Торби обнаружил, что разобраться будет непросто. Дела шли как прежде, но что-то изменилось. У него появились смутные подозрения, что та помощь, которой он пользовался, изучая бизнес, подавалась не самым лучшим образом. Он начал тонуть в потоке непонятных цифр, не имевших отношения к делу, и в неясных «заключениях» и «анализах», которые ничего не анализировали. Но он знал так мало, что подозрения возникли далеко не сразу.

Они перешли в уверенность с того дня, когда он бросил вызов судье Брудеру. Долорес трудилась, как всегда, не покладая рук, и все окружающие по-прежнему рьяно бросались ему на помощь, но обильный приток информации стал иссякать, пока наконец не прервался вовсе. Перед Торби извинялись, приводя массу причин, по которым было совершенно невозможно найти то, что он просил. То «обзор еще не готов», то «человек, который за это отвечает, сейчас в отъезде», то «эти данные хранятся в сейфе, но в конторе нет ни одного служащего, имеющего к ним доступ». К дяде Джеку и судье Брудеру пробиться стало невозможно, а их помощники демонстрировали вежливую беспомощность. Дядю Джека нельзя было поймать даже в поместье. Леда каждый раз сообщала юноше, что «папочка отбыл в деловую поездку».

В собственном офисе Торби начали происходить странные вещи. Хотя библиотека была устроена Долорес, она сама не могла ничего найти и даже припомнить, где находятся бумаги, размещенные в библиотеке на хранение. Наконец Торби потерял терпение и накричал на нее.

Она восприняла все его упреки с олимпийским спокойствием:

– Прошу прощения, сэр. Я стараюсь изо всех сил.

Торби смягчился. Он достаточно насмотрелся на портовых грузчиков и отлично чувствовал, когда люди начинали «тянуть волынку». Но стоящее перед ним несчастное создание было тут ни при чем; он зря набросился на нее. Торби примирительно сказал:

– Извините меня, Долорес. Возьмите выходной.

– О нет, сэр, я не могу.

– Кто вам это сказал? Отправляйтесь домой.

– Я бы не хотела…

– Что ж, дело ваше. Во всяком случае, прилягте на диванчик в дамской комнате – в общем, отдохните. Это приказ. Увидимся завтра.

Встревоженная, Долорес ушла. Торби уселся за свой девственно-чистый стол с отключенным терминалом и задумался.

Ему нужно было побыть в одиночестве, позабыв на время о потоке цифр и прочей информации. Ему нужно было переварить полученные данные. Немного погодя Торби стал прикидывать, что же ему удалось раскопать.

Итак, дядя Джек и судья Брудер изолировали его за отказ подписать доверенности.

Далее. Он может быть «Радбеком из Радбека», но до тех пор, пока его родителей не признают погибшими, дела будет вершить дядя Джек.

Далее. Судья Брудер недвусмысленно намекнул ему, что до тех пор, пока Торби не признает свою некомпетентность и не подпишет доверенности, никаких шагов в этом направлении не будет предпринято.

Далее. Он так и не узнал, какие распоряжения оставили его родители. Он пытался этого добиться – и потерпел неудачу.

И последнее. Оказывается, «владеть» и «управлять» – совершенно разные вещи. Дядя Джек управляет всем тем, чем владеет Торби; сам же Уимсби владеет лишь одной, для формальности, акцией, что позволяет ему возглавлять совет директоров. Леде принадлежит куда больший кусок, поскольку она – член семьи Радбек, но, вероятно, дядя Джек контролирует и ее долю тоже. Сама Леда в дела не вмешивается.

Вывод…

Какой же отсюда следует вывод? Может быть, дядя Джек занимается какими-то махинациями и боится допустить Торби к своим секретам? Не похоже. Дядя Джек получает столь солидные оклады и премии, что только законченный сквалыга захотел бы иметь еще больше денег – денег как средств к существованию. Счета родителей, похоже, в полном порядке и уже принесли весьма солидный доход. Мегабак, который ему выдал дядя Джек, вряд ли сколь-нибудь подорвал его благосостояние. Еще одна статья расходов – содержание дедушки и бабушки Бредли плюс незначительные расходы на семью и содержание поместья – ничего серьезного, какая-нибудь пара мегабаков.

Вывод: дядя Джек был боссом, ему нравится быть боссом и он хочет оставаться боссом так долго, как это будет возможно.

Статус… Уимсби занимает высокое положение и будет стремиться его сохранить. Торби подумал, что он наконец понял дядю Джека. Уимсби говорил Торби о том, что на его плечи возложена очень тяжелая ноша; он взвалил ее на себя потому, что ему нравилось быть боссом, – точно так же капитаны и старшие помощники вольных торговцев трудятся в поте лица, несмотря на то что все остальные члены семьи получают равную с ними долю. Дядя Джек здесь – «старший помощник», и он не намерен передавать свой статус человеку, который втрое моложе его и (скажем честно) совершенно не разбирается в деле, понимать которое просто обязан, находясь на этом посту.

Осознав это, Торби почувствовал, что лучше всего было бы подписать эти доверенности для дяди Джека, который своим трудом заслужил это место, тогда как Торби всего лишь его унаследовал. Вероятно, дядя Джек был жестоко разочарован, когда Торби вернулся живым; судьба нанесла ему тяжелый удар.

Так пусть все остается ему! Уладить дела – и прочь отсюда, назад, в гвардию.

Однако Торби отнюдь не был готов сложить оружие перед судьей Брудером. В жизни его достаточно пинали, и естественной реакцией Торби стало сопротивление любой власти, которую он не признавал; этот рефлекс выжгли в его душе плетью. Он сам не отдавал себе в этом отчета и лишь понимал, что надо проявить упорство. Торби чувствовал, что папа дал бы ему именно такой совет.

Подумав о папе, Торби вспомнил кое-что еще. Не замешаны ли Радбеки, хотя бы и косвенно, в работорговле? Он понял, зачем папа заставлял его продолжать борьбу: он не мог уйти, пока не узнает все подробности и не положит конец этой мерзейшей ситуации, если она существует. Но как это выяснить? Он был Радбек из Радбека, но при этом его опутали тысячами нитей, как парня из папиной сказки… «Гулливер и его звездолет»… вот как она называлась.

Итак, папа докладывал в корпус «Икс» о том, что крупные кораблестроители каким-то образом связаны с правительством Саргона и пиратами-работорговцами. Пиратам крайне необходимы корабли. Корабли… На прошлой неделе Торби читал книгу, в ней рассказывалось о каждом звездолете, выпущенном «Галактическим транспортом», – от номера 0001 до самых последних. Юноша отправился в библиотеку. Хм… толстая красная книга, а не магнитная лента.

Она исчезла, как и многие другие вещи в последнее время. Однако, интересуясь кораблями, Торби успел вызубрить ее наизусть почти целиком. Он принялся набрасывать заметки.

Большинство звездолетов несли службу внутри Гегемонии, некоторые принадлежали Радбекам, некоторые – другим компаниям. Торби с удовольствием подумал о том, что многие из них были приобретены торговцами. Однако были корабли, зарегистрированные на имя владельцев, которых он не мог определить… А ведь Торби казалось, что он знает, хотя бы по названиям, все компании, занятые законной межзвездной торговлей в пределах Гегемонии, и уж во всяком случае, он смог бы припомнить любой клан вольных торговцев.

Но, сидя за столом, даже с книгой в руках, сделать определенные выводы было невозможно. Может быть, здесь, на Терре, в этом вообще не разобраться. Может быть, дядя Джек и судья Брудер даже не подозревают о том, что за их спинами творятся грязные дела.

Торби включил галактический атлас, установленный по его настоянию в кабинете. Атлас охватывал только исследованную часть Галактики, но, несмотря на это, масштаб был чрезвычайно мелок.

Торби взялся за ручки управления. Для начала он высветил зеленым Девять миров. Затем добавил желтого, отметив им опасные места, которых избегали торговцы. Зажег две планеты, между которыми был захвачен корабль его родителей, и подобным же образом обозначил все пропавшие суда Народа, относительно которых он знал направление последнего прыжка.

Результатом стало созвездие из разноцветных огоньков, расположенных весьма близко друг к другу – в масштабе межзвездных расстояний, конечно, – в том же секторе, где находились Девять миров. Торби вгляделся в эту картину и присвистнул. Папа знал, о чем говорил, но без такого наглядного изображения трудно было представить ситуацию целиком.

Юноша вспомнил о линиях регулярных рейсов и заправочных станциях, установленных в том районе «Галактическим транспортом»… затем высветил оранжевым цветом офисы банков «Галактической вексельной корпорации», размещенные по соседству.

И принялся сосредоточенно изучать полученную схему.

Это еще нельзя было считать неопровержимым доказательством, но с какой целью в том секторе они развили такую бурную деятельность?

Он должен это выяснить.