Глава 18
Брес остановил коня, и все войско тоже остановилось, как один человек. Король Лугайда смотрел на поднимавшиеся впереди серые стены Тамврота.
— Видишь, Брайен? — указал Брес подбородком вперед. — Вот и сердце наших соседей. Могу поспорить, что сейчас оно замерло от страха. Так же, как много лет замирали наши сердца.
— Мой король, — склонил голову Брайен. — Вы сделали то, чего не удавалось никому за последние двести лет. Вашу победу будут славить в веках, а имя разнесут в песнях и сказках, и оно никогда не умрет.
— Слава, — задумчиво сказал Брес, подкручивая светлые усы. — Не знаю даже, что и приятней: слава или месть. То и другое от меня сейчас в двух шагах. Мы должны взять Тамврот. Жечь город не будем: я хочу посадить тебя сюда наместником. Но грабежей и резни избежать не удастся, что, впрочем, к лучшему — надо убить всех дочерей Эннобара и сыновей Ворона. Ни к чему лишние претенденты на корону.
— Начнем осаду сегодня же, — сказал Брайен. — Насколько удалось выяснить, этот старый лис Прент за трое суток умудрился собрать в Тамвроте уйму снеди и всех мужчин с ближних земель, способных держать оружие, а остальных крестьян разогнал по дальним деревням, куда нам сейчас соваться никакого резона нет. Поэтому, с вашего позволения, я бы попробовал взять город штурмом: защитников у них мало, в отличие от продуктов, и в осаде они могут хоть до весны сидеть, что нам совершенно не на руку.
— Штурм тоже никуда не денется. — Брес все смотрел на Тамврот, покручивая усы, и его водянистые пустые глаза ничего не выражали. — Тем более что пока мы засыплем ров, все равно пройдет немало времени. Есть другой способ: я предложу на переговорах сдать город в обмен на жизнь королевской семьи и всех знатных лордов. Также скажем, что у нас много пленных, и если Прент не сдастся, мы всем отрубим головы. Даже если Прент не пойдет на сделку, его заставят это сделать те, чьи родственники в плену. Так мы возьмем город без потерь и избавимся от всех, кто нам мешает.
Брайен широко распахнул глаза.
— Но это же обман!
— Обман? — удивленно взглянул на него Брес. — О каком обмане ты говоришь, кузен? Это не обман, а военная хитрость. Там, за каменными стенами, — наши враги, дети наших врагов и родители наших будущих врагов. Наша цель — взять город любым способом. Любым.
Брайен опустил взгляд. Брес мягко похлопал его по плечу и тронул коня.
* * *
Красному Ворону показалось, что он только закрыл глаза, как его уже трясли за плечо. Он с трудом разлепил веки и уставился на Прента, который будил его без лишних церемоний.
— А?
— Лорд Красный Ворон, проснитесь, — сердито сказал Прент. — Пора уже.
— Который час? — Красный сел на постели. Тело ломило, во рту стоял кислый привкус.
— Час! — фыркнул Прент. — Вы проспали почти двое суток. Я бужу вас уже третий раз, да все без толку.
Красный ошалело глянул на него и опрометью скатился с кровати. Слуги подали ему теплую воду для умывания, расческу и свежую одежду.
— Что сейчас происходит? — намыливая лицо, спросил Красный.
— Королева в трауре, миледи Морна лежит в постели без памяти, а мы с вашим старшим братом Мудрым готовим город к обороне, — проворчал Прент. — Но проку от него немного. Вот уж простите, но ваш брат не на ворона похож, а на филина — все бы ему ночами над книгами сидеть, а на свету глазами хлопать. Хорошо еще, лорд-казначей помогает, да вместе с войсками маршал Лаувейн вернулся. Правда, голова у него пробита, бок разрезан и рука в плече сломана, но он хоть достоверные известия принес. И советами помогает. Н-да…
— Какие известия? — вскинулся Красный. — Я же сам толком ничего не знаю.
— Эннобар и Старший Ворон мертвы, равно как лорд-маршал Рейстед, лорд Кайси, Лиран Быстроногий и еще тьма знатных рыцарей, — угрюмо ответил Прент. — А которые не пали в бою, так в плен угодили. Брес ведет войско чуть не бегом и не сегодня-завтра будет у наших ворот. Так что приятного мало, скажу я вам со всей откровенностью.
— А остальные мои братья?
Красный смотрел на старого лорда, и капли мыльной воды стекали по его лицу.
— Про то сведений не имеется, — развел руками Прент. — Вроде бы Гордый в плен попал, но это всего лишь слухи. Про двух остальных и вовсе ничего не говорят.
— И что нам делать? — растерянно спросил Красный.
— Приготовиться ко всему худшему, — мрачно ответил Прент. — И держать оборону. Если не сдадим город, то зимой Брес уберется восвояси. На помощь особо рассчитывать не приходится, хотя, опять же по слухам, принц Кулен как-то спасся с поля боя и прямиком дунул к себе в Приморье. Да еще ваша матушка жива-здорова у себя в Твердыне. Если удастся ее оповестить, можно надеяться на помощь Серых гор.
— Почти все наши воины ушли с Кайси к Эннобару. — Красный вытер лицо и руки, накинул свежую рубаху и сел на постель, чтобы закончить переодевание. — Осталось тысяч двадцать от силы, да и тех еще вооружить надо.
— Лучше двадцать, чем ничего, — резонно заметил Прент. — Ну, пойду я к лорду Родену, за распределением припасов следить. Кто знает, сколько осада продлится, а голод не тетка. А вы идите на площадь, там новобранцы тренируются, возьмите уж дело в свои руки.
Когда Красный пришел на площадь, на него накатило чувство слабости. Войско представляло собой зеленых малолеток, ветеранов да наспех собранных крестьян, пусть и довольно молодых, но совершенно не владевших оружием. Красный и несколько лордов из числа королевских гвардейцев, которые в силу возраста остались в столице, промучились до вечера и без особых результатов.
Вернувшись во дворец, Красный пошел было в покои Морны, но остановился уже у самых дверей. Как смотреть в глаза жене брата, сложившего голову за короля, он не знал.
— Я полагаю, нам все равно нужно принести свои соболезнования, — раздался тихий приятный голос.
Красный обернулся и увидел старшего брата: по коридору к нему неслышной поступью приближался Мудрый Ворон, как всегда кутавшийся в серый тонкий плащ. Красного вдруг поразили неприятная бледность брата и его мутные льдисто-серые глаза.
— Брат, — сухо произнес Красный, чувствуя, что это — всего лишь слово, на которое сердце в груди никак не отзывается.
— Брат, — чуть склонил голову Мудрый. — Дурные вести пришли к нам. Дурные и черные. С войны вернулся лишь ты один, а я теперь остался за старшего.
— Может, три наших брата еще живы и их можно выкупить, — резко возразил Красный.
— Может, — согласился Мудрый, щурясь. — Но я не думаю, что Брес будет просить выкуп.
— Что ты можешь думать, ты же не воин, — оборвал его Красный. — Ты ничего не понимаешь в войне!
— В войне, может, и не понимаю, но в людях — еще как, — слегка улыбнулся Мудрый. — И знаю, что нас ждет. Я сразу предложил Морне забрать детей и уехать на родину, но она слишком потрясена смертью мужа и моему совету не вняла.
Мудрый приоткрыл дверь в покои и кивнул брату. Вошли они вместе. В покоях было тихо, пахло валерианой, свечами с ароматом ванили и еще чем-то горьким.
На диванчике в большой комнате сидели заплаканные притихшие Ангус и Альпин. Малыш жался к старшему брату. Служанки пытались развлечь их сказками и потешками. Увидев братьев-Воронов, Ангус всхлипнул, а потом и вовсе залился слезами.
— Мама болеет, — пожаловался он. — А папы нет. И не говорят, когда вернется. Где мой папа?
Красный молчал, чувствуя, как перехватывает горло. Он не был толком знаком со старшим братом, но сейчас вдруг понял, что понес невосполнимую утрату. Маленький Альпин тоже заплакал, кулачками утирая глаза. Служанка обняла обоих и стала всхлипывать.
— Лорды, не ходите лучше к миледи, с ней опять истерика приключится, — дрожащим голосом попросила она. — Сил нет слушать, как она мужа зовет. Вот отпустит ее, тогда и придете.
Мудрый кивнул и достал из рукава маленький стеклянный флакончик.
— Давайте ей вот это, по три капли каждые два часа. — Он протянул флакончик служанке. — Ей станет лучше.
Оба брата удалились за дверь. Красный хотел было уйти, но Мудрый вдруг положил ему руку на плечо.
— На всякий случай, — сказал он, глядя младшему брату в глаза. — Возле Осенних ворот, которые ведут на Морскую дорогу, есть потайная дверь. Сто шагов от самих ворот — незаметное углубление в стене. Справа будет выступать из стены камень, его надо вытащить и внутри повернуть рычаг. Тогда дверь откроется.
— Зачем ты мне это говоришь? — уставился на него Красный.
Глаза Мудрого ярко сверкнули.
— Чтобы знал, если придется бежать из города. И не говори никому — это тайна. Я прочитал об этом в старинной хронике.
Красный молча ушел и сразу лег спать. А утром проснулся от шума и криков. Слуг не было. Он натянул одежду и, не умывшись, выбежал в коридор.
— Брес под стенами! — выпалил ему в лицо молоденький оруженосец, бежавший по коридору.
* * *
Прент смотрел со стены вниз, на войско Бреса и двух размахивающих белыми тряпками парламентеров, которые подошли к городу по свежей насыпи во рву. Рядом с Прентом стояли Мудрый и Красный Вороны, перебинтованный маршал Лаувен, который едва держался на ногах, лорд-казначей Роден и несколько знатных лордов.
— Переговоров хотят, — хмыкнул Прент, потирая облысевшую макушку. — Интересно, что скажут.
— Я бы советовал отказаться от переговоров, — подал голос Мудрый Ворон. Его холодные глаза скользили по войску внизу. — Если мы откажемся от переговоров, Бресу останется только штурм. Первый мы наверняка отразим, он понесет потери и задумается, стоит ли продолжать осаду.
— Нет-нет, мы должны выслушать послов, — задыхаясь, вмешался Лаувен. — Может, удастся решить дело выкупом.
Роден и другие лорды поддержали маршала. Красный тоже неприязненно посмотрел на брата, и тот отступил, примиряюще подняв руки.
Прент достал большой отрез выбеленного холста и помахал им со стены. Вскоре от войска отделились двое всадников и подскакали под самую стену.
— Лорды Тамврота, — закричал один из них. — С вами говорит лорд Брайен, сын дяди короля Бреса! У меня предложение от короля!
— С тобой говорит лорд Прент, — надтреснутым голосом отозвался Прент. — Говори, мы слушаем.
— Король Брес предлагает вам сдать город по доброй воле, — продолжал Брайен. — Взамен он сохранит вам жизнь и имущество. Тогда вы сможете выкупить своих лордов — немало их попало в плен, например, ваш главнокомандующий, лорд Гордый Ворон! Также мы отдадим вам тела короля Эннобара и лорда Хранителя Большой Королевской печати, чтобы вы предали их земле со всеми почестями.
— Что?! — забывшись, заревел Прент, багровея от злости. — Вы не вернете нам мертвецов? Не дадите женщинам оплакать павших? Да люди ли вы?! Это нарушение всех законов войны.
— Мы не выдадим вам тела грабителей и захватчиков, — заносчиво ответил Брайен. — Более того, пока вы не сдадите город, тела короля и еще пяти лордов будут висеть перед вашими воротами на виселице, на всеобщем обозрении. И каждые три дня мы будем казнить по одному пленному.
— Убирайся отсюда, проклятый людоед! — вышел из себя Прент. — Тролль ты, и отец твой тролль, и мать, и все предки до семнадцатого колена! Изверги!
— Я вернусь за ответом через три дня, после казни первого пленника, — легко поклонился Брайен и развернул коня.
Все спустились со стены и отправились на совет. Прент первым взял слово.
— Город я не сдам, — мрачно сказал он. — Не видал я еще ни одного сдавшегося города, в котором бы не было резни. Тем более нельзя сдавать сейчас, когда Бресу кровь от победы в голову ударила.
— В деле войны вам верить можно, — согласился Роден. — Кроме вас, из присутствующих и не воевал никто. Но что делать, если осада затянется? Припасов хватит только до весны. И потом… могут начаться болезни, смерти…
— Экономьте ресурсы, — проворчал Прент. — Зима возьмет Бреса за зад гораздо раньше, чем нас. Ему тоже несладко придется. Прискучит сидеть на снегу, и домой отбудет.
— Но заложники, — заволновался молодой лорд Тиан. — Брес угрожает казнями! Неужели мы оставим их на смерть?
— Если мы сдадим город, то обречем смерти всех — и заложников, и самих себя! — рявкнул Прент.
— Брес обещал сохранить нам жизнь, — раздалось несколько неуверенных голосов.
— Кому вы верите? — разозлился Прент. — Человеку, который оскверняет трупы? Да у него чести как у шелудивого пса, даром что королевских кровей. Не зря люди толковали, что его бабка путалась с купцом. По замашкам Брес купчишка и есть, никакого благородства в нем и не ночевало!
— Брес человек расчетливый и жесткий и вряд ли согласится на наши предложения, — сказал со своего места Мудрый Ворон. — Я предлагаю больше не вступать с ним в переговоры, а держать осаду и послать тайных гонцов в Твердыню Воронов за помощью.
— В переговоры не вступать нельзя, там наши заложники! — возмутился Роден. — Мой средний сын тоже ушел с Эннобаром! И кто знает, может, он станет первым из казненных!
Споры затянулись. Красный высказал свое мнение и ушел на стены: решил лично проверять все караулы, стоявшие у громадных котлов с маслом и смолой, под которыми тлел огонь. В случае внезапного штурма их содержимое обрушится на головы врагов.
Красный видел растерянность и мрачное настроение воинов и простых горожан. Смех исчез, остались одни слезы — по погибшим и по своей грядущей судьбе. Ворон слышал обрывки разговоров. Все надеялись на лорда Прента, называли его «верным Вепрем Тамврота» и другими лестными прозвищами.
Но одновременно с этим по городу поползли слухи о пленных, которым грозит страшная мучительная смерть, а также о том, что Брес просит открыть ворота, обещая милость и спасение. Шептались, что Брес — благородный молодой король и слов на ветер не бросает.
Красный чувствовал, насколько гнетущая атмосфера образовалась в городе, и все больше думал, что в переговоры вступили зря.
Тем временем войско Бреса встало вокруг столицы обширным лагерем. Горели костры, рылись землянки и рвы. Воины Бреса орали песни и жарили мясо. Кроме того, день и ночь ко рву подвозили телеги с хворостом и землей, засыпали вниз и утрамбовывали.
Горожанам, затянувшим пояса, оставалось только смотреть на эти пиры со стен, нюхать вкусный дым да глотать слюну.
В довершение ко всему Брес велел поставить прямо напротив ворот виселицу, на которую вздернули тела Эннобара, Старшего Ворона, Лирана, Роланда, Рейстена и еще двух лордов Приморья.
Виселица стояла так близко, что мертвецов можно было узнать. Распухшие окровавленные тела качались на ветру, ударяясь друг о друга, словно деревянные. Эта страшная картина добавляла гнетущую ноту в общую атмосферу беды и боли.
В первый день на виселицу приходили смотреть чуть не все жители города. Женщины рыдали, мужчины ругались. Потом Прент спохватился и велел не пускать никого лишнего на стены, но было уже поздно — все только и говорили что о мертвом Эннобаре в разодранной кольчуге.
Через три дня Прент снова поднялся на стену и дал Брайену новый отказ от сдачи города. В результате через два часа на виселицу вздернули молодого лорда, троюродного брата Роланда. Старый оруженосец его отца как раз дежурил у котлов и сразу же отнес весть матери повешенного.
Дворец огласился воплями, рыданиями и проклятиями Бресу. А Брес отправил гонцов, которые неслись вокруг Тамврота на безопасном расстоянии от стен и оглашали имена тех пленных, которым грозит смерть. А также выкликали предложение Бреса о сдаче города.
Наутро Прента осадила толпа миледи и лордов. Они засыпали его вопросами и угрозами. Те, чьи родственники были в плену, кричали, что надо открыть ворота, а не умножать смерти и не вести весь город к голодной гибели.
Прент повел себя неверно: он стал кричать на всех, позвал стражу и велел разогнать толпу взашей. Потом пошел на площадь, собрал народ и обратился ко всем, доказывая, что сдавать город ни в коем случае нельзя, что все обещания Бреса — ложь и что зима вскоре прогонит вражеское войско из-под стен.
Но волнение не улеглось. Красный Ворон слышал разные мнения и в чем-то их разделял. Потому что среди пленных, как объявляли гонцы, был Гордый Ворон. Про Дикого ничего не было слышно, и Красный изнывал от желания узнать о судьбе брата.
Королева облачилась в траур. Из нее словно вынули душу. Она каждый день приходила к Пренту и рыдала, умоляя его «сделать хоть что-нибудь», что усугубляло его заботы. Морна до сих пор не поднималась с постели, и от нее тщательно скрывали историю с виселицей.
На шестой и девятый день осады все повторилось: вешали нового заложника, и мрачные «украшения», на плечи и головы которых уже ложился первый снег, пугали горожан все сильнее.
* * *
Красный проснулся словно от удара. Вскочил с кровати. В этот раз он спал одетый — поздно вернулся со стены и упал без сил на постель.
За окном слышался шум. Красный Ворон схватил меч и выбежал в коридор. Во дворце метались люди. Слышались женские крики. Красный столкнулся со встрепанным Роденом, который бежал с мечом в руке к выходу.
— Воины Бреса проникли в город! — крикнул на бегу Роден. — Ничего не знаю, но у стен идет бой. Скорее!
Красный его далеко опередил. Он вскочил на первого попавшегося коня, затрубил в рог сигнал тревоги и погнал лошадь к городской стене.
Там действительно шел бой: охрана стены рубилась с воинами Бреса, протискивавшимися в калитку Другие воины пытались разбить цепи и открыть ворота. Бой шел жестокий, и Красный с ходу влетел в него, вкладывая в удары все свое отчаяние. Но внезапность нападения сделала свое дело: в калитку вламывались опытные бойцы, отлично вооруженные, настоящие волки войны, а противостояли им ветераны, мальчики или мирные люди.
Настоящих воинов, таких как Красный Ворон, было всего около сотни, и только благодаря им держалась оборона. К Красному присоединились два лорда из тех, кто спасся с поля боя. Они еще не оправились от ран, но все равно их появление вселило в Красного надежду, что калитку удастся отстоять. И отстояли бы, если бы вдруг со стен не стали сбегать воины Лугайда и рубить защитников города в спину.
Красный закричал, срывая голос, понимая, что все пропало. Он получил удар по шлему, отлетел в сторону и свалился в сточную канаву. Наверху рубились, умирали, падали, орали.
Кое-как, на четвереньках, Красный выбрался из канавы и бросился ко дворцу. Сзади бой переходил в резню. Вокруг вопили проснувшиеся женщины из ближайших домов. Красный бегом бежал во дворец. Там уже никто не спал: навстречу попадались спасающиеся в ужасе слуги, которые надеялись укрыться в городе. Слышался шум надвигающегося разгрома: войско Бреса входило в столицу.
Красный влетел через распахнутые ворота во дворец и крикнул бледным от страха стражникам:
— Закрывайте скорее!
Дворцовые ворота захлопнулись и закрылись на засовы. Во дворе в окружении ветеранов стоял с непокрытой головой Прент.
— Все погибло, они как-то открыли калитку! — закричал Красный.
— Я буду биться до конца, — торжественно ответил Прент. — Защищать мою королеву.
— Надо бежать! — кричал Красный, размахивая руками.
— Поздно, — отказался Прент. — Да и не побегу я от этой собаки, которая носит корону. Я умру как лорд и воин!
Красный не стал слушать дальше. Благородство старого лорда было прекрасным, но жить хотелось до истерики. Страх накрыл Красного с головой, и он поддался ему весь и целиком.
Ворон вбежал во дворец, где метались по коридорам и покоям перепуганные служанки, слуги и старые лорды и миледи. У него сжалось сердце: он ничем не мог помочь этим людям. Но мог помочь другим, а потому бросился к королевским покоям.
У дверей стояли всего двое гвардейцев, суровых, покрытых шрамами ветеранов. Они узнали Красного и пропустили.
Королева Блейр стояла на коленях и молилась, закрыв глаза. Малышка Финела сидела на постели и терла глаза кулачками, хныча и требуя грудь.
— Миледи, вам надо срочно спасаться, — выдохнул Красный Ворон. — Город пал, через полчаса Брес будет во дворце.
— Куда же мне бежать, да еще с детьми? — Королева открыла заполненные слезами глаза. — Лорд Брес обещал сохранить нам жизнь. Я останусь, чтобы похоронить моего…
Голос изменил ей, и королева закрыла лицо ладонями.
Красный Ворон кинул взгляд на ребенка, встряхнул головой и бросился прочь. По дороге он столкнулся лицом к лицу с принцессой Роной. Та была полностью одета.
— Миледи Рона! — Ворон схватил ее за руку. — Надо бежать. Иначе мы все умрем. Бежим, и может, у нас получится спастись. Город в огне, во дворец сейчас придут убийцы Бреса. Хоть вас я вытащу отсюда.
— Бежим! — как-то сразу согласилась Рона и вцепилась в него мертвой хваткой.
Они понеслись по коридору, и тут вдруг впереди распахнулись двери. Из них выскочила служанка, которая тащила под мышками двух детей. Оба ребенка визжали и захлебывались плачем. Один был постарше, второй — совсем малыш. Вдруг маленький извернулся и плюхнулся на пол, продолжая визжать. Служанка обернулась — глаза ее были пустыми от ужаса. Она крепче прижала к себе оставшегося мальчика и побежала прочь.
— Это же Альпин! — вскрикнула Рона, глядя на визжавшего малыша.
— Берем его с собой.
Красный подскочил к посиневшему от крика ребенку, схватил его и побежал дальше. Рона неслась рядом.
— Зачем он нам, будет мешать! — на бегу выпалила Рона.
— Затем, что это сын моего брата, — бросил Красный. — И внук Лирана. А мы бежим в Приморье. Кто нас там ждет? А с ним нас примут.
Рона замолчала. Они выбежали из дворца через черный ход. В городе, рядом с Весенними воротами, уже что-то горело. В воздухе дрожал слитный многоголосый рев, на фоне которого отчетливо выделялся тонкий женский визг.
Красный молча потянул Рону за собой в темноту переулков. Навстречу им попадались взволнованные люди, но Ворон уже не думал ни о чем. Впереди показалась стена. Он забрал правее Осенних ворот.
— Разве мы не попадемся прямо в лапы лугайдийцев?
Рона хватала воздух ртом, словно рыба, но так и сыпала вопросами.
— Да что ты лезешь со своими глупостями! — рявкнул Красный, который прижимал к себе икающего, но притихшего мальчика. — Все воины Бреса сейчас штурмуют Весенние ворота на другом конце города! Это наш единственный шанс.
Он побежал к стене и стал шарить примерно в том месте, где, по его расчету, кончались сто шагов. Вдруг под руку действительно попался выпирающий камень. Красный кулаком ударил по нему, тот качнулся. Ворон выковырял его из стены, просунул внутрь руку и дернул какую-то рукоять. Послышался скрип, и внезапно часть стены ушла в сторону. В открывшемся проходе были ночь и неизвестность.
Красный нырнул туда, Рона — за ним. Они из последних сил побежали по дороге прочь от города. Сырая холодная ночь окружала их. Когда город остался за спиной, Красный остановился и посмотрел при свете луны на ребенка. Альпин вздрагивал всем телом, всхлипывая и издавая горлом тонкий писк. Однако одет малыш был тепло.
— На, утешь его как-нибудь, а то с ним совсем плохо.
Красный протянул ребенка Роне.
— Но я не умею! — возмутилась та. — Я же не нянька!
— Какая из тебя получится жена и мать, если ты ребенка успокоить не можешь? — рявкнул на нее Красный.
Рона надулась, но ребенка взяла. Прижала к себе и принялась укачивать, ласково нашептывая ему в ушко. Малыш вцепился в нее ручонками, обмяк и вдруг засвистел носиком.
— Уснул, — удивилась Рона.
— Обессилел от слез, — решил Красный и забрал его обратно. — Идем! В ближайшей деревне возьмем лошадей и поедем в Хесс. Там мой родственничек. Обязан нас приютить.
Рона кивнула и зашагала с ним рядом.
* * *
Брес не отказал себе в удовольствии первым въехать в дворцовые ворота. При виде вооружившегося Прента и его старой (в буквальном смысле слова) гвардии его разобрал смех.
— Грозно выглядишь, — обратился он к старому лорду. — Бросай меч, тогда, может, оставлю в живых. Шутом возьму.
— Я умру, защищая свою королеву! — рявкнул Прент.
— Отберите у него оружие, — велел Брес.
Воины окружили старого лорда и его людей, началась драка, и вскоре уже обезоруженный Прент стоял перед Бресом в разорванной одежде, а по разбитому лицу стекала кровь.
— Ты был груб, — наклонился к нему с седла Брес. — Да еще и выбрал не ту сторону.
— Я не выбирал сторону, — плюнул под ноги его коню Прент. — Я не выбираю, а служу честью!
— Очень благородно, — кивнул Брес, выпрямляясь. — Брайен, отруби ему голову.
Один из воинов ударил Прента под колени, и тот упал в снег. Брайен вытащил свой тяжелый клинок, подошел и взглянул на старого лорда сверху вниз. Тот распрямил плечи и сплюнул кровь на землю. Глаза его горели молодым блеском.
— Трусы, — бросил Прент, одновременно обращаясь и к Бресу, и к Брайену.
Меч взвился в воздух, описал дугу и обрушился вниз. Голова старого лорда отлетела от тела, а само тело завалилось на бок. Струя крови обрызгала Брайена с ног до головы. Он обернулся к Бресу.
— Отлично, — кивнул тот. — Теперь идите во дворец и убейте жен Эннобара и Старшего Ворона. И их детей. Остальных — в темницу.
Брайен и воины бросились вперед. Во дворце царила паника. Воины расшвыривали полумертвых от ужаса придворных и слуг.
Лорна, которая, дрожа от ужаса, сидела в прихожей, выбежала в коридор. Она услышала крики и, потеряв от страха голову, бросилась бежать по галерее. Сзади раздался грозный крик, и за ней затопали тяжелые сапоги.
Королева Блейр услышала шум и крики. Она поднялась с колен и обвела остекленевшими от ужаса глазами комнату. Взгляд ее остановился на маленькой Финеле. Королева подбежала к стенному шкафу с книгами, просунула за него руку и потянула за ручку. Шкаф сдвинулся, и открылся провал в потайной ход.
— Детка, детка моя, — королева схватила дочку, сунула ей конфету и втолкнула ее в потайной ход. — Посиди тут. Я скоро позову тебя, совсем скоро.
— Не хочу, — заныла Финела. — Тут темно!
— Нет, нет, вот тебе подсвечник. — Королева поставила подсвечник на пол. — Это такая игра. Ешь конфетку, как будто ты тут прячешься, а я тебя буду искать. Ну?
— Хорошо, мамочка, — улыбнулась Финела и стала лизать леденец.
Блейр захлопнула дверь и прислонилась к стене. Грудь ее ходила ходуном от волнения. За дверью послышались вопли и звон мечей. Блейр побледнела и закрыла рот руками. Глаза ее округлились и наполнились слезами.
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ввалились люди в доспехах. С их мечей стекала кровь. Самый высокий и широкоплечий бросил:
— Где ваши дочери, королева Блейр?
— Они со служанками, в покоях Эннобара, — пролепетала королева.
Воин кивнул и двинулся к ней. Блейр зажала себе рот, глядя на него, словно зачарованная. Меч вонзился ей в грудь, проломив ребра, пробив легкие и задев сердце. Блейр захрипела и осела на пол. Кровь толчками лилась на дорогое расшитое платье. Еще двое воинов подскочили к королеве, и еще два меча вонзились в ее окровавленное тело.
Брайен вышел обратно в коридор, стряхивая кровь с меча. К нему подбежал знатный лорд.
— Я заколол миледи Морну прямо в постели, — отчитался он. — Но ее сыновей там не было.
— Найти, — приказал Брайен. — А я — в покои Эннобара, надо еще закончить с принцессами.
Финела стояла во мраке коридора и сосала леденец. По ногам дуло, свечи трепетали. Ей стало страшно темноты и одиночества, и она тихонько захныкала. Из темноты возникла высокая темная фигура, сильные руки подхватили девочку и понесли прочь.
* * *
Лорна в ужасе неслась к Угловой башне по пустому коридору. Топот за спиной нарастал. Забыв об усталости, Лорна птицей взлетела по крутым ступеням на самый верх и выскочила на площадку. Ночной ледяной ветер выл и свистел вокруг, а несколько сов шарахнулись прочь.
Площадка была совсем небольшой. Лорна прижалась к стене, едва переводя дыхание, и замерла. Девочка словно окаменела и не могла даже пошевельнуться от страха. Она слышала топот на лестнице — все ближе и ближе.
Вдруг в окно башни влетел огромный белый ворон. Он каркнул, описав круг, и трижды перекувыркнулся в воздухе. После третьего кувырка на глазах Лорны птичьи формы исказились, и на пол приземлился высокий черноволосый человек с обнаженным мечом в руке.
Он стоял спиной к Лорне и лицом к проему. Оттуда резко вынырнул вооруженный воин со злым лицом, на котором сверкали налитые кровью глаза. Мужчина ударил мечом, и воин упал на землю, захлебнувшись собственной кровью из перерубленного горла.
Лорна вжалась в стену. Мужчина обернулся. Она увидела его лицо и отчаянно закричала.
