Расцветала весна, и молодая жизнь обновившейся природы пробивалась повсюду среди задумчивых развалин вечного города. Рим был все так же прекрасен, весна как всякий год со дня творения — была беспечна, сильна и радостна.

В это время в Риме медленно и тихо, как свеча, догорающая перед иконою, угасала великая жизнь; доживал последние дни утрудившийся великим апостольским подвигом просветитель славянских земель, Константин-философ.

Еще недавно с великим торжеством первосвященник римский и весь Рим выходили навстречу апостолу славян, принесшему с собою мощи священномученика Климента, и долго потом один за другим люди, любившие Бога, приходили слушать рассказы апостола о новопросвещенных странах, — а теперь этот известный всем в Риме человек отходил. С великою грустью следил за угасанием больного его старший брат, бывший уже воеводою, пока Константин еще только учился, и потом помощник его в его проповеди. Но лик умирающего был светел. Когда Господь явился ему с вестью о близком исходе, Константин надел свои лучшие одежды и ликовал духом; от детских лет искав одного Бога, ради Него отказавшись от мирской славы, которая открывалась ему, покорно совершив то трудное дело, на которое он был призван, Константин с неизъяснимою радостью ожидал начала новой жизни. Но, как путник, окончив тягостный путь, оглядывается назад — так прожитая жизнь теперь, когда все кончилось, проходила перед глазами Константина.

Детские годы в привольной веселой Солуни, любовь родителей, детская вера... Ему семь лет. Его начинают учить. Чудный сон.

Видит он, что какой-то воевода собрал лучших невест города и говорит юноше: «Выбирай одну из них, чтоб она была тебе помощницею в жизни». И он стал выбирать. Среди них, не на первом месте, спокойно стояла одна. Не описать словами ее красоты, тишина дышала вокруг нее, ее взор смотрел глубоко в душу, и становилось светло и отрадно под этим взором. Безменные сокровища, украшавшие ее, меркли в сиянии ее лица. Он подошел к ней и услышал: «София». «София, премудрость Божия» шепчет умирающий имя той силы, которой он служил. Вот, он начал учиться, и легко дается ему премудрость, и из всех учителей церковных больше всего он чтит творения святителя Григория Богослова. Его детское сердце бьется великим восторгом, и однажды, чтобы излить возбужденное в его душе словами великого учителя Церкви восторженное волнение, он на стене чертит крест, а под крестом свою детскую молитву: «Святитель Божий, Григорий Богослов, ты телом был человек, а жизнью ангел; устами, как серафим, ты славил Бога; твое учение просветило вселенную, молю тебя — прими меня. С верою и любовью прихожу я к тебе. Будь учителем мне!» Все больше и больше преуспевает отрок в разуме, до Царьграда доходит слух о его способностях, и берут его ко двору, в товарищи к его сверстнику, царю Михаилу. Знаки внимания, которых так жадно добиваются люди, придворные отличие одно за другим сыплются на царского товарища, но только одна мудрость занимает его душу.

И вот, озабоченный его мирскою участью, чтоб закрепить его блестящую будущность, воспитатель царя и Константина предлагает ему в жены знатную девушку, богатейшую наследницу. Но не к миру влечет Константина, и он тайно бежит, и постригается в монастыре. Проходит несколько месяцев первых монашеских подвигов, и его нашли, и против его воли возвращают в Царьград. Он принял сан иерея. Много ученых трудов, состязания о вере, и ради них далекие поездки, и снова тихая, пустынная жизнь, молитвы, чтения. А душа жаждет великого дела, которое заняло бы все ее силы.

В далекую пустыню, где Константин жил с братом своим Мефодием, приходит зов из Царьграда, от патриарха и царя, и вот начало новой жизни. Горячие молитвы об успехе и благословении Божием на проповедь Евангелия среди славянских народов, изучение славянских наречий. Вот, великое чудо, которое подкрепляет веру Константина, когда он приступал к трудам своим: тело священномученика Климента, папы Римского, много столетий почивавшее на дне морском, явлено верующим; ночью над тем местом моря, где лежали мощи, сияет светлый столп, и святые мощи показываются на поверхности... Начинается проповедь. И отходящему вспоминаются и толпы народа, и отдельные лица, ему внимающие, и выражение на этих лицах новых мыслей, пробуждаемых его словами, и радостные для проповедника обращения. Ему вспоминаются усилия ума. его старательные доводы и то, как в самую решительную минуту прений чувствовал он вдохновение свыше. И еще вспоминаются ему торжества крещения, незабвенные, дорогие, благодатные картины. Вот тот, неизъяснимо радостный день, когда братья, составили славянскую азбуку, начертали с помощью ее первые написанные на славянском языке священные слова: «В начале бе Слово и слово бе к Богу, и Бог бе Слово». А вот отъезд с тех мест, где совершилось то великое дело проповедания, и прибытие с частью мощей св. Климента в Рим, торжественная встреча, и потом звуки церковно-славянской службы, оглашающие храмы той столицы, где проповедовали и пострадали первоверховные апостолы вселенной.

И, расставаясь с жизнью, с людьми, с тою земною великою Церковью, для которой он так потрудился, об одном думал отходящий — об участи своего дела: останутся ли верны просвещенные им народы его заветам, сохранят ли они во всех искушениях чистоту учения и целость веры?.. Дни проходили, вечность приближалась, и Константин облечен был в схиму с именем Кирилла, под которым он и известен православному миру. В последний день своей жизни помолился он Богу горячей мольбой.

«Господи Боже мой, — молился он, — Ты составил все ангельские чины и бесплотные силы, Ты распростер небо и основал землю, и все существующее из небытия призвал к бытию. Ты всегда и везде слушал волю боящихся Тебя и хранящих заповеди Твои. Услыши молитву мою и сохрани верное Твое стадо, к которому Ты приставил меня, недостойного раба Твоего. Избавь его от всякой безбожной злобы и от еретических учений, хулящих Тебя. Возрасти во множестве Церковь Твою, и в единомыслии сплоти людей Твоих, в истинной вере и правом исповедании, ибо это — Твой дар. Ты принял нас недостойных на дело проповедания Твоего Евангелия, и тех, кого Ты дал мне, я передаю Тебе. Устрой их сильною десницею Твоею, покрой их кровом крыл Твоих, чтоб все хвалили и славили имя Твое, Отца и Сына и Святого Духа, во веки Аминь».

Скрыты для людей на веки помыслы отошедших праведников... Но, если прозревший взор в минуту разлучения души с телом видит грядущее, быть может, перед взором апостола славян, в последний его час, встала далекая еще в будущем необозримая великая страна. Множество светлых храмов сияло по ней, и торжественная песнь православных колоколов неумолчно неслась над ее простором; виясь длинными лентами, как ее светлоструйные, многоводные реки, блистая хоругвями и окладами чудотворных прославленных икон, шли по ней крестные ходы; среди зелени ее задумчивых, дремучих лесов, подымались белые стены и золотые маковки монастырей; зорко глядели в даль святые вожди той земли, населял ее терпеливый, смиренный народ-Богоносец, и невидимо ходил по гой земле, благословляя, Христос.