Глава 6. Знакомство с городом
По дороге из университета Милания беззаботно щебетала о всяких пустяках. Ее переполняли эмоции:
– Мы станем членами общества «Лемборнских дев»! – периодически восклицала она.
Больно надо. И я не скрываю, что эта затея меня не особо-то впечатляет. Но подруга никак не угомонится, все рассказывает и рассказывает. Слово за слово, и… ей удалось меня заинтриговать.
Во-первых, оказалось, что мало кто осмеливается связываться с членами общества. То есть на них не только как на студенток вуза, распространялась официальная защита от любых исходящих извне санкций, но и внутри учебного заведения приобретается статус неприкосновенности.
А во-вторых, девушки из общества имеют кое-какие льготы. Например, их не отправляют на практику в какие-нибудь захолустья. Казалось бы, мелочь, но… Ведь замок сосватавшего меня герцога, точно так же, как и родительский, находится в самом что ни на есть захолустье, а мне туда ну очень уж не хочется попадать.
– Уговорила, – сдаюсь я. – Сходим на это собрание. Послушаем, что там говорят и что вообще от нас требуется. Вряд ли участие не подразумевает никаких обязательств, – добавляю, а сама прикидываю: в чем они могут заключаться?
Если потребуется вносить какие-то взносы, как это бывает, например, в некоторых церковно-приходских общинах, то эта песня не про меня, в связи с банальной неплатежеспособностью. Если потребуется выполнять какие-то поручения, то опять же все зависит от того, какие. Дело не в том, что я слишком гордая, просто-напросто впереди меня ожидает катастрофическая нехватка свободного времени.
Так и идем, размышляя каждая о своем, даже Милания умолкла. Глазеем по сторонам. Эта часть города производит очень приятное впечатление. Дороги широкие, мощеные и настолько ровные, что кажется – брось монетку, и она покатится до конца улицы. И да, непривычно чисто. Ни помоев, ни слякоти, ни мелкого мусора. Высоченные дворцы соседствуют с небольшими, но добротными двух – и трехэтажными домами. Все здания и ограды вокруг них отделаны камнем светлых теплых тонов: беж, охра, цвета сливок и изредка белоснежные. Обилие зелени поражает. Здесь и аллеи, и парки, и скверики с множеством клумб, наполняющих воздух цветочными ароматами. Тишину нарушает лишь птичье пение, и порой слышно, как где-то нет-нет да и скрипнет, открываясь, дверь или окно.
И что удивительно, все встреченные на пути лавки и магазинчики закрыты. В некоторых, правда, горит свет, но на дверях висят таблички, гласящие: «Закрыто».
– Хм… а я боялась, что мы поздно вышли, – вторя моим наблюдениям, произносит Милания. – Помнится, дома, когда мы ездили в город, там вся торговля утром шла, а к обеду уже… в общем, пришли бы мы к шапочному разбору. А здесь магазины во второй половине дня, видимо, открываются.
По мере продвижения к центру города на улицах становится все оживленнее, прохожих становится значительно больше, часто проезжают кареты, открытые экипажи и просто верховые.
Так, неспешным шагом, добрели до главной площади, где располагался королевский дворец. Взглянуть бы на него хоть одним глазком, но приблизиться, к сожалению, не удалось. Окружающие его высоченные, метров трех, кованые и литые решетки, одновременно и неприступные, и красивые, не дают возможности подойти поближе. Далее обзор закрывается плотным кольцом растительности, из-за которой виднеются лишь верхние этажи бело-голубого здания с золочеными шпилями и белоснежными статуями на крыше.
Проигнорировав недовольные взгляды стражников, мы едва ли не носами припали к воротам, за которыми простиралась широкая прямая дорога, ведущая к парадному входу во дворец. Широкие низкие ступени, статуи, огромные вазоны…
– Вот бы попасть туда… – мечтательно произнесла Милания, и тут же где-то за нашими спинами послышался шум, удары копыт о дорогу буквально кричат красноречивее любых слов о том, что мчащиеся на приличной скорости наездники не собираются останавливаться.
Стражники тут же засуетились, оттесняя нас в сторону со словами: «Что встали?» – и гостеприимно распахнули ворота. Мимо, обдав смесью мужского парфюма и конского пота, пронеслась группа всадников. Загнанные долгим походом лошади всхрапывают, но натянутые вожжи ездоков вынуждают животных придерживаться иноходи, хотя видно – дай им волю, и сорвутся в галоп, чтобы поскорее избавиться от седоков и попасть в родные конюшни.
Уже в воротах процессия неожиданно притормозила, и я поймала взгляд какого-то молодого человека, восседающего на черном как смоль жеребце. Мужчина на мгновение замер, приподняв руку, словно приказывая остальным остановиться. Даже с такого расстояния его глаза показались неимоверно синими в лучах входящего в зенит солнца. Мгновение, и он встряхнул головой, будто прогоняя наваждение, отвернулся и вместе со всей кавалькадой устремился в сторону замка, а мы с Миланией, смотря им вслед, остались стоять возле успевших уже закрыться ворот.
– Ты видела, как он на тебя посмотрел? – схватив меня за руку, зашептала подруга.
– А? – растерянно откликаюсь.
– Вы что, знакомы? – не унимается она. – Кто это?
– Откуда мне знать? – воззрилась я на подругу.
– Хм… А мне кажется… Нет… Он… Хотя… Странно… Нет… Не может быть! – бормочет, споря сама с собой, Милания.
– Ты о чем? – не поняла я.
– А вдруг это герцог какой-то?
– Не поминай при мне герцогов, – фыркнула я, зябко ежась, несмотря на припекающее солнце.
– Нет, ну ты сама-то подумай! Он беспрепятственно въезжает сюда, значит, является приближенным его величества, а может, находится в свите принца. А может…
– Кажется, мы собирались пройтись по магазинам, – напоминаю подруге, стараясь сменить странно заинтересовавшую ее щекотливую тему.
– Да-да, – все еще не сводя взгляда с успевшей опустеть дороги, бормочет Милания. – Идем, – нехотя, со вздохом, говорит и как-то неожиданно резко разворачивается и понуро бредет прочь.
– Эй, ты чего? – окликаю подругу, но та лишь губки поджимает и глаза отводит.
На одной из ближайших улочек обнаружилось уже работающее уличное кафе. Я с грустью потрогала лежащий в кармашке кошелечек с несколькими монетами. Да, на крайний случай у меня имеются семейные драгоценности, но пока что рука не поднимается их продать. Остается надеяться, что работа в библиотеке покроет текущие расходы. А сейчас… сейчас надо как-то встряхнуть неожиданно загрустившую Миланию.
– Не знаю, как ты, но я хочу чая с пирожным! – наигранно весело воскликнула я и потянула подругу к одному из столиков.
Стоило усесться, и тут же рядом с нами очутился официант. Получив заказ, он испарился, а вот мне теперь пришлось тараторить без умолку, болтая о всякой ерунде, лишь бы вытащить Миланию из навалившегося на нее уныния.
– Да ладно, ладно, – в какой-то момент не выдержала подруга и расхохоталась. – Селена, больше никогда даже не пытайся заболтать кого-то! Вот не обижайся, но это не твое. Никогда прежде об этом не задумывалась, но оказывается, чтобы трещать без умолку, нужен талант.
– Которым ты, слава богам, не обделена, – поддержала я.
– Именно, – соглашается подруга. – А значит, даже и не пытайся меня превзойти! – усмехнулась она. – И прости… Просто этот… который смотрел на тебя… Он похож на моего знакомого… – она снова вздохнула и отвела взгляд.
– Наверное, тебе показалось, – шутливо отмахнулась я, боясь, что подруга опять загрустит.
– А вот не скажи! – встрепенулась она. – Я ж его… с… ну не с детства, но года два или три точно знаю. Лицо – один к одному, даже родинка возле правой брови точь-в-точь такая же, и глаза, и то, как он держится в седле… эта осанка, поворот головы…
– Хочешь сказать, это твой знакомый? – удивилась я, памятуя о том, что проезжавшие мимо нас даже и не взглянули в сторону подруги.
– Вряд ли, – вздыхает она. – Его род в опале. Титул – это все, чем они владеют. Земель и то не осталось, все изъято. Живут как перекати-поле. Сегодня здесь, а завтра где-то там. Но вроде бы осели на одном месте… Вот только надолго ли? И к тому же… Они никогда не говорят об этом открыто… Но мне всегда казалось, что семья Франца, его так зовут… В смысле, моего знакомого. Так вот, они недолюбливают короля и очень критично относятся ко всем нововведениям…
– Потише бы ты на эти темы разглагольствовала, – шикнула я на подругу, заметив приближающегося официанта.
– Ай, – махнула она рукой. – Наверное, мне показалось. Чтобы Франц – и здесь? Нет, это невозможно. А жаль… – едва слышно прошептала она, и я сделала вид, что ничего не слышала.
Горячий душистый чай из липы и ромашки и бисквитное пирожное со взбитыми сливками сделали свое дело – не прошло и пары минут, а Милания уже ворковала о чем-то, напрочь забыв… ну или сделав вид, что забыла о встрече с голубоглазым незнакомцем. А я, как всегда, кивала для приличия, думая в это время совсем о другом.
Что я знаю о Милании? Она баронесса, у нее довольно дружная и вполне обеспеченная семья, по маминой линии имеются родственники, подверженные какому-то странному проклятию под названием «жажда знаний». И вот она проговорилась о некой семье, у которой, кроме громкого титула и опалы, ничего больше нет. Как вышло так, что девушка из аристократической семьи оказалась с ними знакома? Она имела полную свободу перемещения? Или же многие были вхожи в их замок? Вот вроде бы мы подруги, но ни она обо мне, ни я о ней ничегошеньки не знаем. Спрашивать как-то неудобно, она же не лезет ко мне в душу, не вызнает, почему я оказалась вдали от дома без гроша за душой.
Стоило нам расплатиться и покинуть помещение, и я решилась узнать о девушке побольше, однако начала издалека:
– Кстати, – словно только вспомнив, спохватилась я и озвучила давно мучивший меня вопрос: – Ты начинала как-то рассказывать про какое-то проклятие под названием…
– «Жажда знаний», – ухватила мою мысль Милания. – Не знаю, откуда оно взялось. И как передается. Вот только не хотела бы я его обрести.
– Так в чем оно заключается-то?
– Мама, когда поняла, что с ее сестрой… что с семьей моей тетки не все в порядке… В общем, она обратилась к магам. Денег угрохала уйму. Вот только пользы это не принесло.
– Почему? – удивилась я.
– Во-первых, тетка оказалась не в восторге от подобного вмешательства, известив лично, что ее все вполне устраивает так, как есть. Во-вторых, маги так и не смогли ничего сделать, только и вынесли единогласно диагноз, сообщив, какое именно проклятие висит на их семье.
– Ну… Думаю, если их самих все устраивает, значит, не так оно и страшно, – пожимаю плечами.
– Понимаешь… – Милания на мгновение умокла. – Раньше, до того, как они подцепили эту заразу, наши семьи были очень близки. Да что уж там? Мы были практически неразлучны. Даже жили постоянно вместе. То у нас в замке, то у них. Вместе выезжали на прогулки и в город на ярмарки, отмечали все праздники. А потом… Потом их как подменили. Книги стали для них важнее всего, их начало тяготить наше общество. К нам они больше не приезжали, а в те дни, когда мы наведывались к ним… – лицо подруги погрустнело. – Адриана убегала от меня и запиралась в библиотеке, ее мама ссылалась на мигрень и практически не выходила из своей комнаты, ну а глава семейства вообще не выходил из своего кабинета, даже чтобы поприветствовать или проститься с нами.
– Да уж, неприятно, – вынужденно соглашаюсь, представив себя на месте подруги. – Может, они обиделись на что-то?
– Мама так же вначале думала, – вздыхает подруга. – Именно поэтому мы упорно, раз за разом, приезжали к ним в гости. Она надеялась, что рано или поздно они либо оттают и простят, либо выскажут наболевшее. Но, увы, ничего. Тогда-то она и привлекла магов. Вот так. И теперь они все такие, как Адриана. Им никто и ничто, кроме книг, не нужен, – завершила свой рассказ Милания и умолкла.
Вот и что меня дернуло за язык? Кто ж знал, что за этим, казалось бы, простым вопросом лежит семейная драма. А теперь подруга опять погрузилась в какие-то невеселые думы.
– У меня был выбор, – неожиданно произносит она и даже останавливается с крайне задумчивым видом, будто решаясь, стоит ли говорить? А я молчу. Захочет – сама скажет, нет так нет. И все же она решилась: – Либо выхожу замуж по своему выбору, либо… – она вздохнула. – Иду учиться в надежде найти способ, как избавить семью Адрианы от проклятия.
– Ты выбрала второе, – озвучила очевидное я, хотя с языка так и рвалась совсем другая фраза: «Ты отреклась ради них от своего избранника?» – а в том, что он был, судя по тоске в ее взгляде, сомневаться не приходится.
Подруга кивнула и молча пошла дальше. А я не могла понять, как можно пожертвовать своим счастьем ради тех, кто это явно не оценит? Да, грустно, что некогда близкие родственные отношения внезапно охладели, но стоит ли это того, чтобы рушить свою личную жизнь? Ведь теперь Милания каждое утро, просыпаясь, видит перед собой вечно недовольную физиономию Адрианы и наверняка уже не раз задала себе вопрос: «А стоило ли?»
Пока мы гуляли, откуда-то со стороны центральной площади раздался колокольный звон, извещающий о наступлении полудня. Тут же, словно по команде, начали гостеприимно распахиваться двери небольших лавочек и магазинчиков.
– Ну наконец-то, – вздохнула молчавшая до сих пор подруга и направилась к самому ближайшему магазину, судя по вывеске и выставленному на витрине ассортименту товаров, торгующему совсем не канцелярскими принадлежностями.
Несмотря на распахнутую настежь дверь, внутри была приятная прохлада. И одновременно с этим я ощутила уже знакомый неприятный холодок в районе лопаток. Будто кто-то сверлил меня взглядом. Поспешно проскользнув в магазин, я как можно незаметнее полуобернулась к широкому окну и окинула взглядом улицу. Но никого подозрительного не заметила. Все те же либо прогуливающиеся, либо спешащие по каким-то делам пешеходы. Изредка мимо проносятся кареты или повозки. В скверике на одной из лавочек собралась стайка бабулек, с интересом рассматривая всех вокруг, видимо, в поисках повода для разговора. На другой лавочке – пожилой человек, целиком и полностью погруженный в чтение газеты и, кажется, никого и ничего не замечающий вокруг.
– Селена, посмотри, какая мне больше идет? – привлекла мое внимание подруга, примеряющая нежно-бежевую шляпку с узенькими полями. – Эта? Или… – она взяла из рук продавщицы светло-персиковую широкополую шляпу.
Стоп. Пожилой? Герцог тоже немолод, и я его совершенно не помню, но у него наверняка должно быть какое-то внешнее сходство с внуком, с которым мы танцевали раза три, на том, единственном в моей жизни балу. Эти мысли промелькнули в доли мгновения. Вмиг забыв о подруге и в этот раз не таясь, я вновь метнулась к окну. Но, увы, пожилого мужчины уже и след простыл, будто и не было его. Ощущение постороннего пристального взгляда тоже исчезло, зато неприятный осадок на душе так и остался.
– Селена, – раздался из-за спины взволнованный голос подруги. – Ты кого там увидела?
– Да так… Показалось, – как можно беззаботнее отмахнулась я.
– Сегодня день такой, – невесело усмехнулась подруга и, поймав удивленный взгляд продавщицы, пояснила: – Всем кажется, что они видят кого-то знакомого.
В этом магазине мы провели не менее получаса и вышли оттуда с тремя коробками. Милания все-таки купила обе выбранные в самом начале шляпки, и да, подарила мне одну. Конечно же голубую. Далеко уйти нам не удалось, магазинов здесь оказалось немало, и подруга норовила зайти в каждый. В какой-то момент пришлось нанять носильщика, потому что рук не хватало на то, чтобы таскать все коробки, пакеты и свертки. Но главное, подруга наконец-то отвлеклась от грустных мыслей. Передо мной теперь была прежняя, вечно улыбчивая беззаботная болтушка Милания с задорно сияющими глазами.
На город опускались сумерки, когда мы наконец-то добрались до ворот университета. Охранники на воротах покосились на сопровождающих нас загруженных под завязку носильщиков, но препятствовать проходу не стали. Самое смешное, что до цели нашего визита в город, то есть до магазина канцелярских товаров, мы в этот день так и не добрались.
Под конвоем в виде комендантши, постоянно кидающей в нашу сторону неодобрительные взгляды, мужчины все же поднялись на наш этаж, разгрузились и, получив оплату, убрались восвояси под присмотром все той же комендантши.
Адрианы в комнате, как всегда, не оказалось, что меня лично совершенно не расстроило, чего нельзя было сказать о Милании. Если честно, мне сейчас больше всего хотелось упасть на кровать и отдохнуть, но одного взгляда на вновь поникшую подругу хватило, чтобы собраться с силами и устроить импровизированный показ мод. Помогло! Минут через пять она не выдержала и, вытащив из шкафа свои платья, начала подбирать, к какому из них больше подойдет эта или та шляпка. А спустя еще десять минут, забыв обо всех печалях, крутилась возле зеркала, примеряя обновки.
Убедившись, что уныние ей в ближайшее время не грозит, я наполнила ванну и с наслаждением отдалась покою, уединению и возможности спокойно все обдумать.
Итак, многие проблемы уже решены. У меня есть кров над головой и работа. К тому же я студентка, а значит, никто не имеет права предъявить ко мне какие-либо претензии и потребовать выйти замуж в соответствии с заключенным между герцогом и моими родителями договором.
Родители… Обида давно уже отошла на второй план. Теперь меня смущает то, что, сбежав из дома, я не удосужилась черкнуть записку на прощание. Хотя в тот момент мне было явно не до этого. А вот сейчас не дают покоя угрызения совести. Ведь родные наверняка волнуются. Завтра же обязательно отправлю им письмо. Все объясню. Надеюсь, поймут.
Вторым вопросом на повестке дня стало мое отношение к графу Дортансу. Понимаю, что это глупо и бесперспективно, но стоит вспомнить о нем, и внутри зарождается тепло. Каждый раз, идя по территории университета, исподтишка ищу его, очень расстраиваясь, если не нахожу, и безосновательно ликую, успевая увидеть хотя бы мельком. Постоянно слышится его голос, если кто-то из мужчин разговаривает поблизости. Обоняние нет-нет да и улавливает аромат его любимого парфюма… Кажется, я просто-напросто начинаю сходить с ума.
И кстати, о сумасшествии… Как еще объяснить все эти странные и не в меру реалистичные сны? А явно прогрессирующую манию преследования? Вбила себе в голову, что герцог не просто послал за мной гонцов, а лично следит! Более бредовую идею даже специально придумать сложно. Зачем ему это? Да, он немолод, но зато неимоверно богат. К его услугам множество других женщин, и на мне свет клином не сошелся. По-моему, с такими симптомами впору к врачу обращаться.
Мысли плавно перетекли к той мимолетной сцене у ворот королевского дворца. Интересно, кто этот голубоглазый парень? Нет, после знакомства с графом Дортансом, никто из мужчин не вызывает у меня влечения. А этот незнакомец… стоило мне отвернуться, и я забыла бы о его существовании раз и навсегда, если бы не Милания. Мог он оказаться тем самым Францем? И если так, то почему сделал вид, будто они незнакомы?
– Мы ужинать пойдем? – ворвался в мои размышления голос заглянувшей в ванную подруги, и только сейчас я заметила, что, во-первых, вода остыла, а во-вторых, да, я ужасно голодна!
