стрелы, закричал что было мочи:

– Весь! Мы воюем не с вами. Но коли вы не выгоните варягов, которые укрылись за стенами вашего города, то тогда мы вступим в войну с теми из ваших родов, кто не укрылся за стенами. Мы будем выжигать селения в окрестностях вашего города, и слёзы ваших женщин и детей будут слышны под стенами, которые вы воздвигли по приказу ваших новых хозяев!

Вадим обдумал всё до мельчайших подробностей. Если он поведёт своих людей на штурм этого города, то его потери будут огромны, а ему нужна победа малой кровью. Весь не позволит хитрым и расчётливым варягам отсиживаться за стенами, если его рать будет истреблять все роды, живущие в окрестностях. Он оказался прав. Ему не потребовалось убивать, а спустя несколько часов ворота Белозерска отрылись и навстречу его воинам вышли три десятка варягов и пять десятков местных жителей, которые построились наподобие варягов в стену щитов. Вперёд вышел Синеус.

– Вадим, именуемый Храбрым! Ты предлагаешь сразиться, но в этом случае мы оба потеряем много людей. Я не хочу их смерти. Давай решим наш спор поединком. Только ты и только я. Каждый будет иметь по два щита. Мы начертим с тобой круг и вступим в бой. Если кто-то перейдёт черту – он проиграл, если кто-то попросит пощады – он проиграл, если он падёт в бою – он проиграл.

– Варяг! Давай сразимся, но если выиграю я, то тогда что я получу? Я хочу, чтобы все твои воины погибли. Я ненавижу вас, варягов, и нет мне большей радости видеть, как вы умираете. Получается, наш поединок бессмыслен, так как я пришёл убить вас всех, а не позволить тебе купить своей смертью жизни твоих воинов.

– Да будет бой, Вадим, именуемый Храбрым! – прокричал Синеус. – Стена щитов!

Вадим тут же указал на одного из воинов в стене, и славяне бросились в атаку, но тут варяги вместо того, чтобы замереть в своей стене и позволить Вадиму выбить нескольких, сами бросились в атаку, при этом не нарушая своего порядка.

Удары, которые наносили славяне по варягам, были сильными, но одетые в кольчуги и шеломы воины Синеуса выдерживали их. Хоть Вадиму и удалось разбить в одном месте их стену, среди славян тоже были потери. За одного варяга он заплатил одним славянином.

– Отходим! – закричал Вадим, понимая, что для него сейчас ценна каждая жизнь.

Славяне откатились от варягов. Те не преследовали их. Там же, где воины Вадима бились с весью, всё было иначе. Весяне потеряли не меньше десяти воинов, убив всего одного славянина. Пытаясь любой ценой удержать стену щитов, они совсем не атаковали, боясь, что в этом случае их строй распадётся.

Отбежавшие славяне посматривали на Вадима, словно спрашивая, как теперь быть. Варягов было мало, но они доказали, что по-прежнему являются отменными воителями и та победа, которую одержал Вадим над Трувором, больше не повторится.

Вадим посмотрел на юношей, которые шли с ним. Эти отроки теперь были его последней надеждой.

– Юные воины, постройте стену щитов! – закричал Вадим. – Сдержите варягов, сколько сможете, а остальные – за мной. Мы обойдём их. Вы, главное, сдержите их! Мечемир, заставь весь обратиться в бегство!

Вадим понимал, что эти юноши, которых в своё время набирали и обучали варяги, – цвет кривичей. В бою с варягами они будут умирать десятками, но он сохранит настоящих воинов и одержит эту победу! Он понимал, что, когда закончится эта война, духи павших будут терзать его, но варяги будут изгнаны со славянских земель.

Варяги и впрямь были удивлены, когда кривичи пустили в бой совсем ещё молодых воинов, которые, построившись в стену щитов, пытались противостоять опытным мореходам. На славянских юношах не было ни кольчуг, ни кожаных доспехов, и каждая рана уносила жизнь такого воина.

Зрелые мужи с Мечемиром обрушились на весян, и те вскоре побежали. Сам Вадим с несколькими воинами сумел обойти стену щитов. Он хотел посеять панику в рядах врага и заставить его сломать строй, но неожиданно дорогу ему преградил Синеус с двумя варягами.

Вадим и его люди обрушились на варягов. Вадим могучим ударом, который, видно, направил сам Перун, сразил одного из своих неприятелей. Судьба столкнула его в бою с Синеусом.

– Ты хотел поединка – ну так умри!

Удар Вадима заставил Синеуса отбросить щит, расколовшийся на части. Не желая, чтобы о его победе в поединке говорили, что она одержана нечестно, Вадим тут же откинул свой щит. Он вновь атаковал Синеуса. Тот постарался увернуться, но был сражён. Вадим даже представить не мог, что могучий брат его заклятого врага Рюрика на проверку не сможет оказать ему достойного сопротивления. После смерти Синеуса судьба варягов была предрешена. Они сломали свою хвалёную стену щитов и вступили в единоборства с славянами, которые без всякой жалости забирали их жизни.

Когда бой был закончен, Вадим взглянул на поле битвы. Всё было устлано телами. Он подошёл к тем юношам, которые выжили и смогли подарить ему возможность разрушить варяжскую стену щитов.

– Вы воины, и эта победа ваша!

Никто не радовался, кроме этих отроков, которых похвалил сам отмеченный Перуном бой. Они ликовали и считали себя воинами, а все остальные молча смотрели на тела.

– Похороним только своих, – проговорил Вадим, – варягов пусть весь хоронит. Крепость сжечь дотла, чтобы никто больше не думал строить такие вот места.

– Скажи, – спросил Мечемир, один из тех кривичей, что шёл с ним из города Смоль, – а когда мы будем захватывать Ладогу, то ты тоже такое скажешь варягам? А если они не поверят? Если им всё равно на то, будем ли мы тогда убивать роды, живущие в окрестностях? Что ты тогда сделаешь, Вадим?

– Ради того, чтобы вернуть землю славян славянам, я сделаю всё, и если потребуется уничтожить все роды, живущие в окрестностях Ладоги, чтобы варяги вышли из своей берлоги, мы это сделаем.

Мечемир повернулся и пошёл к остальным, оставив Вадима в одиночестве смотреть на то, как пылает целый город, который построил брат его врага варяг Синеус.

Оставшись наедине с самим собой, Вадим заревел:

– Варяги! Зачем вы пришли в мою страну! Разве мало иных стран! Перун, почему ты выбрал меня, чтобы я боролся! Почему не даёшь мне умереть и не видеть всего этого?

Несмотря на победу, Вадим понимал, что его дело проиграно. Хоть славяне и поддерживали его, но не многие хотели воевать с ним вместе. Большинство шло в Ладогу. Вадим понимал, что одно поражение – и его дело умрёт.

Может, в его борьбе уже нет ничего, что нужно славянам, и он просто мстит? Вадим отогнал дурные мысли и постарался представить, что предпримет его враг, узнав, что он захватил Белое Озеро. «Они начнут бояться», – подумал Вадим. Они будут дрожать от одной мысли о нём и побегут к своим соотечественникам. Значит, надо всем говорить, что скоро сюда приплывут сотни варягов, чтобы отомстить за своих павших товарищей. Может, это даст мне возможность собрать воинов для борьбы.

– Вадим, – подошёл к нему Мечемир, – куда мы двинемся теперь? На улице ревун, скоро станет холодать. К листопаду мы должны найти себе приют или вернуться в Бор.

– Да, мы вернёмся в Бор, но перед этим пройдём мимо Ладоги, чтобы напомнить родам, которые живут там, что варяги – их враги. Мечемир, мы подняли оружие, и теперь все должны знать, что новые варяги приплывут сюда, чтобы отомстить за своих погибших, и месть их обрушится на наших соотечественников. Мы должны их предупредить. Может, они возьмут нашу сторону.