Глава шестнадцатая
Лагерь в лесу

Перепоручив хозяйство Ладе, наутро боярин быстро оделся и ускакал в неизвестном направлении, оставив ее в легком недоумении. Обычно в таких случаях он поручал хозяйство Макару и Захару, служивших наперсниками во всех его тайных делах. Но в этот раз оба верных приказчика уже пятый день выполняли его волю, а точнее, волю князя Юрия, отправившись в соседние волости собирать крестьян в ополчение. Хозяйством же занималась сама Лада, у которой неплохо получалось управлять не только имением, но и мастерскими. С помощью приказчиков помельче, чем Захар и Макар, конечно. Но Ладу боярин в этот раз почему-то решил не посвящать в детали своего внезапного отъезда. Красавица-жена, державшая на руках подраставшего первенца, даже обиделась маленько, но смолчала. Хоть и любопытно ей было, куда это муж отправляется ни свет ни заря.

– Дозволь спросить, Евпатий Львович, – все же вымолвила боярыня осторожно, хитро прищурившись, когда боярин натянул на себя с помощью Марфы-ключницы сапоги и неприметный ездовой ферязь коричневого цвета, на котором грязь была не так заметна, – надолго ль ты нас покидаешь?

– К обеду не жди, – ухмыльнулся Евпатий, надевая шапку, отороченную мехом. Уже начинало холодать. – Да и к ужину тоже. Дела, Ладушка. Когда вернусь, сам не знаю. Ты уж не взыщи.

Он развел руками и, чмокнув жену в губы, а младенца в темечко, ускакал со двора. Вместе с ним, бряцая оружием, отправилась дюжина охранников под командой Ратиши.

Лада отдала сына нянькам и вышла на балкон резного терема, запахнувшись в теплый платок. Оттуда она махала рукой до тех пор, пока Коловрат не скрылся за поворотом дороги, растворившись на многолюдных даже в этот ранний час рязанских улицах.

– Ну, показывай, Большак, – сказал Коловрат, выдыхая пар изо рта и усаживаясь рядом с Ратишей на поваленную сосну, поближе к горевшему костру, вокруг которого уже расположилось с десяток воинов, – кого ты мне в войско насобирал. Да чему научить успел. Знаю, времени мало было, только больше у нас и не будет. Удиви меня. Больно Ратиша тебя нахваливал.

Большак – здоровенный бородатый детина в кольчуге – молча кивнул и подозвал троих ратников, одетых в кожаные рубахи. Выдал каждому из них по арбалету из дюжины лежавших тут же перед ним на подстилке. И по одной короткой стреле из аккуратно сложенных кучкой рядом. И так же молча указал на чучела – мешки, набитые соломой, – стоявшие на краю большой поляны, почти в сотне шагов. Эту поляну Ратиша определил местом общего сбора, куда сегодня по тайному сигналу подтянулись со всех других концов этого необъятного леса группы ратников, хоронившихся по углам до срока. Так все организовал Большак, бывший здесь пока за старшего. Чтобы не мозолить глаза случайным охотникам или заплутавшим людям и не раскрыть раньше срока местонахождение большого отряда арбалетчиков.

Трое ратников в кожаных рубахах выстроились в ряд напротив своих мишеней и стали деловито возиться с оружием.

– Поглядим, на что княжеские деньги потрачены, – пробормотал себе под нос Евпатий, кутаясь в свой ферязь и поглядывая на серо-стальное небо, готовое, судя по всему, очень скоро разразиться первым снегопадом. Поздняя осень уже подходила к концу, готовясь скоро передать свои права зиме.

Между тем новоявленные арбалетчики, которые впервые в жизни увидели это оружие буквально несколько дней назад, уже заканчивали приготовления. Они натянули тетиву, зацепив ее поясным крюком и вставив ногу в стремя, как и положено, распрямились, уперев приклад в плечо. После чего аккуратно, но быстро вложили в ложе единственную выданную стрелу, изготовившись к стрельбе. Большак, видно, решил, что достаточно и одной стрелы, чтобы показать боярину мастерство своих подопечных. Коловрат это оценил и ждал с нетерпением.

– Давай! – заметив, что приготовления закончены, громко скомандовал низкорослый, но широкий в плечах воин, перемигнувшись с Большаком.

Этот ратник стоял неподалеку от стрелков и командовал их действиями вместо молчаливого Большака. То был Бушуй, его помощник, также отправленный Ратишей в эти леса. Сейчас Бушуй помогал в стрельбах пехотинцев, хотя ждал своего часа, чтобы показать, чем он сам занимался все это время. А ему, как отличному всаднику, было велено обучать конных арбалетчиков, до которых покамест дело не дошло.

Трое стрелков, быстро прицелившись, щелкнули курками. Натянутая тетива со звоном распрямилась, вышвырнула арбалетные болты вперед, в направлении набитых соломой мешков, что изображали вражеских воинов. Для сходства им «на грудь» подвесили дощечки, а сверху изобразили из веток нечто походившее на шапку или шлем. Каждому арбалетчику требовалось попасть в эту дощечку или, самое малое, задеть хотя бы мешок.

Две стрелы с хрустом проломили деревяшки, застряв в мешках. Третья прошила мешок чуть выше «щита», с чавканьем вонзившись в стоявшее за ним дерево. Если бы этот болт попал не в мешок, а в реального человека, то разворотил бы ему все горло. А потому Коловрат не стал ругать третьего стрелка за «неточность», а был снисходителен к новобранцам, оставшись довольным результатами стрельб. На его глазах, по сути, рождался «спецназ» армии рязанского князя.

– Молодец, Большак, – похвалил он молчаливого здоровяка, что стоял чуть поодаль, цепко наблюдая за происходящим, – быстро орлов своих научил новому делу. Я доволен. А значит, и князь будет доволен.

Большак, ухмыльнувшись, молча поклонился боярину. Сам обучившийся стрелять за пару дней, он явно имел большой талант к стрелковому делу. А кроме того, еще и наставник из него вышел отменный. Всего за несколько дней он не только сам освоил арбалет, но и умудрился сносно научить держать его в руках почти две сотни крепко сбитых парней, только вчера оторвавшихся от сохи.

– Ну, давай следующих показывай, – приказал Коловрат Ратише.

Тот передал команду дальше и вскоре перед разгоравшимся костром выстроились еще трое стрелков. Все остальные воины отряда арбалетчиков дожидались своего часа в лесу, за пределами поляны, разбитые на небольшие группы, укрытые от случайных взглядов мохнатыми лапами елей. В том числе и всадники.

Впрочем, Коловрат приказал от греха подальше оцепить эту часть леса охранниками и никого не пропускать, ни пешего, ни конного, кто бы здесь ни появился. Задерживать и ждать распоряжений. Хотя и отговаривал его Ратиша от ненужных предосторожностей.

– Места здесь глухие, заповедные, Евпатий Львович. Ты же сам видел, едва дорогу сюда нашли, да и то с провожатыми, – попытался отговорить его Ратиша от ненужных действий, – случайный прохожий вряд ли забредет на эту поляну, даже если охраны не выставить вовсе. Разве что медведь или лось.

Но рассудительный боярин решил все же отгородиться от случайностей.

– Береженого бог бережет, – сказал он Ратише в назидание, и тот больше не спорил. Выставил дозоры по всему лесу вокруг места сбора, чтобы успокоить своего хозяина. И занялся показными стрельбами.

Следующие трое так же размеренно, как и первая группа стрелков, привели оружие в боевое положение. А дождавшись команды, пустили стрелы по своим целям. Но оказались менее удачливы. Только одна из трех стрел продырявила мешок. Остальные две вовсе пропали в лесу, не причинив никакого вреда «неприятелю».

– Негусто, – слегка расстроился Коловрат. – Давай следующих.

Новая группа рекрутов вновь поразила его своей меткостью. В цель попали все трое. Особенно приметил боярин крайнего стрелка, невысокого щуплого с виду мужичка, в лаптях, холщовых штанах и кожаной рубахе. Тот хоть и был явно не из воинского сословия, но с оружием обращался лихо. Быстро и четко заряжал, прицеливался хладнокровно и кратко, пускал стрелу, не теряя ни мгновения. Да и делал все как-то залихватски, с вывертами, даже пританцовывая, как показалось Коловрату. «Этот хоть и тщедушен с виду, в бою, похоже, будет из первых», – решил он, закончив свои наблюдения. И велел подозвать стрелка, едва закончились стрельбы, а новобранцы из третьей группы направились в лес.

– Кто таков будешь? – поинтересовался Евпатий, оглядев хлипкого с виду мужичка, дух которого держался в щуплом теле, похоже, только на природной смекалке. Однако вместе с тем в нем ощущалась какая-то сила иного свойства, питавшая это тщедушное тело из неведомого Коловрату источника. И она была так сильна, что мужичок не находил себе места и не мог простоять спокойно даже мгновения. Его руки и ноги постоянно исполняли какой-то судорожный танец. Пока ждал ответа, Евпатий даже на секунду засомневался в своих выводах, решив, что этот боец скорее какой-то бесноватый, болен падучей или иной хворью.

– Звать меня Зырян, – ответил мужичонка, слегка пританцовывая на месте, – я из крестьян.

– И откудова ты, Зырян? – уточнил боярин, продолжая присматриваться к новобранцу.

– Так знамо дело, откудова, – пожал плечами мужичонка, ноги которого не могли стоять на месте и едва не пускались в пляс, – из крестьян.

Евпатий нахмурился, но сдержал свой быстро закипавший гнев.

– Родом ты откуда, дурья башка? – повторил за него вопрос Ратиша.

– А-а… – протянул мужик, до которого дошло наконец, о чем его спрашивают, – батя мой из-под Ижеславля родом, а я тут народился. Недалече, под Рязанью, деревня Курково.

– Значит, окрестности все хорошо знаешь, – удовлетворенно кивнул Коловрат.

– А то как же, – кивнул мужичонка, поводя плечами, – я сначала землю пахал у купцов Надеевых, а потом скучно стало, и я с коробейниками ихними все дороги здешние обошел. От Коломны до Мурома хаживал и обратно добирался.

– Я смотрю, ты все не остановишься, – усмехнулся Евпатий и продолжил разговор: – Оружие, вижу, любишь. С чего бы, вроде землепашец?

– Так-то оно так, – кивнул Зырян, переминаясь с ноги на ногу, – да только батя мой охотой промышлял сначала и меня приучил с луком на охоту ходить. Я с детства к луку привычный, хоть из крестьян вроде. Душа моя к оружию тянется. Отчего, и сам не знаю. А как Большак мне эту штуковину показал, в деревне отыскав, я глаз от нее отвести не мог. Так и пошел за ним не глядя в этот лес дремучий, словно заколдованный. Такая силища в ней.

– Это, брат, верно, – кивнул успокоенный Евпатий, заметив, как загорелись глаза у Зыряна, когда тот смотрел на арбалет. – Значит, говоришь, к оружию тянет? А ну как не шутки ради, а повоевать придется? Готов?

Зырян поднял глаза к серому небу и, выдохнув пар, ответил:

– Надоело пахать, боярин, не взыщи. Да ноги об дорогу без толку стаптывать. Готов хоть сейчас на войну идти. Все веселее, чем моя жизнь крестьянская.

Помолчал Коловрат недолгое время, смерил мужичонку взглядом суровым и закончил разговор:

– Недолго тебе ждать осталось, Зырян. Скоро все умения твои пригодятся. А сейчас иди с богом.

На лице Зыряна отразилась несказанная радость, словно ему пообещали горы золота и беззаботную жизнь. Он повернулся и, едва не подскакивая на месте, побежал догонять своих товарищей.

– Давай остальных, – приказал Евпатий, задумавшись о чем-то своем, – только побыстрее показывай. А то уж стемнеет скоро.

Для того чтобы ускорить показательные стрельбы, Большак и Бушуй стали выводить пред светлы очи боярина Евпатия сразу по дюжине бойцов, а не по трое, как вначале было задумано. Соорудили по-быстрому еще нужное количество мешков. Бойцы стреляли по-разному, кто попадал, кто мазал. Так продолжалось еще какое-то время, пока Евпатию не стало ясно, как подготовлено его тайное войско. Конечно, это был не лучший отряд в мире. Наверняка где-нибудь во Франкии арбалетчики стреляли гораздо точнее. Но, принимая во внимание, что в Рязанском княжестве, да и, возможно, на Руси вообще, они были первыми в своем деле, Коловрат остался доволен службой Большака и Бушуя. Все было сделано быстро и четко. Конечно, впереди еще было много занятий и стрельб. Но теперь у него было две сотни пехотинцев с арбалетами, которых можно было применять по необходимости на любом из участков фронта, который должен был вот-вот появиться. Как на стенах крепости, так и в чистом поле. Поэтому, осмотрев едва половину воинов, он прекратил проверку.

– Молодец, Большак, – похвалил он, – хорошую службу сослужил. А теперь покажи-ка мне, что ты успел с конными воинами за седмицу разучить.

– То не я, – впервые открыл рот Большак, и Коловрат подивился громкости его голоса, – с конными Бушуй занимался.

– Значит, пусть Бушуй тогда мне покажет, на что вы седмицу потратили.

Бушуй словно только этого и ждал. Он запрыгнул на подведенного коня, скользнул взглядом по изрядно потрепанным мешкам, рядом с которыми уже приладили настоящие щиты, и ускакал с поляны. Когда копыта его коня перестали стучать по земле, на поляне вдруг стало так тихо, что слышно было, как потрескивают сучья в костре. Но не прошло и мгновения, как вновь послышался глухой топот копыт по земле. На сей раз скакал уже не один Бушуй, а целый отряд. Вслед за ним на поляну вырвалось почти две дюжины всадников в коротких кожаных одеждах, без привычных алых плащей, что надевали русские витязи, зато с новехонькими арбалетами наизготовку.

Проскакав мимо костра, они вихрем пронеслись буквально в двух вершках от боярина с помощниками, затем развернулись и сделали круг, словно показывая свое умение сидеть в седле. Евпатий чуть раньше выслушал от Ратиши, что в конную сотню набирали самых ловких наездников, и не только из богатого сословия. После всадники остановились, выстроившись в линию напротив мешков со щитами, вскинули арбалеты и выпустили стрелы по «врагу». Почти все арбалетные болты нашли свою цель. Половина застряла, вонзившись в щиты. Остальные продырявили мешки насквозь.

Коловрат довольно усмехнулся, стреляли всадники совсем неплохо для начинающих. Но представление на этом не закончилось. На каждом из ратников имелась небольшая сумка, висевшая через плечо, в которой хранились стрелы. Вся группа воинов одновременно на глазах боярина принялась перезаряжать арбалеты, не слезая с коней. Ближайший к нему воин уперся ногой в приделанное к ложу стремя и, чуть наклонившись, зацепил тетиву крюками. Затем распрямился. При этом послышался слабый щелчок затвора, достигший слуха наблюдателей. Не отвлекаясь ни на что, воин молниеносно вынул из сумки стрелу, вложил ее в ложе, прицелился и выстрелил. Он буквально на мгновение опередил остальных. Следом послышались щелчки, спускавшие тетиву, и глухой арбалетный залп прошелестел по строю конных ратников. Короткие стрелы забарабанили по щитам, с чавканьем вгрызаясь в дерево. Несколько мешков повалилось на мерзлую траву. Впечатленный увиденным Коловрат представил себе, что произошло бы на самом деле, находясь на месте мешков живые люди. Поляну завалило бы трупами, огласили стоны и хрипы умирающих.

– Молодцы! – не в силах сидеть, Евпатий вскочил со своего места и приблизился к всадникам.

Ратники, развернув коней, встали полукругом напротив пешего боярина. Вечерело, и в темнеющем воздухе лица были видны уже не так отчетливо. Но Бушуя Коловрат разглядел точно. Тот гарцевал на коне с левого края.

– Молодцы! – повторил довольный Коловрат. – И ты, Бушуй, больше всех! Сотня таких бойцов целых трех в бою стоит, а то и больше…

В этот момент его лица коснулась первая снежинка, кольнув холодом и быстро растаяв. Боярин поднял лицо вверх и развернул ладонь, как всегда делал, чтобы убедиться, что начинается дождь или снег. И ощутил ладошкой сразу несколько новых снежинок. Сверху медленно и пока еще робко падал первый снег. Небо разродилось наконец-то снегопадом. Евпатий вдохнул холодный воздух, выдохнул пар, еще раз обвел взглядом строй всадников с арбалетами и подытожил, теперь обращаясь больше к Бушую:

– На сегодня закончим. Остальных орлов завтра покажешь. А сейчас отдыхать всем.

– Сделаем, Евпатий Львович, – подтвердил Бушуй и, махнув рукой всадникам, увел их за собой к месту сбора.

Когда всадники ускакали и глухой топот копыт затих вдали, Коловрат все еще стоял и смотрел им вслед, наблюдая, как кружится первый снегопад. «Вот и зима пришла, – подумал Коловрат, – скоро засыплет поля, замерзнут реки. Лед встанет. А значит, и татары в гости пожалуют. Самое время для похода. Эх, надо поспешать с ополчением. Как-то там Макар и Захар управляются?»

– Разъехались все. Пойдем и мы, Евпатий Львович, – раздался голос Ратиши, который неслышно приблизился сзади. – Большак в глубине леса стоянки заготовил. Там землянки есть и шалаши. Укрыться можно от снега, да ночь в тепле провести. Костры уж развели в укромных местах, еду готовят.

– В тепле, говоришь? – переспросил Коловрат, поежившись от внезапного холода, который спустился сверху на поляну вместе со снегом. – Ну, пойдем. Если за ночь не заметет, завтра всех остальных посмотрим. И пеших, и конных. Хотя и так ясно, что ты молодец. Дело почти сделано. Худо-бедно, а стрелять все умеют. Теперь их только натаскать получше надо – и можно в бой. Орлы!

Ратиша довольно осклабился и повел хозяина по укромной тропке к спрятанным в глухомани стоянкам, а здесь на поляне остался только ночной дозор.