В огромном холле Торби увидел ряды расположенных по периметру кабинок. Протолкавшись сквозь толпу, он вошел в одну из них. Приятный женский голос сказал:

– Наберите на клавиатуре вашу фамилию. Номера отдела и кабинета сообщите устно в микрофон. Дождитесь, пока не загорится свет, и изложите свое дело. Напоминаем вам, что рабочий день окончен и вас примут только в случае чрезвычайной ситуации.

Торби набрал на машине «Торби Баслим», а затем сказал: «Корпус Икс».

Он ждал. Записанный на пленку голос повторил:

– Назовите в микрофон ваше имя, отдел и номер…

Внезапно динамик умолк. Мужской голос сказал:

– Повторите еще раз.

– Корпус «Икс».

– По какому делу?

– Лучше посмотрите в своих досье, кто я такой.

Наконец послышался другой женский голос:

– Следуйте за световым указателем на потолке. Не теряйте его из виду.

Торби поднимался по эскалаторам, спускался в туннели и наконец вошел в дверь без таблички, где его встретил мужчина в гражданском. Он провел Торби еще через две двери. В результате он оказался лицом к лицу еще с одним мужчиной в штатском. Тот поднялся и сказал:

– Радбек из Радбека? Я – генерал Смит.

– Если можно, Торби Баслим, а не Радбек.

– Важно не имя, а личность. Я тоже не Смит, но сойдет и так. Полагаю, у вас есть документы?

Торби вновь полез за карточкой:

– У вас, наверное, есть мои отпечатки пальцев.

– Сейчас их доставят. Вы не против оставить их еще раз?

Пока Торби отпечатывал «пальчики», на столе генерала появилась дактилоскопическая карточка. Сунув изображения в компаратор, Смит, казалось, тут же о них забыл, но, пока на приборе не вспыхнула зеленая лампочка, он обменивался с юношей лишь вежливыми фразами.

– Ну ладно, Торби Баслим… Радбек. Чем могу быть тебе полезен?

– Скорее – чем я могу быть полезен вам?

– Вот как?

– Я пришел сюда по двум причинам, – заявил Торби. – Во-первых, думаю, мне есть что добавить к последнему донесению полковника Баслима. Вы знаете, о ком я говорю?

– Я был с ним знаком и очень его уважал. Продолжай.

– Во-вторых, я хочу вернуться в гвардию и поступить в корпус «Икс». – Торби не мог припомнить, когда он принял это решение, но оно было твердо – не только носить форму папы, но продолжать его дело. Его работу.

Смит приподнял брови:

– Даже так? Радбек из Радбека?

– С этим я сейчас разбираюсь. – Торби в двух словах объяснил, что сейчас он должен вступить во владение имуществом своих родителей и организовать его работу. – А потом я свободен. Я понимаю, что говорить о корпусе «Икс» слишком дерзко для стрелка третьего класса – ох нет, меня же разжаловали за драку, – для рядового гвардейца, но, думаю, я знаю достаточно, чтобы быть полезен. У меня есть друзья среди Народа… среди вольных торговцев, я хотел сказать. Я знаю несколько языков. Знаком с условиями жизни в Девяти мирах. Я побывал в разных местах, это, конечно, не так много, и я не астронавигатор, но успел полетать. К тому же я видел, как работал пап… полковник Баслим, и думаю, что смог бы делать нечто подобное.

– Чтобы работать успешно, ты должен быть влюблен в это дело. Зачастую нам приходится делать неприятные вещи… какие уважающий себя человек делать не станет, если только не считает их абсолютно необходимыми.

– Но я уже делал это! Я был рабом. Вы знали об этом? Может быть, мне поможет то, что я знаю, каково это – быть рабом.

– Возможно. Хотя из-за этого ты можешь поддаться эмоциям. К тому же мы занимаемся не только маршрутами работорговли. Мы не можем обещать новичку, что дадим ему какую-то конкретную работу. Ему приходится делать то, что прикажут. Мы выжимаем из людей все до последней капли. В нашем корпусе очень высокий уровень потерь.

– Я буду делать все, что мне прикажут. Так получилось, что больше всего меня интересует работорговля. Большинство людей на Земле, похоже, даже не знают о том, что она существует.

– Большей части из того, с чем мы имеем дело, для общества вовсе не существует. Можно ли ожидать от людей, которые окружают тебя на улицах, что они воспримут всерьез невероятные рассказы о далеких мирах? Не забывай: лишь менее одного процента населения хотя бы раз в жизни покидает свои родные планеты.

– Думаю, вы правы. Во всяком случае, убедить их трудно.

– Но это отнюдь не самое сложное в нашей работе. Терранская Гегемония – по сути своей не империя, это свободная конфедерация планет, связанная неким руководством. И между тем, что могла бы сделать гвардия, и тем, что ей позволено, лежит глубокая пропасть. Если ты пришел к нам, надеясь, что уже в течение своей жизни увидишь конец рабства, то выкинь это из головы. По самым оптимистичным оценкам, на это уйдет не менее двух столетий. А к тому времени рабство объявится на планетах, которые сейчас еще не открыты. Такую проблему раз и навсегда не решишь. Это очень долгий процесс.

– Я лишь хочу узнать: могу ли я принести пользу?

– Не знаю. И дело вовсе не в том, что, по твоим словам, ты был просто рядовым. У нас в корпусе очень много людей такого ранга. Корпус «Икс» – это идея, а не табельное расписание. Меня не беспокоит проблема поиска работы для Торби Баслима; для него всегда нашлось бы дело, он может хотя бы переводить… Но Радбек из Радбека… М-да, это уже сложнее.

– Я же сказал, что собираюсь покончить с этим!

– Ну что ж, давай подождем, пока это свершится. Ты сам сказал, что не готов вступить в корпус прямо сегодня. А что насчет второй причины твоего появления? Ты хотел чем-то дополнить донесение полковника Баслима?

Торби замялся:

– Сэр, поковник Брисби, мой командир, сказал, будто па… полковник Баслим выявил связи между работорговцами и нашими крупными судоверфями.

– Он так и сказал?

– Да, сэр. Загляните в донесение Баслима.

– В этом нет нужды. Продолжай.

– Ну… Ведь он говорил о Радбеках? О «Галактическом транспорте»?

Смит задумался:

– Почему ты спрашиваешь у меня, замешана ли твоя компания в работорговле? Это ты должен нам рассказать.

Торби нахмурился:

– У вас найдется галактический атлас?

– В зале, дальше по коридору.

– Можно им воспользоваться?

– Почему бы и нет?

Генерал провел его через отдельный коридор в конференц-зал, в котором был установлен стереоэкран, поблескивающий созвездиями. Такого большого атласа Торби еще не видел.

Управление было достаточно сложным, и Торби долго выяснял назначение рычагов пульта. Затем он принялся за работу. Его лицо исказилось от напряжения. Он высвечивал разноцветными огнями звезды, воссоздавая ту картинку, которую прежде построил на атласе в своем кабинете. Он ничего не объяснял, и генерал молча следил за его работой. Наконец Торби сделал шаг назад:

– Это все, что я знаю.

– Ты кое-что упустил. – Генерал добавил несколько желтых и несколько красных огоньков, затем неторопливо обозначил еще дюжину пропавших кораблей. – Но воспроизвести все это по памяти – это здорово, и ты замечательно умеешь суммировать данные. Я вижу, ты не забыл про корабль своих родителей. Наверно, личный интерес помогает. – Генерал отошел назад. – Итак, Баслим, ты задал вопрос. Готов ли ты на него ответить?

– Полагаю, «Галактический транспорт» увяз в этом по уши! Не все, конечно, но руководители в этом замешаны. Поставка кораблей. Ремонт и топливо. Может быть, финансирование.

– Мм…

– А как иначе все это объяснить?

– А ты понимаешь, что они скажут, если ты обвинишь их в торговле рабами?

– Не в самой торговле. Думаю, напрямую они не участвуют.

– Но связаны с ней. Сначала они заявят, что и слыхом не слыхали о какой-то там работорговле и что все это бред сумасшедшего. Потом они заявят, что лишь торгуют кораблями, а разве продавец скобяной лавки отвечает за то, что купленным у него ножом муж зарезал жену?

– Аналогия неверна.

– Они не согласятся с тобой. Они заявят, что не нарушали никаких законов, и даже если допустить, что где-то существует рабство, то как они могут нести ответственность за действия людей, которые творят зло за много световых лет отсюда? Тут они отчасти правы: нелепо ожидать от людей того, чего они сами делать не желают. Потом найдется какой-нибудь лощеный тип, который отважится заявить, что-де рабство, когда оно еще существовало, не было таким уж злом, так как большинство населения были бы счастливы избавиться от ответственности, возлагаемой на свободного человека. И добавит, что, мол, если они не станут продавать корабли, этим займется кто-то другой – таковы уж законы бизнеса.

Торби подумал о сотнях безымянных маленьких Торби, скорчившихся в темноте и плачущих от страха, боли и одиночества в вонючих трюмах кораблей работорговцев – кораблей, которые, возможно, принадлежат ему.

– Один удар хлыста выбил бы дурь из его башки!

– Это уж точно. Но на Земле отменены телесные наказания. Иногда я думаю – не рановато ли? – Генерал взглянул на экран. – Я запишу эту схему. Тут есть некоторые аспекты, о которых мы еще не думали. Спасибо, что пришел к нам. Если появятся еще идеи, добро пожаловать.

Торби понял, что его просьба о зачислении в корпус не воспринята всерьез.

– Генерал Смит… я мог бы сделать кое-что еще.

– А именно?

– До того как вступить в корпус… если вы меня возьмете, конечно… или после – я не знаю, как у вас это делается… Я, Радбек из Радбека, мог бы посетить на своем собственном корабле те самые места – красные, наши. Может быть, босс сумел бы докопаться до таких вещей, которые недоступны секретному агенту.

– Возможно. Но ты, вероятно, знаешь, что твой отец уже пытался однажды совершить инспекционный полет. И знаешь, чем это кончилось. – Смит поскреб подбородок. – Кстати, мы так и не смогли разобраться с этим. Пока ты не вернулся, мы считали исчезновение обычным несчастным случаем. Яхта с тремя пассажирами, экипажем из восьми человек, без груза на борту не очень-то заманчивая добыча для пиратов, которые чаще всего прекрасно знают, что они делают.

Торби был поражен:

– Так вы думаете, что…

– Я ничего не думаю. Но хозяева, желающие разузнать о делишках своих служащих, которыми те занимаются в нерабочее время и в отдаленных местах, частенько обжигают пальчики. А твой отец явно что-то подозревал.

– Насчет работорговли?

– Не стану гадать. Он стал проверять лично. Тот самый район. А теперь мне нужно идти. Приходи ко мне еще… или позвони, и к тебе придет кто-нибудь из наших.

– Генерал Смит… Скажите, могу ли я обсуждать наш разговор с другими людьми? И что именно я могу обсуждать?

– Что? Да все, что угодно. Если только не будешь примешивать сюда корпус и гвардию. Но известные тебе факты… – Смит пожал плечами. – Кто тебе поверит? Однако имей в виду: обсуждая свои подозрения с деловыми партнерами, ты рискуешь вызвать у людей неприязнь к себе лично… и это чувство иногда будет искренним. Что же касается остальных… Даже не знаю.

Торби вернулся так поздно, что Леда уже начала терять самообладание, сгорая от любопытства. Однако ей пришлось скрывать свое нетерпение – не только из боязни быть подслушанной, но также из-за пожилой тетки, которая завернула к ним засвидетельствовать свое почтение Радбеку из Радбека, да так и осталась на ночь. И только на следующий день, осматривая в музее Пятого мая реликвии ацтеков, они смогли поговорить.

Торби поведал ей о своем разговоре с Гаршем, а потом решился пойти еще дальше:

– Вчера я сделал попытку вернуться в гвардию.

– Тор!

– Не беспокойся, я не бросаю это дело. Но у меня есть важная причина. Гвардия – единственная организация, пытающаяся положить конец работорговле. Но как раз поэтому я не могу вступить в нее сейчас. – Он рассказал о своих подозрениях относительно связи Радбеков с работорговлей.

Леда побледнела:

– Тор, это самая кошмарная идея, какую я когда-либо слышала. И я не могу в это поверить.

– Я был бы рад узнать, что это неправда. Но как бы то ни было, кто-то ведь строит им корабли и ремонтирует их! Работорговцы – не инженеры, они – паразиты.

– Я пока еще с трудом верю в то, что рабство вообще существует.

Торби пожал плечами:

– Десять плеток убедили бы любого.

– Тор! Ты хочешь сказать, что тебя секли плетьми?!

– Точно не помню. Но у меня вся спина в шрамах.

По пути домой Леда не проронила ни слова.

Торби еще раз встретился с Гаршем, потом они с Ледой отправились на Юкон в обществе старой тетки, которая не желала оставить их в покое. Гарш принес на подпись Торби кое-какие документы и сказал:

– Первый шаг должен быть сделан в Радбеке, ведь там официальная резиденция твоих родителей. И второе: я покопался в старых газетных подшивках…

– И что же?

– Твой дедушка действительно отписал тебе солидную долю. Эта история наделала много шуму, когда ты родился. В биржевых бюллетенях перечислены номера всех акций до единой. Так что этим мы тоже их крепко прижмем – одновременно с иском. Не хочу отделять одно от другого.

– Вам лучше знать.

– Но я не советую тебе возвращаться в Радбек до тех пор, пока все не будет улажено. Вот мои координаты. Если придется, ты сможешь даже позвонить мне по телефону. Но было бы гораздо лучше, если бы ты предоставил мне возможность связываться с тобой.

Торби обдумал несколько вариантов, не забывая о том, что он постоянно находится в окружении телохранителей.

– Может быть, вы… или какой-нибудь молодой человек сможет позвонить моей кузине и передать кодированное сообщение? Ей постоянно звонят разные люди, чаще всего – молодые. Она тут же сообщит мне, и я отыщу безопасное место, откуда смогу позвонить вам.

– Неплохая мысль. Он спросит, знает ли она, сколько дней осталось на рождественские покупки. Ну все, увидимся в суде. – Гарш улыбнулся. – Ну и потеха же будет! И обойдется тебе очень, очень дорого. До свидания.