Глава десятая
Золотой петух

После того как перекидали скарб и погрузили всех мертвецов в одну из освободившихся повозок, Коловрат приказал двигаться дальше. Федор и Евпраксия с ребенком остались в своей повозке. Княжич порывался ехать дальше рядом на коне и с мечом в руке броситься в погоню за нападавшими, чтобы отомстить за пережитый страх, но Евпатий едва отговорил его. Даже упросил пересесть в повозку, дабы успокоить жену.

– Тебе, княжич, сейчас там самое место, – проговорил Коловрат, выслушав порывистые слова Федора, – возле жены и сына. Ты им сейчас больше нужен. А жизни ваши, позволь, я сберегу. Для того здесь отцом твоим и поставлен.

– Ладно, – хмуро кивнул Федор, полезая в измазанную кровью повозку, – будь по-твоему.

– Не переживай, – кивнул Коловрат. – Ратников у нас достаточно. К вечеру в Переяславле будем. А сейчас поспешать надо. Нечего нам здесь задерживаться. Потом обсохнем.

Большую часть освободившихся коней привязали к повозкам, а нескольких ехавшие в конце обоза ратники взяли под уздцы. Пересчитав людей – от стрел погиб целый десяток, – двинулись наконец-то дальше по лесной дороге. Евпатий приказал усилить передовой отряд и выслать далеко вперед еще один небольшой разъезд, а полсотни конных воинов в полной боевой готовности двигались рядом с повозками.

Втянувшись в гору, они вскоре оставили скалу далеко позади. Дождь зарядил снова, и повозки шли тяжело по раскисшей дороге. К счастью, лошади были в них запряжены самые лучшие из княжеской конюшни, сильнее которых во всей Рязани было не сыскать. А потому хоть и не слишком быстро, но обоз шел к своей цели.

Коловрат, сидя в седле, давно промок, но не обращал внимания на эту сырость, разглядывая замшелый лес, в который они углублялись. Он думал о нападавших, которые смогли уйти, оставшись неузнанными, и в голову ему лезли разные мысли, не добавлявшие радости.

«Кто же это мог быть? – думал Евпатий. – Не татары, точно. Кто-то из наших. Больно уж наглым было нападение. Средь бела дня. Прямо на дороге. Видели ведь, что с охраной поезд идет, и все равно не испугались. Да и путь наш они знали прекрасно. Но как же успели? Ведь об отъезде мы утром еще и сами не ведали».

Коловрат смахнул стекавшие по лицу капли дождя.

«Видать, кто-то шепнул нужным людям, и те подослали убийц на дорогу. Ясное дело, что убить хотели Федора с женой и наследником. Только кто же в княжестве нашем смог на такое дело отважиться? Бояре заговор замутили? Кто? А может, и тут без татар не обошлось? Больно уж они в последнее время заметны стали. А что, может и так быть. Подкупили парочку высокородных предателей, вхожих в княжеский дом, заплатили золотом. Их руками решили обезглавить княжество. Корыстолюбивых и трусливых душ, желающих родину предать, особливо сейчас, перед нападением сильного врага, немало найдется. А татарам только оно и нужно, – бац, и у власти те, кто им готов ворота открыть да хлеб-соль поднести. Вон уже сколько засланцев по Рязани шляется».

Дорога пошла вниз с пригорка. Вокруг все было тихо, никто больше не преследовал и не атаковал отряд Коловрата.

«Хотя это я что-то разошелся, – осадил себя Евпатий, – если татары, то им Юрия нужно было бы перво-наперво устранить, а не наследника. Федор им сейчас без надобности. Он ведь войском не командует. Значит, все-таки свои… Надо будет с Ингварем по возвращении побеседовать, Юрий говорил, что это он ведь должен за крамолу отвечать. Может, знает или подскажет что».

В этот момент с ехавшим чуть поодаль от остальных всадников Коловратом поравнялся Ратиша.

– Прости, что от дум отвлекаю, Евпатий Львович, – проговорил он. – Хотел тебе, пока не забылось, кое-что поведать о людишках, что на нас напали.

– Узнал что? – поднял голову Евпатий.

– Ну, не то чтоб узнал, – проговорил, оглянувшись по сторонам, Ратиша, – скорее, нашел случайно вещицу одну и хочу тебе показать. А ты уж сам смекай, что к чему. Мое дело маленькое.

Он полез за пазуху и вытащил оттуда небольшую округлую пряжку для скрепления накидки на плечах, тускло сверкнувшую в руке. Протянул ее Коловрату. Евпатий взял и стал рассматривать. Это был золотой петух, клевавший семена. Пряжка была не из самых дешевых.

– Это я на той тропке за скалой прихватил, где мы следы от коней вражеских нашли, – пояснил Ратиша. – Ратибору не показывал. Может, конечно, случайно там оказалась и давно лежит. Да только мне почудилось, что ее аккурат кто-то из нападавших уронил, когда бежал от нас.

– Знатная вещица, – закончил наблюдения Евпатий, повидавший в своих закромах немало золотых изделий. – Дорогая. Искусно сделана. Не для простого ратника.

– Вот и я о том же, – кивнул Ратиша, посмотрев заговорщически на своего хозяина, и замолчал, словно ожидая разрешения высказать свои подозрения вслух.

– Ну, не томи, – поймал его взгляд Евпатий, – знаешь что?

– В прошлом годе был я в Пронске по делам воинским и видал раз такую же пряжку…

– У кого? – наклонился вперед Евпатий.

– Несколько охранников князя Ингваря такие носили.

– Охранники Ингваря? – не поверил своим ушам Евпатий, едва не вскрикнув, хоть и сам строил такие догадки совсем недавно. – Да не, быть того не может. Брат ведь…

Ратиша пожал плечами, мол, «мое дело маленькое».

– Ну, не дураки же они, в самом деле, – отмахнулся Коловрат, – на такое опасное дело отправиться, обвешавшись столь заметными вещицами. Да по ним их враз любой отыщет. Хотя все так быстро случилось, могли второпях позабыть… И все же… Нет. Вот если нам ее нарочно кто подкинул, чтобы мы на Ингваря подумали…

– Тебе виднее, – не стал спорить с выводами боярина бывалый воин.

– Ладно, – кивнул Коловрат, убирая пряжку поглубже за пазуху, подальше от посторонних глаз. – Ты вот что, Ратиша, забудь пока обо всем этом до поры. Но держи ухо востро. Тут князья замешаны, и не нашего ума это дело. Но поразмыслить надо. Если что еще вспомнишь, говори только мне, зря языком не болтай. Что Ратибру не сказал – молодец. Времена сейчас темные наступают, не узнаешь, кто враг, а кто друг, пока поздно не будет.

– Дело ясное, боярин, – кивнул Ратиша, – не беспокойся, Евпатий Львович, не подведу. Ты меня знаешь. Не впервой.

Остаток дня до самого вечера прошел спокойно. Нападения не повторилось. Федор с Евпраксией, переживавшие за жизнь своего сына, немного успокоились. А когда отряд выехал из леса и на горизонте показались купола церквушки, сверкнувшие в предзакатном солнце, у них и вовсе от сердца отлегло. Это был уже Переяславль. Небольшой городок на пути к имению княжича в Красном, но с крепостными стенами, за которыми можно было без страха провести эту ночь.

Увидев бревенчатые крепостные стены, не только Федор испытал облегчение, но и сам Коловрат, отвечавший за жизнь всей княжеской семьи. Многое передумал по дороге Евпатий, а потому рад был приближению защиты. В крепости исполнять свои обязанности было гораздо легче.

Город Переяславль тоже стоял на берегу Оки, только выше по течению. Узнав о приезде княжича Федора с семейством, на встречу прибыли местные бояре, но Коловрат от имени Федора все торжественные мероприятия отменил, разрешив лишь поклониться сыну княжескому, который тут же в терем отправился и не выходил оттуда до рассвета. Объяснил, что, мол, устал княжич да едва опасности избегнул. Впрочем, узрев мертвецов на телеге, бояре лишних вопросов задавать не стали, хотя их распирало от любопытства. Но от Евпатия они так ничего и не добились. Коловрат быстро распорядился насчет похорон и для отвода глаз обмолвился лишь, что разбойники на них налетели в пути, чем навел ужас на местных бояр.

«Пусть уж они лучше разбойников боятся, – решил Коловрат, – чем объяснять им все и наводить тень на плетень. И так слухов не оберешься».

Он вообще предпочел бы никому не рассказывать о случившемся, но закапывать убитых прямо там, в лесу, если была возможность довезти их до города, было бы не по-христиански.

– Как же так, Евпатий Львович, – поинтересовался все же один из бояр, – спокойно же мы жили. Разбойников тут отродясь не водилось. По дороге этой до Рязани постоянно ездили. Как же нам теперь быть?

– А никак, – пожал плечами Евпатий, слукавив немного для дела, – как ездили, так и будете ездить. Разбойников мы повывели. Все спокойно будет теперь.

И ушел, оставив местное боярство в задумчивости.

На рассвете Федор усадил семейство в отмытую от крови и заново выложенную перинами повозку, что с радостью предоставили местные бояре, желая услужить княжичу. Сам же сел на коня и весь оставшийся путь до Красного проделал в седле, зорко вглядываясь в потянувшиеся вдоль дороги болота и придерживая рукоять меча. Верстах в трех от Переяславля дорога окончательно вышла из леса и стала петлять меж невысоких холмов, а лес все редел и редел, пока не уступил место почти безлесому болоту. Коловрат этому был даже рад, поскольку видно было довольно далеко. И если бы враг решился на новое нападение, то его также можно было заметить издали. Но Евпатий больше не ждал нападений. Едва вышло солнце, как он выслал разъезды далеко вперед, почти до самого пункта назначения, и теперь ратники то и дело возникали из-за поворота с сообщениями о том, что впереди все спокойно. Путников в этот час тоже было немного. Лишь ближе к полудню они повстречали пару подвод с гончарами, что везли на продажу свои горшки в Переяславль.

К счастью, дорога была довольно приличная и на удивление сухая, хоть и пересекали ее несколько раз ручейки. Поезд княжеский пошел гораздо быстрее и без приключений был на месте задолго до наступления сумерек. Осмотрев княжескую вотчину, примыкавшую с одной стороны к небольшой речке с названием Осетр, расположившуюся на единственном холме, посреди болотистой местности, полей и редколесья, Коловрат слегка озадачился. Это был совсем небольшой городок, даже меньше Переяславля, из которого вело всего две дороги. Одна обратно, а другая вдоль речки в сторону Ростиславля и Коломны, находившихся, как ему сообщил в недавнем разговоре Ратиша, на другом берегу. Уразумев, что Осетр чуть дальше по течению впадает все в ту же Оку, Евпатий поймал себя на мысли, что в следующий раз нужно будет организовать перемещение княжеской фамилии на кораблях. Благо лодий у Юрия имелось в достатке, а путь по воде был проще и гораздо безопаснее, хотя и вел кругом. Все дело было в том, что в этот раз Евпраксия побоялась плыть с младенцем и предпочла ехать сюда посуху. Но, учитывая недавние события, Коловрат решил, что в следующий раз он сможет убедить ее изменить свое решение.

Не считая невысоких крепостных стен почти безо рва перед ними, изо всех строений в городке Красном имелась только церковь, бревенчатый острог, несколько амбаров, княжеский терем с высокой башней, но весьма скромных размеров, да несколько десятков домов. Это поселение гораздо больше походило на большую деревню, чем на княжескую вотчину. Гарнизон, охранявший эту крепостицу, насчитывал целых сорок пять человек, которых Евпатию сейчас показалось явно недостаточно. И он принял решение оставить здесь минимум полсотни своих бойцов, а потом прислать еще. В свете последних событий жизнь княжеского сына и его супруги находилась в опасности. Конечно, никакого штурма пока что быть не могло, но при необходимости покинуть Красный княжич не мог забрать с собой весь гарнизон. Кого-то нужно было в городке всегда оставлять.

«Людей здесь должно быть больше, – окончательно уверился Евпатий, разглядывая хлипкую пристань и несколько рыбацких лодок, привязанных к ней. – А мысль насчет лодий вполне дельная. Так оно и быстрее и спокойнее будет. Приеду, обговорю это с приказчиками. Они здесь все пути знают, а потом и Юрию доложу».

Убедившись, что княжич благополучно добрался и устроился в своем тереме, Коловрат посчитал наказ Юрия выполненным и без промедления засобирался в обратный путь на следующее утро. Несмотря на ранний час, проводить его вышел не только сам Федор, но и Евпраксия, оставив младенца на нянек, коих здесь было предостаточно.

– Прощай, княжич, – сказал Евпатий, подходя к своему коню, – мне пора. Оставляю тебе пока полсотни своих лучших воинов во главе с Ратибором. Он тут за вами присмотрит. Потом еще пришлю. Благо разместить есть где. Вон, целый острог пустует.

– Зачем? – удивился Федор. – У меня свои охранники имеются.

– Так-то оно так, – кивнул Коловрат, – но маловато их. А время нынче смутное. Мне так спокойнее будет. Да и отцу твоему. А в другой раз сюда лучше вообще на лодьях плыть, раз водный путь есть.

– Ну, коли так, – не стал спорить Федор, – пусть.

И вдруг, шагнув вперед, приобнял боярина. От неожиданности Коловрат даже смутился. Не ожидал от княжича таких нежностей.

– Спасибо тебе, Евпатий, – сказал Федор, отступая назад и тряхнув кудрями, – ты, сказывают, отца моего на охоте от смерти спас. А теперь вот жену мою с сыном. Да и меня тоже. Я добро помню.

– Да ладно, пустое, – отмахнулся Коловрат, – служба у меня такая, княжич. Ну, прощай, пора мне в дорогу.

– Прощай, Евпатий, – сказала стоявшая чуть поодаль Евпраксия, одетая в скромное зеленое платье, расшитое золотыми нитками по низу, – я за тебя Богу помолюсь.

Коловрат бросил взгляд на синеглазую красавицу, поклонился ей в ответ и, взобравшись в седло, выехал из города в сопровождении небольшого отряда ратников.