Глава 6
Ростов – снова наш!

После недели упорных боев в ночь на 20 ноября немецкие войска вошли в Ростов-на-Дону. Пропагандист Третьего Рейха – «доктор» Геббельс с 21 ноября трубил по радио, что ростовчане встречали танки Клейста цветами. Ага, и коктейлями – Молотова! Перегруппировавшись и пополнив личным составом поредевшие части, советские войска уже 27 ноября перешли в контрнаступление.

Удары Южного фронта под командованием маршала Семена Тимошенко наносились сразу с трех направлений. Контрнаступление для гитлеровцев стало такой же неожиданностью, как и могучий удар под Москвой.

Взвод автоматчиков старшины Ракитина был придан на усиление шестой роте 33-го мотострелкового полка. Под ногами похрустывал донской лед, впереди мельтешили белые спины разведчиков. Над головой то и дело вспыхивали осветительные ракеты. Тогда солдаты распластывались на фоне серовато-белых разводов, сливаясь с местностью. Виктор, как и все в отряде первого броска, был навьючен, словно конь-тяжеловес. Диски с патронами для своего пистолета-пулемета, ручные гранаты, пулеметные ленты. В вещмешке – патроны в пачках. Неизвестно, сколько придется сдерживать натиск превосходящих сил противника. Командование обещало подкрепление на рассвете, но ни один, даже тщательно выверенный план никогда в точности не совпадал с реальными событиями.

На востоке темной громадой возвышался занятый немцами город. Оккупантами был введен режим светомаскировки, но советским бойцам это было только на руку.

Вот уже и окраины. Солдаты рассредоточились, приводя оружие в боевую готовность. Вперед выдвинулись снайперы. На их винтовках Мосина были закреплены толстые цилиндры глушителей «БРАМИТ». Несколько разведчиков, шедших налегке, были вооружены револьверами Нагана, тоже с глушителями. Кстати, именно эти револьверы и были по-настоящему бесшумными. В момент выстрела барабан надвигался на казенную часть ствола и исключал прорыв пороховых газов. Фактически весь звук выстрела уходит в одном направлении – через толстую трубку «БРАМИТа».

Впереди показался немецкий патруль, двое солдат с карабинами во главе с фельдфебелем. Оккупанты так ничего и не успели понять, как были убиты наповал из бесшумного советского оружия.

– Вперед! – приказал командир роты.

Виктор вместе со всеми последовал за ним. Солдаты в маскировочных балахонах белыми призраками перебегали от укрытия к укрытию. Ростов все еще спал под гитлеровским сапогом, чтобы проснуться утром освобожденным советскими солдатами.

Рота первого броска, усиленная автоматчиками старшины Ракитина и пулеметчиками, достигла назначенного рубежа. Им было приказано занять оборону на участке от Театральной площади до 13-й линии.

Отдышавшись, Виктор передал боеприпасы другим бойцам, а сам со своими автоматчиками приготовился к броску через площадь к театру. Здание подавляло своей новизной и монументальностью. Ростовский академический театр драмы имени Максима Горького был воздвигнут (по-иному и не скажешь!) в виде огромного трактора! По одной из версий, прототипом архитектурного замысла послужил первый советский гусеничный трактор «Коммунар». Согласно идее архитекторов Владимира Щуко и Владимира Гельфрейха, монументальное здание должно было символизировать индустриализацию первых «сталинских пятилеток». По бокам массивного главного корпуса «театра-трактора» находились пилоны, похожие на «гусеницы».

Сейчас на стенах советского «театра-трактора» висели красно-черно-белые нацистские штандарты со свастиками, а над зданием реял такой же флаг Третьего Рейха. Наверху боковых пилонов – «тракторных гусениц» – отчетливо просматривались в бинокль обложенные мешками с песком пулеметные гнезда.

Именно этот театр и предстояло штурмовать автоматчикам старшины Ракитина.

На площади стояли два открытых грузовика, немецкие солдаты что-то выгружали из кузовов в свете автомобильных фар и ручных фонариков. Всего Ракитин насчитал около двух десятков гитлеровцев только на площади.

– Так, братья-славяне, как только снайпера с бесшумными винтовками «отработают» часовых на входе в театр – устраиваем представление фашистам! Приготовить гранаты. Закидаем гитлеровцев и добьем их кинжальным огнем в упор!

– Есть, командир.

Позади глухо хлопнули выстрелы винтовок с «БРАМИТами». Стоящие у входа в театр немецкие часовые повалились в снег. Следующие выстрелы выбили пулеметные расчеты на крыше «театра-трактора». «Ворошиловские стрелки» продолжали методично выбивать «фрицев». В первую очередь пули достались водителям в кабинах грузовиков, пулеметчикам и офицерам.

При первых же приглушенных звуках выстрелов автоматчики старшины Ракитина рванулись вперед!

Виктор на ходу вырвал чеку и швырнул гранату в ближайший грузовик. В морозной ночи гулко хлопнул взрыв. Тут же с криками и воплями на снег повалились немецкие солдаты.

И тут грянуло громовое «Ура»! Окончательно сбитые с толку внезапным нападением, фашисты попытались укрыться в здании театра. Заливисто трещали пистолеты-пулеметы бойцов взвода старшины Ракитина. Советские автоматы Дегтярева и Шпагина в ближнем бою продемонстрировали подавляющее превосходство! Высокий темп стрельбы в сочетании с большой емкостью дисковых магазинов позволили создать плотный огневой вал. «Пожиратели патронов Шпагина» выплевывали раскаленную свинцовую смерть! В отрывистый треск советских пистолетов-пулеметов вплетались гулкие хлопки взрывов гранат. Кто-то из красноармейцев уже «угостил» немцев «огненным шнапсом» – на площади огромным костром пылал один из грузовиков. «Будет викингам погребальная ладья!» – со злостью подумал Ракитин, меняя диск в автомате. Немцы вместе с их бесноватым фюрером увлеклись скандинавской мифологией. Вот и получите ее обратную сторону. Хотя Вальхаллы гитлеровским карателям не видать – ведь валькирии приходят только за душами отважных бойцов, а не за поработителями и убийцами, которые сжигали целые деревни и расстреливали женщин и детей!

Виктор подбежал ко входу в театр первым, рванул на себя массивные дубовые двери, прижался к стене и швырнул в проем гранату. Совсем негромко хлопнул взрыв. Ракитин кувыркнулся вперед и «огненным колобком» вкатился внутрь, дав несколько очередей из пистолета-пулемета Дегтярева.

Следом за командиром внутрь ворвались и другие автоматчики. Дав несколько коротких очередей, скорее для острастки, они рассредоточились по зданию.

– Проверить этаж за этажом, все помещения. Заблокировать ходы-выходы, – приказал старшина Ракитин. Вот штурм и «зачистка» зданий были его «прямым профилем» еще по службе в спецподразделении МГБ ДНР. – Разбиться на отделения, первое отделение – за мной наверх! Красное знамя с собой?

– Так точно, товарищ командир!

Здание «театра-трактора» «зачистили» быстро. Кроме уничтоженных снайперами гитлеровцев в помещениях оказались лишь несколько солдат сменного караула. Легкораненого оберфельдфебеля и парочку уцелевших немцев захватили в плен, нужны были «языки».

Виктор Ракитин поднялся на крышу «театра-трактора» и сорвал с флагштока ненавистную тряпку со свастикой. Один из солдат протянул командиру красное полотнище. Знамя Победы затрепетало на морозном ветру над Ростовом-на-Дону!

Звуки ожесточенных перестрелок слышались от Театральной площади до Тринадцатой линии. Сама площадь была выбрана в качестве рубежа обороны отнюдь не случайно. Раньше это был пустырь между объединенными 28 декабря 1928 года в один город Ростовом и Нахичеванью-на-Дону. Через эту площадь немцы перегоняли технику навстречу наступающим советским войскам. А позиции, по сути, диверсантов-автоматчиков как раз перерезали важную коммуникацию внутри города, сковывая силы фашистских оккупантов.

Старшина Ракитин посадил за немецкие пулеметы своих людей, расставил на ключевых направлениях автоматчиков. Тыл здания прикрывал расчет «максима», а по фронту на крыше расположились снайперы с бесшумными винтовками и пулеметчики с «Дегтярев-пехотными» «ДП-27». Виктор раздал командирам отделений сигнальные ракеты для подсветки целей.

Сейчас Виктор был в своей стихии, организовывая круговую оборону. Да и огневые средства по своим функциям и тактике применения не слишком отличались от тех, что приходилось ему использовать на Донбассе в огневом 2014 году. Противотанковые ружья, пулеметы Максима, винтовки Мосина и самозарядные – Токарева тогда тоже были извлечены на свет Божий из тьмы музейных хранилищ. Даже пистолеты-пулеметы «ППШ» и пулеметы «ДП-27» использовались тогда донецкими ополченцами. Они также исправно «косили» старых врагов – фашистов и националистов всех мастей, которые пришли с оружием в руках на свободный Донбасс, неся на остриях штыков «новый европейский порядок».

Кстати, многие «экспонаты» были даже не выхолощены! Почистить, смазать – и снова в бой! После более чем полвека перерыва на мирную жизнь…

Немного погодя гитлеровцы все же пришли в себя после дерзкой атаки советских солдат. На площадь выкатился легкий танк чешского производства Panzerkampfwagen-38(t). Весом чуть меньше десяти тонн, с клепаной броней, тем не менее для пехоты он представлял серьезную угрозу.

Старшина Ракитин оценил опасность. Стены «театра-трактора» немецкий танк не прошибет даже из своей 37-миллиметровой неавтоматической пушчонки. Но вот выйти на прямую наводку и разнести баррикаду за дверями главного входа этот «панцер» вполне сумеет. К тому же под прикрытием брони вражеская пехота сумеет подобраться поближе и открыть прицельный огонь.

– Пулеметчикам – бить по смотровым щелям. Стеклов, Ярославцев, ко мне!

– Есть, – два молодых солдата в серо-зеленых ватниках подбежали к командиру.

– Возьмите бутылки с горючей смесью и гранаты и уничтожьте этот гребаный танк! Мы вас прикроем.

– Все сделаем. Командир, мы с Васьком – комсомольцы. Так что просим считать нас коммунистами.

– Хорошо, я отмечу в рапорте. А теперь – вперед!

Ракитину было тяжело на душе, он понимал, что отправляет солдат на верную смерть. Но ценой этих двух молодых жизней, возможно, будут спасены остальные бойцы его взвода. А они, закрепившись здесь и отвлекая на себя часть гитлеровских подразделений, возможно, спасут от гибели других солдат, которые сейчас готовятся к наступлению за Доном. Возможно…

«Прошу считать коммунистом!» – ну да, эта фраза была знакома Виктору по старым кинофильмам о Великой Отечественной войне в его «прошлом-будущем». Тогда, то есть уже вот сейчас, в войну, эти слова значили очень много. Коммунисты действительно были ударным отрядом и в бою, и в труде. Это потом они выродились в разжиревших бюрократов, продавших свою Родину за американские джинсы и жвачку. Так что уже другому поколению – их, теперешних тридцатилетних, пришлось с оружием в руках на Донбассе, в Чечне, в Сербии и в далекой Сирии исправлять страшные последствия глобальной исторической ошибки. Все это были звенья одной цепи – в том числе и возрожденный украинский национализм, с которым боролся Виктор Ракитин в своем времени. Намеревался бороться с фашизмом и бандеровщиной он и здесь…

Ладно, философские рассуждения оставим до Победы. Как говорится, «в шесть часов вечера после войны». Кстати, хороший фильм…

Ракитин выбрался на крышу и сменил пистолет-пулемет на бинокль и ракетницу. Отсюда подступы к главному входу к театру просматривались достаточно хорошо. Запустив пару осветительных ракет, Виктор начал корректировать огонь снайперов, засекая вспышки выстрелов противника. «Ворошиловские стрелки» прикрывали бойцов, которые прорывались к немецкому танку.

– Слева, метров триста – пулеметный расчет за обломками грузовика. Подавить!

Винтовки Мосина с оптическими прицелами и с глушителями «БРАМИТ» были прообразами современных «высокоточных инструментов войны», таких, как знаменитый ВСС «Винторез». Сама по себе «мосинка» являлась достаточно точным и убойным оружием, «валила» врага на дистанции до двух тысяч метров. А на дальности от четырехсот до восьмисот метров советские снайперы били фашистов наповал!

Несколько точных выстрелов, и залегший за углом здания пулеметный расчет оккупантов уткнулся в покрасневший от крови снег. Maschinengewehr-34 едва только успел сделать пару пристрелочных очередей. Меткие пули «ворошиловских стрелков» настигли еще одного «фрица», который вздумал подползти к пулемету. Вместо Железного креста, который он, видимо, рассчитывал получить за храбрость, советские снайперы «наградили» гитлеровца деревянным, из русской березы.

Чешский танк с крестами на клепаной башне довольно шустро маневрировал по площади перед «театром-трактором». Его пулеметы длинными очередями стреляли по стенам, выбивая бетонную крошку. Изредка грохало 37-миллиметровое орудие. Но даже снаряды танковой пушки не могли продолбить довольно толстые стены здания.

Виктор Ракитин продолжал руководить боем, обнаруживая новые цели и подсвечивая подступы к театру сигнальными ракетами. Вот излишне ретивый вояка выскочил из-за укрытия и прицелился в прорывающихся к танку смельчаков.

– Справа за оградой, метров двести, – определил дальность по масштабной сетке бинокля Ракитин. – Огонь по готовности.

– Всегда готов, как пионер! – Над ухом грохнул выстрел из «мосинки».

Немецкий стрелок повалился навзничь, его винтовка отлетела в сторону.

Между тем два смельчака ползком, по-пластунски, подобрались к угловатому чешскому танку с паучьими крестами. У одного из бойцов была в руках бутылка с горючей смесью, а у другого – связка гранат.

– Сосредоточить огонь на пехоте, не давайте «фрицам» высунуться! – Ракитин дал несколько длинных очередей из пистолета-пулемета Дегтярева. Остальные автоматчики присоединились к командиру. Более легкие пули «ТТ» летели дальше и по более пологой, настильной траектории, чем девятимиллиметровые, немецкие. Они выбивали снежные фонтанчики, с визгом рикошетили от мостовой. К тому же пистолетов-пулеметов «MP-40» было в боевых порядках немецкой пехоты относительно немного. Гитлеровцы залегли за укрытиями и отвечали частым огнем из винтовок. Приблизиться к театру под убийственно-точный огонь советских солдат «фрицы» не решались. Чадно горели остовы двух грузовиков «Опель-Блитц».

Чешский «Panzerkampfwagen-38(t)» пошел вперед, расстреливая главный вход. И в этот самый момент ему под гусеницы полетела связка гранат. Взрыв разбил стальные траки, и стальная лента с лязгом развернулась на мостовой. Танк замер, и тут же ему на корму – прямо на жалюзи моторного отделения – упала и растеклась жидким пламенем бутылка с «коктейлем Молотова».

Из раскрытых люков полезли танкисты – прямо под огонь пулеметов на крыше театра. Ни одному не удалось уйти.

Двое смельчаков побежали обратно. Но немецкие пули оказались быстрее. Рядовой Ярославцев вскрикнул – Виктор видел в бинокль, как он всплеснул руками и упал ничком. Его товарищ отстреливался, пытался прорваться к телу друга, но и его настигла вражеская пуля. Он упал, все еще живой. В руке – бутылка с горючей смесью.

– Иван, сдавайс! – самодовольные гитлеровцы попытались взять красноармейца живьем. Они окружили тяжелораненого бойца, наведя на него стволы винтовок.

А через мгновение на этом месте взвился в морозный ночной воздух огромный факел пламени! Он поглотил не только отважного красноармейца, но и гитлеровцев. Казалось, это взорвалось огнем сердце русского солдата!

– Вечная память вам, ребята!.. – прошептал Виктор Ракитин вмиг пересохшими губами.

Видя такую страшную картину, и уцелевшие гитлеровцы попятились, начали отходить с площади. Здесь, на Восточном фронте, солдаты Вермахта, прошедшие с победами всю Европу, впервые столкнулись с «нецивилизованной войной». Русские, которых гитлеровцы презирали и считали «недочеловеками», продемонстрировали такую отвагу и самопожертвование, которое больше не встречалось нигде! Это не была знаменитая «прусская железная стойкость», рожденная изнурительной, нечеловеческой муштрой, когда солдат превращают в живые, бездумные механизмы для исполнения приказов. Это не был обреченный фатализм и фанатизм японских камикадзе. Самопожертвование русского солдата было абсолютно осознанным. «За Родину-мать!» – этот образ стал воплощением той – самой сильной, самой нежной и самой строгой материнской любви.

Временное затишье продолжалось недолго. С тыла театра раздалось частое тарахтенье «Максима», взлетела осветительная ракета, оттенив на снегу группу гитлеровцев, которые попытались совершить обходной маневр. А теперь, изорванные пулями, лежали среди сугробов.

Одновременно ударили расчеты трофейных пулеметов «MG-34» на крыше театра и на боковых спонсонах-«гусеницах». Они выкосили немецкую пехоту, заходившую с фланга. И эта атака была отбита с большими для немцев потерями.

Но справа, на перекрестке Большой Садовой и Театрального проспекта, немцы выкатили шестиствольный реактивный миномет «Nebelwerfer». Это орудие представляло исключительную опасность для защитников ростовского «театра-трактора». Реактивный «Небельверфер» стрелял тридцатикилограммовыми снарядами на расстояние до семи километров. Сейчас позиции шестиствольного миномета находились вне зоны обстрела. Только снайперы с винтовками Мосина могли попытаться «достать» расчет «Небельверфера». А вот гитлеровцы могли обрушить огневой вал 150-миллиметровых реактивных снарядов со скоростью один выстрел в две секунды. И что самое гадостное – по навесной траектории…

– Ложись! – успел прокричать старшина Ракитин.

После чего уши заложило от протяжного воя и свиста 150-миллиметровых реактивных мин. «Nebelwerfer», в отличие от советской «катюши», не отличался большой дальностью, вот только в городской застройке этого и не требовалось. А вот та самая, «злая» траектория по крутой дуге и достаточно мощный заряд в сочетании с залповой стрельбой делали немецкий шести-ствольный миномет опасным оружием в городском бою. Три мины легли с перелетом, метрах в двухстах за театром. С визгом полетели осколки, высекая искры из бетона. Укрытый за мешками с песком пулемет «максим» своротило набок, а его расчет оглушило ударной волной. Хорошо еще, что деревья вокруг театра приняли на себя удар – острые кусочки раскаленного металла и взрывная волна превратили парк вокруг театра в бурелом.

Второй залп из трех таких же снарядов обрушился более прицельно. Две мины взорвались прямо перед главным входом, а третья – на боковом корпусе – «гусенице».

Вся массивная монументальная конструкция ростовского «театра-трактора» заходила ходуном. Мощный взрыв проломил крышу, убил или покалечил нескольких автоматчиков и полностью уничтожил расчет трофейного пулемета. В обычной 81-миллиметровой немецкой мине содержалось четыреста граммов взрывчатки, а в турбореактивном снаряде для «Небельверфера» – два килограмма! Последствия обстрела такими фугасными ракетами были поистине ужасающими!

– Все в подвал! Быстрее! – выкрикнул Ракитин.

Но тут новый залп «накрыл» театр. Пол ушел у Виктора из-под ног, его с силой швырнуло об стену, и сознание померкло. Последней мыслью было: «Обидно, что не успел!..»

Виктор не слышал громового «Ура!», перекатывающегося по улицам Ростова-на-Дону. Это спешили на подмогу еще две стрелковые роты, которые рано утром форсировали Дон. Теперь и они тоже пробивались к Театральной площади. А к западным окраинам города уже вышли «тридцатьчетверки» с мотопехотой на броне. Солдаты спешились и пошли вслед за танками. Взаимодействуя, они быстро и эффективно взломали растянутую оборону гитлеровцев.

Гитлеровцы цеплялись за каждый дом, каждую улицу, каждый перекресток. Весь день 28 ноября 1941 года жестокие бои шли уже в самом Ростове. Советские части 37-й армии и западная группа 56-й армии наступали навстречу друг другу, упорно сжимая «клещи» флангового охвата. Танки при поддержке пехоты успешно отбивали контратаки противника, взрывали пулеметные гнезда, громили позиции противотанковых орудий, жгли угловатые «панцеры» и приземистые, опасные, словно затаившаяся гадюка, самоходки Sturmgeschütz-III.

А в самом центре Ростова три пехотные роты, прорвавшиеся накануне ночью и утром, продолжали эффективно сковывать гарнизон Вермахта. Гитлеровцы в итоге были скованы в маневре и не могли быстро перебрасывать силы с одного участка своей обороны на другой. Да и психологический эффект от действий советских солдат внутри города был весьма важен. Как говорится, «у страха глаза велики»!

Немецкие солдаты чуть ли не впервые с начала войны против Советской России столкнулись не только с мужественным и упорным сопротивлением, но и с неплохо подготовленной контрнаступательной операцией Красной Армии. Маршал Семен Константинович Тимошенко действительно весьма грамотно спланировал удар по немцам в Ростове. Конечно, во многом ему повезло, да и стечение обстоятельств было в пользу советских войск. Но ведь талант военачальника в том и заключается, чтобы обратить себе на пользу удачное стечение обстоятельств, извлечь максимальный эффект, используя свои сильные стороны и слабости противника.

Под натиском советских войск гитлеровцы были вынуждены начать отступление из «ростовского мешка», который приготовил для них маршал Тимошенко.

Кроме того, успех Красной Армии в контрнаступлении на Ростов спровоцировал еще и кризис в немецком командовании. Фельдмаршал Герд фон Рундштедт запросил разрешения Гитлера отвести войска на рубеж обороны по реке Миус, но разрешения от фюрера не получил. Тем не менее фон Рундштедт все же отдал приказ к отходу, за что в тот же день был отстранен от командования. Однако вновь назначенный командующий группой «Юг» Вальтер фон Райхенау, прибыв на место, подтвердил приказ к отступлению. Так что у вроде бы «цивилизованных» и «стремящихся к порядку» немцев в Вермахте царил тот еще бардак.

Ну а Ростов-на-Дону остался советским. Это была крупная победа конца 1941 года. Вместе с контрнаступлением под Москвой решительные действия Красной Армии затормозили наступление вермахта.