Эдипа интересует только реальность, Хроноса заботит только темпоральность.

Представления, прилипшие к вертикальной оси, игнорируют реальность. Их усилия направлены либо на защиту от времени, либо на полную темпоральную капитуляцию.

Победы на темпоральном фронте имеют колоссальное значение для душевных переживаний субъекта. Вплоть до оккультного экстаза и написания фундаментальных текстов. Но чем величественнее в своих проявлениях Хронос, тем призрачнее тень, которую он отбрасывает на реальность.

Возможен ли промежуточный случай, когда представление работает в две смены: и на Хроноса, и на Эдипа? В принципе, это не противоречит ни одному из предыдущих рассуждений. Представление может половину своей энергии хранить в форме вихря, половиной торговать в форме потенциала (рис. 7.6). В физике так делает электрон. У него есть и собственный вращательный момент (спин), и потенциальная энергия взаимодействия с ядром атома.

Рис. 7.6. Представление, несущее либидо сразу в двух формах. Часть энергии в форме потенциала, часть – в форме вихря. Обе диаграммы эквивалентны.

Двойному агенту трудно разгуляться: он не может как следует пронзить собой реальность или повернуть время вспять. Однако сочетание двух стратегий порождает забавных химер. Нет-нет, об адаптивности здесь речи не идет. Это не та ситуация, где представление выбирает, какому божеству из пантеона помолиться. И царь, и титан требуют принести им по жертве.

Простая арифметика. В прошлом параграфе к темпоральному представлению обращался Хронос и приказывал принести на алтарь двух кабанов. От объектного представления того же самого требовал Эдип. Сейчас герою необходимо пожертвовать одного кабана фиванскому царю, другого кабана – хтоническому титану. Суммарные издержки все равно составляют две парнокопытные души (такси между алтарями возит бесплатно).

Начнем с правого нижнего сектора, то есть с сочетания антитемпоральности и интенсивной идентификации. Представление относится к ценному объекту, но ценность эта уже не является безусловной. Объект ценен не вообще, а только в своем текущем состоянии. Любая попытка повлиять на объект, изменить его, подставить под поток времени – это угроза, на которую представление реагирует весьма агрессивно.

Активная защита своего жизненного пространства – естественная и необходимая функция психики. Но бывает, что субъект теряет берега и лезет со своим уставом во все близлежащие монастыри. Тогда правый нижний сектор заполняется представлениями (вместо точки мы увидим там целый точечный табун), и можно говорить об эпилептоидной психопатии.

У эпилептоида на психической стене висит красивая композиция из множества представлений. Это – картина идеального порядка, под который все остальные обязаны подстроиться.

Подобно истероиду, эпилептоид активно взаимодействует с публикой и умеет по-своему очаровать. Но его интересуют не люди, а их способность подчиниться идеальному порядку. Кроме того, неискренность эпилептоидов видна почти сразу. Они не очень хорошие актеры (вдвое слабее, чем истероиды – сказывается недовезенный до Эдипа кабан).

Подобно параноиду, эпилептоид остро реагирует на реальных и потенциальных нарушителей порядка. Отличие в игнорировании совсем уж бредовых сценариев преследования: эпилептоид умеет иногда тестировать реальность.

Еще одна общая (с параноидом) черта – неприятие времени. Эпилептоиды медленно соображают, они эмоционально вязкие, склонны к пережевыванию информации, перепроверяют все по многу раз. Не дай бог назначить эпилептоида на рядовую бюрократическую должность. Будет докапываться до каждой запятой, особенно когда документы пытаются пронести мимо его психопатического носа. Хуже этих ребят на средних должностях могут быть только они же, но на должностях руководящих. Бедные сотрудники…

Антитемпоральность не заходит так далеко, как у параноидов. Расщепления времени не наблюдается, сюжетов о всеобщем сговоре – тоже. Но имеются конфабуляции — искусственно созданные воспоминания. При нехватке информации эпилептоидная психика зачерпывает недостающие знания из прошлого. Не обнаружив искомых данных, психика их домысливает. Эпилептоидность хороша для анализа большого массива информации (улик, исторических документов, бухгалтерии) с целью реконструировать прошлые события.

Эпилептоиды легко контролируют истероидов, затягивая либидо последних в свои антитемпоральные вихри. Слабый эпилептоид после длительных отношений с сильной истеричкой, запросто может стать параноидом (вихри разрастутся и выйдут из-под контроля). Сильный эпилептоид и слабая истеричка формируют устойчивую (симбиотическую) пару, где истеричка попадает под строгую, почти родительскую, опеку в сочетании с постоянным материальным поощрением. В интимной сфере преобладает анальный эротизм (что не может не радовать истеричек, чье тело покрыто сплошным ковром эрогенных зон), возможны элементы легкого БДСМ. Принадлежность к традиционным культурам (с табуированной эротикой) является патогенным фактором для пары эпилептоид-истеричка. Подавленная сексуальность быстро заменяется садистической агрессией вплоть до семейного насилия.

Надеемся, что грамматика не мешает вам абстрагироваться от половой принадлежности наших героев. Среди женщин немало эпилептоидов, среди мужчин с каждым годом все больше инфантильных истеричек. И вообще, мы о представлениях разговариваем, это маленькие абстрактные точки, у которых нет ни пола, ни геометрических размеров.

Представление попадает в левый верхний сектор, если дефокусировка либидо отклоняется от гипертимного сценария. Энергия переходит к нейтральному окружению не в потенциальной, а в вихревой форме. Окружение не возражает и берет на себя часть управленческих функций. И представление попадает в зависимость от свежеиспеченных часиков. Мы в верхней полуплоскости, поэтому (в отличие от нижней) никакой борьбы не происходит. Полная капитуляция. Возникает аддикция.

Опять-таки, никому не помешает содержать несколько представлений в аддиктноидном секторе. Это хобби, то есть деятельность, не нацеленная на выгоду и развитие когнитивных навыков. Увлечения помогают нам примириться с т времени. Коллекция приносит удовольствие в момент своего пополнения, то есть изменения во времени. Согласовать время с друзьями и поиграть в настольную игру – тоже хорошо.

Психопатия начинается, когда хобби превращается в часть биоритма или переплетается с биохимическими процессами. Последние есть воплощение темпоральности, ибо многие биологические реакции протекают циклически, издавая периодические реагентные «щелчки».

Вместо подробных описаний достаточно упомянуть алкогольную аддикцию, когда «человек» живет по похмельно-запойному календарю. Упомянули – и хватит. Не будем говорить на эту мерзкую тему.

Часто зависимое поведение связывают со слабой отцовской фигурой, которая только и может запретить субъекту вести себя подобным образом. Но у фигуры нет либидо – (как при гипертимии) обмен энергией осуществляется с какими угодно представлениями, но только не с «отцовским».

С недостающим «отцом» аддиктоиду могли бы помочь истероид или эпилептоид. У них этого добра в избытке. Эпилептоидные дамы умело берут мужичков-алкоголиков в ежовые рукавицы. У истеричек свои, не менее эффективные, методы.

Тут главное не напороться на других психопатов, заливающих свои проблемы спиртом. Надо понимать, что алкоголизация – социальный феномен, поэтому не все алкоголики являются аддиктоидами. Например, параноид нередко сочетает бред ревности и пьянство, чтобы дать выход тревоге и агрессии. Тогда не поздоровится ни истероидной жене, ни эпилептоидной теще, ни аддиктивному собутыльнику.

Как соединить зависимость от времени и сильную привязанность к ценному объекту?

Разбавить, ослабить свою темпоральность, добавив в нее телесные сценарии. Например, внушить себе хроническую психосоматическую болезнь. Обязательно хроническую! Тогда настроение, эмоциональный фон, общая активность – и прочий психический тыл – не будут сильно зависеть от времени. Но здоровье и состояние тела превратятся в своеобразный календарь, в сетку жизненного расписания.

В истероидную историю нелюбви с ценным объектом добавляем мотив заботы. Объект вовлекается в искусственную темпоральность болезни. Он стоит у изголовья и считает секунды. Или отмеряет нужное количество капель лекарства. Неслучайно в мировой культуре (особенно в кинематографе) заботливая сиделка часто суетливо хватает пузырек и, неразборчиво считая вслух, капает снадобье в ложечку. Нередко эту сцену берут крупным планом.

Необязательно добиваться от ценного объекта заботы с помощью психосоматических симптомов. Достаточно ярко продемонстрировать свою слабость и подождать, когда объект проявит рыцарские качества или родительский инстинкт. Сила астеноида в его слабости (α’σθένεια – бессилие).

Опекающий объект очень много значит для астеноида. Сиделку с улицы он не потерпит. Телесный спектакль бессознательно разыгрывался для конкретного зрителя. В отличие от истероида, массовка уже не нужна. Почти не нужна. Все-таки представление обладает частичной темпоральностью (верхняя полуплоскость же). Поэтому образ ценной фигуры подвластен времени, он меняется. И если вы будете регулярно пробегать мимо и походя оказывать астеноиду знаки внимания, то рискуете сами превратиться в ценный объект.

Рис. 7.7. Панорама плоскости. Либидо фокусируется в форму потенциала по мере приближения к правой полуоси Эдипа. Проходя через окрестность центра, либидо переходит в аффектную форму, но не сбивается с пути. Слева зона дефокусировки (свободная от линий). Линии фокусировки искажаются в районе оси Хроноса, совершая «мертвую петлю». Чем выше (ниже), тем сильнее искажение: в конце концов, от линий отрываются замкнутые вихри. При сильном отдалении от центра по вертикали, вихри теряют устойчивость и излучаются в форме аффектов. Аналогично, за известным пределом, все линии фокусировки разряжаются аффектами.

Астеноидные представления играют главную роль в формировании долгосрочных отношений с преобладающим мотивом защиты партнера от внешнего мира. Без перехода защиты в гиперопеку, ревность или эпилептоидный контроль.

Избыток представлений в астеноидном секторе ведет к симбиотической привязанности: разлука с заботящейся фигуры психически непереносима для субъекта. Психосоматика продуцируется постоянно, забирая все ресурсы. В пределе получается соматоформное расстройство (ипохондрия).