Глава 4
На следующий день я отправилась в «Фауну» едва ли не к открытию. Оксана сидела за кассой с какой-то блаженной улыбкой. Похоже, она все еще была под впечатлением от вчерашнего романтического свидания с Валерием. Заметив меня, она заговорила первой:
– Здравствуйте, Татьяна. Не ожидала вас снова здесь увидеть. Я ведь вам все, что знала, уже рассказала.
– А я сегодня пришла не к вам.
– А к кому? – насторожилась девушка.
– Мне необходимо поговорить с кем-нибудь из вашей администрации.
– О чем? – Оксана запылала алым румянцем на щеках.
– О Плотниковой.
– Так вы лучше у меня спросите. Что вас еще интересует?
– Так вы же сами сказали, что больше ничего не знаете, – напомнила я.
– Так и есть, – подтвердила блондинка.
– Поэтому я собираюсь поговорить с вашим начальством.
– Саша, – Оксана обратилась к охраннику, – проводи девушку к Лидии Васильевне.
– Пойдемте, – кивнул он, и я последовала за ним. – Вот кабинет заведующей.
– Спасибо. – Я постучалась.
– Да-да! – послышалось из-за двери. Я зашла, представилась и получила приглашение расположиться по другую сторону стола, за которым сидела хозяйка кабинета. – Чем я могу быть вам полезна?
– Я занимаюсь расследованием обстоятельств смерти Анны Плотниковой.
– Да, это такая трагедия! Но чем же я могу вам помочь?
– Просто расскажите мне про Анну.
– Понимаете, я сама здесь только полгода работаю, Аня же, насколько мне известно, работала здесь около четырех лет. – Заведующая задумалась. – Ей нравилась эта работа, она любила животных. Да и специалистом Плотникова была хорошим. У нее диплом ветеринара, так что она могла дать обстоятельные рекомендации по уходу за домашними и даже экзотическими животными. Мне очень жаль, что с ней случилась эта беда…
– А какие у Ани были взаимоотношения с коллективом?
– Нормальные.
– А с кем она была наиболее близка? – поинтересовалась я.
– С Оксаной Черниковой, пожалуй, – после некоторых раздумий ответила Лидия Васильевна. – Они здесь, насколько я знаю, старожилки. А вообще, у нас коллектив дружный.
– Скажите, а вы не замечали в последнее время каких-нибудь изменений в поведении Анны?
– Нет, все вроде было как обычно.
– Никаких конфликтов у нее не было? Может, она излишне нервничала, срывалась на покупателях или же коллегах?
– Я ничего такого не наблюдала.
Если заведующая не лукавила, то Аня, скорее всего, не догадывалась, что работает бок о бок с новой музой своего супруга. Или догадывалась, но не подавала вида?
– Скажите, а как Черникова относилась к Анне?
– Не знаю, чем именно вызван этот вопрос, но у Оксаны действительно было особое отношение к Анне. Она ей старалась во всем подражать.
– Вот как? А в чем именно это выражалось?
– В одежде, например. Стоит Ане купить какую-то вещь, вскоре и у Оксаны появляется такая же или очень похожая. Вот, например, у них пуховики были совершенно одинаковые. Они их даже путали иногда, когда вынимали из гардероба. – Лидия Васильевна кивнула в сторону шкафа-купе.
– Надо же! А как Плотникова реагировала на это? – поинтересовалась я.
– Конечно, ей не нравилось такое подражание, но она не обостряла ситуацию. Я только слышала, что она говорила себе под нос: «Опять. Я так и знала». Или что-то похожее на это. Оксана же только смеялась, приговаривая, что у блондинок мысли сходятся. Но до ссор дело никогда не доходило. Впрочем, Аня нашла выход из ситуации. Она стала покупать очень дорогие вещи, на которые у Оксаны средств не хватало. Оно и понятно, Черникова живет на одну зарплату, а у Плотниковой муж музыкант, отец – столичный чиновник.
– Лидия Васильевна, а что вы можете рассказать о Черниковой?
– Неужели вы Оксану в чем-то подозреваете? – опешила моя собеседница.
– Просто я хочу понять, что заставляло ее подражать Анне.
– Знаете, у меня в студенческие годы тоже была подруга, которая покупала те же вещи, что и я. Но тогда был не такой уж богатый выбор. Что касается Черниковой, то, мне кажется, она просто по своей натуре не лидер, а ведомая. Ей нужен какой-то ориентир, вот Аня и была для нее, так сказать, иконой стиля. У Плотниковой действительно со вкусом все было в порядке, да и с финансами.
Дверь приоткрылась, и в нее заглянула продавщица.
– Извините, Лидия Васильевна, – обратилась она к заведующей, – там корма привезли, но не те, что мы заказывали. Будем брать эти или подождем новой поставки?
– Я сейчас подойду. Татьяна, если у вас еще остались ко мне вопросы…
– Остались! – твердо сказала я.
– Хорошо, подождите меня здесь.
Когда заведующая вышла из своего кабинета, я огляделась по сторонам и заметила, что из приоткрытого шкафа-купе торчит рукав кашемирового полупальто фиолетового цвета. Именно в таком вчера была Оксана. Похоже, в этом шкафу висела верхняя одежда всех сотрудников. Недолго думая, я подошла к нему, приоткрыла дверцу пошире и сунула руку в карман Оксаниного пальто. Там лежали ключи и какие-то смятые бумажки, я достала их, затем сунула руку в другой карман и извлекла из него несколько скомканных чеков. В коридоре послышались шаги. Я едва успела закрыть дверцу шкафа и вернуться за стол, как дверь приоткрылась и в кабинет заглянула Оксана.
– А где Лидия Васильевна? Разве она не здесь? – Черникова удивленно захлопала густо накрашенными ресницами.
– Она вышла к поставщику кормов.
– Правда? А я ее не заметила. – Оксана продолжала топтаться в дверях. – Вам Лидия Васильевна что-нибудь интересное рассказала?
– Да, – сказала я, наблюдая за реакцией кассирши. Черникова схватилась рукой за дверной косяк так, будто земля начала уходить из-под ее ног. – Мне стоило сразу, как я взялась за это расследование, поговорить с ней. Она женщина очень наблюдательная…
– Я пойду, мне надо на кассу. – Оксана закрыла дверь с другой стороны, но до этого успела выдать себя с головой. Интересно, чего такого, по ее мнению, могла знать о ней заведующая? Пожалуй, надо пообстоятельней расспросить Лидию Васильевну о Черниковой. Может, еще что-то всплывет.
Зазвонил мой смартфон, и, судя по мелодии, это была моя подружка Ленка.
– Таня, привет! Срочно приезжай ко мне в школу! Я вызвала родителей Максима Желтова, точнее, его маму. Она придет на большой перемене, это после четвертого урока. По-моему, тебе будет удобней разговаривать с ней в школе, чем у нее на работе, – выпалила на одном дыхании моя подружка.
– Лена, а с чего ты взяла, что мне надо с ней разговаривать? Кто такая эта Желтова?
– Догадайся с трех раз, – интригующе предложила моя подруга.
– Возможно, эта мадам имеет какое-то отношение к делу, которым я сейчас занимаюсь.
– Нет, так даже не интересно, – разочарованно произнесла Ленка. – Я думала, ты даже с третьей попытки не угадаешь.
– Неужели попала в «яблочко»? – удивилась я.
– Да, представь себе. Вчера в фойе филармонии я увидела одну женщину. Она показалась мне знакомой, но я никак не могла вспомнить, кто она, где мы раньше с ней встречались. Только сегодня, когда я вела урок в пятом «Б», меня вдруг осенило – она мамочка одного из учеников. Она всегда на родительских собраниях много вопросов задает. Я посмотрела записи в конце журнала и выяснила, что Вероника Владимировна работает администратором в филармонии, а это значит, что она может подтвердить или опровергнуть алиби Плотникова. Ты же вчера говорила мне, что надо его проверить, вот я и решила тебе помочь.
В кабинет вернулась Лидия Васильевна, и я сразу же стала сворачивать телефонный разговор.
– Хорошо, я скоро буду у вас. До встречи.
– Вы тут уже заждались меня, наверно? – спросила заведующая магазином.
– Да, у меня к вам было еще несколько вопросов, но обстоятельства изменились. Мне надо срочно уехать.
– Что ж, не буду вас задерживать.
– До свидания! – Я вышла из кабинета.
Когда я проходила мимо кассы, Оксана постаралась произвести на меня самое благоприятное впечатление.
– Уже уходите? – спросила она, натуженно улыбаясь.
– Я могу задержаться, если вам есть что мне рассказать. – Я дала Черниковой шанс самой во всем признаться, тем более покупателей на кассе не было.
– Нечего. Я ничего не могу добавить к тому, что уже вам рассказала. – Оксана растянула рот в неестественной улыбке.
Интересно, почему многие люди думают, что если говорить неправду с улыбкой на лице, то ложь будет выглядеть правдоподобнее? У Черниковой был шанс во всем признаться, но она им не воспользовалась. Ладно, отложим откровенный разговор на потом, он неминуем.
– До свидания. – Я шагнула к выходу.
* * *
Через полчаса я была уже в школе. Елена встретила меня в холле.
– Это ко мне, – сказала она охраннику. – Я еще одну родительницу жду, Желтову. Вы ее ко мне пропустите. Я буду в четырнадцатом классе.
– Хорошо, – кивнул охранник.
– Перемена скоро закончится, а ее все нет. А ведь обещала быть вовремя! Администратор филармонии – и такая непунктуальная! – возмущалась моя подруга, поднимаясь по лестнице.
– Может быть, в пробке застряла?
– Но ты ведь не застряла!
– Я могла ехать по другой дороге.
– Проходи. – Елена распахнула передо мной дверь своего класса.
– А у тебя здесь все по-современному! Компьютер, интерактивная доска, на каждой парте наушники для аудирования, – сказала я, осмотревшись.
– А ты как думала!
– Можно? – на пороге класса показалась женщина лет сорока.
– Да-да, заходите, Вероника Владимировна, мы вас ждем с большим нетерпением.
– Здравствуйте! Что на этот раз натворил мой сын? – осведомилась она прямо с порога.
– Вы так не переживайте, проходите, присаживайтесь. У вас очень хороший мальчик. У него большие способности к изучению французского языка.
– А в чем тогда дело? Поведение плохое, да? – спросила женщина, разматывая пестрый шелковый шарф, многократно закрученный вокруг шеи.
– Не скажу, что Максим ведет себя на уроках идеально, бывает, что он разговаривает с соседом по парте…
– И вы меня из-за этого с работы вызвали? – недоумевала администраторша филармонии. – Могли бы просто замечание в дневник написать.
– Извините, Вероника Владимировна, что мы отвлекли вас от работы, – Елена со значением посмотрела на меня, – но другого выхода не было. С вами хочет поговорить частный детектив.
– Так, значит, Максим натворил что-то серьезное. Неужели украл что-то? Я ему дома устрою! – Дама продемонстрировала нам увесистый кулак.
– Успокойтесь, – мягко сказала я, пытаясь хоть как-то снять нервное напряжение родительницы, – ваш сын здесь совсем ни при чем. То есть абсолютно.
– Я уже совсем ничего не понимаю. – Желтова села за парту и стала обмахиваться попавшейся ей под руку тетрадкой. – Что происходит? Вы от меня определенно что-то скрываете.
Конечно, Ленка сильно погорячилась, вызвав в школу эту дамочку, ведь работа со свидетелями требует деликатности. Добывать информацию надо так же аккуратно, как мыть золото. Вместо того чтобы как-то сгладить ситуацию, моя подружка продолжила накалять обстановку:
– Началась новая четверть, и если Максим будет относиться к французскому языку серьезней, чем в предыдущих, то он сможет выровнять ситуацию. У него было все так нестабильно – то пятерки, то четверки, а то и тройки… Вероника Владимировна, вы с ним поговорите, пожалуйста, пусть он соберется. Надо активнее работать на уроках. И произношение надо подтянуть. Носовые звуки у него хорошо получаются, а вот с грассированием проблема.
– Я, конечно, поговорю с Максом, – пообещала Желтова. – Но ведь вы меня не за этим сюда пригласили, так ведь?
– Лично у меня к вам вопросов больше нет. Сейчас здесь урок начнется. – Елена посмотрела на часы. В подтверждение ее слов прозвенел звонок. – Татьяна Александровна, к сожалению, мы не уложились в перемену. Вы поговорите с Вероникой Владимировной в другом месте?
– Да, конечно. – Я взяла Желтову под локоток и вывела ее из класса, который уже стал заполняться учениками. – Вы простите, что все так нелепо получилось. Дело в том, что мне надо задать вам несколько вопросов, а в филармонии не хотелось светиться.
– Вот как? А что вы расследуете?
– Обстоятельства гибели Анны Плотниковой.
– Жены нашего скрипача? – догадалась Желтова.
– Да, я хотела поговорить с вами о Валерии.
– Простите, я не запомнила, как вас зовут? – уточнила свидетельница.
– Татьяна Александровна.
– Так вот, Татьяна Александровна, неужели нельзя было позвонить мне и назначить встречу в любом другом месте, а не вызывать в школу? Чего я только о Максе не передумала, пока ехала сюда! Так ведь и до инфаркта недалеко. Работа у меня нервная, мужа нет, сына сама воспитываю.
– Конечно, Елена Васильевна несколько перестаралась, но вы не держите на нее зла. Она очень переживает за каждого ученика и за вашего сына в том числе. – За этим разговором мы вышли из здания школы на улицу.
– Ладно, я все поняла. Вы с ней, похоже, хорошие знакомые, вот и решили воспользоваться тем, что мой сын учится здесь, – проявила снисходительность Желтова. – Только я боюсь, что ничем не смогу вам помочь.
– Так вы же еще даже не знаете, о чем я собираюсь вас спросить.
– А это не важно. Я плохо знаю Плотникова. У нас в филармонии очень много творческих коллективов. Кроме симфонического оркестра есть еще оркестр народных инструментов, хоровая капелла, ансамбль песни и пляски, рок-группа, а также чтецы, конферансье…
– Я понимаю, штат большой.
– Да что вы понимаете! Мне сейчас надо было срочно расписание как-то перекраивать, потому что хоровой капелле перед поездкой на международный конкурс нужны дополнительные репетиции на большой сцене, а там все время расписано по минутам. Вот вы можете сказать мне, куда я всуну ансамбль песни и пляски, который по понедельникам репетирует с четырнадцати до шестнадцати, если сегодня его площадку займет хоровая капелла? – Администраторша стала грузить меня своими проблемами.
Я особо не старалась вникать в суть того, что она говорила, тем не менее до меня дошло, что все творческие коллективы имеют свои четкие графики не только выступлений, но и репетиций.
– Скажите, а кто репетирует по вторникам? – уточнила я.
– Да при чем здесь вторник! – отмахнулась Желтова. – Там вообще никуда не всунешься. С утра – капелла, после нее рок-группа, а затем подготовка сцены к антрепризному спектаклю.
– А как же симфонический оркестр?
– А что оркестр? – Вероника Владимировна непонимающе воззрилась на меня.
Я сформулировала свой вопрос по-другому:
– Чем по вторникам заняты музыканты симфонического оркестра?
– Ничем. У них выходной. Нет, по вечерам в этот день недели у них бывают выступления, но очень редко. Возможно, кто-то где-то подрабатывает, но меня это не касается.
– То есть в день убийства, – я назвала дату, – Плотникова в филармонии не было?
– Вот вы к чему клоните! Хотите его алиби проверить, – догадалась администраторша.
– Да, хочу.
– Я, конечно, не могу утверждать, что Валерий не заходил в тот вторник в филармонию, но по идее ему там делать было нечего.
– А сегодня Плотников работает?
– Сегодня у оркестра была утренняя репетиция.
– Спасибо, собственно, это все, что я хотела у вас узнать.
– Нет, вы просто не осознаете, от какого важного дела меня оторвали! Да без меня же там война на сцене наверняка разыгралась!
– Приношу вам свои извинения.
– Если бы они могли что-то изменить. – Желтова досадливо махнула рукой и остановилась около «Форда», припаркованного около школы. – Никогда больше так не делайте.
– Постараюсь, – сказала я и подошла к своему «Ситроену».
Несмотря на то что из-за Ленки меня только что отчитали как школьницу, я уже не злилась на свою подружку. В конце концов, цель была достигнута – я узнала, что в день убийства Анны у Валерия был выходной. Так что он вполне мог поехать на дачу.
Я уже подъезжала к дому, когда мне позвонила Ленка. Судя по времени, у нее закончился урок.
– Привет! Как ты поговорила с Желтовой? – спросила моя подружка.
– Нормально. Лена, не стоило тебе брать на себя мои заботы. Я ведь в твои педагогические дела не лезу.
– Таня, но ведь я хотела, как лучше…
– Понимаю. Вообще-то я должна тебя поблагодарить. Теперь я знаю, что в день убийства у Плотникова был выходной. Но это не значит, что алиби у него нет. Возможно, его видели где-то в другом месте.
– В Поликарповке?
– И такое тоже может быть.
– Ладно, Таня, у меня сейчас урок начинается, как-нибудь потом созвонимся. Пока.
– Пока, – ответила я, подъезжая к своему дому.
* * *
Положив на журнальный столик бумажки, завалявшиеся в карманах пальто Черниковой, я занялась их изучением. Это были чеки из магазинов и автозаправочных станций. Похоже, Оксана водила машину. Только я ни разу ее за рулем не видела. После разговора со мной в салоне «Ситроена» она отправилась домой или куда-то еще пешком, из филармонии Черникова и Плотников тоже шли прогулочным шагом. Просматривая чек за чеком, я обнаружила интересное совпадение. В день убийства Анны Оксана заправила машину на АЗС, расположенной за городом, причем в направлении Поликарповки. Эта смятая в комочек маленькая бумажка из хлама моментально превратилась в улику. А к ней вскоре присоединилась другая. Мои трофеи оказались говорящими. Другой чек был пробит примерно через полчаса после заправки авто в продуктовом гипермаркете, расположенном на выезде из Тарасова, также в направлении дачного поселка, в котором была убита жена скрипача. Коробка конфет «Ассорти», салат «Гранатовые бусы», свинина, запеченная с сыром и грибами, мультифруктовый сок – все эти продукты так и просились на стол для двух персон.
Картина произошедшего в день убийства Анны стала для меня более или менее очевидной. Валерий с Оксаной поехали на дачу, по пути они заехали в гипермаркет, купили продукты и отправились дальше в Поликарповку. Пока мне было не ясно, зачем туда приехала Анна. То ли это было случайное совпадение, то ли она подозревала, что ее муж встречается на даче с ее коллегой, поэтому решила застать парочку врасплох. Что бы ни заставило Аню отправиться на дачу, эта поездка стоила ей жизни. Вряд ли любовники заранее планировали ее физическое устранение. Скорее всего, убийство было непреднамеренным, а произошло оно в пылу семейного скандала. Валерий с Оксаной решили замести следы, сымитировали ограбление и скрылись. Несколько дней Плотников ждал, что кто-нибудь обнаружит труп его супруги, но поскольку это все никак не происходило, ему пришлось ехать на дачу самому.
Разумеется, нерасторопность дубковского следователя ему была только на руку, но тесть решил нанять частного детектива. Я вспомнила, как старательно изображал Валерий горе, но все равно фальшь была видна. Ее заметила не только я, но и Борис Федорович. Лжеца всегда что-нибудь, да выдаст. Невозможно полностью контролировать свои жесты, мимику, интонации и тембр голоса. Даже многократно отрепетировав свой собственный сценарий поведения, нереально предусмотреть все возможные нюансы.
Оксана и вовсе была плохой артисткой. Она сильно нервничала, разговаривая со мной в салоне «Ситроена», правда, я тогда все списала на то, что она куда-то спешит. А вот сегодня утром, когда я повторно пришла в «Фауну», Черникова совсем уж не ожидала меня увидеть и была сильно заинтригована тем, о чем я могу разговаривать с заведующей. Одежда! Лидия Васильевна сказала мне, что Оксана старалась покупать такую же одежду, как и Анна. Вероятно, она хотела, чтобы ее издалека принимали за жену Валерия. Петрович, сторож дачного поселка, рассказывал, что видел, как Плотниковы шли на дачу со стороны автобусной остановки. Мы с Крайновым еще удивились, почему они приезжали не на машине. Скорее всего, сторож обознался. С Валерием была не Аня, а Оксана.
Я подумала, что заставить эту парочку признаться в содеянном будет несложно, и даже пожалела, что клиент уехал из Тарасова. Борис Федорович уже сегодня мог узнать, при каких обстоятельствах погибла его дочь. Недолго думая, я позвонила вдовцу.
– Алло, – ответил скрипач.
– Здравствуйте, Валерий! Это частный детектив Татьяна Иванова.
– Знаете, мой тесть уже уехал в Москву, – совершенно не к месту уведомил меня Плотников.
– Я знаю. Мне надо кое-что обсудить именно с вами, Валерий.
– Вам удалось вскрыть Анин планшет?
– Удалось, – подтвердила я.
– Вы нашли там что-то? – Плотников явно напрягся.
– Да, но это не телефонный разговор.
– Хорошо, давайте с вами встретимся, – не стал отпираться Валерий.
– Я подъеду к вам домой в течение часа.
– Хорошо, жду. – Плотников отключил связь.
* * *
Зайдя в квартиру, я сразу обратила внимание, что клетка с морской свинкой пуста.
– А где Виолетта? – спросила я.
– Умерла. Наверное, я неправильно ее кормил, – в голосе Плотникова не было даже намека на чувство вины.
– То есть забота о домашних питомцах целиком и полностью лежала на вашей жене?
– Можно сказать и так. Аня очень любила животных. До того, как мы поженились, у меня были рыбки. Они-то нас и познакомили. Я периодически ходил в магазин за кормом. – Валерий стал вдохновенно рассказывать об аквариумных рыбках, о том, как они помогают ему справляться со стрессом.
– Валерий, скажите, а как вы провели тот день, когда убили Анну? – спросила я в лоб, когда он замолчал.
– Не понимаю, почему вы об этом спрашиваете, – произнес Плотников, продолжая стоять лицом к аквариуму. – Вы же, насколько я понял, пришли вернуть мне планшет.
– И все-таки, что вы делали в тот вторник? – Я повторила свой вопрос.
– Как вам сказать? – тянул время вдовец, вероятно придумывая себе алиби. Странно, что оно не было у него заготовлено. – Много чего делал… Репетировал…
– В филармонии? – уточнила я.
– Почему сразу в филармонии? – Плотников почувствовал в моем вопросе подвох. – Дома. А еще я ходил по магазинам в поисках подарка жене. Вы же знаете, у нее скоро день рождения. Был бы…
– Насколько успешным оказался ваш шопинг? – уточнила я.
– Абсолютно не успешным, – признался Валерий. – Понимаете, Анна была необыкновенной. Мне не объяснить вам словами, какой она была. Скажу только, что подарок для нее должен был быть тоже нетривиальным. Шаблоны ее оскорбляли. Я искал какой-нибудь эксклюзив в оригинальной упаковке, но так ничего и не нашел.
Я не сомневалась, что кое в чем Валерий меня не обманывал. Вполне возможно, что найти подарок для Анны, такой, чтобы пришелся ей по вкусу, было не просто. Но вот в остальном он явно грешил против истины.
– Валерий, а в каких магазинах вы искали подарок? – полюбопытствовала я, внимательно наблюдая за реакцией Плотникова.
– Да какая вам разница! – Вдовец наконец повернулся ко мне. Он выглядел растерянным, но хорохорился. – Вы что, моим алиби интересуетесь?
– Интересуюсь, – подтвердила я.
– Я подробно рассказывал следователю, где был в тот день. Мое алиби наверняка проверили. Я вне подозрений, – заверил меня вдовец, снова повернувшись к рыбкам.
– Ваше алиби подтвердила Оксана Черникова, так? – с легкой усмешкой спросила я.
– Да, мы случайно встретились с ней в магазине. Она тоже искала подарок для Анны, – достаточно ровным голосом произнес вдовец.
– В продуктовом гипермаркете по пути в Поликарповку? – уточнила я. Плотников молчал. Пауза затянулась неприлично надолго, и мне пришлось нарушить молчание: – Валерий, я хочу услышать вашу версию развития событий того трагического дня.
– Я не обязан ни о чем вам рассказывать! Вы принесли планшет?
– Нет, но я принесла вам кое-что поинтереснее. – Я достала из сумки и положила на стол распечатанные фотографии, которые сделала Ленка из окна моего «Ситроена», и ксерокопии чеков с АЗС и гипермаркета.
Плотников оглянулся и спросил:
– Что там?
Прежде чем ответить, я нажала на кнопку диктофона, чтобы предъявить запись своему клиенту.
– Это доказательства того, что у вас роман с Оксаной Черниковой, коллегой вашей жены, и что в день убийства Анны вы с Оксаной ездили в Поликарповку, – достаточно громко и четко произнесла я.
– Что еще за доказательства? – Плотников подошел к столу, бегло пролистал фотографии, затем присмотрелся к ксерокопиям: – Значит, вы нас в убийцы записали? Или только меня одного? Это преждевременно и совершенно необоснованно. Татьяна, вы ничего не знаете, совершенно ничего!
– Так расскажите, как все было? – попросила я.
– Вы все не так поняли, совсем не так. – Валерий опустился в кресло, около которого стоял, закрыл лицо руками и погрузился в себя. Я подумала, что Плотников может сейчас продумывать байку, объясняющую вчерашнюю прогулку с Оксаной по вечернему городу и отрицающую совместную поездку в Поликарповку.
– Валерий, не надо тянуть время! Вам все равно не удастся меня обмануть.
– Я и не собираюсь это делать. – Плотников убрал руки от лица. – Вы, я вижу, записываете наш разговор. Это обязательно?
– Обязательно.
– То есть вы дадите все это послушать Борису Федоровичу? – допытывался Валерий.
– Да, ведь он мой работодатель.
– Что ж, – обреченно вздохнул вдовец, – мой тесть сам виноват. Если бы он вас не нанял, то мог бы ничего и не узнать. Возможно, он пожалеет об этом, но я тут ни при чем…
Я пыталась понять, к чему он клонит. Неужели Плотников собирался рассказать что-то такое про Анну, что могло не понравиться ее отцу, и это было как раз то, из-за чего ее убили? Эта мысль вспыхнула в моем мозгу и сразу же была вытеснена другой – ни Валерий, ни Оксана не убивали Аню, но они видели, кто это сделал. Я снова вернулась к версии о «злой мачехе».
– Валера, перестаньте тянуть время! Рассказывайте, что произошло в Поликарповке!
– Хорошо, я все расскажу, тем более я уже устал носить этот груз на своих плечах. Борису Федоровичу придется узнать, что его дочь – убийца.
– Что это значит? Кого убила Анна? Когда?
– Я говорю не об Ане, – поправил меня Плотников. – О Людмиле.
Вот это поворот! Я понятия не имела, что у моего клиента есть еще одна дочь! Или это вымысел вдовца? Неужели он на ходу придумывает какую-то нелепицу, чтобы притупить мою бдительность и сбежать?
– О Людмиле? – переспросила я.
– У Ани была старшая сестра. Вы не знали? Борис Федорович ничего вам о ней не говорил? – В ответ на это я как-то неопределенно мотнула головой. – Я сам не сразу узнал о ее существовании. Ее даже на нашей свадьбе не было, и моя жена до поры до времени ничего о ней не говорила. Впервые я увидел Людмилу на похоронах Софии Александровны, моей тещи. Не подумайте, что Люда проживает где-то в другом городе, нет, она все время жила, да и сейчас живет в Тарасове. Просто они с Аней совершенно не контачили, то есть абсолютно. У них был какой-то конфликт, о котором я ничего не знаю. Но конфликт, похоже, был очень серьезный, а чем он закончился, вы теперь знаете. Вот так.
– Валерий, вы утверждаете, что вашу жену убила ее родная сестра Людмила? – спросила я специально на диктофон.
– Выходит, что так, – подтвердил Плотников, взял с пола кота и посадил его к себе на колени.
Хоть я и была обезоружена, но не утратила способность плодотворно мыслить. Услышанное могло быть байкой вдовца, загнанного моими доказательствами в угол. Он потянул время, вспомнил про конфликт двух сестер и «сделал» старшую убийцей. Конечно, это была игра на грани фола. Что еще нафантазирует Плотников, если его информация не подтвердится? А если подтвердится? Мне вдруг вспомнилось, как быстро Крайнов свернул разговор, когда я поинтересовалась другими родственниками Анны. Борис Федорович определенно не хотел, чтобы я узнала о существовании у него еще одной дочери, и опасался, что зять расскажет о ней. Я смотрела теперь на Валерия и понимала, что он не так прост, как показалось мне в нашу первую встречу. В присутствии тестя он демонстрировал свою инфантильность. На концерте, воодушевленный присутствием любовницы, показал виртуозную игру. А сейчас, сбросив груз страшной тайны, гладил кота и выглядел при этом совершенно естественно. Я поняла, что готова поверить Плотникову, если он подкрепит свою версию хоть какими-то аргументами.
– Вы видели, как все произошло? – уточнила я.
Плотников не успел ответить, потому что зазвонил телефон. Он опустил кота на пол, встал и взял трубку, лежавшую на столе.
– Алло! Оксана, похоже, наши планы на сегодня отменяются. Мы не сможем встретиться… Ко мне пришла Татьяна, частный детектив. Она все знает о нас… Она нас видела вчера вместе… Да, после концерта. Потом у нее оказались чеки… Я потом тебе скажу, какие. Мне придется ей рассказать все до конца… А что делать? Представляешь, она ведь нас с тобой стала подозревать! Не волнуйся, я все ей объясню и потом тебе перезвоню. – Валерий положил трубку на стол и сел обратно в кресло.
Да, это был разговор не мальчика, но взрослого мужчины. Валерий не стал конспирироваться, называя свою любовницу, к примеру, мужским именем. Он воспринял ситуацию такой, какова она есть. Что ж, будет очень интересно пообщаться с ним дальше.
– Рассказывайте, почему вы стали подозревать Люду, – поторопила я Плотникова.
– Она была в тот день на даче. Тот вторник мы с Оксаной решили провести вместе, запоздало отметить Восьмое марта, ведь в праздник мы все работали. Аня сказала, что будет заниматься своим юбилеем – зайдет в какое-то агентство, потом походит по магазинам. Мне даже не пришлось ей врать, жену совершенно не интересовало, как я проведу тот день, впрочем, как и все остальные. В последнее время каждый из нас жил сам по себе… Если позволите, я не буду распространяться о причинах этого, поскольку непосредственно к смерти Ани это не имеет никакого отношения.
– Ваше право.
– Так вот, сначала мы с Оксаной действительно искали подарки для Анны, но так ничего подходящего не нашли, а потом поехали в Поликарповку. Ксюша в тот день взяла отцовскую машину, мы завернули по пути в гипермаркет, кое-что там прикупили… Собственно, вы в курсе. Кстати, а откуда у вас эти чеки? – Валерий мотнул головой в сторону стола, на котором лежали ксерокопии.
– Они выпали из кармана Оксаниного пальто в гардеробе филармонии.
– Так вы были на концерте? – то ли удивился, то ли обрадовался скрипач.
– Да, меня туда подруга пригласила. Она большая любительница классической музыки… Но давайте вернемся к более приземленным вещам.
– Хорошо. Татьяна, вы ведь были в Поликарповке с моим тестем, поэтому знаете, что дом видно уже с дороги, а за забором из штакетника в эту пору просматривается весь палисадник. Так вот, уже издалека я заметил, что около дома стоит Анин «Фольксваген». Это было очень неожиданно, я никак не мог предположить, что жена поедет на дачу. Оксана высказала идею, что у Аньки там свидание. Она и раньше мне намекала, что жена не верна мне, поэтому я не должен испытывать чувство вины перед ней.
– Ближе к делу, пожалуйста, – попросила я.
– После того как мы увидели Анину машину, нам ничего не оставалось, как вернуться в город. Пока Оксана разворачивала свою «Ладу», что было очень непросто в той снежной каше, кое-что произошло. Из дома выбежала Людмила и устремилась к автобусной остановке. Она была… как бы это лучше выразиться, – вдовец стал искать подходящие слова, – взбудораженная, что ли. Люда на ходу застегивала пальто. Помню еще, она уронила свою сумку в снег, стала подбирать ее, пугливо озираясь по сторонам, а затем поспешила дальше.
– Скажите, в ее сумку могли уместиться вещи, которые пропали с дачи? – уточнила я.
– Нет, что вы! – возразил вдовец. – Это была маленькая сумочка, в которой поместится только кошелек, мобильник, ключи и помада с зеркальцем.
Надо же, как хорошо он знает обязательное содержание дамских сумочек! Браво!
– Людмила могла вас узнать? – уточнила я.
– Не думаю. Она не приглядывалась к нам, но даже если бы она попыталась это сделать, вряд ли ей это удалось бы. Я прикрыл лицо рукой, Оксана накинула капюшон. Да и не виделись они никогда с Оксаной.
– Что было потом?
– Мы развернулись и поехали в город. Люда осталась на автобусной остановке с лицом, перекошенным то ли от страха, то ли от недоумения.
– А почему вы не рассказали об этом Борису Федоровичу?
– Мне бы тогда пришлось объяснять, зачем я поехал на дачу. Правду говорить не хотелось, а что соврать, я просто не смог придумать. Вот и решил промолчать. Я для себя решил так, пусть он лучше узнает правду о смерти своей дочери от следователя, чем от меня. Но следствие не вышло на Людмилу.
Валерий прибегнул к такой форме обмана, как умолчание. Недосказанность, конечно, позволяет скрыть основную информацию за счет второстепенной. А второстепенными были эмоции. Плотников подробно рассказывал, как ждал возвращения жены домой, как обзванивал морги и больницы, и ему поверили все – следователь, тесть и даже я. Мне было понятно, почему Плотников не хотел портить отношения с тестем. Им еще предстояло делить наследство Анны. Валерий наверняка понимает, что Крайнов, узнав об адюльтере, приложит все усилия к тому, чтобы оставить его нищим.
– Скажите, Людмила присутствовала на похоронах сестры?
– Представьте себе! У нее хватило наглости даже бросить горстку земли в ее могилу. Со стороны все выглядело так, будто она скорбит вместе с нами. Очень двуличная особа! Неудивительно, что Аня не хотела с ней общаться. Знаете, они совсем были не похожи. Никогда и не скажешь, что родные сестры. Если я не ошибаюсь, Аня была младше сестры на семь лет. Хотя Людмила, на мой взгляд, выглядит еще старше своего возраста. И вообще, у нее очень отталкивающая внешность. По-моему, отец ее тоже не жаловал. Думаю, было за что. Как говорится, в семье не без урода.
– Валерий, неужели вы действительно не знаете, в чем была суть конфликта двух сестер? – поинтересовалась я.
– Нет, в семье это была запретная тема. Я слышал, что София Николаевна, вторая жена тестя, тоже интересовалась, какая кошка пробежала между сестрами. Борис Федорович не стал никак это комментировать, но его взгляд так и говорил – чтобы впредь таких вопросов не было. Еще мне показалось, что София Вторая прониклась симпатией к Людмиле, а вот мою жену она почему-то невзлюбила.
Я выключила диктофон и спросила:
– Валерий, а вы не подскажете мне, где живет Людмила?
– В квартире Крайновых, на Селекционной улице. Она ведь не замужем, да и никогда не была. Тесть, разумеется, останавливался там же. Это ведь его квартира. Но сюда он всегда приходит как к себе домой. У него даже имелись ключи от нашей квартиры.
– Вы можете мне назвать точный адрес, по которому проживает Людмила?
– Сейчас посмотрю в записной книжке. Зрительно я знаю, какой это дом, а вот его номер не помню…
Записав адрес и номер домашнего телефона Людмилы Борисовны, я поинтересовалась:
– Валерий, а вы знаете, где она работает?
– Честно говоря, нет. Татьяна Александровна, а может, все-таки не обязательно давать Борису Федоровичу слушать запись нашего разговора? Разве вы не можете сказать ему, что вы вышли на Людмилу не через меня, а как-то иначе?
– Крайнов – мой клиент, поэтому имеет полное право знать все о ходе моего расследования, – сдержанно ответила я.
– Но ведь мы не всегда в полной мере пользуемся своими правами, – заметил Плотников.
– Валерий, я подумаю об этом.
– А что тут думать? Разве тестю станет легче, если он узнает, что наш брак практически развалился после того, как Аня потеряла ребенка на шестом месяце беременности? У нее случились преждевременные роды. Девочку спасти не удалось. – Валерий не хотел говорить об этом, но все-таки сказал. – Потом у Ани умерла мать, к которой она была очень привязана. В результате всех этих событий моя жена замкнулась в себе. Я пытался как-то помочь ей выкарабкаться из затяжной депрессии, но в итоге мы еще больше отдалились друг от друга. Хотя о разводе речь никогда не шла. Мы просто стали жить по инерции, каждый сам по себе. Если бы Аня снова забеременела, то это, возможно, спасло бы нашу семью, но, увы, этого не случилось.
– Валерий, спасибо за откровенность. Я, пожалуй, пойду. – Мне не терпелось поскорее встретиться с Людмилой.
– Не буду вас задерживать.
* * *
Когда я вышла из подъезда, то заметила в глубине двора знакомый силуэт. Увидев меня, Оксана спряталась за дерево. Такое незрелое поведение вызвало у меня лишь усмешку. Я уже собиралась сесть в машину, когда Черникова меня окликнула:
– Татьяна, подождите!
Надо же, все-таки решила выйти из своего укрытия!
– Да, Оксана, я вас слушаю. – Я повернулась к ней.
– Я в курсе, что вы знаете про нас с Валерием, но боюсь, что вы все неправильно поняли. Татьяна, я не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность.
– Ладно, садитесь в машину, – предложила я. Блондинка из «Фауны» будто только и ждала этого приглашения. Она уселась в кресло переднего пассажира даже раньше, чем я оказалась за рулем. Расположившись в водительском кресле, я сказала: – Слушаю вас.
– Понимаете, я очень люблю Валеру. Уже давно люблю. Он приходил к нам в магазин за кормом для аквариумных рыбок, только на меня не обращал никакого внимания. Ему Анька нравилась. Он смотрел на нее завороженными глазами, а она смеялась над ним. Он приглашал ее в кино, в филармонию, а она легко говорила «нет» и начинала у него на глазах флиртовать с кем-нибудь из покупателей мужского пола. Валера уходил с понурой головой, но через несколько дней снова возвращался… А потом Анька забеременела неизвестно от кого и быстренько женила на себе Плотникова. Никакого конфетно-букетного периода у них не было – сразу постель и загс. Ей ведь надо было спешить. Валерий так и не понял, что ребенок, которого потеряла Аня, был не от него. Я хотела ему рассказать об этом, но при жизни Ани не решилась, а теперь в этом нет смысла.
– А с чего вы взяли, что ребенок был не его?
– Я догадалась, что Крайнова была беременна. Сначала заметила, что она взяла из сумочки тест на беременность и пошла в туалет. А потом несколько раз видела, что ее тошнило.
– Скажите, Оксана, а вы что-нибудь знаете о Людмиле?
– Да, я знала, что у Аньки была старшая сестра, и меня очень удивило, что ее не было на свадьбе. Аня сказала, что она лежит в больнице. На самом деле они просто ненавидели друг друга. Конфликт у них был непреодолимый.
– Вы знаете, на какой почве сестры поссорились? – поинтересовалась я.
– Понятия не имею. Наверное, у них были причины ненавидеть друг друга, поэтому Люда и убила сестру. Мне этого не понять. Мы с сестрой дружим. Валера тоже не знает, в чем суть их вражды. Иначе бы он мне рассказал. – Девушка задумалась. – Знаете, я даже не надеялась, что мы когда-нибудь с ним будем вместе. Это произошло неожиданно. Примерно год назад. У Аньки был день рождения. Она пригласила в гости всю нашу смену из магазина. Так случилось, что Анька быстро опьянела, прилегла и заснула. Все гости разошлись, а я осталась, чтобы помыть посуду. Вот тогда Валерий признался мне, что он очень одинок, потому что Аня замкнулась в себе, что она совершенно не интересуется его творчеством. Я сказала, что очень люблю инструментальную музыку и попросила пригласительный на его концерт… Потихоньку у нас стали развиваться отношения. В городе нам встречаться негде, поэтому мы ездили на дачу…
– Вы стали покупать точно такую же одежду, как была у Плотниковой, чтобы вас могли принять издалека за нее, так?
– Да, это так, – призналась Черникова. – Валера боялся, что его жена узнает о наших отношениях. По-моему, он все еще надеялся, что Анька потеплеет к нему. Мне приходилось мириться с тем, что он не собирается разводиться. Таня, вы не думайте, смерть Ани меня не обрадовала. Я даже испытываю чувство вины перед ней. Мне кажется, что теперь она все сверху видит.
– Оксана, вы уверены, Анна не догадывалась, что вы спите с ее мужем?
– Думаю, что нет. Она хоть и сама была далеко не святой, но вряд ли смогла бы простить мужу измену, потому что считала его своей собственностью.
– Но вам-то это было только на руку, разве нет? – Я испытующе уставилась на Оксану.
– Что вы хотите этим сказать? – насторожилась Черникова.
– Только то, что сказала.
– Мне не было никакого резона раскрывать Аньке глаза на наши отношения с Валерой. Боюсь, Плотников мне этого никогда не простил бы. Не факт, что после их развода он захотел бы жениться на мне. Это мне старшая сестра так говорила, и я ее слушала. У нее ведь больше жизненного опыта.
– Оксана, я вот смотрю на вас и не понимаю, зачем вы вообще с ним встречались, если понимали, что любит он не вас, а Анну?
– Но я-то его люблю! Вот и принимаю все его условия.
– А какие условия Плотников ставит вам сейчас? – поинтересовалась я.
– Валера не хочет афишировать наши отношения, пока не пройдет полгода со дня смерти Ани, – призналась Оксана.
– Интересно, – произнесла я задумчиво, – выйти на сцену и преподнести Плотникову цветы, а потом брести в обнимку по улице, разве это не демонстрация ваших отношений?
– А откуда вы об этом знаете? – изумилась Черникова.
– Оксана, мир тесен. Если вас видела я, то мог видеть кто-то еще.
– Но Валера имел в виду прежде всего Аниного отца. Это Борис Федорович ничего не должен был знать о наших отношениях.
– Ясно, Плотников боится впасть в немилость тестя и как следствие – остаться без наследства, – сделала я свое резюме.
– Зачем вы так? Валерий не корыстный человек. Он – музыкант! А всякого рода конфликты негативно влияют на творческий процесс. – Оксана тут же бросилась защищать своего любовника, а попутно убеждать меня в том, что она готова пройти через все испытания, лишь бы быть рядом с ним.
Я не могла больше слушать эти порочные откровения Черниковой, поэтому поспешила свернуть наш разговор.
– Вас куда-нибудь подвезти?
– Нет, спасибо. Я и сама на машине. – Оксана кивнула в сторону стоящей неподалеку «Лады Калины». – Валера не разрешает мне приходить сюда.
– До свидания, – попрощалась я с Черниковой, и она выпорхнула из моего «Ситроена», прошла мимо плотниковского подъезда и открыла дверцу «Калины».
Я ехала сюда в полной уверенности, что знаю, кто убил Анну, но я ошибалась.
