Глава 23

Вера тосковала… Как же она скучала по Максу, Ивану, Лапуле… Да по всем! С наступлением тепла ей все напоминало о Богатом. Хоть она и не видела деревню летом, но Макс так красочно все описывал, что нетрудно было представить. Цветущая за окном ее квартиры сирень сводила с ума своим запахом. Стоило закрыть глаза, как она видела себя сидящей на крылечке возле дома Антонины и греющейся в лучах утреннего солнца.

Вчера Макс прислал ей фото огорода. Вера обалдела, когда увидела, какую красоту там устроил Иван. Повсюду были посажены цветы. Он даже смастерил что-то типа альпийской горки в центре сада, а Макс подвел туда воду. И теперь Вера представляла ее уютное журчание и прохладу в жаркий день. С другой стороны дома они с Максом посадили картофель, помидоры с огурцами, еще какие-то овощи. Макс даже это сфотографировал – аккуратные грядки, на которых только начало все всходить. Как он написал ей, жить в деревне и не держать огород преступление. Да и не может он вечно побираться по соседям, самому нужно сделать заготовки на будущую зиму.

Макс с восторгом рассказывал, как они с Никитой зарабатывают рыбной ловлей. Он даже сам не ожидал, что этот бизнес окажется таким выгодным. Вера завидовала ему и не могла избавиться от тоски. На улице, в проходящих мимо мужчинах, она через одного видела Макса. Доходило до абсурда – если кто-то ей напоминал его со спины, еле сдерживала себя, чтобы не побежать за ним и не проверить, а вдруг приехал…

Он ей снился по ночам. Причем, сны представляли собой смесь воспоминаний и фантазий. Она видела то, что было раньше. Но Макс во сне был другим. Вера точно знала, что он испытывает к ней более пылкие чувства, чем просто дружба. И каждый раз, как она собиралась выяснить с ним отношения до конца, она просыпалась. После таких ночей она особенно остро чувствовала неудовлетворенность.

Вот и сегодня ей приснилось, что сидят они с Максом на берегу богатовского озера. Он обнимает ее за талию. Ее голова покоится у нее на плече. Вокруг такая тишина стоит, словно сама природа ждет, когда что-то между ними произойдет. Макс склоняется к лицу Веры. Она даже чувствовала его дыхание на своих щеках. Его губы почти касаются ее и… она проснулась. В первый момент захотелось громко выматериться. Потом она уткнулась в подушку и расплакалась от горя и бессилия. Сколько еще это будет продолжаться? Ну почему он ни разу даже не намекнул на свои чувства в письмах? Вера отдавала себе отчет, что скорее всего Макс по-прежнему относится к ней, как к другу. Но не может же он не чувствовать, что испытывает она? А в теорию, что не бывает безответной любви, Вера верила свято. Если она никак не может избавиться от своей любви к нему, значит, он просто обязан полюбить ее в ответ. А иначе она сойдет с ума.

Необходимость отвлечься, занять мысли чем-то другим и желательно сильным назрела до такой степени, что Вера решила сходить в кино. Раньше это здорово ей помогало. Когда смотрела что-то сильно переживательное, потом долго еще находилась под впечатлением. Осталось выбрать это самое – переживательное. Выбору она посвятила полдня. Пересмотрела кучу треллеров, почитала не меньше тысячи отзывов и, наконец, остановила выбор на американской драме, этого года выпуска. В отзывах говорилось, что крышеснос полнейший обеспечен. А ей только это и нужно.

В кинотеатр Вера отправилась днем, когда большинство еще были на работе, а поэтому зал пустовал. Она купила стакан колы со льдом, сладкий попкорн и удобно устроилась на самых дорогих местах. Получать сильные эмоции решила с комфортом. Стоило ей только сделать глоток колы, как она вспомнила, что последний раз ходила в кинотеатр с Максом. И было это незадолго до их ссоры, которая предшествовала ее отъезду в Богатое. Да что же это такое?! Она словно зациклилась на мысли о Максе. Будто из ее головы кто-то добросовестно вытряхивал все, не имеющее к нему отношение. Хорошо, что в это мгновение зал погрузился в темноту, и заиграла громкая музыка. Фильм начинался, и Вере предстояло увлекательное зрелище…

На экране полным ходом разыгрывалась драма. Главная героиня попала в такой жизненный переплет, что Вера даже не представляла, как она из него будет выбираться. Кроме того, возлюбленный ее был уроженец индейцев, и ее семья категорически воспротивилась, чтобы они поженились. Каких только препонов они не чинили влюбленным. И девушка несколько раз готова была сдаться. А ее возлюбленный Веру по-настоящему восхитил. Вот это твердость чувств и верность. Да он готов был идти за ней на край света… И такой очаровательный, прям как Макс. Стоп! Ну какой Макс? И тут опять двадцать пять? Вера чуть не разрыдалась. Стоило ей только сравнить героя с Максимом, как она уже не смогла больше смотреть на него другими глазами. Да и видела-то она не смуглолицего крепыша-индейца, а кудрявого и худощавого Макса.

В сердцах она выбежала из кинотеатра прямо посередине сеанса. Билетерша посмотрела на нее, как на ненормальную, когда она со скоростью ветра пронеслась мимо.

Только на улице Вера позволила себе остановиться и перевести дух. Так больше не может продолжаться. Она должна что-то сделать, чтобы вырвать из сердца Макса и Богатое с его жителями. А иначе она рискует сойти с ума.

Вера бесцельно бродила по улицам города, пока не набрела на краеведческий музей. Разглядывая вывеску, пыталась определить, что заставило ее остановиться. Сколько помнит себя, столько этот музей и стоит тут. Ничего интересного там не происходит. Так изредка устраивают выставку Уральских самоцветов, например, или работ местных художников. Пару раз Вера приходила сюда целенаправленно. Но сейчас там точно не проходило никаких выставок. Тогда что же ее так привлекло?

Она уже входила в музей, когда вспомнила свою первую экскурсию сюда, во втором классе начальной школы. Тогда ей больше всего понравилась экспозиция, рассказывающая об истории города с древних времен до начала ХХ века, особенно на этапе дореволюционного периода. Тогда на месте современного города была деревня, от которой сейчас ничего не осталось, ни единого памятника архитектуры. Все посносили и построили новые дома и заводы. Только и остались репродукции местных художников, да вот этот зал в музее. Туда Вера сейчас и направилась.

Молоденькая девушка-гид рассказывала таким же ребятишкам, какой когда-то была Вера, об устройстве быта тех времен. Вера невольно остановилась и прислушалась. Девушка как раз описывала устройство русской печи и как ее нужно растапливать. Не все верно она говорила, но ребятишки с таким интересом ее слушали, что Вера не стала вмешиваться. Один мальчонка, самый шебутной из всех, неожиданно спросил:

– А кто их там лечил, когда они болели? Или у них были больницы?

– Нет, больниц у них не было, но в каждом селе, как правило, были женщины… – девушка замялась, явно вспоминая, как же назывались эти женщины. Она хмурила лоб, а мальчишка смотрел на нее со все большим нетерпением.

– Целительницы, – подала голос Вера.

– Ой, спасибо, – благодарно улыбнулась девушка. Ну, понятно, устала за целый день-то.

– Это они их лечили? – не унимался любознательный пацан. Теперь он уже обращался к Вере.

– Они лечили. Только люди там не болеют, – добавила Вера.

– Как это? Почему не болеют?

– Потому что ведут здоровый образ жизни. В отличие от нас… – так тихо, чтобы никто не услышал, добавила она.

Больше она в музее задерживаться не стала. Она получила то, что хотела. Ведь именно эту экспозицию, которая чем-то напоминала ей дом Антонины, она и стремилась увидеть.

Вера вышла на улицу и поняла, что жутко устала и забралась далеко от дома. Ждать автобус и потом тащиться от остановки, не было ни сил, ни желания. Она поймала такси и расслабленно откинулась на спинку заднего сидения. Но не тут-то было. Водитель попался на редкость разговорчивый. Сначала он ее пичкал рассказами, какие попадаются пассажиры. Потом переключился на правительство – критиковал его вдоль и поперек. В это время дня центр города стоял в пробках. Да и машин прибавилась на дорогах в мае – дачники повыгоняли стальных коней из гаражей, где они отстаивались долгую зиму. Кроме того, сегодня была пятница – народ рванул за город. В общем, к тому моменту, когда они проехали центр, у Веры от избытка информации пухла голова. Хорошо, водитель переключился с нее на мобильный телефон, когда тот пронзительно зазвонил.

Вера снова прикрыла глаза, но невольно обратила внимание, как изменился голос мужчины.

– Привет, сяша, – ужасно ласково и с любовью проворковал он. – Скоро уже. Через час сдам смену и буду. В магазин заехать? – он замолчал ненадолго, вслушиваясь, что говорят на том проводе. – Хорошо, сяш, целую.

– Жена, – повернулся он к Вере и пояснил, после того как отключился. – Вот ведь как позвонит ближе к вечеру, прям не могу. Хоть бросай все и лети домой. И так целый день жду, когда смогу обнять ее, дочь потискать, с сыном выйти во двор, пивка попить, пока тот не набегается…

Он продолжал что-то рассказывать, а Вера аж зажмурилась от удовольствия. Вот оно – счастье, когда тебя дома ждет семья. Мурашки толпами бегали по ее телу. Сяша… Это, наверное, и есть то самое, ласковое, тайное имя, которыми награждают друг друга только истинно любящие супруги. Вот и мама с папой зовут друг друга пуськами. Она уже забыла, как устала от его болтовни. Человек, который настолько любит свою семью, достоин всяческого уважения.

– … А она ведь все ради меня бросила, – уловила Вера обрывок фразы и напрягла слух. – Она же коренная москвичка. А я на практику туда приезжал. Там и познакомились. А потом, представляете, она возьми, да и прикати ко мне, сюда. Не каждая на такое решится. Напомните, пожалуйста, куда мы едем? – обернулся он к ней. – Забалтываюсь порой и забываю, – смущенно хохотнул он.

– Домой, – Вера назвала адрес. – А потом на вокзал.

Вот так! В одно мгновение в ее голове что-то щелкнуло, и все сразу встало на свои места. Ее место в Богатом, рядом с Максом. Там ее дом.

Вера вышла из автобуса и растерянно замерла на месте. Ощущение дежавю не покидало ее. Все это уже было. Вот так же ранним утром она стояла тут одна, а недалеко от нее Никита копошился в санях. Только тогда была промозглая зима, а сейчас уже почти лето. И сани Никита заменил на телегу.

Он, словно почувствовал ее взгляд и обернулся. В глазах его мелькнуло узнавание, сменившееся удивлением. Вера не могла заставить себя сдвинуться с места – так и стояла возле своих вещей, глядя на Никиту. Он первый направился в ее сторону.

– Привет, – поздоровался, подойдя ближе.

– Привет, – как эхо, откликнулась Вера, чувствуя, как дрожит ее голос.

– Подвезти?

– Если не трудно…

Больше он не сказал ни слова, подхватил ее чемоданы и направился к телеге.

– Через минуту поедем. Забирайся, – кивнул он на телегу.

И опять Вера ощутила дежавю, только сейчас в телеге не было вороха одеял, как тогда, зимой, что-то типа низкого топчана, застеленного дерюгой.

Никита забрался на козлы и повернулся к ней.

– Ты к нам погостить или надолго? – строго спросил он и даже нахмурил брови.

– Надолго, – вслух ответила Вера, а про себя подумала «Навсегда!»

– А знаешь, я рад, – удивил ее Никита. – Лишь когда ты уехала, я понял, как нам тебя будет не хватать. Да и народ сейчас повеселеет. А то все ходили грустные и с тоской поглядывали на дом Антонины.

Вера не нашлась, что ответить, лишь почувствовала, как глаза защипало от подступивших слез. Никита совсем уже было собрался тронуться, даже хлыст занес, как снова передумал и повернулся к ней.

– Ты прости меня, ладно? За то что вел себя как идиот тогда.

– Проехали, – губы Веры сами растянулись в улыбку. – Мир? – протянула она ему руку.

– Мир, – улыбнулся Никита, как никогда не улыбался ей до этого, и пожал протянутую руку.

Когда на горизонте показалось Богатое, Вера жутко начала волноваться. Как встретит ее Макс? Что подумает, скажет? Она ведь не предупредила его о приезде – решила сделать сюрприз. А вдруг он будет не один? Вдруг у него появилась девушка? Вера так и не удосужилась выяснить это. Вернее, она гнала подобные мысли старательно. А может он уже привык жить без нее и будет не рад ее приезду. От всех этих предположений даже голова разболелась и ее начало укачивать на проселочных ухабах.

Стоило им только въехать в село, как скорость движения телеги значительно снизилась. В это время суток, прохожих на улице встречалось мало, но те, кто попадались им, чуть ли не под колеса бросались. Все ее приветствовали, как близкую родственницу. Кто-то даже лез целоваться. А бабульки так откровенно не скрывали слез. И с каждым нужно было перекинуться хоть парой фраз. Так что Вера уже отчаялась добраться до дома.

Наконец, Никита затормозил возле калитки во двор Антонины, помог выбраться из телеги Вере, которая ног и пятой точки не чувствовала от долгой тряски, достал вещи и сам донес их до крыльца.

Вера не спешила заходить в дом, прислушиваясь к тишине в нем. Скорее всего, Макс еще спит. Она любовалась садом, который Ванюшка превратил в сказку, гладила свежевыкрашенные перила крыльца, засмотрелась на рисунок на заборе. Его, наверное, тоже Ваня нарисовал. Как же тут все изменилось, пока ее не было! Насколько стало уютно!

Она вздрогнула, когда скрипнула входная дверь и показалась взлохмаченная голова Макса.

– А я все гадаю, кажется мне или тут правда кто-то топчется.

Вера едва не задохнулась от нахлынувших разом чувств. Она стояла и смотрела на до боли родное лицо, боясь что-то сказать или сделать.

– А я знал, что ты приедешь, – задорно, как-то по-мальчишечьи, улыбнулся Макс.

– Откуда? – это единственное слово далось ей с трудом. Комок в горле мешал говорить.

– От верблюда, – рассмеялся он и неожиданно сгреб ее и прижал к себе.

– Помнишь нашу теорию? Что настоящая любовь не бывает безответной? – прошептал он ей на ухо, обдавая горячим дыханием. – Я верю в нее, и я тебя люблю.

И больше не осталось ничего – все смела эйфория на своем пути и закружила в водовороте радостных эмоций. Губы, о которых она так страстно мечтала, прижались к ее губам, лишая остатков разума. Вера поняла, что в ее дверь постучалось счастье.

В обед, когда они с Максом сидели в беседке, которую он смастерил с помощью Никиты и Ивана, к ним пожаловали гости. Иван вбежал в калитку и замер на месте. Как он вытянулся за эти месяцы, повзрослел… Он во все глаза смотрел на Веру, а она ждала, когда он заговорит и лишь улыбалась.

– А я д-думал, ч-что в-врут они в-все, – махнул он куда-то за калитку. – А т-ты п-правда п-приехала…

Вера нахмурилась, встала и подошла к Ивану.

– Так-так-так… Что это еще такое? – нарочито строго спросила она. – Ты снова заикаешься? Приходи-ка ты ко мне через часик. Я как раз маску собираюсь наложить, да музыку послушать.

– Нет! – всполошился Иван. – Лучше я сам. Я к вам завтра приду… – и собрался уже бежать, если бы Вера не схватила его за руку.

– Да стой ты, дурачок, дай хоть обнять тебя, – и она прижала мальчишку к себе, борясь со слезами радости.

– Я так по тебе скучал, так скучал, – бормотал он, хлюпая носом. – Обещаешь, что не уедешь больше? – поднял он к ней заплаканное лицо.

– Обещаю. Слово даю!

– Слушай, мне показалось, или он от одного твоего вида перестал заикаться? – недоуменно спросил Макс, когда Вера снова уютно устроилась в его объятьях. – И что это ты там плела про маску и музыку.

А вот это ее секрет. Не обязана же она все ему рассказывать, только потому что любит. Вместо ответа Вера его смачно поцеловала. А потом уже и он сам забыл, о чем спрашивал минуту назад.

Было кое-что еще, что Вере непременно нужно было сделать в день приезда. Если она этого не сделает, то не сможет уснуть. Мысли ее нет-нет, да устремлялись туда.

– Макс, проводи меня, пожалуйста, до поляны, – попросила она, когда уже совсем стемнело.

– С ума сошла. Зачем это?

Он занимался тем, что стелил постель, называя его брачным ложем. На маленькой, с панцирной сеткой, кровати спать вдвоем было невозможно. И пока не купят большую, двуспальную, они решили вытащить из подсобки сундуки, сдвинуть их вместе и застелить периной. Получилось шикарное ложе. Теперь пару дней можно и перекантоваться.

– Макс, ну пожалуйста, мне очень нужно к дубу.

Макс поворчал немного на тему, чего только не сделаешь ради любимой, и как все женщины крутят ими, мужиками, и они отправились в лес. Вера попросила его подождать возле опушки, а сама пошла к дубу. Все было, как в прошлый раз, только в дупле царила приятная прохлада. Вера прижалась к шершавой коре и задремала, а очнулась на небольшой полянке, залитой лунным светом. В центре ее стояла Антонина и улыбалась.

– Ждала я тебя, внученька, очень. Поди сюда, присядь рядом, – она опустилась на поваленное дерево и похлопала рукой рядом с собой. – Вижу приняла ты дар добровольно и любовь свою нашла, – продолжила она, обнимая ее за плечи. – Молодец, не ошиблась я в тебе.

– Спасибо вам! – поцеловала Вера старческую теплую щеку. – Если бы не вы, прошла бы я мимо своего счастья.

– Не прошла бы, – лукаво улыбнулась Антонина. – Только добиралась бы до него гораздо дольше. Ты единственная из ныне живущих, кому я могла передать дар. Очень рада, что ты оказалась его достойной. Никогда не сопротивляйся ему, и он будет служить тебе верой и правдой долгие-долгие годы.

– Слушай, Вер, а ты не боишься, что волки тебя покусают? – спросил Макс на обратном пути. Он опять струсил, когда она вышла из леса в сопровождении двух волков.

– Да ты что? Это же мои волки, – засмеялась она. – Они скорее тебя покусают, если обидишь меня.

– А ты опасная штучка, но самая лучшая, – прижал он ее еще крепче к себе и поцеловал.

– Я так люблю тебя! – выдохнула она ему в губы. – И такая была дура, что не понимала этого раньше.

– А я ждал… Ждал, когда смогу покорить тебя.

– Так ты уже давно?..

– С первого курса. С первого взгляда, как только ты впервые вошла в аудиторию.

Вот тебе раз. Что же это получается? Теория о взаимности чувства такая несовершенная, или это она, Вера, до такой степени непрошибаемая?

– Вер, – позвал Макс, – я должен еще кое в чем признаться.

– Ну говори уже, чего мнешься? – засмеялась она.

– Я отправил твой роман в издательство.

– Когда?

– С месяц назад, когда у меня появился интернет. Я его скинул на флешку, когда ты еще была тут.

– Ну отправил и отправил, – махнула рукой она. – Мало мы туда посылали? Как в бездонную яму. Все равно даже не ответят.

– Они ответили, вчера. Сказали, что ставят его в новую серию.

Вот так. Когда человек начинает чувствовать себя счастливым, это не ограничивается каким-то одним событием. Их следует череда – одно за другим.