Глава десятая

Успокоилась я не сразу. Еще долго у меня тряслись руки, а на глаза то и дело наворачивались слезы.

Ну почему? Почему со мной вечно происходит плохое? Отец, граф, Луи, теперь и Ганзель, почему каждый так и норовит меня унизить? Неужели, Всесветлая отвернулась, отдав судьбу в руки своего темного брата?

Я не выдержала и заплакала, а потому не заметила, что мое уединение нарушено.

— Леди… леди Айя, вы плачете?

Я вздрогнула и взглянула на говорящего.

— Могу чем-то вам помочь? — спросил Ольдо, опускаясь передо мной на одно колено.

Я протерла платочком глаза и улыбнулась через силу.

— Все хорошо, барон. Я… я просто вспомнила дом. И сама не заметила, как расчувствовалась.

Рассказывать о чудовищной сцене в оранжерее даже не думала. О таком позоре нужно молчать.

— Простите, — Ольдо прикоснулся пальцами к судорожно сжатому кулачку, лежащему на колене. — Не хотел вам мешать. Просто выдалась свободная минутка, и я решил прогуляться. Ноги сами принесли меня сюда. Но я сию минуту уйду.

— Нет! — воскликнула я и тут же мысленно отругала себя за излишнюю эмоциональность. — Не уходите, барон, прошу. Посидите со мной.

Ольдо порывисто кивнул. Встал с колен только для того чтобы усесться на соседнюю скамью. Так мы и сидели. Близко, но не рядом. Молчали, слушали пение птиц и биение сердец друг друга. Я трепетала. Рядом с бароном забыла и о муже, и о поползновениях графа, и о том, что, возможно, никогда не увижу сестру. Странное, незнакомое доселе чувство охватило меня целиком и не отпускало из своих сетей. Впрочем, я и не хотела свободы. Уж лучше вечность провести на скамье в парке, чем возвращаться в реальный мир. Вот только миру было наплевать на мои желания. Ольдо глубоко вздохнул и поднялся.

— Вынужден вас оставить, леди. Дела не могут ждать.

— Конечно, барон, — я постаралась, чтобы собеседник не услышал в голосе печаль. — Я понимаю. Но… вы… придете… сюда снова?

Всего миг я видела на его лице страдание, но потом Ольдо взял себя в руки.

— Не сомневайтесь, госпожа. Я приду.

А потом он ушел, унося с собой мою душу.

В покои я вернулась только к обеду. Аппетита не было, а вот подремать хотелось. Но судьба опять решила все за меня, посчитав, что отдых — это роскошь.

В спальне на полу плакала Виви. Девчонка выглядела ужасно: встрепанная, в изорванной одежде, на скуле наливался синяк, а подол юбки замаран кровью.

— Виви! — всплеснула руками я. — Что, во имя Всесветлой, происходит?!

Девчонка перестала всхлипывать и затравленно посмотрела на нее.

— Виви, малышка, говори сию же минуту!

Бухнулась на колени подле несчастной и, достав платочек, принялась обтирать ее зареванное лицо. Виви молчала, судорожно сжав зубы. Лишь охала, когда я слишком сильно нажимала.

— Виви, тебе нужно все рассказать. Кто это сделал? Кто обидел тебя?

И без слов стало ясно, что случилось. Кто-то, явно кто-то могущественный принудил девчонку силой, а за сопротивление избил.

— Я все равно узнаю, но чем быстрее ты мне ответишь, тем быстрее я смогу хоть что-то сделать.

Виви замотала головой.

— Я знаю, ты боишься. Но если он сейчас уйдет безнаказанным, то вернется, и все снова повторится. Неужели ты хочешь повторения?

Говоря это, чувствовала себя чудовищем, теребящим кровоточащую рану, но не могла иначе. Никто-никто не мог так поступать с Виви. Она не рабыня и не игрушка. И если я могла постоять за себя, то эта малышка — нет.

— Граф, — выдохнула Виви. — Граф Грос… Он пришел, искал вас, а когда не нашел, он…

Девчонка душераздирающе всхлипнула.

— Он говорил, что из-за вас… в наказание… пока он не получит вас, он будет мучить меня. Каждый день… мне не спрятаться…

— Спаси, Всесветлая! — воскликнула я.

— Леди… госпожа, прошу, защитите меня! — схватила меня за руки Виви. — Он зверь! Я так боюсь! Не отдавайте ему меня.

Я на миг заледенела, но когда вернулась чувствительность, испугалась ту, кто во мне проснулся. Неведомое существо жаждало мести, жаждало поквитаться, уничтожить обидчика.

— Сиди здесь, Виви. Закройся. Открывай только мне или Клотильде. Ты поняла?

Виви судорожно закивала.

Я поднялась, еще раз окинула девчонку взглядом, а потом решительно направилась к выходу из покоев. В коридоре встретилась Клотильда.

— Живо ко мне, — не своим каким-то жестоким голосом приказала я. — Помоги Виви.

Пока та хлопала глазами, меня уже след простыл. Я целенаправленно шла в обеденный зал. Как и думала, высшее общество уже собралось: граф и виконт Нарвано, Ольдо и он. Мерзкий похотливый чурбан Грос.

— Прошу прощение за опоздание, ваша светлость, — проговорила я. — Но меня задержали непредвиденные обстоятельства.

— Раз так, прошу, порадуйте нас своим вниманием, — кивнул свекор. — Осетрина сегодня просто восхитительна.

— Обязательно, ваша светлость, но вначале я хотела бы прояснить один момент.

Барон и граф переглянулись, Луи было на все наплевать, он со скучающим видом ковырялся в тарелке.

— Раз вы настаиваете, то, пожалуйста.

Я подошла ближе и встала ровно напротив графа Гроса.

— Будьте добры, ваша светлость, скажите, каково наказание для мужчины, взявшего женщину силой?

Свекор опешил, и некоторое время просто смотрел на меня, потом пришел в себя.

— Дорогая невестка, к чему такие странные вопросы?

— Мне важно знать, ваша светлость.

— Хорошо. Насколько я помню, простолюдин, совершивший насилие, отправляется на рудники на срок до пяти лет. Аристократ должен заплатить штраф в казну и отступные женщине. Но…

— Что, но, ваша светлость?

— Если насилие будет доказано. И женщина не является законной супругой осуждаемого. Ведь по определению, жена должна ублажать мужа в любое время.

Я поняла, куда клонил граф, но сделала вид, что мне все равно.

— Помню, ваша светлость. Но действо, совершившееся в замке, причем прямо в моих покоях, является именно насилием. Мою служанку Виви избили и принудили силой.

— Кто же это сделал? — спросил граф.

— Ваш гость и друг, граф Грос, ваша светлость, — ответила я.

В зале стало тихо, но лишь на мгновение.

— Это гнусная ложь! — воскликнул насильник, бурно жестикулируя. — Я требую наказать девку за поклеп! Да чтобы я, да со служанкой, не быть такому!

— Помолчи, друг мой, — остановил словоизлияние Маркус. — Нужно разобраться.

А затем обратился ко мне.

— Вы уверены, Айя. Это серьезное обвинение, требующее доказательств. Со своей стороны я могу заверить вас, Ганзель не мог совершить то, о чем вы говорите.

— Мог и совершил, — жестко отрезала я.

Видела, свекор начал злиться, но не могла отступить, не в этот раз.

— Дорогая невестка, прошу, не забивайте вашу чудесную головку россказнями всяких глупых девиц. Я обязательно расспрошу эту… вашу Виви и все выясню.

«И спущу все на тормозах, вдобавок с позором уволю несчастную жертву», — мысленно добавила я.

— Уверена, что Виви не лжет. Кроме того, граф Грос, перед тем как унизить Виви, хотел взять силой меня.

Признание далось на редкость легко. И не думала, что вот так просто расскажу о своем позоре.

— Что?! — ахнул Ольдо, вскакивая с кресла.

— Лгунья! — побагровел Ганзель. — Да чтобы я, да невестку своего лучшего друга, да никогда!

— Я говорю правду! — крикнула я. — А когда я умоляла его отпустить меня, только смеялся. Я говорила ему о детях, а он не слышал меня!

— Маркус, твоя невестка безумна! — заорал Грос. — Как она смеет говорить такое?!

— Айя, — поднялся с кресла и Нарвано-старший. — Вы забываетесь. Я никому не позволю оболгать моего друга.

— Я не вру! Почему вы мне не верите?! Вы пригрели змею на груди, которая исподтишка жалит вас!

— Довольно, Айя. Идите к себе. Я устал слушать ваши бредни.

— Но, ваша светлость! — воскликнула я. — В замке есть маг, пригласите его, он…

— Уйдите с глаз моих! — рявкнул Маркус. — Прочь!

Я поняла, что проиграла. И чудовище Грос так и уйдет безнаказанным.

— Граф, прошу…, — предприняла еще одну попытку, но была остановлена взмахом руки.

Пришлось уходить.

— Подождите, леди, — услышала вдруг голос Ольдо. — Вы говорите правду? Я должен знать.

— Да, барон, — выдохнула я, но так и не повернулась к нему.

— Я верю вам, леди. И требую Божественных ответов.

Его слова громом пронеслись по залу. Я развернулась и посмотрела на Ольдо. На его лице стыла решимость довести дело до конца.

— Ольдо, ты уверен? — спросил граф, переводя взгляд с племянника на побледневшего друга. — Ты ведь знаешь, к богам можно обратиться лишь однажды. Подумай, ты еще может отказаться. Ведь начнись церемония, ответчик не сможет уйти.

— Я уверен, дядя.

Барон подошел графу и с яростью выплюнул в его лицо фразы:

— Лгун и насильник должен быть наказан.

И ушел. Следом направились все остальные, даже Луи. Он с противной ухмылкой подал мне руку и повел в храм. Ведь именно там Ольдо должен запросить Божественные ответы. Грос, скованный ритуальной фразой, поплелся последним. С этой минуты он не мог ни сбежать, ни ответить на вопрос по-другому, ни говорить до того момента, когда вопрошающий ему позволит.

Честно говоря, не думала, что выйдет вот так. Я жаждала расцарапать Гросу лицо, сгноить его в рудниках, чтобы он больше никогда не смог никого обидеть. Но никак не ожидала Божественных ответов. А потому шла в храм с тяжелым сердцем.

Когда все желающие стать свидетелями собрались, Ольдо полосонул ладонь стилетом и окропил Чашу.

— Милостью данной Богами, я требую Ответов, — проговорил он и сунул руку прямо в огонь.

Я зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что барон заматывал обожженную ладонь платком.

— Говорите, граф, — приказал он Гросу. — Боги вас слушают.

И правда, статуи всех трех богов светились.

Ганзель затрясся, его глаза были широко открыты, рот кривился в гримасе страха. Граф силился смолчать, но не мог.

— Я не насиловал служаку Виви и не делал попыток взять силой виконтессу Нарвано.

Слово сказано, теперь нам нужно только ждать ответа богов. И боги ответили.

— Ложь, — прошелестел, казалось, сам воздух. — Ложь.

Грос закричал нечеловеческим голосом и, обезглавленный, рухнул на пол.