Глава 18

Дарио ждал нас в гостиной. Он так и не ушел к себе, и я немного напряглась, поймав его взгляд — а не услышал ли он наш разговор. Но нет, судя по его лицу, для него всё по-прежнему.

— Ну-с, на что жалуетесь вы? — подошел к нему магистр Латиас. — Сразу скажу, снять с вас ошейник принадлежности я не могу. Нарушать закон не стану. С этим вам и вашему владельцу предстоит разбираться самостоятельно. По той же причине я не смогу восстановить до нормального состояния ваши магические артерии. Но во всем остальном готов помочь.

— Шрамы и внутренние повреждения убрать сможете? На лице и на теле? — хмуро спросил Дар.

— Несомненно, только в вашем случае процесс будет весьма болезненный. И вам придется выбрать, либо лицо, либо тело. Во втором случае я смогу излечить и все застарелые травмы.

— А почему или — или? — вмешалась я в разговор.

— Магический ошейник режет все энергетические потоки и ауру, — глядя на шею будущего пациента, пояснил целитель. — Нет целостности, соответственно, излечить всё за один раз невозможно. А две процедуры он не вынесет. Видите ли, в его случае я даже не смогу наложить обезболивающее заклинание. Мне жаль.

— Я понял, магистр Латиас, — сверкнул глазами Дарио и сжал челюсти. — Прошу вас заняться моим телом: как шрамами, так и последствиями всех травм. Они беспокоят, а регенерировать и вернуть здоровье сам я не могу в нынешних обстоятельствах. Рэми, идем. Я хочу, чтобы ты присутствовал.

— Вы уверены? — промелькнуло беспокойство в глазах лекаря. — Процесс лечения крайне интимный, я не уверен, что мальчику стоит на это смотреть. Вам придется быть обнаженным и…

Мужчина замялся. Его явно смущало то, что я девушка. Он-то об этом знает.

— Магистр, мои жизнь и тело — его собственность, — устало пояснил Дар. — Он мой владелец. Рэми уже выхаживал меня, когда я умирал. И я доверяю только ему. Он принадлежит мне, я знаю. Даже если слягу, служанок и сиделок к себе подпустить не разрешу.

— Удивительно, — пожевал губами целитель. — Что ж, пойдемте.

Мы вошли во вторую спальню, и магистр Латйас обратился к своему новому пациенту:

— Вам необходимо раздеться донага и лечь на кровать. И желательно зажать что-то в зубах. Процесс излечения шрамов и неправильно сросшихся тканей в вашем случае окажется болезненным. Рэми, если вам станет дурно, скажите. У меня с собой есть нюхательные соли.

Спустя время обнаженный Дар лежал, сжимая в зубах скрученный в тугой жгут край простыни.

— Мне жаль, что я никак не могу помочь вам с обезболиванием, — невесело проговорил маг, присаживаясь на край матраса. — Поверьте, я совсем не рад тому, что сейчас предстоит делать. Но в вашем конкретном случае — или так, или никак. Может, потерпите до того момента, когда снимете магический ошейник, который так чудовищно коверкает и режет вашу ауру и магические потоки? Открытых ран у вас нет, а излечение застарелых внутренних травм и рубцов… Это будет мучительно.

Дарио сверкнул глазами и решительно помотал головой.

Магистр Латиас вздохнул и приступил.

Он говорил, что будет больно? О нет. Это были пытки. Агония. Страдание, которое невозможно выдержать с достоинством. И жертва лечения мычала сквозь сжатые зубы, не имея возможности кричать.

Я не знаю, как лечат старые глубокие шрамы, неправильно сросшиеся мышцы и, возможно, кости и сухожилия под ними в обычных условиях. Почему-то думала, что целитель проведет рукой, произнесет заклинание, и всё разгладится. Но мне и в кошмарном сне не могло привидеться, что можно делать это так… Отслаивая участки кожи от мышц, делая что-то как с ними, так и с располагающимися глубже тканями, приращивая потом всё обратно. Переходя к следующему месту и по новой…

Нет, крови не было. Кожу целиком целитель не снимал с тела, только оттягивал ее куски, и она оставалась в его пальцах словно тоненькая тряпочка, приподнятая над тем, что ранее прикрывала. А потом ее «приклеивали» и «отрывали» новый кусок…

Сначала спина, ягодицы, икры и бедра сзади… Я видела, насколько Дару больно, по тому, как напрягалось его тело, сжимали и комкали простыни пальцы. Потом мне, глотая слезы жалости, пришлось помогать магистру Латиасу переворачивать обессилевшего пациента лицом вверх. И всё повторилось… К счастью, на груди и животе рубцов было меньше. Это на спину даже страшно смотреть. Я помню свой шок, когда увидела его отмытое от грязной коросты тело в бане в день нашего знакомства.

Долго, невыносимо долго. И мучительно не только для Дара, я тоже страдала, глядя на этот жуткий процесс лечения. Нет, мне не стало дурно, как опасался лекарь, и не понадобились нюхательные соли. Наверное, я слишком много уже видела людской боли.

— Ну вот и всё, — утомленно сообщил целитель, выйдя из спальни и поманив меня за собой. Дар к этому времени потерял сознание и уже ни на что не реагировал. — Теперь полный покой не менее суток. Не позволяйте ему вставать. И я бы все же пригласил сиделку или служанку. В ближайшее время он совсем ничего не сможет, даже сесть или перевернуться. О том, чтобы самому дойти до уборной, не может быть и речи. Не укрывать! Прямо сейчас нужно хорошо обмыть с ног до головы, так как я еще вывел наружу скопившийся в организме яд. Со времен каторги на рудниках, полагаю, остался. Ах да. Вашего раба необходимо каждые два-три часа переворачивать, чтобы кровь не застаивалась, а кожа дышала. Когда очнется и пройдет боль — массаж всего тела минимум трижды в день на протяжении недели. Справитесь?

— Справлюсь, магистр, мне не впервой. А он не позволит кому-то постороннему прикоснуться к себе. Я знаю.

— Удивительные отношения… Юная леди, а вы уверены, что он… Пч… Я так понимаю, он не в курсе, кто вы?

— Нет. Пока нет.

— Вам предстоит нелегкий разговор. Я не имел чести быть ранее знакомым с лордом Дарио, но слышал о нем. И он… То, кем вы являетесь на самом деле…

— Думаете, он убьет меня, когда узнает? — напряженно спросила я.

— Что? — изумился маг. — Убьет?! Ну что вы. Напротив… Милая, вы осознаете, что он мне сказал? Вы ведь слышали? Он уже сейчас забывает, что это он ваш раб и собственность. Считает, что вы принадлежите ему, при том, что видит вас мальчиком. Если же вы молодая девушка, да еще и хорошенькая… М-да…

Я открыла рот, собираясь возразить, что не ожидаю от Дарио ничего плохого, но не смогла сформулировать свою мысль внятно. А правда, как он поступит, когда выяснится, что мне семнадцать и я девушка? Именно этого ведь и опасаюсь — его реакции.

— Мы… разберемся в наших отношениях позднее, — произнесла наконец.

— Несомненно, — хмыкнул целитель. — И я даже предвижу итог. На этом откланиваюсь. Я сделал для вас обоих всё, что мог. Если захотите позднее вернуть вашему рабу красоту и стереть шрам с его лица, то придется сначала снять ошейник. Но я бы не советовал. Лорд Дарио опасен, он осужденный на смерть преступник. И то, что всё еще жив, как вижу, не заслуга его самого, а ваша жалость и мягкосердечие. И я даже не знаю, поздравить вас или выразить сочувствие.

— Я спас… спасла его, а он уже не единожды уберёг меня. Если бы не Дар, я бы не добрался… то есть не добралась бы сюда в целости и сохранности. И он обещал охранять меня и дальше. Простите, я отвыкла за эти месяцы говорить о себе в женском роде. Скрываюсь ведь.

— О да, он сильный и опасный противник и великолепный воин, хотя еще молод. Я слышал… Вам ничего не грозит, леди. Он считает вас своей собственностью и перегрызет горло любому, кто посмеет на вас покуситься. Это в их натуре, видите ли. Они не умеют по-другому. Ужасные собственники, делиться и отдавать свое органически не способны.

— Они?

Бормоча себе под нос что-то непонятное, магистр засобирался и ушел, не ответив на мой вопрос. Кто они-то? Высокородные аристократы? Мужчины в целом? Члены рода Дара? Он не называл мне свое родовое имя, предпочтя в своей обычной манере увильнуть от ответов, так же как и я не говорила, что я дас Рези.

Дарио не приходил в себя. Глухо стонал, периодически начинал биться в конвульсиях, глазные яблоки бегали под веками, ресницы подрагивали. Иногда звал меня. И я говорила с ним, от звука моего голоса он затихал, ему словно становилось легче. Невероятно трудно было переворачивать тяжелое обмякшее тело, как велел целитель.

Было искушение позвать кого-нибудь на помощь, но я сдерживалась. Отчего-то была уверена, что Дар мне не простит, если я подпущу к нему кого-то чужого. А он ведь обязательно узнает. Люди не умеют держать язык за зубами, особенно прислуга. Это я знаю давно.

Ближе к вечеру заглянул лорд Калахан. Без стука вошел в спальню, стоя на пороге, сначала внимательно осмотрел меня и довольно кивнул. После этого впился взглядом в распластанное на постели обнаженное тело. Я торопливо прикрыла Дара до пояса простыней, вызвав у визитера гримасу, отдаленно напоминающую усмешку.

— Уже вечер. Тебя проводят в зал, музыкант.

— Меня зовут Рэми, лорд Калахан, — негромко проговорила я.

— Знаю. Поужинай и спускайся, — приказал он и ушел.

Ужин принесли буквально через пять минут после этого. А как только я торопливо поела, за мной пришел вчерашний лакей. Под его насмешливым взглядом я тщательно заперла дверь в отведенные нам гостевые покои, спрятала ключ в карман и отправилась выступать. Не в наших с Даром интересах злить лорда Калахана. Я это понимала. И если мне приказано выступить, я это сделаю. Причинить вред тому, перед кем долг жизни, он не захочет. А вот мне — запросто.

И снова я играла, пела и рассказывала сказки. Кое-что меня даже попросили повторить.

— Менестрель, расскажи еще раз историю про лесника, у которого было три дочери, — крикнула с другого конца зала одна из служанок. — Такая жуть, я полночи не спала!

— Жанна, ты не спала, потому что тебе Михель не давал! — насмешливо ответил ей один из стражников.

— А ты не завидуй! — поправила волосы девушка. — Конечно, мне было боязно ложиться одной.

— Ага! А Михель всю ночь тебя охранял! — заржали мужики.

Когда все просмеялись, я заговорила:

— А хотите, я вам расскажу другую сказку? Не про лесника, а про лорда, у которого тоже было три дочери? Одна была умница, другая рукодельница-кружевница, а третья — красавица.

— Хотим! А потом еще и про вчерашнего лорда, который семь жен схоронил. Вот ведь страх! Не хотела бы я за такого замуж, — снова подала голос разбитная Жанна.

— Да лорд бы тебя и не взял! Хватит с тебя Михеля!..

Время шло, я завершила свое выступление и встала со стула, подхватив свою гитару. Хотела пройтись со шляпой в руках среди народа, видела, что многие уже приготовили монетки, собираясь отблагодарить. Но не успела… Невесть откуда вынырнул лорд Калахан, надменно кивнул, словно благодаря за доставленное удовольствие, и равнодушно перекинул мне точно такой же мешочек с монетами, как и вчера.

Если внутри такая же сумма, то я теперь богата. Даже один золотой — это огромные деньги для бродячего музыканта. И неважно, что раньше у меня были дорогие наряды и украшения, стоившие больше сотни золотых. Папа никогда не скупился на меня и маму. Вчера лорд Калахан небрежно расплатился со мной пятьюдесятью полновесными золотыми монетами.

Я не ошиблась, сегодня оказалась та же сумма. Либо хозяин этого дома баснословно богат и даже это для него — мелочь, либо он пытается продемонстрировать, что я обрету, если приму его покровительство. Не знаю, но деньги возьму. Мне они точно нужнее, чем этому надменному жуткому господину.

Ночь мне пришлось провести в комнате Дарио. Притулилась на его кровати, чтобы в нужное время помочь.

Наш визит в итоге затянулся. Я еще три вечера подряд выступала, в конце возникал из ниоткуда, словно призрак, лорд Калахан, отдавал мне замшевый мешочек с пятьюдесятью золотыми и уходил.

Дарио пришел в себя, и хотя был слаб, но с моей помощью вставал и сам доходил до уборной. Вот только мыться пришлось ему помогать. В положенное время я делала ему массаж, не слушая возражений, мол, и так сойдет.

Целитель распорядился? Вот и всё!

— Рэми…

— Мм-м? — не отвлекаясь от своего дела, промычала я. Разминала спину, усевшись сверху на лежащего на животе Дара.

— Я рад, что ты мой. Я ценю.

— Вообще-то, это ты вроде как мой… — замерли мои пальцы.

— Это само собой.

Кажется, кое-кого основательно заклинило на тему принадлежности. Раньше такого не было, мы вполне мирно сосуществовали и спокойно ехали к цели как партнеры и приятели. А тут… Так повлияло поступившее от лорда Калахана предложение о покровительстве? Или беззащитность и зависимость от меня из-за тяжелого лечения старых травм и шрамов?

— Рэми.

— Да?

— Малыш, я не смогу подарить тебе физической любви, как это обещал Калахан. Прости, но это… выше моих сил. Раньше я любил женщин. Больше… не люблю, но и перебороть себя не смогу. Ты для меня — самое дорогое, единственное, что у меня есть. Я сделаю для тебя всё, обещаю. Кроме… Если ты передумаешь, я усыновлю тебя. Или просто буду всегда рядом, не отпущу, не позволю уйти.

— Я не хочу уходить, — помедлив, отозвалась я, радуясь, что не вижу лица Дара, а он не видит моего. — И безумно рад, что ты не хочешь физической любви с мальчиком.

Дарио еще трижды возвращался к этой теме, которая оказалась для него неожиданно болезненной. И наверное, мне следовало бы признаться в том, что я девушка, именно сейчас. Но я струсила. Опять.

А его буквально заклинило на мне, что даже немного пугало. То есть я понимала — это оттого, что он прикипел ко мне. Что мы с ним повязаны. У нас неожиданно оказалась одна судьба на двоих. Но эта чуть ли не одержимость, постоянные попытки взять меня за руку, чтобы удостовериться, что я рядом, никуда не исчезла, просьба ночевать в его спальне, пока мы находимся здесь… Неконтролируемая ревность ко всем, даже к слугам…

Нет, он не делал ни малейших поползновений в мою сторону, я видела, он воспринимает меня именно как ребенка, но… Даже мама так никогда не тряслась надо мной.

В один из дней, после обеда, пришел лакей и с поклоном сообщил, что лорд Калахан приказал проводить нас обоих в оружейную.

— Идем, Рэми, — тут же вцепился в мою руку Дар. — Мне нужно выбрать оружие.

Хозяин замка ждал нас в помещении, сплошь завешанном и уставленном всеми видами смертоносных игрушек.

— Дарио.

— Калахан.

Приветствовали они друг друга странно…

— Выбирай, — повел рукой владелец всего этого изобилия, после чего перестал обращать внимание на него и сосредоточился на мне: — Рэми.

— Да, лорд Калахан, — с опаской отозвалась я.

— Я подобрал тебе оружие. Иди сюда.

— Но я не умею, лорд, — вяло запротестовала я, но не решилась ослушаться. Меня пугал этот жуткий человек, и проще было не спорить с ним, тем более, ничего плохого он пока не сделал.

— Знаю. Кинжал, — пройдя на противоположный конец зала, он протянул мне изящную небольшую игрушку. — Особого вреда не нанесет, но магическая составляющая не позволит противнику сразу же снова напасть. Это даст тебе фору, и ты успеешь скрыться. Твоя железка, которую ты зачем-то носишь на поясе, ни на что не годится. Если только колбасу нарезать.

Я молча приняла кинжал, благодарно склонив голову. Он прав, а я не в тех обстоятельствах, чтобы отказываться. Вдали Дарио сосредоточенно подбирал себе меч под руку и в нашу сторону только поглядывал, не вмешиваясь.

— Арбалет, — протянул лорд Калахан мне широкий наруч. — Надень его на левую руку, там он не будет мешать.

— Но… — озадаченно повертела я широкий посеребренный браслет. Точнее, наруч. Это арбалет? А где болты? Пружина? Спусковой крючок?

— Тоже магический. Активируется силой мысли и даром. Мой целитель постарался, я вижу, что твоя аура восстановлена. Потренируешься им управлять позднее. Убить из него сможешь, лишь попав в глаз, и я сомневаюсь, что ты способен на подобную меткость. Но его дротики парализуют, ты опять же сможешь убежать.

— Вы не очень-то верите в мои силы, да? — У меня невольно скользнула невеселая улыбка.

— Каждому свое, музыкант. Я не верю в то, что твой раб сможет тебя защитить, поэтому делаю это сам. Мне плевать, если умрет Дарио, он живет взаймы и лишь по твоей милости. Но ты нужен нам всем. С уходом сидхе в этом мире не осталось прекрасного. Жаль, все поняли это слишком поздно, их уже не вернуть. Я хочу уберечь хотя бы тебя.

— Лорд Калахан, — во мне неожиданно на смену страху пришло уважение. — Спасибо. Мне жаль, что я не могу… Но я был бы рад, если бы вы считали меня другом вне зависимости от того, какие отношения вас связывают с Дарио. И я вам очень благодарен.

— Не стоит, я делаю это не ради тебя, а ради себя. Наши души умирают без волшебства сидхе, без цвета их музыки. Последняя из них, которую я слышал, сгинула бесследно более пятидесяти лет назад. И с тех пор никто ни разу не сумел пробудить во мне и капли тех чувств, что смог ты.

— Как ее звали? — зачем-то спросила я.

— Альенда. Прекрасная Альенда… Наивная мечтательница и идеалистка, которая не ушла одновременно со всеми своими, а осталась… Мне горько, что я не сумел помочь ей. Полагаю, она сдалась и открыла тропу к сородичам. Поэтому оставайся с нами хотя бы ты, музыкант.

«Альенда. Прекрасная Альенда…» — колокольным звоном звучало в ушах.

— Так звали мою маму, — внезапно охрипла я от догадки.

— Она была полукровкой? Только сидхе называли так своих дочерей. Что ж, это объяснило бы твой талант. Ты похож на нее?

— Нет, — медленно покачала я головой. — У нее были голубые глаза и длинные золотые косы.

Лорд Калахан окаменел. Застыл, глядя на меня пристально и недоверчиво, а потом задал вопрос:

— У твоей матери была вот тут маленькая родинка? — коснулся он своей верхней губы слева.

— Да.

О том, что у меня такая же родинка, как и у мамы, я промолчала, разумеется.

— Альенда… — внезапно глухо застонал мужчина и спрятал лицо в ладонях. — Она… умерла?

— Да. Больше полугода назад.

Лорд Калахан отвернулся и с прямой спиной пошел прочь. Словно слепой, пошатываясь и сшибая всё на своем пути.