Глава 13

Дорога к населённым землям и, сравнительно безопасным, заняла у нас четыре дня. Причём полтора дня мы искали дорогу, а потом просто прорубили её себе сквозь огромный лес.

Кеста с компанией к нам прошли по старому засохшему руслу небольшой лесной речушки, но для наших тяжёлых машин этот путь был закрыт. Вот и пришлось вооружаться бензопилами, вручать големам топоры и делать новую дорогу. Прямую или почти прямую, когда на пути вставали глубокие овраги или пруды-болотца. Деревья валили по обе стороны, создавая непроходимые завалы. Пни оставляли под самую землю, чтобы те не мешали машинам. Зато обратно промчим с ветерком.

Были и нападения, но на наше счастье, всех противников видели издалека благодаря двум тепловизорам, единственным подобным приборам в анклаве, которые вручили нам. И, конечно, хорошо, что все твари были теплокровными и обычными живыми созданиями. В основном, всё те же гиены, которых аборигены называли лесными варгами. Шкуры и некоторые органы у них ценились достаточно высоко, так что, нашпигованные пулями мёртвые туши разделали полностью.

Тварей, похожих на белок-летяг размером с овчарку и когтями с человеческий палец длиной и акульими остроконечными зубами, Кеста видела в первый раз в жизни и не знала, что именно полезного у них в организме имеется да и есть ли вообще.

По пути к лесу видели несколько раз вдалеке поселения и руины, а мимо одних проехали в километре. Последние выглядели настолько непрезентабельно – горки камней, остатки стен и всё это густо поросшее мохом и травой, что мы не стали тратить время на осмотр и поиск полезных артефактов.

Так же видели небольшой посёлок земного типа, но так далеко – километров двадцать пять и отделённый от нас неширокой, но, тем не менее, непроходимой речкой даже для наших грузовиков, что так же оставили его за спиной.

– Пока мы держим синицу в руках, нечего заглядываться на журавля в небе, – веско припечатал Терешков. – На обратном пути можно будет посмотреть. А сейчас у нас совсем другая цель.

За лесом или даже – Лесом, вновь раскинулась привычная равнина.

– Всё, Пустое королевство осталось позади, – с облегчением сказала Кеста. – Теперь опасности поменьше будет.

– Куда дальше катить? – вопросительно посмотрел на неё Терешков.

– Куда угодно. Рано и ли поздно наткнётесь на дорогу и по ней доберётесь до посёлка или хутора. Никто из нас эти места почти не знает, а поселений тут немного.

Ночь опять провели в машинах среди травяного моря и только к полудню следующего дня увидели большую рощу, к которой подходила едва заметная узкая дорога.

– Где-то рядом деревня, – уверенно заявила магиня. – И не самая маленькая. В рощу за деревьями жители катаются часто, вон видно, какую дорогу набили.

Я хмыкнул, ага, как же – дорога. Видела бы она земные грунтовки лесные.

– Вы сразу своих големов не выпускайте, чтобы не напугать жителей, – предупредила женщина.

– А наших машин они, будто не напугаются? – удивился Терешков.

– А, ну да… но всё равно, повозки – это повозки. Другое дело, когда к стенам приближается отряд магических созданий с оружием.

Через час впереди увидели и деревню. Точнее, сначала в глаза бросился мощный частокол из почерневших от времени толстых бревён с заточенными остриями. Деревенька или посёлок расположилась на невысоком холме, у подножия которого были разбиты поля с каким-то зерновыми и корнеплодами с фиолетовой, похожей формой и размерами на лопухи, ботвой. За полями тянулось большое пастбище, где бродили сотни две животных.

Наш отряд остановился в километре от поселения.

– Кеста, поедешь со мной, – приказал Терешков. – Возьмём одну машину, десяток големов и пять автоматчиков. Хватит?

– Хватило бы и пяти големов, – усмехнулась она. – Там крестьяне всего лишь. Хоть и могут за себя постоять, но без магии с вашими големами им не справиться.

– Ну, Машу каслом не испортишь, – Цезарь поскрёб ногтями щетину на шее. – Лучше перебдеть. Скайнет, ты с нами, будешь своими терминаторами командовать.

– Человечешки, – холодно произнёс я, – чтобы вы делали без помощи высшего создания. Ладно, помогу, так и быть.

Кеста захлопала глазами, не понимая, о чём мы сейчас ведём речь.

К моменту, когда «камаз» неторопливо подкатил к воротам, те уже были плотно закрыты и даже перед ними стояли несколько бревён с вбитыми в стволы толстыми заточенными кольями.

За пятьдесят метров до стены, машина остановилась и из кунга выбралась магиня с Цезарем и двумя бойцами. Все были укутаны металлом, как младенец пелёнкой. Шлемы с забралами закрывали уязвимые лица.

С повёрнутыми в сторону ворот открытыми ладонями, женщина медленно пошла вперёд, за ней пристроились земляне, разговор начался, когда наши посланцы дошли до преграды.

– Эх, нам бы направленный микрофон бы, – с сожалением произнёс один из бойцов, наблюдающий из окошка за переговорами.

– Или рацию бы Цезарь включил, – подхватил другой.

– Они всё равно на своём языке будут говорить. Поймёт только Терешков, так как он забрал у магини перед уходом амулет-переводчик. так не всё ли равно, что вам слушать – тишину или непонятное курлыканье? – произнёс я.

Переговоры длились больше тридцати минут. Пару раз доходило до криков и размахивания руками, но не более. Маячивший за острыми концами частокола пяток мужиков с луками ни разу не попытались направить своё оружие на наших.

– Уф, – наконец-то, – облегчённо выдохнул тот же любопытный боец, – возвращаются. Блин, такое чувство, что я сам там с ними стоял, так весь издёргался.

У меня ощущения были аналогичными.

– Деревенские боятся нас пускать внутрь, поэтому опять придётся разбивать лагерь под открытом небом, – сообщил Терешков, как только оказался возле машин, где его уже ждала толпа народа, вылезшего из всех машин. – Ну, ещё попросили не травить их поля…

– Травить? – недоуменно переспросил кто-то.

– Портить, топтать, – пояснил ему мужчина. – Поэтому встанем рядом вон с тем прудом.

– Комары ночью сожрут. Да и помёта гусиного там должно быть полно на берегах, вон сколько их купается, – сказал я.

– Зато с одной стороны к нам точно никто бесшумно не подберётся. Дугой закроемся колючкой, машины во все стороны, чтобы ночью можно было осветить всё вокруг.

– И сколько нам тут стоять? Вообще, стоит здесь останавливаться? – спросил я.

– Стоит. Я подумал и решил, что дальше не поедем. Отправим отряд Кесты в городок баронский с новостями, что у нас есть чем поторговать. И вручим кое-что из образцов.

– Смоются, – уверено сказал Сашка.

– Пусть, – пожал плечами Цезарь. – Нам всё равно им платить за услуги, чтобы показать доброту и ширину русской души. Если удерут с образцами, значит, так тому и быть. А мы попозже с кем-нибудь деревенским сторгуемся, заплатим, чтобы он гонцом метнулся в город и рассказал о нас купцам.

– Тогда уж двух или трёх гонцов в разные города, – предложил я. – И Кесте стоит дать товара мелкого, но много. Если начнут распродавать его буквально сразу, то вещами точно должны заинтересоваться торговцы, да и другие всякие разные людишки. Сразу не расскажут, так по пьянее языки развяжут, расскажут, сколько у нас тут всего при себе.

– И придут они всё это отбирать, – покачал головой Сашка. – Мы же без магии ничего им не сделаем, а они все амулетами будут обвешаны.

– У нас оружие дальнобойное и вряд ли полезет гвардия какая-нибудь, а в такой дыре точно не должно быть Мерлинов и Ланселотов, которые вдвоём устроят нам тут ад и Израиль. И ещё не давать им денег, – озвучил я ещё предложение. – Вместо них вручить самой дешёвой бижутерии и зеркал из пудрениц, их у нас спортивная сумка целая. Пусть продают сами и тем самым рекламируют товар.

Сталкеры аборигены покинули нас в четыре часа дня. Получив своё снаряжение, кое-что из нашего оружия, узел с образцами товаров, они купили в деревне скрипучую чёрную от времени телегу с запряжённым старым мулом и укатили по дороге в сторону столицы баронства.

Наш же отряд уже поднаторевший в этом деле, разбил лагерь у большого пруда, опутав с трёх сторон по дуге колючей проволокой. Несколько разборных телескопических стоек с направленными лампами установили вдоль всего периметра лагеря. Там стоят энергоэкономные лампы с мощностью по свечению на сто восемьдесят ватт, при этом брали меньше пятидесяти. Каждая стойка легко освещала перед собой на сотню с лишним метров, а в сумерки давала на все триста. Лампы питались от генератора, который мы запустим, как стемнеет. От его трескучего шума имеется самодельный глушитель и специальный короб с выведенным длинным шлангом для выхлопных газов. Да, мощность снизилась, но зато грохот превратился в негромкий рокот. Плюс, для многих тварей и прочих любопытных этот странный шум и запах является источником страха.

В вечерних сумерках мимо нас чуть ли не галопом пронеслось стадо мелких бурёнок, подгоняемое двумя пацанами лет двенадцати, восседавших на лошадях. Они стремились как можно скорее оказаться за родными стенами, подальше от нас, расположившихся чуть ли не рядом с дорогой. Кстати, гуси и утки практически полным составом сами ушли в деревню, как только солнце коснулось горизонта.

– Ну, тут и животные, – покачал головой Сашка. – Мутанты и твари каждая здоровее предыдущей, а домашний скот дохлый. В Индии и то коровы встречаются крупнее.

– Может это и не коровы, просто похожи. Козы там или вообще новый вид, – предположил я.

– Да фиг их знает, – пожал собеседник плечами, – может и так.

Ночь прошла спокойно. Не сказать, что тихо, так как со стороны близкой деревни постоянно доносился громкий собачий брёх, непонятный грохот и стук, тянуло дымом от костров, который полз, почему-то, к пруду.

– Спорим, что там сегодня ночью никто не сомкнул глаз? – зевая, сказал пироман и кивнул в сторону частокола, над которым торчали три бородатых рожи в шапках или шлемах (точнее рассмотреть из-за расстояния не удавалось).

– Было бы о чём спорить, – ответил я. – Тут и дураку будет понятно.

Стадо на этот раз выпустили только после полудня. Видимо, пока сами жители не одурели от нескончаемого мычания. К слову, мелкие рогатые создания, похожие на коров с очень маленьким выменем и густой шерстью, мычали точь-в-точь, как земные бурёнки. Значит, коровы и есть.

– Животные-то поумнее своих хозяев, – заметил я, когда мимо нас пронеслось стадо, направляемое уже аж семью всадниками и все взрослые мужики там оказались. – Даже глазом на нас не повели. А пастухи чуть из сёдел не выпадали.

– Так животные же, – ответил Сашка. – Пойду-ка я вздремну, а то от собачьего лая не спал полночи, а потом в карауле стоял. Отвык от городского, так сказать, шума.

Четыре дня мы проторчали под деревенским частоколом, изнывая от скуки. Половина парней вооружилась удочками, и оккупировали берега пруда, иногда воюя с домашней птицей за удобное место. Лески было мало, так что каждому досталось по куску в шесть-семь метров. Вместо удилища – срезанный хлыст в кустарнике. Хорошо, что крючков имелось вдосталь. Остальная половина несла караул и отсыпалась. На пятый день вдалеке появился конный отряд и несколько повозок.

– Па-алундра!!! – заорал Сашка, который в этот момент стоял на часах в люке «камазовского» кунга с биноклем.

Деревенские, которые более-менее привыкли к нам и больше не запирались за стенами, порскнули с полей обратно за частокол. К слову, работали там мужики со стариками и бабками. Если молодые девки и были, то их прятали в подвалах. Почему не видно юношей – загадка, в основном нам на глаза попадались подростки и совсем уже откровенные дети лет шести-семи.

Для многих наших такой подход был обидным. Тут почти все в команде свободные и холостые, а ещё молодые ко всему прочему, переполненные тестостероном. Почему-то в мыслях у каждого землянина местные красотки представлялись чуть ли не королевами красоты, готовые раздвинуть ножки за зеркальце или связку бижутерии.

И вдруг такой облом.

Чужой отряд остановился рядом с пастбищем. Повозки, которых набралось с полторы дюжины, встали линией, часть всадников остались с ними, а в нашу сторону поскакали семеро.

– Всемером же не нападают? – негромко спросил автоматчик рядом со мной.

– Если там не маги и не какой-нибудь Дарт Вейдер или Гатс, – буркнул я.

Големы, полтора десятка, вышли вперёд, встав жиденькой шеренгой за колючей проволокой. Пять арбалетчиков заняли позицию за спинами бойцов ближнего боя. Ешё пять големов прикрыли стоянку со стороны деревни. Люди попрятались за машинами и в кунгах, выставив только стволы автоматов.

– Там Кеста! Не стрелять! – скомандовал Терешков, когда всадники оказались совсем рядом.

На небольшой лохматой бурой с крошечными белыми пятнами на ногах и морде, лошадёнке сидела наша знакомая магиня. Шестеро остальных были бородатыми мужиками в кожаной броне и ламиллярном доспехе самого распространенного и простого типа – чешуе. У одного из двух владельцев такой брони пластины были металлические, у второго квадратики размером в две трети спичечного коробка были похожи на кость.

Оружие в руках никто не держал, только короткие плети. Остановились они в примерно в восьми метрах от големов.

– Айке, Терешикоф! – дружелюбно махнула рукой магиня.

– Привествую тебя, Кеста, – ответил ей Цезарь.

Я, как и прочие земляне, понимали только нашего земляка, обладателя переговорного амулета. Кое-какие слова из речи магини были знакомыми, но женщина говорила очень быстро, так что, сути разговора было никак не уловить, оставалось только догадываться, слушая Терешкова.

Для разъяснения ситуации хватило пары минут, после чего командир торговой экспедиции дал указание отвести големов в сторону и снизить боевую готовность всего отряда в целом.

Кеста и два её спутника остались у нас в лагере, остальная пятёрка унеслась в сторону повозок, нахлёстывая лошадей. И уже через час на другой стороне пруда расположился ещё один бивак, побольше нашего как размером, так и количественно. Да и качеством тоже. У аборигенов оказались с собой палатки и шатры, которые они сноровисто стали расставлять. Повозки они выставили в линию, прикрывшись ими со стороны далёкого леса, отсюда и вовсе не видимого. Лошадей распрягли и под охраной трёх наездников отправили на пастбище, даже не спросив разрешения у деревенских.

– А деревня тут ничья, – пояснил мне Цезарь, когда я позже поинтересовался такой свободой действий чужаков. – Место глухое, опасное, земли не самые лучшие. Кое-как себя кормят и только. Их бы давно захватили бы, да только кому нужны? Вроде бы церковники не против это сделать, но всё никак не найдут сил и времени. Большего я не знаю. До нашего появления они тут жили, как в медвежьем углу, вроде того неуловимого Джо, только здесь их целая деревня.

– Понятно.

Вечером нас пригласили в лагерь торговцев на представительную пирушку в честь знакомства. Было предложено идти всем старшим, командирам. Терешков в обязательном порядке должен был там появиться, как глава отряда и вообще, будучи нашим купцом (потому и назначенный Палычем, так как кроме боевых навыков Цезарь и в торговле отметился, да и в целом имел подвешенный язык). Вместе с ним должен был пойти я или огненный маг. Хотелось обоим, но кто-то просто обязан был остаться в лагере, поэтому тянули жребий. Не повезло мне.

– Ну, ты не расстраивайся, – широко улыбаясь, произнёс Сашка и похлопал меня по плечу, – я тебе потом всё расскажу.

– Ты много не пей. а то водички, кроме как прудовой, тебе утром для сушняка не поднесут точно, – предупредил я его. – Лично прослежу.

– Ну ты и… – не договорив, он покачал головой и быстро ушёл.

– Обидно? – поинтересовался у меня Колька, один из стрелков из караула.

– Обидно? – переспросил я, потом пожал плечами. – Да, толком и не скажу… грустно, скорее всего. Я бы хотел посмотреть и послушать о чём там речь будет идти. Как живут, как ведут себя, с чего начинается торжество. Когда ещё встретимся с местными в такой обстановке.

– А ещё там девочки с ними и вполне себе неплохие, – хохотнул он.

– После долгого воздержания и наблюдения за деревенскими бабками в поле тебе любая, кто моложе их лет на двадцать, покажется неплохой.

У гостей и в самом деле в лагере сновали тут и там женские фигурки. Скорее всего, служанки, судя по их деятельности. Ну, и попутно любовницы, бесплатные ночные бабочки для снятия напряжения у купцов. А может, ошибаюсь и кроме как обязанностей слуг, они больше ничем не занимаются. Но что они молодые, моложе тридцати лет, было хорошо видно с не такого уж большого расстояния, что их и наш лагерь разделяло. Мне-то как-то и всё равно, через дней пять-шесть я со своими девчонками увижусь, а вот большинство парней в отряде пускают ручьи слюней на соседок по ту сторону пруда.

Разгар веселья случился после полуночи. В каких-то двух сотнях с небольшим метров от нас звучала неприхотливая музыка из пары струнных и духовых инструментов, которые очень часто перекрывали взрывы мужского хохота, подбадривающих (судя по интонации) криков, женское задорные визжание и многое другое.

– Аж завидно, – вздохнул Колька. – И что мы не попали туда?

– Потому что самые ответственные, – ответил ему я. – Ты поменьше туда заглядывайся, побольше в свой сектор смотри. И думай вот что: если это ловушка, то наших там всех отравят или зарежут, а у тебя будет шанс удрать и отомстить. Как минимум спасёсься.

– Ы-ы? – опешил тот.

– Шутка.

Веселье закончилось с рассветом, когда музыка и смех стихли, а в наш лагерь потянулась шатающаяся вереница группы знакомства во главе с Цезарем.

– Римляне от галлов возвращаются, – хохотнул кто-то из дозорных. – Такое чувство, что им там Астерикс с Обеликсом наваляли.

Отсыпались до трёх часов дня, а потом началась торговля. Приезжие быстро договорились или, может, заставили деревенских сколотить столы между двумя биваками. И там разложили товар.

– И зачем нам их тряпки, вино и оружие? – поинтересовался я у Терешкова. – Кеста им что, не сказала о наших запросах?

Тот пожал плечами:

– Купцы – что с них взять. Как оказалось, не так уж и много волшебных вещей в том городишке, зато образцы так всем понравились, что даже два пожара случилось в купеческих лавках, хе-хе. От конкурентов кто-то избавлялся.

– И нас будут считать за дураков, которые ни в чём не разбираются, – сказал я. – У нас своей брони хватает или сможем сделать, причём лучше раз в пять.

– Но у них красивая, согласись.

– Не отрицаю, – признал я.

Чеканки, завитушек, глянца и зеркального блеска на металлических частях брони и оружии хватало. Пожалуй, из пяти образцов только один смотрелся простеньким, прочие же едва ли не претендовали на музейные экспонаты.

Несколько переговорных амулетов Юлию купцы вручили во время ночной попойки и сейчас одна из этих волшебных вещиц в виде броши, украшала мою куртку.

На торг даже несколько деревенских пришли. Покрутились рядом с товарами землян, повздыхали, глядя на стекло и зеркала, и ушли к своим землякам. Дольше всех возле наших рядов, так сказать, торчал молодой парень, не старше двадцати лет, а может и моложе, судя по тому, что вместо нормальной щетины у него какой-то пушок торчал на верхней губе. Очень ему приглянулось зеркало в золотистой оправе размером с две ладони. Корпус был пластиковым, но не царапанным и не выгоревшим и потому смотрелся едва ли не золотым.

– Нравится? – поинтересовался я.

– Очень, господин, – не сразу ответил он, с лёгким испугом посмотрев на меня. – Только у меня золота нет на такую вещь, серебра немного и медь.

– Оправа не золотая, просто так выглядит. И деньги нам не нужно, мы торгуем за магические вещи – амулеты, магические артефакты иных.

Тот тяжко вздохнул.

– Нет у меня амулетов, господин, это староста ими распоряжается. Хочет оружия прикупить для защиты деревни, а то церковники грозятся закабалить, – совсем тихо сказал он.

– Невесте своей хочешь подарок вручить? – догадался я.

Тот густо покраснел и кивнул.

– Понятно. Я бы своей жене тоже с радостью вручил диковинку, чтобы увидеть счастье в её глазах в тот миг.

– У вас есть жена, господин?

– Есть. Осталась там, – я слегка мотнул головой в сторону дороги, по которой приехали сюда от леса. – Хм, вот что, держи вот это зеркало, просто так.

Я достал из коробки два маленьких круглых зеркальца, которые ранее находились в пудренице, но были варварски выдраны для экономии веса. Таких у меня имелось штук сто, и предназначались они для мелкой торговли с аборигенами, подарков и прочих дел. Вот как раз сейчас и подарю.

– У меня серебро есть, господин, – запротестовал собеседник, когда услышал про подарок. – На серебро купишь ткань для невесты, или румяна. Как и зеркало сгодится. А второе отдашь матери или сестре.

– Нет матушки, – угрюмо ответил он. – Две вёсны назад в поле нечисть сгубила.

– М-м… все под небом ходим и не знаем, когда душа отлетит к нему. Я, вот, и вовсе не знаю, что с моими родителями стало. То ли дома остались, то ли перенос их убил.

Тот покраснел ещё сильнее, перестал тискать несколько мелких серебряных монет, которые вытащил из мешочка, висевшего у него на шее под рубахой.

– Я пойду, господин? – спросил он.

– Иди, и зеркала возьми.

Когда парень чуть ли не бегом умчался от нас, один из наших, крутившийся поблизости, произнёс:

– Он тебе вряд ли Манхеттен продаст, Вить.

– Мне манхетены не нужны, а вот нормальные отношения с местными пригодятся. Что с этой пары зеркал – так, ерунда, фактически мусор. В городе даже на окраине штук десять парфюмерных магазинов стоит и там пудрениц если не миллион, то где-то так.