Глава 7
Великий магистр
– Магнус, я быстро!
Саша забежал в комнату, достал из-за пазухи склянку, отлил, не считая, в кувшины. И тут же бросился назад, потому что из коридора слышались шаги. Потянул за рычаг, дверь вернулась на место. Магнус приник к смотровому отверстию.
– Один стражник. Может, мы его…
И чиркнул ладонью поперёк шеи. Саша подошёл, прошептал:
– Я снотворное снадобье в кувшины с вином подлил. Подождём немного.
Через полчаса ввалились стражники, поздний ужин с возлияниями продолжился.
– Как скоро подействует снадобье? – поинтересовался комтур.
– Не знаю, подождём.
Ждать пришлось долго, не меньше часа. Стражники стали зевать, клевать носами, а потом и вовсе заснули в нелепых позах. Кто сидя в деревянных креслах, кто сполз на ковёр, а кто уткнулся лицом в тарелку. Магнус прошептал:
– Сколько времени будет действовать снадобье?
– Наверное – до утра.
– Тогда чего мы стоим?
Магнус потянул рычаг, потайная дверца отворилась.
– Снимай ключи с поясов!
Связки ключей были не у всех, сняли все.
– Идём!
Вышли в коридор, освещённый факелами. Слева и справа были комнаты, превращённые в камеры, вместо дверей – железные решётки с замками.
– Огюст, бери факел, смотри, где де Моле. Твоя сторона правая, моя левая.
Узники спали, кое-кто проснулся, поднял голову. Но опознать кого-либо невозможно. Все обросли бородами, на голове шапка волос, сбившихся в колтун. Приблизиться к решётке они не могли, были прикованы короткой цепью к ноге, второй конец которой был пропущен через кольцо в стене. И Саша и Магнус быстро поняли, что зрительно де Моле не опознать. Саша спросил у заключённого, где находится Великий магистр.
– Стражник, и не знаешь?
Узник захихикал. Наверное, помешался умом после пыток. Но из соседней камеры голос:
– Де Моле этажом выше, здесь простые рыцари. А ты кто будешь?
Саша не ответил. Магнус ответ узника тоже слышал.
– Бежим!
Промчались по короткому коридору и по лестнице наверх. Сначала посмотрели в коридор, осторожно выглянув. Стражников не видно.
– Где Великий магистр? – спросил комтур у заключённого в первой же камере.
– Третья от меня.
Подбежали к камере. Магнус спросил:
– Де Моле! Ты здесь?
– Проклятые мучители, даже ночью не оставляете меня! Прочь!
– Тише! Я комтур Магнус Витте!
Начали подбирать ключи из нескольких связок. Торопились, руки тряслись. Только в третьей связке нашёлся подходящий. Замок открылся, Магнус открыл решётчатую дверь, вошёл в камеру.
– Ты стой здесь!
Де Моле был в дальнем углу. Комтур подошёл, упал перед де Моле на колени.
– Наконец я увидел тебя, Великий магистр! Сейчас освобожу, только подберу ключ.
– Не надо, ноги мои искалечены пытками, я не смогу идти.
– Мы унесём!
Загремели ключи, Магнус подбирал нужный к замку цепи.
– Не торопись! Я не покину замок, – тихо сказал де Моле.
– Почему? – едва не завопил комтур.
– На суде я отрекусь от показаний, что были вырваны у меня под жестокими пытками. Так же сделают приоры, я уверен.
– Зачем? – недоумевал Магнус.
– Тем самым я спасу орден от обвинений в ереси. Пусть я умру, но орден сохранится.
На лестнице послышались размеренные шаги. Сюда мог подниматься только стражник. Саша сразу предупредил комтура:
– Сюда идут.
– Убей их! – жёстко ответил комтур. – Я должен поговорить с Великим магистром.
Саша выхватил нож из ножен, подкрался к повороту коридора, прижался к холодной стене. Человек уже рядом, позвякивает связкой ключей. Из-за угла показался стражник. Саша сделал шаг вперёд и вонзил нож в грудь, провернув его для верности. Стражник упал, загремели ключи. И тут же вопль с лестницы:
– Арно! Что с тобой? Ответь!
Чёрт, их было двое, и другой был на уровне нижнего этажа. Саша делано закашлялся, чтобы не отвечать, выиграть время. А страж почуял неладное, заорал:
– Тревога!
Саша кинулся к камере. Де Моле положил руку на голову комтура.
– Благословляю тебя.
– Нас обнаружили! – вскричал Саша. – Бежим!
Комтур крепко обнял Великого магистра.
– Да хранит тебя Господь!
– Господь и Храм! – кличем тамплиеров ответил де Моле.
С лестницы уже слышен топот ног, и бежал не один человек. Магнус выхватил нож.
– Надо прорваться! Другого выхода нет.
И скачками побежал по лестнице вниз, за ним Саша. Навстречу три стражника. Магнус сбил их с ног своим телом, как тараном, тут же заработал ножом. Мгновение – и все трое мертвы. А снизу уже труба подаёт сигнал тревоги и слышны крики:
– За мной!
Помчались по коридору мимо камер, к потайной дверце. Спасение там, выход к подземному ходу. Уже были у комнаты, где продолжали сладко почивать опоённые снотворным стражники. У дверей Саша обернулся. С лестницы в коридор вбегали стражи.
– Вот они! – закричал кто-то. – Держи! Стой!
Магнус уже влетел в комнату, и сразу в проём потайного хода. Саша за ним, ухватился за рычаг, потянул. А в комнату уже вбежал первый стражник. Дверь захлопнулась перед его носом. Страж начал колотить в неё руками и ногами.
– Не уйдёшь! Открывай!
Сколько выдержит дверь, неизвестно. Помчались по лестнице вниз, перепрыгивая через ступеньки. Вбежали в подземную церковь, Саша нащупал каменный цветок над дверью, нажал. Только потратил время. Распахнулась деревянная дверь, в зал ворвались трое стражников.
– Вот они! – закричали.
Стражники отрезали рыцарей от входа в подземное хранилище. Рыцари вступили в бой. У стражников короткие, вроде морских абордажных, сабли, но боевого опыта мало, а то и вовсе нет. Схватка закончилась в пару минут. Саша успел заколоть одного, двух убил комтур. Магнус сражался, как лев, и это ножом. Саша представил, что вытворяет комтур мечом в бою. Яростен и свиреп!
Вбежали в подземный ход к хранилищу. Саша стал искать рычаг, Магнус закричал:
– Брось, не трать время. Казны нет, и в замок мы больше не вернёмся!
А уже слышны крики стражей, вбежавших в подземное хранилище. Они сразу увидели рыцарей, ведь факелы в держателях на стенах ещё горели. Саша рванулся в подземный ход, который вёл к часовне. За ним топал Магнус. Саша считал шаги – восемьдесят, сто. В спешке не учёл одного: при беге шаг шире, проволоку увидел в последний момент, успел перепрыгнуть. Бежавший следом комтур среагировать не успел, запнулся о проволоку и упал. Саша почти остановился, повернул голову. О, боже! Преследователи уже вбежали в подземный ход, но не это ужаснуло. Комтур привёл в действие ловушку. Сверху в своде открылся люк, и хлынула вода из рва вокруг замка. Это был целый водопад, он сбивал Магнуса с ног, не давал подняться. Саша бросился к комтуру, но напор воды был такой, что его отбросило назад, и он упал. Вода прибывала стремительно, и туннель должен быть вскоре затоплен. Саша понял – промедли он ещё немного, и захлебнётся.
Подземный ход по объёму невелик, воды уже выше колена, и уровень её в тоннеле растёт с каждой секундой. Он пошёл в сторону выхода, бежать уже было невозможно. Шёл на ощупь, при падении факел упал и почти сразу был залит водой. Сзади шум льющейся воды, и уровень уже по пояс. Оглянулся – темнота полная. Сможет ли комтур выбраться? От места ловушки до выхода к лазу всего-то восемьдесят три шага, вроде рядом, а пока добрался, воды уже по грудь. Вода ледяная и грязная, чай, зима, правда, по-парижски тёплая, с русской не сравнить. Держась за стены, спотыкаясь о ступени, поднялся к выходу, помогая руками, выбрался на пол часовни. С Саши вода ручьём текла и трясло. То ли замёрз, то ли от испуга. Утонуть в подземелье – худшая смерть. Постоял десяток минут у люка, вдруг комтур выберется. Умом понимал, что захлебнулся уже рыцарь. Сколько человек может выдержать без воздуха? Минуту, полторы? А вода уже ступени полностью скрыла, плещется у люка. Вздохнул. Вылазка получилась неудачной и трагической. Впрочем, комтур сам рвался к Великому магистру. Кто мог предположить, что не все стражники уснули? Слишком много случайностей, которые предусмотреть не мог никто.
Повернул статую, плита поднялась. Теперь ничего не скажет постороннему о подземном ходе, а если кто-нибудь невзначай повернёт статую, увидит лишь воду в подземном ходе. Отныне тайный ход затоплен, ловушка сработала, и хода в Тампль не будет никому. Ножа нет, видимо, обронил при падении в подземном тоннеле, ставшим могилой для Магнуса. Александр вышел на улицу, выбросил ножны. К чему они без ножа? Для каждого клинка ножны индивидуальны.
Лёгкий ветерок холодил, мокрая одежда не грела. Пошёл быстрым шагом, а выйдя за город, побежал, чтобы согреться. А перед глазами так и стояла картина подводного потопа. Самому чудом удалось избежать гибели.
На палубе у сходней моряк из команды Сашу пропустил, узнав. Александр сразу в каюту, первым делом догола разделся, обтёрся насухо, сменную одежду натянул. Сразу теплее стало. Мокрую одежду повесил сушиться, подошёл к караульному.
– Вина не найдётся?
– Если постоишь за меня, принесу.
Матрос вернулся с кувшином. Саша сразу приложился, сделал несколько крупных глотков.
– Я заберу?
– Мне не жалко.
В каюте Саша опростал половину кувшина, улёгся в постель, накрылся одеялом, но всё равно знобило. Понемногу угрелся и уснул. Проснулся от присутствия постороннего. Вскинулся, а это Леон.
– А где комтур?
– У меня плохая новость, он погиб.
– Как?
– Мы проникли в Тампль, Магнусу удалось поговорить с де Моле, но стражники нас обнаружили. С боем прорвались в подземный ход. Ну, ты знаешь, который в часовню ведёт. Сработала ловушка, комтур впопыхах проволоку задел. Ход тут же залило водой. Я бежал первым, и мне удалось спастись, а комтур так и не выбрался.
– Матерь божья! Какая нелепая смерть! Тебя ждать к завтраку?
– Приведу себя в порядок и подойду.
– Я пока поведаю рыцарям. Какое несчастье!
Когда Саша поднялся на палубу, к общему столу, застал печаль и уныние. Один из рыцарей сказал:
– Я воевал с Магнусом, он был хорошим воином.
Завтрак был скромным, но вина – в изобилии. Справили тризну, поминали комтура добрым словом. Уже отяжелев от выпитого, попросили Сашу рассказать, о чём шла беседа Магнуса с де Моле.
– Братья, говорили они в камере, я стоял на карауле в коридоре, не слышал ничего.
– Жаль. Может быть, Великий магистр рекомендовал рыцарям избрать нового предводителя ордена, и им должен был быть Магнус?
После полудня у Саши начался озноб, появился кашель, и он слёг с простудой на неделю. Купание в ледяной воде не прошло даром. А лечения никакого, только горячее вино. Но отлежался, хотя слабость была. Саша подумывал уйти из Парижа в Порту или Лиссабон. Остатки казны на судне, комтур погиб, что здесь делать? Сначала болезнь держала, а потом Леон принёс известие. Будучи в городе, сам слышал, как королевские глашатаи оповещали парижан в людных местах о суде над тамплиерами уже завтра.
Папа Климент ранее объявил о роспуске ордена тамплиеров, что следствие инквизиции имеет признания обвиняемых. После буллы о роспуске ордена король официально прибрал в казну земли, замки и прочую недвижимость тамплиеров. Имущество, которое не успел захватить король, перешло большей частью госпитальерам, иначе иоаннитам, или Мальтийскому ордену, а также августинцам, целестинам и доминиканцам.
И Александр решил остаться. Место суда известно – аббатство Святой Женевьевы в Латинском квартале Парижа. Любопытствующих должно быть много, как из других церковных орденов, так и простых горожан. Многие парижане верили слухам о ереси тамплиеров, активно распускаемых инквизиторами. Да и папа приложил руку. Епископы и священники в храмах возводили хулу на орден тамплиеров, хотя суда ещё не было.
В означенный день Саша, Леон и Матье отправились в аббатство. Остальные рыцари остались на судне охранять золото. Вышли рано, подошли к аббатству, а там народа полно, в здание, где должен состояться суд, не протолкаться. Довольно много молодых и крепких мужчин, Саша предположил – из орденов. Госпитальеры всегда в походах и боях были верными союзниками, и судьба тамплиеров им была не безразлична. Интерес их не был праздным. Некоторые опасались, что, разгромив тамплиеров, король возьмётся за них. Оружия ни у кого не было, да при желании не пронесёшь. У ворот стояли королевские стражники и внимательно осматривали входивших. Остановились в толпе метрах в ста от здания суда, дальше продвинуться невозможно. Но люди передавали всё, что слышали, дальше. Конечно, получалась своеобразная игра в «испорченный телефон», но основное узнать удалось.
Сначала выступил Великий инквизитор, огласивший вину тамплиеров. Затем инквизиторы-цензоры зачитали показания обвиняемых. В толпе ахали, разражались ругательствами в адрес тамплиеров. А затем де Моле, как Великий магистр, отрёкся от показаний, выбитых пытками. Так же отреклись от оговора приоры и простые рыцари, доставленные из Тампля. Суд инквизиции был недолгим. После короткого совещания Великий инквизитор объявил вердикт – виновны! Сами инквизиторы марать себя кровью не хотели, осуждённых передали в руки короля в виде королевской стражи. На глазах толпы осуждённых вывели из суда, затолкали в железные клетки на подводах и повезли из аббатства.
В том, что Саша и рыцари не попали в здание суда, был свой плюс. Они пошли за обозом. На улицах парижане выкрикивали оскорбления, кидали в тюремные повозки гнилыми овощами, плевали.
– Гореть вам в геенне огненной, проклятые еретики!
Король специально хотел подвергнуть верхушку ордена унижениям, растоптать морально. Рыцари, видя беснующуюся толпу, стискивали зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не набить морду наиболее активным горожанам. Обоз по мосту через Сену въехал на остров Сите и вошёл в тюрьму Консьержери. Рыцари побрели на корабль, пересказали собратьям о суде.
– Если бы нас была сотня, мы могли бы напасть и освободить Великого магистра, – с жаром заявил один из рыцарей.
– А дальше что? Король двинет против нас всю армию и раздавит.
– Плевать! Зато умрём, как воины!
С этого дня Александр каждое утро ходил в город, посещал площади возле рынков, другие людные места. И дождался. Три дня спустя после суда появились глашатаи, объявившие о казни еретиков на Еврейском острове. В те времена был такой у западной оконечности острова Сите, их разделяла маленькая протока. Со временем протока заилилась, и острова стали единым целым. Казнь была назначена на 18 марта. Памятуя о огромной толпе на суде в аббатстве, Александр арендовал лодку с лодочником на весь день. Далеко за полдень вернулся на судно и пересказал рыцарям горестную весть. Помрачнели рыцари. Для них Великий магистр, хоть орден распущен папой, как знамя, символ, их старший товарищ.
– Надо быть, – решили рыцари.
Двоим надо было остаться у казны. Чтобы не было обид, бросили кости. Присутствовать на казни выпало Саше, Леону и Марку.
Между тем на Еврейском острове готовили эшафоты для казни и площадку из дерева, на которой будут установлены кресла для короля, свиты и папы. Они лично хотели насладиться казнью.
Поскольку суд уже состоялся и в вердикте никто не сомневался, по Франции прошли показательные казни сожжением. В самой Франции были сожжены 538 рыцарей-тамплиеров, на Кипре – 75, на Майорке – 25. Более тысячи тамплиеров были разосланы по монастырям, где заключены в темницы. Большинство из них прожили год-два, умерли от голода.
Так папа предал своих верных воинов. Наряду с госпитальерами и тевтонцами тамплиеры внесли наиболее весомый вклад в Крестовые походы и борьбу с мусульманами.
Кстати, Ногарэ, приложивший руку к смерти папы Бонифация, противостоявшего королю Филиппу, был папой проклят и умер в марте 1313 года, за год до казни тамплиеров.
Наступило утро самого чёрного дня для ордена тамплиеров. С утра народ стал собираться на Еврейском острове. Стражники выстроились цепью, чтобы парижане не заняли смотровую площадку для короля, папы и вельмож.
Саша с рыцарями с утра направились на набережную, нашли лодочника, получившего задаток, уселись в лодку. Такими предусмотрительными оказались не только они. У Еврейского острова уже стоял с десяток лодок, набитых в основном богатыми парижанами, ибо стоимость аренды резко возросла. С воды прохладой и сыростью тянуло, зябко. Александр, ещё толком не выздоровевший, начал кашлять. Время тянулось томительно медленно, час проходил за часом, а на Еврейском острове никакого движения. Солнце начало катиться к горизонту, предвещая близкий вечер. И только тогда из Консьержери вышла процессия. Впереди католический священник с большим крестом в руках, за ним несколько стражников, потом узники, обречённые на казнь.
У всех троих – де Моле, Ганневиля и Шарнэ – железные цепи на руках и ногах. На ногах кандалы короткие, только полшага сделать можно, из-за чего походка семенящая. За узниками идёт палач в красном балахоне и красном колпаке с прорезями для глаз, за ним его помощник, одетый в такие же одежды. И замыкает всю группу инквизитор с Библией в руке. Толпа безмолвствует. Саша и рыцари сразу узнали Великого магистра. Обросший, седой, одежда – просто рубище ветхое, но осанка прямая, даже горделивая. Приоры выглядели хуже, подавленными. Взошли на эшафоты, для каждого – свой. На деревянном помосте крест, к которому палач и помощник привязали обречённых. И снова заминка. Потом стражники проложили через толпу зевак, растолкав их, проход. Из королевского замка показалась процессия. Впереди сам Филипп в красном камзоле и меховой накидке. Отстав на полшага, по бокам самые близкие придворные – канцлер Пьер Флотт и адъютор королевства Ангерран де Мариньи. А уже на дистанции пяти шагов остальные вельможи, вроде военного маршала. Сбоку короля – папа.
Король прошествовал на площадку, уселся в кресло, остальные придворные стояли. Папа тоже сел в кресло. Филипп кивнул:
– Можете начинать.
К обречённым подошёл инквизитор, громко, чтобы слышал король, спросил:
– Признаёшь ли ты свою вину в ереси, Жак де Моле?
– Нет! – твёрдо ответил Великий магистр.
– Он упорствует в своих заблуждениях! – завопил инквизитор.
Инквизитор с таким же вопросом подошёл к приорам и получил ответ – нет! К осуждённым подошёл священник:
– Желаешь ли ты покаяться в своих грехах, сын мой?
– Нет!
Священник обошёл и приоров.
– Эти грешники не желают покаяться и попадут в ад! – подняв руки, громко сказал священник.
Король спросил у Великого магистра:
– Желаешь ли ты попросить у меня прощения и милости? Может быть, я тебя и помилую.
– Нет!
– Приступайте! – сказал де Мариньи палачу. Помощник палача стал подносить из приготовленной заранее кучи валежник, а палач обкладывал им приговорённых. Всё подготовив и взяв в руки факел, палач посмотрел на короля. Филипп махнул белой перчаткой, и палач поднёс факел к сухим веткам. Огонь вспыхнул сразу, затрещал. Пламя охватило де Моле снизу, а верхняя часть туловища скрылась в дыму. И вдруг, когда толпа ахнула, де Моле громко закричал. Не от боли, хотя она была жуткой, и не о пощаде:
– Папа Климент! Король Филипп! Не пройдёт и года, как я призову вас на суд Божий! Проклинаю вас! Проклятие на ваш род до тринадцатого колена!
Король усмехнулся, в проклятия он не верил. Пламя уже скрыло всех трёх рыцарей ордена, но больше никто из них не проронил ни слова, ни крика боли. Горожане кричали:
– Смерть еретикам! Развеять их пепел по Сене!
Проклятия Великого магистра сбылись. Папа Климент умер через месяц после казни тамплиеров, 20 апреля 1314 года. Ночью в храм, где лежало в гробу готовое к отпеванию и погребению тело понтифика, ударила молния. Церковь и тело Климента сгорели, обратившись в пепел, как сгорели преданные им рыцари, Великий магистр.
Де Мариньи, этот фаворит короля и серый кардинал, был обвинён королём в сокрытии золота тамплиеров и финансовом кризисе государства, брошен в башню Бонбек тюрьмы Консьержери и казнён через полгода.
Король Филипп IV Красивый умер 29 ноября 1314 года, прожив после казни де Моле полгода, в возрасте 46 лет, в Фонтенбло. По официальной версии королевского двора – от инсульта, на самом деле от отравления. Были ещё слухи о травме, полученной на охоте, которая случилась за двадцать пять дней до смерти. Королевский дворец в Фонтенбло окружают густые леса, которые всегда использовались королями для охот. Фонтенбло всего в одиннадцати лье от Парижа, фактически летняя резиденция королей. Здесь родились многие монархи, жили и правили Людовик VII, Франциск II Валуа, Людовик XIII, Наполеон III, Екатерина Медичи.
После смерти Филиппа Красивого на престол французский сел его сын Людовик X Сварливый. Править ему удалось всего два года, до смерти в 1316 году. Потом королём был средний сын – Филипп V Длинный, потом младший. Все они были бездетны, в королях были недолго и умирали. Сбылось проклятие де Моле. Род Капетингов, правящих Францией триста лет, прервался. В 1328 году на престол взошёл первый из династии Валуа, а вскоре Франция втянется в Столетнюю войну с Англией.
Рыцари после казни Великого магистра и приоров вернулись на судно, пересказали всё в деталях двум рыцарям, остававшимся на охране казны. Странные чувства обуревали Александра. И горечь утраты, и гордость за достойное, мужественное поведение де Моле. Многие после пыток инквизиции ломались, де Моле выдержал. Отрёкся от ереси, проклял короля и папу и сгорел заживо без криков боли. Хотя мучения были страшные. Король явно ожидал, что Великий магистр будет кричать от боли, и хотел насладиться мучениями предводителя ордена, а де Моле не дал ему такой возможности.
Саша теперь оставался старшим. Ордена уже нет, и он приор несуществующего приората. Но остатки ордена пытались сохранить структуру. И теперь он был ответствен за казну, за рыцарей на нём.
Вечером, почти ночью, поскольку казнь свершилась поздним вечером, справили тризну. Выпив изрядно, Леон даже слезу пустил.
А утром Саша отдал приказ капитану на отплытие. По Сене, при попутном течении спускались быстро. Саша груз в трюме ничем не маскировал, надеясь договориться с продажным таможенником. Получилось, что в Гавр пришли уже ночью.
Ночью таможня не работала, но корабли из порта не выходили. Дул крепкий ветер, предвещая штормовую погоду, и капитаны предпочитали отстояться в гавани, чем рисковать судном в открытом море. Саша, пока судно не ошвартовалось, подошёл к капитану Маништу:
– Капитан, может быть, выйдем в Английский канал?! Ветер свежий, но попутный. Чем платить таможне, я отдам половину тебе.
Маништу согласился. Свежую воду и провизию закупили ещё в Париже. Опустилась ночь, на вершине мачты и на корме зажгли масляные фонари. Ветер поднял двухметровые волны, но судно сравнительно большое, новое, крепкое. Качка килевая и небольшая, рыцари уснули в каютах.
Капитану следовало бы знать, что зимой и весной в Бискайском заливе сильные штормы. Видимо, жажда денег толкнула выйти в море. К утру ветер усилился, волны сильнее, вровень с бортом. Похоже, капитан осознал свою промашку, судно стало постепенно приближаться к берегу. А удобных мест для швартовки, вроде бухты или залива небольшого, нет. На берегу видны рыбацкие деревушки, лодки вытащены на берег, и шторм им не страшен. Единственное спасение – добраться до одного из островов и укрыться с подветренной стороны. Килевая качка стала меняться на бортовую, рыцарей и часть команды стало укачивать, тошнило, кружилась голова. Свободная от вахты команда и рыцари молились перед образами, прося у Господа спасения.
То ли дошли молитвы до Господа, то ли удача лицом повернулась – дама непостоянная, но только показался небольшой скалистый островок. Обогнули, спустив основные прямые паруса на носовой мачте, подошли с восточной, подветренной стороны. Волны здесь значительно меньше, и ветра почти нет. Почти сутки пришлось стоять на якоре, пока стих ветер и успокоились волны. Подняли якорь, распустили паруса. Немного накреняясь от свежего ветра, каракка ходко пошла по Бискайскому заливу, пересекая его почти по центру. Берега Франции так далеко, что их не видно. Капитан через несколько дней вывел судно к испанским берегам, к Бильбао. Поворот вправо, теперь шли в виду берегов. Здесь погода уже хорошая, светит солнце, на море небольшая рябь. Через три дня уже входили в порт Лиссабона. Именно отсюда садились на корабль под руководством комтура, и сюда за казной и рыцарями прибудет обоз и оруженосцы приведут лошадей. Саша рассчитался за рейс, как и уговаривался, отдал деньги, половину цены таможни. Чтобы не искать склад и не перегружать ценный груз, договорился, что судно с грузом будет стоять до прихода обоза.
– Золотой экю за сутки простоя, – заявил капитан.
– Согласен.
Ударили по рукам. Саша не успел сойти на берег, как на причале появился рыцарь:
– Не это ли судно, на котором прибыл Магнус Витте?
Правильно сказал, не упоминая должности «комтур». Орден, вернее его остатки, официально не легализован. Саша спустился по трапу.
– Ты из замка Томар?
– Да, сеньор.
– Какой я тебе сеньор? Можешь называть меня братом. Моё имя Огюст де Бриан, приор.
– О! Наслышан от братьев. Я направлен Жаном Рене.
– Ты дождался. Скачи в Томар, скажи, что корабль прибыл, пусть вышлют большой обоз, рыцарей для охраны и лошадей для нас.
– Мне велено передать письмо для Магнуса.
– Вернёшь его Рене. К сожалению, комтур Витте погиб. Подробности перескажу сам в Томаре.
– Я услышал, брат, всё передам в точности.
Рыцарь поспешно ушёл. Потянулись спокойные дни. Поручение, опасное и ответственное, исполнено, остаётся только ждать. Обоз прибыл через неделю. Подводы поочерёдно подгоняли на причал, почти к борту корабля. Рыцари и оруженосцы, выстроившись цепочкой, перегружали мешки из трюма на палубу и далее на подводы. Когда трюм опустел, Саша рассчитался с капитаном, вышел на припортовую площадь. Прибывшие рыцари уже в сёдлах и ещё одиннадцать лошадей под сёдлами. А с корабля сошло только шесть рыцарей. Старший конвоя спросил:
– А остальные братья? Или они останутся в городе?
– Они убиты, брат! И упокоены на сельском кладбище близ Парижа. Казна не легко досталась.
– Мне уже сказали, что погиб комтур Магнус.
– Едем!
Добирались до замка Томар неделю. Подводы нагружены тяжело, а горные дороги круты, обоз шёл почти со скоростью пешехода. Из замка их заметил наблюдатель, и к прибытию обоза ворота были открыты и рыцари ждали их во дворе. Вроде и времени после отплытия отряда Магнуса прошло немного, а число рыцарей возросло заметно, навскидку – семь десятков. Но лица рыцарей скорее печальные, а не радостные, как было в прошлые возвращения Саши. Деловито стали перегружать мешки.
Мешков много, Рене бы радостно потирал руки, да печальное известие о гибели рыцарей омрачало встречу. Уже кони поставлены в стойла, жаркое – баранина на вертелах – соком и аппетитными запахами исходит. Уселись за столы. После утомительного перехода хотелось есть и отдохнуть. Но обед превратился в тризну. Поминали комтура и каждого рыцаря поимённо. Многие лично знали погибших, поминали добрыми словами. Рене и Александр решили перенести на завтра разговор с рыцарями о гибели их братьев в Париже. Сейчас уже все изрядно выпили.
Спал Александр крепко, и спал бы ещё, да разбудил оруженосец:
– Огюст, проснись! Брат капеллан на утреннюю службу призывает всех.
Отвык Александр за время плаваний и пребывания в Париже стоять на утренних мессах, теперь придётся делать, как все. Ордена уже нет, но порядок поддерживался прежний, жёсткий. Всё же орден был военно-церковным. После заутренней молитвы в трапезную прошли, расселись. А на столах пусто. Александр понял, что от него ждут рассказа. Тем более Рене специально посадил всех рыцарей, вернувшихся из последнего плавания, за один стол. Либо дополнить рассказ, или следить за повествованием – не солгал ли для красного словца. А ещё, как понял Саша, оценить при всех братьях действия – комтура и его, Огюста. Саша встал, чтобы его лучше видно было. Да и за реакцией рыцарей на его слова смотреть можно. Начал повествование, подробно, с деталями. Сначала о гибели четверых братьев, о том, что отомстили.
Затем о встрече с де Моле. Всех интересовал вопрос – что сказал Великий магистр комтуру? Саша признался – стоял в коридоре в карауле, слышал отрывочные слова. Потом о гибели комтура в подземном ходе, о ловушке. О казне в подземелье многие знали, но где оно и как туда проникнуть, не знал даже Рене, а он финансист. Тишина полная, рыцари боялись пропустить хоть слово. Затем посыпались вопросы, а некоторые напоминали упрёки:
– Неужели нельзя было подать Магнусу руку и тащить его за собой?
Хотели выяснить – не струсил ли, не бросил товарища? Саша подробно и чётко отвечал, приводил доводы. Потом стали расспрашивать о казни Великого магистра и приоров. Когда он пересказал о проклятии де Моле, в трапезной полная тишина, каждый осмысливал последние слова предводителя ордена.
– Сгорая живьём, Великий магистр не кричал, являя королю слабость, вёл себя достойно своему званию. Поистине – великий человек! – закончил Саша.
Сразу загомонили. Времени на повествование ушло много, судя по положению солнца – полдень. Предметы тени не дают. Пора бы перекусить. А получилось долгое продолжение. Кто-то из рыцарей крикнул:
– Надо помочь королю умереть! Неужели мы оставим гибель многих сотен наших братьев неотмщённой? Пятно на ордене будет несмываемое!
– Верно! Убить короля!
Клич подхватили все, но как конкретно это сделать, предложить никто не мог. Нужно конкретно знать ситуацию – где король, какова охрана, как подступиться? С оружием в покои короля никто входить не мог. Да и в покои не попасть, это дозволяется только ближнему кругу короля да слугам, и то не всем.
– Предлагайте способы! – взял слово Рене.
Замолчали, задумались. Покушение на главу государства осуществить сложно. Подождав немного, Рене сказал:
– Давайте отобедаем, чем Господь послал. А после – время для раздумий. Даю сутки, завтра в это время соберёмся вновь, чтобы обсудить дельные предложения.
Обедали в тишине, без привычных шуток или занятных историй о былых сражениях. Король нанёс ордену удар, и необходимо было смыть унижение кровью. Иначе тамплиеры сами себя уважать перестанут.
Организовать покушение на первое лицо государства очень непросто. Нужны сообщники из окружения короля, деньги. Помощники. Надо знать местонахождение короля, расписание и ещё кучу деталей, которые и за месяц не узнать.
Саша тоже размышлял в своей комнате. И чем больше думал, тем яснее видел – почти невозможно. Одна надежда – рыцари могут подсказать. Да не один, а после коллективного обсуждения. Опасно только одно. Если найдётся болтун или предатель, покушение изначально обречено на провал, а исполнители попадут в капкан, и казнь на костре будет избавлением от страшных пыток. Как палачи или те же инквизиторы умеют пытать, Саша знал. Причинить максимальную боль, но чтобы узник не умер раньше времени, это великое искусство.
Рыцари собрались следующим днём раньше времени, расселись в трапезной за столами. Когда вошёл Рене, разговор зашёл сначала не о покушении, а о выборе комтура. Любой воинский отряд должен иметь командира, которому подчиняются все, иначе будет анархия. Сейчас получалось – есть финансист Рене и приор Огюст. Приор – руководитель рыцарства какой-либо провинции. А коли орден во Франции разгромлен, то и должность утратила своё значение. В военных действиях командуют отрядами комтуры, выше их магистры. В Томаре шестьдесят девять рыцарей, три капеллана и один сержант, да ещё три десятка оруженосцев, которые только помощники братьев. Комтуры назначались магистрами обычно при численности отряда в сотню рыцарей. Сейчас их меньше, но была надежда, что подойдут или приплывут другие, ещё не все знают о Томаре в Португалии. Справедливо опасаясь недовольства государей соседних стран, в первую очередь Франции, король Диниш не афишировал, что пригрел у себя тамплиеров. Больше того, получив приказ папы Климента о роспуске ордена тамплиеров и аресте рыцарей, выполнил его демонстративно, в присутствии прелатов папы.
Несколько десятков рыцарей были задержаны и препровождены в крепость Марим. Однако ни пыток, ни жёстких условий содержания не было. Рыцарей хорошо кормили и содержали, они свободно могли передвигаться по крепости, общаться друг с другом. Диниш имел намерения использовать тамплиеров для борьбы с маврами, а также как противовес и средство для выдавливания из страны ордена госпитальеров, к которым питал давнюю неприязнь.
Так что тамплиеры в замке Томар вполне могли рассчитывать не только на пополнение из других стран, но и на рыцарей из крепости Марим.
Горячо проспорив часа два и сорвав до хрипоты голоса, рыцари решили отложить вопрос о выборе комтура. Был слух, что король Диниш решил провести свой суд над орденом. От его исхода зависело многое в судьбе ордена.
Потом стали обсуждать все варианты покушения. Кто-то предлагал не мудрить и послать пару хороших арбалетчиков под руководством рыцаря и подловить короля на охоте в лесах вокруг Фонтенбло. Были и другие возможности, когда король выйдет из дворца, чтобы сесть в карету. Однако – дистанция предельна и шансы невелики. Предлагали отравить, но вариант отвергли. Для отравления нужен свой человек во дворце, да еще имеющий доступ к кухне. Даже предлагали послать отряд из десятка рыцарей и перехватить карету с королём в лесу и изрубить Филиппа. Весьма трудно выполнимо из-за многочисленной охраны. К тому же Рене сказал:
– Желательно, чтобы смерть выглядела как можно более натуральной.
– Это зачем? – сорвался у некоторых вопрос.
– Тогда смерть короля будет выглядеть как свершившееся проклятие Великого магистра. А если порубим мечами, последнему дураку станет понятно, что это месть тамплиеров.
Замечание правильное, рыцарям сейчас не хватало ещё скандальной славы. Один из рыцарей предложил использовать яд.
– Не торопитесь отвергать, братья. Есть у меня в Нёвере один чернокнижник, можно сказать – колдун. Может приготовить яд, который убьёт не сразу, а через две недели или даже месяц. Даже так заговорит простую воду, что она будет подобна яду.
В тёмные силы – колдунов, ведьм, вампиров и прочую нелепицу – рыцари верили. Что поделаешь, раннее Средневековье. Тем более наиболее просвещённые люди – монахи – верили в ведьм, отдавали их в руки инквизиции. И разгул инквизиторских судов был вовсе не малым. Только в Германии за один год были сожжены на костре почти шесть сотен молодых женщин.
В итоге решили: пусть исполнитель решает сам, главное – итог, смерть короля. Начали выбирать подходящего человека. То одного назовут, то другого. Постепенно взгляды сосредоточились на Александре. Мало того что покушение – дело очень сложное, так ещё вероятность быть схваченным и казнённым очень велика. И рыцарь, взявшийся за это дело, почти наверняка смертник. Многие из присутствующих легко расстались бы с жизнью в бою, они воины. Раз противник победил в бою, значит, он удачливее, опытнее и схватка проходила честно. Но умереть бесславно на костре после пыток согласны были не все. У каждого человека есть свой предел. Александр не стал упрямиться, встал и заявил:
– Я согласен, берусь. Нужны два-три помощника и деньги, полагаю – не малые. Дорога, пропитание, подкуп, не исключаю – что-то придётся покупать.
– Одобряем! – закричали рыцари. – Он себя уже достойно проявил. А исполнит, изберём комтуром!
Хм, мёртвому должность комтура или даже магистра не нужна. Случись неудача, при воспоминании о нём будут плеваться. Как говорится, мёртвого льва каждый может пнуть.
Переговариваясь, рыцари стали расходиться. Саша догнал рыцаря Фредерика, сказавшего о колдуне из Нёвера.
– Скажи, брат, этот колдун впрямь может приготовить яд?
– О! Великий мастер! Наверняка служитель дьявола.
– Хотелось бы встретиться. Как звать, где живёт?
– Раньше жил на улице Гранд-Флоранс, звать… Ты знаешь, только прозвище – Кривой Нос. Но жив ли, не знаю. Последний раз я видел его десять лет назад. Сам знаешь, сколько событий произошло за это время. Кто-то из горожан мог донести, и он попал в лапы инквизиции.
– М-да, туманно.
Саша направился к Рене:
– Нужны деньги. Использовал бы свои, да их нет. А ещё двух помощников.
– Помощников подберёшь сам из согласных. А сколько денег просишь?
– Покушение на короля дело дорогое.
– Если бы ты покупал лошадь, я бы дал два экю и не спрашивал.
Александр задумался. Прикинул расходы на корабль, проживание на постоялых дворах, вероятную покупку лошадей для помощников, да всё разве посчитаешь? Вот сколько запросит за яд колдун, если его удастся найти? Да еще не обманет ли? Продаст за серьёзные деньги какой-нибудь отвар трав от поноса, попробуй, проверь. Если яд настоящий – сам умрёшь.
– Думаю, триста золотых экю даже скромно за жизнь короля.
– Я бы дал и четыреста, знать бы наверняка.
– Это только господь знает. Давай четыреста. Не потрачу – верну.
– Я приготовлю. Когда думаешь отправляться?
– Как только найду помощников, хоть завтра.
– Тогда пойду отсчитывать деньги.
Помощники нашлись сами. Стоило Саше зайти в комнату, как, постучавшись, вошёл рыцарь Исидор:
– Брат, возьми меня!
– Почему именно ты?
– Я из Парижа, хорошо знаю город и окрестности, не раз был в бою.
– Каждый второй рыцарь скажет так же.
– Есть и личная причина.
– Я бы хотел услышать.
– Когда-то я был молод, родители состоятельны, я был полон планов и собирался жениться на самой лучшей девушке в округе. В один чёрный для меня день её обвинили в ереси. Дальше сам знаешь – суд инквизиции и костёр. Я убил духовного цензора и ушёл из дома, стал одним из братьев, я всё же дворянин. Не последнюю роль сыграл целибат тамплиеров.
– Считай – договорились. Завтра утром будь готов к отъезду.
Потом пришёл оруженосец, следом рыцарь, снова оруженосец. И у каждого были свои причины поквитаться с королём за обиды. Саша выбрал рыцаря Люка Моранси. Как посчитал Александр, у него была веская причина. Среди узников Тампля был в числе тамплиеров его родной брат, судьба которого неизвестна – сослан в монастырь или сожжён на костре? Люк ненавидел инквизицию и короля, подвести не должен.
Утром, после завтрака, Александр получил деньги в двух увесистых шёлковых мешочках. Последние напутствия от Рене, короткое прощание с рыцарями, вышедшими проводить своих братьев, направлявшихся на дело праведное и святое – покарать зарвавшегося монарха. Ради денег он обрёк на смерть рыцарей, защищавших христианскую веру и страну, уничтожил орден.
Выехали небольшим отрядом в сопровождении конных оруженосцев, они должны были привести в замок коней. Три дня скачки – и они в Лиссабоне. Оруженосцы пустились в обратный путь, а рыцари стали подыскивать нужный корабль. Такой нашёлся на следующий день, португальская каракка. Правда, шёл он в Нант, а потом к берегам Англии.
В течение всего плавания рыцари, собравшись в каюте, обсуждали планы, как подобраться к королю. По мнению Александра, лучшим способом был бы яд. Вся история смертей неугодных правителей в Средние века – это история отравлений. Правда, из всех ядов Саша знал только мышьяк и цикуту. Но ядов существовало множество, одни действовали почти мгновенно, как цикута, которую подмешивали в пищу или вино. Для некоторых ядов нужен был укол иглы или кинжала, остриё которых было пропитано ядами змей. Такой способ предпочитался в Венеции и Генуе. Рыцари Люк и Исидор склонялись к мнению, что нет ничего лучше и надёжнее, чем кинжал в сердце. Александр напомнил, что лучше было бы, если бы смерть короля выглядела естественной.
Отравления в Средние века были распространены широко, да не среди простого люда. Яды стоили дорого, простолюдина проще зарезать. Но кому нужна его никчёмная жизнь? Поэтому травили короли или правящие особы, травили их самих. Самые известные отравители – Нерон и Калигула, семейства Медичи и семейство Борджиа, из которого происходил Папа Римский Александр VI. На Руси Иван IV Грозный пользовался услугами Бомелия, известного составителя ядов. Царь Василий Шуйский отравил своего племянника, воеводу Михаила Скопина-Шуйского. Та же Екатерина Медичи отравила королеву Наваррскую Жанну д’Альбре, которая приехала на свадьбу своего сына Генриха, подарив ей смазанные ядом перчатки. Яды использовали самые разные – аконит, мышьяк, мандрагору, цикуту, неаполитанскую (тоффаниеву) воду, даже экзотические, привезённые из Африки ещё со времён военных походов Александра Македонского, вроде «комбы», которым смазывали наконечники стрел и копий, лезвия ножей. Яд этот вызывал мгновенную смерть.
Короли и дворянство пытались защититься. Их особые, доверенные слуги пробовали пищу, которую должны подать королю. Мало того, кусочком хлеба протирали столовые приборы и посуду, кусочек затем съедали. Некоторые, как Иван Грозный, принимали регулярно малые дозы яда, приучая к ним свой организм.
Саша деталей и подробностей не знал, история применения ядов – не его стезя. Помнил только случайно прочитанную фразу Квентиниана: «Яд труднее распознать, чем врага».
Добирались из Нанта, где сошли с судна, до Парижа долго. Где повозкой, где лодкой, а бывало, и пешком. Остановились на постоялом дворе «Отдохновение путника». Отдохнули день, поели хорошо. Саша дал рыцарям задание – разузнать, где король находится и есть ли возможность познакомиться, сблизиться со слугами, подкупить. Сам же отправился на постоялый двор, где оставил лошадь. Думал – отвыкла она от хозяина за долгое отсутствие, морковки купил у торговцев. У лошадей нюх не хуже, чем у собак. Обнюхала его лошадь, признала, а после угощения морковкой и вовсе мордой потёрлась о плечо. Александр с хозяином расплатился за постой лошади: задолжал немного в связи с печальными событиями.
Оседлал лошадь и в Нёвер направился. Город и герцогство носили одноимённые названия. Город находился к югу от Парижа, и довольно далеко, сорок лье, четыре дня пути верхом. Одно хорошо, по наезженной дороге. В Нёвер заявился весь пропылённый, на постоялом дворе заказал ванну. Фактически – чан, большой котёл под навесом, куда наливали тёплую воду. Прислуга почистила одежду. Утром отправился искать улицу Гранд-Флоранс, которая оказалась на окраине, в ремесленном квартале. Спросил у женщины, по одежде – явно прислуги, где можно найти человека по прозвищу Кривой Нос. Служанка от него отшатнулась, как от чумного, с воплем:
– Ещё один умалишённый!
И поспешила прочь. Похоже, репутация у колдуна была не самой хорошей. Да и в плане носов примета не точная. Во-первых, как заметил уже давно Саша, мужчины-французы все носатые, и кривой нос мог быть у многих, скажем, после пьяной драки. Но колдун явно жил здесь, и служанка точно его знала. Понял – ошибку сделал, спросив у женщины. Надо искать мужчину, причём из низших слоёв общества – нищих, преступников: воров, разбойников, пьяниц. Те наверняка подскажут. И такой нашёлся немного дальше по улице. Пьяненький мужичок подошёл сам:
– Мсье, подайте на лепёшку и кружку вина.
– Если скажешь, где живёт Кривой Нос.
– Могу даже проводить.
Саша бросил в ладонь два медных су.
– Это аванс.
Пьяненький заторопился. Желание заработать на ровном месте оказалось сильным. Саша шагал за ним. Сначала тянулись ремесленные мастерские, даже по запаху можно было угадать – какие: от одной пахло деревом, явно столярная, из другой – кожами, из третьей – печёным хлебом, дух ароматный. Потом почти трущобы пошли, грязь кругом. Пожалуй, вечером здесь ходить не стоит, проломят голову из-за пары медяков. Потому как у подворотен кучковалось явно разбойное отребье. Пьяненький горожанин остановился у невзрачного каменного дома.
– Здесь!
– Точно?
– Чтоб мне всю жизнь пить прокисшее вино, – поклялся горожанин.
Видимо, для него это была самая жёсткая клятва. Саша опустил в подставленную ладонь полденье. Пьяница не мог поверить своему счастью, повернулся и почти побежал к ближайшей харчевне.
Саша постучал в дверь. Минута, две прошло, не открывают. Уже кулаком бить начал. Дверь отворилась. Прозвище дали обитателю точное. Огромный нос сворочен в сторону, на переносице старый шрам. Подслеповато щурясь, мужчина спросил:
– Что мсье нужно?
– Меня направил знакомый. Имени называть не хочу.
– Проходи.
Определить возраст мужчины было затруднительно. Ему можно было дать и сорок пять, и шестьдесят. Одежда старая, но чистая. А вот в доме пахло неприятно, какими-то травами и чем-то непонятным. Мужчина провёл его в комнату, на столе и полках – склянки. В одной – засушенная жаба, в другой – змея. Антураж отталкивающий, даже шокирующий. Не зря рыцарь Фредерик назвал его колдуном.
– Садись, мсье.
Саша уселся. Разговор предстоял долгий. Колдун уселся за столом напротив.
– Мне нужен яд, – сразу взял быка за рога Саша.
Колдун просьбе не удивился.
– Как хочешь отравить неприятеля? Подсыпать в пищу, подлить в вино, пропитать одежду?
– Пропитать? Нет, не получится.
– Тогда для питья или еды.
– А ещё какие можно?
– Если вы мне дадите свой нож, я могу пропитать ядом клинок. Лёгкой царапины лезвием хватит, чтобы твой враг умер.
– Не годится. Мне нужно, чтобы человек умер, но выглядело всё натуральным образом, как от болезни.
– Уже кое-что. Это будет стоить дорого и не быстро.
– Назови цену и время.
– Сто экю и неделя.
Сумма очень большая, на такую Саша не рассчитывал. Пока он раздумывал, колдун сказал:
– Дорого? Хороший яд не будет стоить два медных гроша.
– А гарантии, что яд подействует?
– Моё честное слово! – колдун захихикал. – Ещё ни один не вернулся скандалить.
Колдун улыбнулся, обнажив гнилые зубы. Ох и страшен!
– С тебя задаток, мсье, десять экю!
Деваться некуда, Саша отсчитал монеты. Колдун взял одну, подбросил на ладони, потом попробовал на зуб.
– Золото настоящее! И не фальшивки это Филиппа!
Надо же, без весов определил, видимо, не раз и не два имел дело с золотом.
– Приходи через неделю и не забудь денежки!
Саша отправился на постоялый двор. Впереди неделя. И время это будет потрачено впустую, бездарно, а уже середина октября. И ускорить ничего нельзя.
Неделю Саша отсыпался, бродил по городу. На седьмой день пришёл к колдуну. И снова пришлось стучать кулаком. Странно. Когда он разговаривал с этим чудаком, он не показался глухим. Колдун отворил дверь, сделал приглашающий жест.
– Заходи! У меня всё готово. Деньги не забыл? Давай!
Саша выложил мешочек. Колдун взял в руку, подкинул несколько раз.
– Всё верно.
Развязав горловину, попробовал монету на зуб.
– Эхе-хе, грехи мои тяжкие, гореть мне в аду!
– Да нет его! – сказал Саша.
– Откуда знаешь? – вперился глазами в него колдун.
– Если бы был, папа и Курия не грешили, побоялись!
Колдун достал из каких-то складок одежды маленькую склянку с притёртой пробкой.
– Возьми.
– И это всё? – удивился Саша.
На взгляд – чайная ложка по объёму, ну чуть больше. И за это сто экю? Совсем колдун ополоумел!
– Этим можно лишить жизни целую дюжину людей! Не вздумай нюхать или пробовать.
– Как действует?
– Вопрос по существу. Пару капель в кружку вина или на одежду, которая соприкасается с кожей неприятеля. Или в ванну, – добавил колдун.
– Через сколько умрёт противник?
– Ты понимаешь суть, действовал раньше ядами?
– Никогда, приятели говорили.
– Яд убьёт на следующий день. Ни вкуса, ни запаха не имеет. Через сутки после принятия жертве станет плохо, потом пойдёт кровь. Кровеносные сосуды полопаются внутри! Неминуемая смерть!
Колдун вскинул руку с указательным пальцем. Страшен в этот миг сделался, на самом деле похожим на злого колдуна. Живут же такие упыри! И не сказочный персонаж, реальный. Почему жив до сих пор, не заточён в тюрьму инквизицией? Или втайне сотрудничает? Королям, вельможам, даже папе такие люди нужны, наверняка есть сильный покровитель.
Саша отправился на постоялый двор. Сегодня выезжать уже поздно, а завтра в самый раз. Обернул склянку тряпицей, чтобы не разбить случайно, уложил в наплечную сумку.
