Глава шестнадцатая
— У тебя вид, словно ты привидение увидел, — проговорил Хан, когда они с Богданом встретились в кафе. Друг, как всегда безупречно выглядевший, молча протянул в гардероб пальто и скривился.
— Что-то случилось?
— Все хорошо, просто местное отделение Ордена считает меня идиотом.
— Серьезно? Но ты же их разубедил?
Богдан махнул рукой и первым двинулся в сторону обеденного зала, где заранее заказал столик. Хороший ресторан, правда, немного в старомодном стиле. Дубовые панели, много тяжелых портьер и просто гигантское количество хрусталя и позолоченных деталей.
— Понял, у тебя хреновое настроение. — Хан сел за стол, посмотрел на подошедшего официанта. — Подойдите минут через пять, пожалуйста.
Тот молча отошел, а друзья открыли папки меню.
— Что там за дела с местным отделением?
— Кто-то особо умный пытается всех убедить, что вещи сами уничтожаются. Слишком много пожаров и несчастных случаев, когда не остается и клочка.
— Зачем?
— Вот и мне интересно зачем, — медленно произнес Богдан, скользя взглядом по меню.
— Предположения есть?
— Проверяю сейчас одну версию, не хочу пока говорить.
— Ясно, — вздохнул Хан, — все мы порой слегка суеверные. Ты поэтому рекомендовал отправлять мне вещи не через их отделение?
— Все верно. Ты отправил?
— Да, курьером. Думаю, они завтра уже будут в Риме.
— И как она на это отреагировала?
— Ее зовут Ева, Богдан, — спокойно произнес Хан, поднимая взгляд от меню и в упор глядя на друга. Тот ответил ему таким же взглядом. Так и смотрели друг на друга минуты две.
Первым заговорил Богдан.
— То есть ты оставишь ее себе?
— Она не вещь, чтобы ее оставлять.
— Ты понимаешь, как рискуешь? Она отравлена скверной.
— Как раз нет. У Евы иммунитет, и с вещами она рассталась легко.
— Я о таком впервые слышу.
— Богдан, не мне тебе говорить, как сильно меняются люди под воздействием скверны. У Евы было шесть вещей. Шесть!!! Эта женщина не изменилась и на йоту и потерю вещей восприняла спокойно. В любом случае она мать моего ребенка, и за нее я порву любого. Я с тобой о другом хотел поговорить. У меня есть интересная информация.
— Это какая же?
Богдан подозвал стоявшего неподалеку официанта. Сделав заказ, друзья снова уставились друг на друга изучающими взглядами.
— Богдан, — поморщился Хан, — прекрати. Ты смотришь на меня как на идиота.
— Ты не идиот лишь потому, что забрал у нее вещи. Но в иммунитет я не верю. Может, она хорошо притворяется?
— Я прекрасно отличу притворство от правды. Насчет пропажи вещей. Интересная вещь происходит. В Париже был клуб двух владелиц. И находились они под защитой кого-то из Ордена.
Богдан чуть наклонил голову, что означало высшую степень любопытства.
Хан отпил ледяной воды из стакана, так как в горле пересохло.
— Они сдавали этому человеку других владелиц, взамен же находились в безопасности.
— Откуда сведения?
— От Евы. Она сама едва не попалась.
Богдан, плотно сжав губы, подождал, пока подошедший официант разольет вино и расставит тарелки. Потом проговорил тихо:
— Ты же понимаешь, что ее слова не имеют никаких доказательств.
— Да, только вот ночной клуб «Миледи», где и была Ева, сгорел в день ее побега. Кстати, я проверил: вещей из Парижа уже не поступало очень давно.
— Ты не помнишь, кто там возглавляет отделение Ордена?
— Гай Лоран. Он туда пришел пять лет назад.
Богдан разрезал мясо на аккуратные кубики. И молчал. Хан тоже пока ничего не говорил, давая другу обдумать новость. Да и сам размышлял насчет ситуации с вещами здесь, в России.
Все вещи скверны всегда уничтожались в Ордене, под оком Магистров. Чтобы быть уверенным в том, что непотребство сгорело.
— Хан, надо проверить связи французского Ордена и российского… — начал было Богдан, но его перебил звук входящего сообщения. Одновременно у обоих.
Не сговариваясь, они взяли лежавшие рядом мобильники.
«Всем членам Ордена! Основной объект пойман и находится на пути в Рим. Казнь состоится через два дня».
Хан заледенел. Просто сидел на месте и ощутил, как сотни жгучих холодных игл прокалывают тело. Сидел и смотрел на сообщение, не понимая его смысла. Сидел и кожей ощущал сочувствующий взгляд Богдана.
— Мне пора, — проговорил неживым голосом.
— Хан…
— Ты видел сообщение? Казнь через два дня.
— Ты самоубийца? — прошипел Богдан, чуть наклоняясь вперед. — Ты что задумал, кретин?
— Ничего. Все хорошо.
— Даже не думай, придурок. Я еду с тобой.
— Нет, Богдан, — отрезал друг, — нет, ты не едешь. Тебе подставляться нельзя. Да и Вацлав бдит, где ты находишься. Занимайся делами в Москве, хорошо? Не хватало, чтобы ты подставился из-за меня.
— Отлично! То есть тебе можно подставляться, а мне — нет?
— Если ты появишься в Риме, то Вацлав, который точно там будет, тебя далеко от себя не отпустит. Вспомни про его желание подготовить для тебя свое место. Это все только усложнит. А я у него в немилости, так что…
Богдан медленно откинулся обратно на спинку стула. Задумался. А Хан уже бросил пару ассигнаций на стол и встал.
— Ладно, Хан… ты прав. Но если что… просто звони.
— Спасибо.
Нет, голова не кружилась, пол под ногами не подрагивал. Недолгий шок сменился холодной сосредоточенностью. Как на очередном задании. Есть цель, и есть проблема, как до этой самой цели добраться.
Ближайший рейс до Рима оказался поздно вечером. Это лишние несколько часов.
Это бесило, но Хан старательно блокировал все эмоции. Только холодный расчет. Главное, не думать о том, что могут сделать с Евой.
Главное — не думать. Иначе вся выдержка полетит к чертям. И так уже кулаки сжимаются до хруста.
В квартиру он заскочил, сам не зная, зачем это делает. Здесь пахло жизнью и Евой, ее любимыми духами. И все оставалось так, словно она вот-вот вернется.
Не вернется, если он не постарается.
Все же не выдержал, шарахнул по стене кулаком. Да так, что сам едва не взвыл от резкой боли. Зато она отрезвила, заставила снова собраться. Пока есть время, надо продумать, как вытаскивать оттуда Еву.
Не раздеваясь, прямо в ботинках, Хан прошел в спальню, где еще недавно слышались стоны Евы. На мгновение сжал челюсти, тряхнул головой. Все, заткнулся и принялся за дело!
Сев на аккуратно заправленную постель, машинально бросил взгляд вниз и чуть вздернул бровь. Деревянная пыль? Откуда? Чем тут Ева занималась?
Видно было, что ее сметали, но от взгляда Хана не ускользнула малая толика того, что осталось. Приподняв край покрывала, Инквизитор заглянул под кровать, посветил фонариком на телефоне.
— Ева, блин, что тут происходило? — пробормотал ошарашенно. Часть паркета совсем немного, но выступала над остальным полом. Или это нормально? Кое-как протиснувшись под кровать, Хан попытался подцепить дощечки. Потом пришлось сходить за ножницами, которыми и удалось открыть тайник.
Спустя минуту Хан сидел на полу и ругался. Читал бумаги и снова ругался. И ни разу не повторился в выражениях. Потому что поверить не мог, что все это время здесь лежала редчайшая вещь Дамаль.
А Ева ее нашла. Ну как так-то?..
На звонок мобильника отреагировал не сразу. Сначала сделал несколько глубоких вдохов, только потом взял телефон.
— Слушаю.
— Забыл сказать, — послышался голос Богдана, — я тебе там сообщение сброшу сейчас. Телефон одного человека. Он мне нехило задолжал, так что я попросил его оказать тебе любую помощь. Он живет в Риме.
— Из Ордена?
— Да, но работает в удаленке. Программер.
— Он тебе точно хорошо должен?
— Поверь. Очень. До связи.
Богдан первым сбросил вызов, как всегда.
— Помощник, говоришь, — пробормотал Хан, — помощник мне пригодится, да.
Богдану он верил. Если тот сказал, что человеку можно доверять, то, значит, так и есть.
* * *
Я не очнулась в сырой камере с прикованными к стене руками. Но и в номере люкс тоже не оказалась.
Сознание возвращалось крайне медленно. Я словно плавала в густом тумане. Какие-то обрывки слов, непонятный шум. И непонимание, где же нахожусь.
Потом вспомнила последние события. Сознание укололо паникой. И я постаралась сбросить оцепенение.
Постепенно темнота вокруг отступала. В какой-то момент я поняла, что различаю потолок и стены вокруг. Серый камень, явно старый, если не древний. Окон я не заметила, как и мебели. Только железная тяжелая дверь и лежанка, на которой валялась я.
Потом пришло понимание, почему не могу пошевелиться. Широкие кожаные ремни обхватили руки, ноги и все тело. Единственное, чем могла вертеть, — головой. Но она дико гудела, как после пьянки.
Что-то сжалось внутри. Ребенок? Что мне вкололи и как на него это подействовало? Живот не болел, не тянул, но тревога не проходила. Если до этого я готова была, сцепив зубы, сделать аборт, то сейчас холодела от мысли, что беременность исчезла.
А еще здесь была камера. В углу комнаты. И кто-то явно следил за мной, так как буквально через пару минут после того, как я начала вертеть головой, в двери заворочался ключ.
Вошедший оказался, конечно же, мужчиной. Высоким и чуть худощавым, с приятным лицом и при этом довольно страшными глазами. Очень светлыми, что в сочетании с темными волосами смотрелось жутковато.
— Очнулась.
От тихого голоса меня продрал мороз. Даже зубы едва не застучали. И очень сильно захотелось оказаться как можно дальше отсюда.
Мужчина разглядывал меня и потирал подбородок. Появилось нехорошее чувство, что он прикидывает, с чего начать. Вопрос — что именно начать.
— Где я? — спросила осторожно. — Что…
— С твоим ублюдком? Ты все еще беременна. Думаю, ненадолго. А ведь ты сильная, здоровая.
Черт, он разглядывал меня словно корову перед тем, как вести на случку с быком. И отзывался примерно так же.
— Знаешь, что многие из нас хотят здоровую жену? — продолжал задумчиво нежеланный собеседник. — Послушную, да, тихую, конечно, но главное — здоровую. Иначе откуда взяться детям? Почему бы тебе не родиться в одном из наших семейств?
Я молчала, инстинктивно догадываясь, что фраза «Потому что вы морально калечите своих детей» не слишком понравится новому знакомому.
— С другой стороны, — продолжал он все так же тихо, постепенно приближаясь, — сейчас ты преступница. Раньше таких называли ведьмами. Слышала о том, как с ними расправлялись? Зажигательное зрелище во всех смыслах. Жаль, сейчас такое может привлечь слишком много внимания. Но и современные методы пыток не слишком интересные.
Кажется, меня старались морально запугать. Мог бы не особо стараться, у меня и так руки и ноги заледенели.
— А еще считалось, что костер очищает ведьму.
Мужчина протянул руку. Инстинктивно я постаралась отодвинуться в сторону, но ремни помешали.
— Не надо! — вскрикнула, когда чужая рука опустилась на грудь и сжала больно, до слез.
— И что ты мне сделаешь?
Я молча боролась, пытаясь хоть как-то вырваться. Но понимала — бессмысленно.
— Вам нравится, когда берете силой? — выкрикнула сквозь злые слезы. — А так никто не дает?
— Угадала, нравится, — кивнул мужчина, проигнорировав второй вопрос. — Особенно нравится, — продолжал вкрадчиво, — когда такие твари, как ты, визжат и умоляют их пощадить.
Он наклонился совсем низко, вызвав тошноту, и прошептал:
— Иногда я их даже жалею… часа через три.
И ущипнул через тонкую рубашку за сосок так, что я взвыла от боли. И поняла с ужасом, почему ноги чуть раздвинуты и привязаны каждая отдельно.
Нет, нет, нет!
Я задергалась, когда мужчина начал расстегивать на мне штаны, получила затрещину, но сопротивляться не прекратила. Не дамся, нет!
Когда дверь снова залязгала, я чуть не заревела. Неужели их будет несколько?!
— Алдо! — Резкий окрик заставил моего мучителя оторваться от штанов, которые он почти стянул с меня.
А я повернула голову в сторону высокого плечистого мужчины. Уже в возрасте, с седеющими висками, но выглядевшего весьма подтянуто.
— Магистр! — Мой мучитель почтительно склонил голову перед новым посетителем.
— Оставь нас, мне надо поговорить с ней.
Бросив на меня сожалеющий взгляд, Алдо вышел. Но свободно выдохнуть я не могла. Знала — вернется.
— Какой шутник назвал его так?
— Разбираетесь в значениях имен, мисс Дрейк? Похвально. Родители Алдо не зря дали ему такое имя, означавшее «благородный». Очень хотели, чтобы из мальчика вышел толк. И не ошиблись. Жаль, сами не увидели, пропав в горах под лавиной.
— Вы…
— Нет, не мы, всего лишь трагическая случайность. Мисс Дрейк, вам так удобно разговаривать или мне все же освободить вас? С определенными условиями, конечно.
— Не пытаться сбежать?
— Что? — удивился Магистр. — А, нет, я понимаю, что это глупо. Хотел попросить вас не нападать на меня. Можете пострадать, понимаете? Так что?
— Я не буду на вас нападать, — ответила сухо.
Не врала. Так как видела, что мужчина не прост. Это отмечалось в движениях, во взгляде. Выглядел куда опаснее того же садиста Алдо.
Это игра в «плохого» и «хорошего» полицейского? Зачем?
— Меня зовут Вацлав, — сообщил тем временем мужчина.
Он и правда освободил меня и отошел, давая возможность сесть и пошевелить конечностями. Они не затекли, но чуть ныли, как после тренировки.
Знакомое имя. Чувство, что я уже слышала его где-то или от кого-то.
— Что вам от меня надо?
— Вещи Дамаль, мисс Дрейк. Это, и только это. Прошу за мной.
Я пригладила волосы и поинтересовалась:
— Вы меня ведь убьете, да?
— Очень пошлое слово, — поморщился Вацлав, открывая дверь и выходя первым, — мы вас казним. А перед этим очистим от грехов. А их у вас много, Ева. Сколько вещей Дамаль вы успели собрать? Пять? Шесть?
Я пропустила его вопрос мимо ушей. Колени дрожали, очень хотелось зареветь в голос и просить не убивать.
— Почему сразу не казнили? К чему такие церемонии?
— Традиции, Ева. Разрешите вас так называть?
Такое чувство, что он издевался. Столь церемонное обращение с приговоренной пленницей выбивало из колеи. Честное слово, лучше бы меня бросили в сырую темницу. А так я не понимала, как реагировать на происходящее.
— Разрешаю. Куда вы меня ведете?
— Ну как же, все как положено: душ, еда, одежда. Ненавижу казнить грязных отступниц. Тем более вы у нас личность выдающаяся.
— Антихрист, кажется, так меня называют?
Мы шли по широкому коридору. И у меня все сильнее крепла уверенность, что находимся мы под землей. Как-то давило все вокруг.
— Нам надо было выбрать кодовое имя, — совершенно серьезно ответил Вацлав, — а это подходило как нельзя кстати.
Я старалась идти спокойно и не обращать внимания на проходивших мимо. Хорошо еще, на меня не косились. Хотя со стороны, наверное, то еще было зрелище: лохматая, в мятой одежде и заплаканная.
Впрочем, возможно, тут подобное в норме.
Меня и правда привели в ванную комнату. Она отделялась дверью от небольшого помещения, посреди которого стояло кресло, чем-то похожее на стоматологическое. И все. Больше тут ничего не было.
Надо ли говорить, что мне стало очень нехорошо?
— Все в ванной комнате, — проговорил Вацлав. — Вы там не торопитесь, Ева.
— А вы что, будете ждать здесь?
— Нет, — коротко ответил спутник и подтолкнул меня в сторону нужной комнаты. Чуть передернув плечом, я не стала спорить.
Смыть чужие прикосновения и правда хотелось.
Ванная оказалась роскошной: темный гранит, много стекла и самая современная душевая кабина. Куча полотенец на полке и мягкая подсветка.
И… мужчина рядом с кабинкой. Просто мужчина в одних штанах и с бесстрастным выражением на лице. Я аж попятилась и была остановлена тихим голосом:
— Ты куда?
— Я не собираюсь раздеваться при посторонних!
— По правилам Ордена все обвиняемые должны принять душ.
— Я не из Ордена.
— Ты приговоренная, — холодно парировал собеседник. — Мне применить силу и запихнуть тебя в кабинку? Или ты сама это сделаешь? Я нужен здесь, чтобы помешать тебе совершить самоубийство.
— Не верю, что тут нет камер.
— Есть. Но присутствие живого человека надежнее.
И тут до меня дошло: это же начало пыток. Они просто сейчас стараются всячески подчеркнуть мое положение, унизить и заставить бояться.
Вот так, значит?!
Молча разделась, не глядя на того, кто стоял неподалеку, молча открыла кабинку и зашла внутрь. Смотришь? Ну смотри, смотри.
Подняла лицо к теплым струям и постаралась проглотить слезы. Все, надо успокоиться как-то и взять себя в руки. Надеюсь, мой ребенок не пострадал от того препарата, что вкололи эти ублюдки.
И главное — не думать о том, что Хан много лет вращается во всем этом. Просто не думать, потому что становится совсем нехорошо. Он все это видел, а может быть, участвовал? Чем тогда он лучше того же самого Алдо? Тем, что сам не пытает, а лишь выискивает жертв для Палачей? Чем лучше его друг?
Странно, что дикой паники особо и не было. Видимо, организм в какой-то момент решил, что стоит слегка приглушить эмоции. Может, самозащита или что-то еще. В любом случае пока я вытиралась и переодевалась в длинное грубое платье, закрытое от пола до горла, то почти успокоилась. Мужчина не шевелился, не пытался помочь. Он просто стоял и следил за мной взглядом.
А я заледенела внутри.
Странно, но стоило выйти из ванной, как дверь напротив открылась.
— Готовы? — спросил Вацлав. — Идемте.
«Камеры, везде у них камеры, — подумалось чуть отрешенно. — Небось в ванной тоже подглядывали. Ну и ладно».
Снова коридоры, лестницы и даже лифт, в котором негромко играла музыка. Чувство того, что я под землей, не проходило. Снова какие-то люди, проходившие мимо. Все мужчины.
— Реально думаете, что я могла попытаться самоубиться?
— Такое нельзя исключить, — ответил Вацлав.
— Мы под землей, да?
— Да, глубоко. Над нами еще и древние катакомбы.
Я уже совсем другим взглядом посмотрела вокруг. Надо же, а с виду обстановка крутой фирмы, разве что окон нет.
— И здесь совсем нет женщин?
— Это территория Ордена, Ева. Женщины, которые появляются здесь, надолго не задерживаются.
Я уловила подтекст и сжала зубы. Ясно.
— Одного не понимаю, к чему эти церемонии, если в итоге вы меня… казните?
Последнее слово буквально выдавила из себя. Все еще не верилось в такой исход.
Хан просил ему поверить, так, может, стоит это сделать? Он же вернется и увидит, что меня нет.
— Скажите, Вацлав, а новость о моей поимке уже известна всем? Ну просто интересно, насколько я популярна.
— Сообщение о вашей казни уже разослано всем членам Ордена.
Тихо выдохнула. Значит, Хан должен быть в курсе. Ну теперь самое время доказать ему, насколько я дорога.
— А почему не сразу казнить?
— Традиции, Ева, традиции. Пока они живы — жив и Орден.
«Дерьмо у вас, а не традиции», — мысленно сообщила я спутнику, на всякий случай прикусывая язык.
* * *
Обедали — или ужинали — мы в небольшом помещении, похожем на вполне себе уютную столовую. Электрический камин, обложенный темным камнем, картины на стенах, мягкие кресла и квадратный деревянный стол под роскошной скатертью. И фарфоровая посуда, белая, с едва заметным голубым рисунком.
— Садитесь.
— Забавный наряд вы мне выбрали, — проговорила, присаживаясь за стол.
Чувство, что общаюсь в Стране чудес с мартовским зайцем. Ирреальность происходящего. Как можно так спокойно беседовать с тем, кого ты собираешься убить?
— Это стандартный наряд для сжигания ведьм, — последовал любезный ответ.
Хорошо, что я не успела выпить воды из бокала, куда мне ее любезно налил Вацлав. И то закашлялась от неожиданности.
— Тоже традиции? — выдавила с едва приглушенной яростью.
— Конечно. Одежда — символ раскаяния и признания вины. Вы чувствуете себя виновной, Ева?
— За что?
— За то, что поддались чарам вещей Дамаль. Ее настоящая фамилия Буфоме, вы в курсе?
— Я неплохо ознакомилась с ее историей, — кивнула и опустила взгляд на тарелку перед собой. Вацлав продолжал ухаживать и сейчас положил мне нежный стейк с жареными овощами. Но еда не лезла в горло — а вот мой собеседник ел вполне с аппетитом.
— Вина я не могу вам предложить, — сообщил он, — все же вы беременны.
— Какая забота, — ответила чуть язвительно. — Особенно учитывая, какое будущее вы мне готовите. А что насчет моего ребенка? Часто приходится убивать беременных?
— Пару раз нам попадались беременные, — кивнул Вацлав. — Там был приличный срок, мы ждали, пока они родят.
Надежда было забрезжила во мне…
— Но с вами, Ева, особый случай.
Вацлав прожевал кусок мяса, промокнул губы салфеткой и чуть улыбнулся. Одними губами, взгляд оставался сосредоточенным.
— В те разы мы отдавали детей на воспитание в наши семьи. Ребенок рос, вступал в ряды Ордена, или, если была девочка, она становилась кому-то из нас верной женой. И таким образом дитя искупало грехи матери. Но вы, Ева, для нас слишком сильная угроза. За год собрать столько вещей Дамаль… я не могу и не хочу рисковать будущим. Поэтому ребенка вы заберете с собой.
— Будете спать после такого?
— Возьму грех на душу ради спокойного будущего.
Непробиваемый ублюдок! Я сжала вилку и мысленно представила, как втыкаю ее в горло собеседнику. Оказывается, бывает предел, после которого об убийстве думаешь почти спокойно.
— Кстати, — проговорил Вацлав, — после ужина предлагаю вам отдохнуть как следует. Завтра расскажете мне все о вещах Дамаль. Как именно вы их находили и где, какие были ощущения, почему вы решили собрать столько вещей и почему не стали одержимой.
— Почему так уверены, что я все это расскажу?
Улыбка у Магистра была жуткой, несмотря на безукоризненные зубы.
— Потому что я уверен, что вы не хотите вернуться к Алдо.
Наверное, ответ отразился на моем лице, потому что Вацлав удовлетворенно кивнул и спросил:
— Десерт?
Сильно пожалела, что мой токсикоз окончательно прошел.
