Служебный кабинет, офисная обстановка, стандартные фразы, резиновые улыбки. Лида уже давно привыкла к этому. В компании с городским главой чувствовала себя как щука в воде. И не важно, что этот холеный пухлячок сам хотел быть хищником. Чтобы скушать Лиду.

– За сетевой торговлей будущее, Александр Юрьевич. Крупная торговля вытесняет мелкую, и этот процесс необратим.

– Ну кто же спорит! Ваш «Город-Сад» – яркий прообраз этого будущего.

– И я хочу, чтобы наш с вами город стал садом, – сказала она.

– Ну кто ж этого не хочет!

– Сама я, конечно, не справлюсь, но есть люди, которые помогут с инвестициями. И мне выгодно, и вам хорошо…

– Вам выгодно?

– Новые заводы и фабрики – новые рабочие места. И высокая покупательская способность.

– Да, конечно!

– Но в бандитский город вкладываться никто не будет.

– Почему наш город бандитский? – возмутился мэр.

– Потому что в нем водятся бандиты и прочий криминал.

– Ну, это вы зря…

– Я знаю, как это было.

– Было! Но, поверьте, все изменилось! Позавчера, например, мы арестовали крупного бандитского авторитета…

– Прохора.

– Вы в курсе?

– Мой муж в курсе. Корольков Егор Сергеевич. Полномочный представитель нашей компании.

Лида все знала. Егор использовал последний козырь из крапленой колоды, но киллер, к счастью, промахнулся. А полиция сработала четко, и Прохор уже за решеткой. Лиду вполне устраивал такой вариант.

– Значит, он должен понимать, что с криминалом у нас покончено.

– Прохора еще нужно удержать за решеткой.

– Не сомневайтесь, охраняют его надежно.

– Его дело могут пересмотреть.

– С чего бы это?

– Есть мнение, что Прохор не убивал Вагнера.

– Мнение?.. А доказательства?

– Прохор должен остаться за решеткой. С бандитами в городе должно быть покончено. Только тогда я смогу всерьез говорить с Олегом Анатольевичем.

– Передайте ему, что Зарубинск – город образцово-показательного порядка.

– Образцы нужно показывать, а не декларировать… – улыбнулась Лида. – Да, кстати, мне нравятся условия, которые вы создаете для бизнеса…

Установка дана, городская власть приложит все силы, чтобы оставить Прохора за решеткой. Но разговор еще не закончен. Если есть возможность, почему бы не выторговать себе очередное налоговое послабление?..

Ранение пустяковое, пуля лишь вырвала кусок плоти из плеча. Но Прохор не собирался на выписку. Ему и на тюремной больничке хорошо. Инна уже все организовала – передачи ему будут доставлять каждый день. Уже сейчас холодильник полный. Правда, со дня на день его переведут в другую палату, вопрос уже решается. Впрочем, харч он с собой забирать не станет. Он же не какой-то там жлоб.

– Да нет, не жалуюсь, гражданин начальник, – качнул головой Прохор, глядя на следователя. – Все хорошо.

– И с лечением все в порядке? Рана вроде бы несерьезная…

– Не знаю… Гноиться там начало…

– Да вы не переживайте, Кожухов. Никто вас из медчасти гнать не собирается. Пока…

– А надо гнать. На свободу.

– С вашим-то приговором? И с побегом.

– Я Вагнера не убивал. И у вас есть показания человека, который знает, кто это сделал.

– Человек есть. А показаний уже нет.

– Ну да, он отказался… Но вы же все понимаете.

– Понимаем. Но ничего поделать не можем.

– Эти твари двух омоновцев на тот свет отправили.

– Мы не должны поддаваться эмоциям… Мы должны руководствоваться исключительно фактами… Но, тем не менее, мы вас понимаем. С пониманием к вам и относимся… Возможно, вас даже не станут отправлять на этап. Возможно, оставят вас здесь, в тюрьме. Но и вы должны с пониманием отнестись к нам…

Прохор ничего не сказал. Он с подозрением смотрел на следователя. Неспроста Шумихин стелил тут перед ним пуховую перину.

– И не препятствовать следствию.

– А кто препятствует? Что было, то и говорю…

– Вот и скажите, что было во дворе вашего родительского дома.

– Я уже все сказал.

– Кто стрелял в гражданку Муратову?

– Я же говорю, стреляли не в нее. Стреляли в меня. Просто ее подельник промазал…

– А гражданка Муратова утверждает, что стреляла ваша супруга.

– У нее что, глаза на затылке?

– Она слышала ее голос.

– Откуда она знает голос моей жены?

– Значит, знает.

– Это у нее галлюцинации были. От боли…

– В момент задержания вы находились в машине, за рулем которой сидела ваша супруга.

– И что?

– Это наводит на определенные мысли…

– Может быть.

– А кто стрелял в гражданина Яскина? – спросил вдруг следователь.

– Кто такой Яскин?

– Яскин Александр Александрович.

– Это вы про Шуршура? – нахмурился Прохор.

Вот куда, оказывается, следователь подводил разговор. Все-таки «слили» на Инну. Наверняка Королек постарался. Не простил он ей Милу…

– Кто стрелял?

– А кто в него стрелял?

– Яскин исчез при невыясненных обстоятельствах.

– Он просто сбежал… Проворовался и сбежал.

– Его похоронили в безымянной могиле. После того как его застрелила ваша жена… Сколько лет прошло? Десять лет есть?..

Шумихин провоцировал Прохора на встречный вопрос. Что, если дело можно спустить на тормозах за давностью лет?

– Не понимаю, о чем вы.

– Есть свидетели.

– А где труп?

Свидетелей было много, но где зарыт труп, знали только двое. И сам Прохор… Яхонт живой, но давно уже вышел из дела. Уехал куда-то, и с концами. Но Королек мог его найти.

– Мой вам совет, Кожухов. Будет возможность, передайте своей жене, чтобы она пришла к нам с повинной… Срок давности за убийство – пятнадцать лет. Но если убийство произошло в состоянии сильного душевного волнения или по неосторожности…

– Где труп? – еще жестче спросил Прохор.

И этим окончательно загнал следователя в тупик. Нет у него трупа, значит, и дела не будет. Но, как бы то ни было, Королек поднял волну. И все потому, что Инна вышла из-под его влияния. Не смог он загнать ее под лавку, а потому и бесится…

– А с женой я обязательно поговорю… – смягчился Прохор. – Если она чувствует за собой вину, может, и придет к вам.

Следователь косо глянул на него. Не поверил он в искренность, понял, что Прохор хитрит. А он, конечно же, не собирался подставлять Инну. Но не хотел и со следствием обострять. Не выкрутиться ему, если менты начнут вставлять палки во все четыре колеса…

– Как вы с ней поговорите?

– Ну, выйду на свободу и поговорю, – улыбнулся Прохор.

– Это шутка такая?

– Ну а что вы будете делать, если Жигалев даст… вернет свои признательные показания?

– Вы же не думаете, что вас немедленно выпустят? Пока суд пересмотрит ваше дело… – Следователь нарочно затянул паузу.

Прохор все понял и кивнул. Да, он и под суд подмажет. И этот жук навозный получит «на лапу»… Деньги у него есть, и выход на Инну тоже. Только вот, увы, миллионы на счетах не панацея – в условиях плотного противостояния с Корольком.

Перевод из палаты – дело не сложное. Но есть нюансы. Жига лечился в блоке для подследственных, а Прохор числился среди осужденных. Но нюансы для того и существуют, чтобы их устранять.

– Ну, здравствуй, здравствуй… мордастый! – Прохор смотрел на Жигу как кролик на удава.

Только тот почему-то не хотел идти ему в пасть.

– И что дальше? – спросил Жига.

У него было сломано бедро, под рукой он держал костыль, который мог использовать как оружие. Мужик он крепкий, наверняка с подготовкой, потому и держался с уверенностью человека, готового дать отпор.

– Вот, пришел. Чтобы ты далеко не ходил.

Прохор сел на койку и пристально посмотрел на худосочного паренька с гипсом на шее. Больше соседей у Жиги не было.

Парень все понял, поднялся и вышел из палаты. Пусть перекурит, пока больным позволено свободно выходить – в пределах локального сектора.

– Зря ты здесь, – покачал головой Жига.

– А что, «заказ» на меня уже пришел?

– Какой «заказ»?

– От Королька…

– Не знаю такого.

– Мила «заказ» получила… Она сейчас в городской больнице. Врачи говорят, жить будет. И даже ходить. Под себя.

– Не знаю никакую Милу.

– Она тебя знает. Она же тебя и сдаст.

– Отвали! – Жига сел на койку, поставил костыли, лег.

– Почему от признания отказался? – спросил Прохор.

– Оговорил я себя.

– Спецназовцы башку тебе не сломали?

– Заткнешься наконец? – Жига скривился, закрывая глаза.

– Я тебе сломаю.

Прохор стал подниматься, и Жига тут же вскочил с легкостью здорового на обе ноги акробата и схватился за костыли. Но Прохор лишь усмехнулся.

– Сейчас попросишься к следователю и признаешься в убийстве Вагнера.

– Ага, и Чайковского тоже.

Прохор ударил его кулаком в горло. Жига попытался закрыться, даже подставил костыль, но он легко пробил этот блок. И кулак не сбился с курса.

Жига упал, хватаясь за горло. Прохор ударил снова… Он бил по болевым точкам. Бил точно и эффективно. Сначала у Жиги отказал голос, затем руки, дошла очередь и до ног. И никто не спешил ему на помощь.

Прохор бросил костыль, вернулся на место, сел на шконку.

А у Жиги не выдержали нервы, и он зарыдал навзрыд.

Но завтра он снова придет в норму. И вряд ли следователь услышит признание. Но Прохор и не рассчитывал на быструю победу. Он станет кошмаром для Жиги, окончательно сломает его и добьется, чтобы тот сделал признание.

Главное, чтобы его не выдернули из этой палаты. Главное, чтобы позволили дожать этого урода.

Шумихин разочарованно качал головой, глядя на Прохора.

– Никто ни в чем не виноват, да?

– Оставьте Инну в покое!

– А то что?

– Я не угрожаю.

– И не надо… Не в твоем положении, Кожухов, угрожать.

– Из любого положения можно вывернуться.

– Ну, хорошо, сегодня же выпишем тебя в камеру, будешь там выворачиваться.

– С тобой же по-хорошему…

– Не надо мне ничего! – взвился Шумихин.

– А чего так?

– Странный вопрос! Я – честный человек, и честно живу, по закону!

– И кто собак на меня спустил, честный человек?

– Закон и спустил! – Шумихин оправил на себе китель и вперил в Прохора пламенный взор. – Вы преступник, гражданин Кожухов! И мой долг – изолировать вас от общества!

– Да, но давите вы на мою жену.

– Если ваша супруга виновна, она должна понести наказание.

– Да, Корольков этого и хочет. Он ей именно это и обещал.

– Я не знаю, кто такой Корольков!

– Я знаю… Представитель компании «Город-Сад».

– Не знаю. И знать не хочу.

– А знать надо… – покачал головой Прохор. – Потому что Корольков ведет войну против меня. И вы, гражданин следователь, оружие в его руках… Не в руках закона! А в его руках!..

– Избавьте меня от демагогии!

– Это не демагогия… Это простая, но суровая проза жизни.

Прохор вдруг вскочил с места и рванул на себе рубаху. Шумихин дернулся так, как будто ему всадили нож в спину.

– Что вы себе позволяете? – Голос его сорвался, и он «дал петуха».

– Смотри сюда! – Прохор провел по свежим и уродливым рубцам на животе. – И сюда! – На очереди был следующий шрам. – Это меня рвали волки в тайге! Но не порвали! Потому что я сильней! Потому что я сильней самой судьбы!.. И если ты не дашь мне дожать Жигалева, я снова уйду на этап. И снова сбегу! Чтобы добраться до тебя! Я стану волком! Я порву тебя на куски! – Прохор не истерил, не брызгал пеной, даже не повышал голос, может, потому и выглядел чрезмерно убедительным. – Ты меня понял, гражданин начальник?

– Н-не надо так… – пробормотал Шумихин.

– Ты меня понял?

– Не собираюсь я вас переводить из палаты… И просить не буду… Жигалева нужно дожать…

– Я не знаю, кто там конкретно дергает за ниточки, но ты передай, что я все понимаю, – успокаиваясь, произнес Прохор. – Мое время вышло, мне пора уйти в тень. И я уйду. Как только получу свободу, так и уйду.

Он не лукавил. Он всего лишь не договаривал. Сначала – свобода, затем – Королек. И когда с этим ублюдком будет покончено, тогда уже можно будет выходить на заслуженный покой.

Истерика не красит мужчину, и Егор это, конечно же, понимал. Но сдержать он себя не мог.

– А я не знаю, зачем ты ходила к Барятьеву!

– Ты все прекрасно знаешь. – Лида рассерженно посмотрела на мужа и презрительно поморщилась: – Посмотри на себя! В кого ты превратился? Раньше на Прохора кидался! Стрелялся с ним, как мужик! А сейчас метлой как баба метешь!

– А ничего, что Прохор на свободе?

– Как на свободе? – не поверила Лида.

– Да вот так! Жигалев раскололся, раз! Дело пересмотрели, два! Все, дома он!

– И в этом виновата я?

– Ну, ты же сказала, что Барятьев удержит его за решеткой.

– Я сказала, а ты должен был подстраховать. Или мы только своих проституток страхуем?

– При чем здесь это? – скривился Егор.

– А при том. Думаешь, я ничего не знаю?.. Ладно, – вдруг устало проговорила Лида. – Закрыли тему! Давай думать, как нам выкрутиться из ситуации.

– Не надо выкручиваться! Надо дожимать!

– Прохора?

– Прохора…

– Как?

– Я же сказал, есть вариант. Есть люди, которые решат вопрос.

– Так же, как в прошлый раз?

– А что, в прошлый раз было плохо? Четко было сработано, как по нотам! Просто Прохор везучий как черт…

– Вот с этого и нужно начинать.

– Не надо начинать, надо заканчивать, – раздосадованно буркнул Егор.

– Врасплох ты Прохора уже не застанешь, и у него есть люди.

– Да, знаю, там целая бригада… Как бы они наш мегамаркет не сожгли.

– Страховка все покроет.

– Покроет все. Кроме упущенной прибыли…

– Упущенная прибыль… Тут о голове нужно думать… Вот я и думаю и даже принимаю решение… Тебе нужно уехать.

– Уехать? Мне?

– Ну, не мне же… Я же перед Прохором ни в чем не виновата.

– Не виновата?! – возмущенно протянул Егор.

Но Лида в ответ язвительно усмехнулась. Неужели он опустится до того, чтобы назвать ее своей пособницей? Неужели у него настолько мелкая душонка?..

– Ну, он-то не знает, что ты сосватала его за колючку, – сбавив обороты, сказал Егор.

– Я заменила ему смертный приговор лишением свободы. Ты не считаешь это милостью?

– Главное, чтобы Прохор так считал.

– Он ничего не узнает.

– Да это уже не важно. Если мы сматываем удочки, то делаем это вместе.

– А как же наш центр?

– Есть управляющий, пусть он рулит.

– Можно поговорить с Прохором. И предложить ему мир.

– А поговоришь с ним ты?

– Я.

– Съешь лимон!

Схватив сигарету, Егор вышел на балкон. Лида с насмешкой смотрела ему вслед. Измельчал мужик. Нет чтобы взять пистолет и ехать к Прохору, устраивает жене сцены. А с Прохором действительно нужно поговорить. Он так и остался кремнем. Этого мужчину ничем не сломить. Потому он вышел сухим из воды. С правом на ответный ход…

Что-то дробно стукнуло в стекло. Как будто крупная птица об окно клювом ударилась. Но тогда почему в шторе образовалась небольшая дырочка? И еще что-то попало в стену…

Егор влетел в комнату как ошпаренный. Метнулся к двери, распахнул ее.

– А как же я? – возмущенно спросила Лида.

Она все поняла. Стрелял снайпер, Егор чудом избежал смерти. Но почему он уносит ноги, не думая о жене?

Егор остановился, защелкали выключатели, одна за другой в спальне погасли все лампы.

– Здесь побудь!

Он ушел, но минут через пять вернулся. В комнату входил с опаской, как будто здесь мог прятаться киллер.

– Снайпер стрелял… Я людей отправил…

– Домой? – насмешливо спросила Лида.

– За ним!

– А себе оставил? Вдруг киллеры где-то в доме?

Егор подался к двери, но, сдержав порыв, остановился. Вспомнил про карабин, рванул в гардеробную, где находился оружейный сейф. Вернулся с карабином, на ходу клацнул затвором.

– А дверь почему забыл закрыть? – спросила Лида.

– Издеваешься?

Как это ни смешно, но Егор понял ее правильно. Она-то за себя не боялась. Разве ж Прохор посмеет поднять на нее руку?

– Я не издеваюсь. Я тебя поздравляю. С началом нового охотничьего сезона… Первый выстрел сделан. Чем ответишь?

– Отвечу. Даже не сомневайся… И больше ты смертный приговор не отменишь.

– Посмотрим, что из этого выйдет.

– Выйдет.

– Тебе нужно уехать.

– Это само собой… Меня не должно быть здесь, когда это случится…

– Вот и хорошо.

– Эта сволочь за все заплатит! – зло, сквозь зубы процедил Егор.

Но Лида ждала других слов. Егор должен был идти к Прохору с открытым забралом и сразиться с ним в честном поединке. За даму своего сердца. Но Егор так не думал. А Лида его не подзуживала. Зачем? Вдруг он возьмет и убьет Прохора? И как тогда жить без мечты?..

Егор согласился исчезнуть из города. И Лиду он позвал с собой. Но когда она отказалась, настаивать не стал. Похоже, он совсем был не прочь, чтобы она договорилась с Прохором о мире… Ну, и какой он после этого мужик?..