Книга: Квантовое зеркало
Назад: 60
Дальше: 62

61

Крафт склонился, чтобы попытаться обнять и успокоить оглушенную и потрясенную всем случившимся Алиссу, но она отпрянула в ужасе. Похоже, его это ранило и глубоко огорчило, но совершенно не удивило.
Он отошел на несколько ярдов, туда, где на полу лежал Аль-Йад, и проверил его пульс. Потом опустился на колени рядом с телом поверженного врага, и лицо его отразило ту же смесь неимоверной радости и облегчения, которую несколькими минутами раньше Алисса наблюдала на лице Аль-Йада.
– Мы это сделали! – торжествующе произнес Крафт. – Мы положили конец угрозе, которую я сам и создал. Ты положила конец этой угрозе, Алисса. Я превратил его мозг в жидкость, так что он уже не воскреснет.
Взгляд Алиссы оставался совершенно пустым. Сейчас она испытывала не больше эмоций, чем мог бы испытывать зомби.
Крафт снял с пояса Аль-Йада ключи от ее наручников и ножных кандалов и аккуратно освободил ее. Она не сопротивлялась, когда он отвел ее к белому кожаному дивану и помог сесть поудобнее.
– Я все могу объяснить, – сказал Крафт, делая несколько шагов назад, но по-прежнему глядя на Алиссу. – Хотя бы это я должен для тебя сделать. – Он встряхнул головой. – Я должен тебе… все должен. И если после моего рассказа ты не захочешь больше никогда разговаривать со мной, обещаю оставить тебя в покое.
Алисса кивнула. Значит, Крафт в итоге все-таки победил. Неожиданный шах и мат на одиннадцатом часу партии. Но это не имело никакого значения. Результат, по сути, будет тем же самым, кто бы из этих двоих не стал победителем.
Но, посмотрев в его глаза, Алисса увидела прежнего Бреннана Крафта. Доброго, мягкого, чуткого человека. Полностью разумного и здорового душевно. И это – в большей степени, чем что-либо еще, – возродило ее дух, вернуло ее к жизни, так что она снова смогла воспринимать, думать и чувствовать.
– Прежде всего, – начал Крафт, – ты должна знать, что Эбен Мартин жив и здоров.
«Может ли такое быть?» – с надеждой подумала Алисса.
Почему бы и нет? К этому моменту она проделала такое длинное путешествие сквозь кроличью нору, что возможным было все.
– И я с самого начала ввел тебя в заблуждение относительно некоторых важных вещей. Но я счел это горькой необходимостью.
– Допустим, насчет существования твоего квантового зеркала? – обвиняющим тоном уточнила она, наконец-то снова обретя возможность говорить.
– Никакого квантового зеркала не существует, – ответил Крафт.
– Почему ты продолжаешь мне лгать?
– Я не лгу, – возразил он, с силой встряхивая головой. – Существование устройства было блефом. Рассказанная мною история о том, как Омар Хаддад достиг почти полного всемогущества, была правдивой. Он действительно убил всех, с кем я работал. И лишь секунды отделяли его от того, чтобы убить меня. А перед этим, когда мне только-только стало понятно, что он сходит с ума, я действительно пытался создать излучатель квантового зеркала, чтобы остановить его.
Крафт помолчал, вспоминая, затем продолжил:
– Но у меня ничего не получилось. Мало того, я математическим путем вывел доказательства, что подобное устройство не может быть создано. Но когда Омар вот-вот должен был пробить мой щит, на меня снизошло вдохновение, и я использовал эту идею в качестве блефа. Я работал над ней достаточно долго, чтобы очень убедительно изложить ее.
Алисса лишь смотрела на него не мигая. Слишком многое случилось за последнее время, чтобы она могла все это переварить.
– Давай, я вернусь к началу и буду излагать последовательно, – предложил Крафт. – Ровно перед тем, как он должен был одолеть меня, я осознал, что идея такого устройства будет идеальным блефом. Я мог помешать ему убить меня, мог пригрозить убить его, если он решит сделаться оружием массового уничтожения. Он знал, что, если бы у меня было устройство, способное его убить, я бы использовал это устройство. Он только что уничтожил всю мою группу. Но я описал ему выдуманный мною излучатель квантового зеркала, и он понял, что у меня есть убийственное оружие против него, и в то же время есть веская причина, по которой я использую это оружие лишь в качестве последнего средства. Потому что это будет означать и мою смерть тоже. Но я не знал, как долго будет сдерживать его этот блеф. И как ты знаешь, я, с моими жалкими способностями, был уязвим. Кто мог знать, когда Омар раскусит мой обман? Или просто уничтожит пару стран, потому что не сможет больше сдерживаться? Поэтому мой изначальный план был именно таков, как я тебе изложил. Привлечь тебя, чтобы ты помогла мне подняться до его уровня. Чтобы я мог более эффективно помешать ему и, возможно, даже убить его.
– Почему ты мне не рассказал ни об этом устройстве, ни о том, что оно было блефом?
– Изначально я намеревался рассказать тебе об этом устройстве, чтобы ты могла понять, что именно удерживает Аль-Йада от решительных действий. Но уже тогда я решил не говорить тебе о том, что оно выдумано. Я не мог рисковать тем, что Аль-Йад узнает о моем обмане – а вдруг тебя когда-нибудь схватят и допросят?
– Так почему же ты передумал?
– После того как мы вместе покинули больницу, я прослушал запись твоего допроса. И услышал, как ты рассказываешь о своей работе над эффектом ноцебо. О работе, с которой я прежде был незнаком. Это просто ошеломило меня. Я едва не упал с сиденья, услышав, как ты описываешь этот эффект.
Алисса вспомнила, как они сидели в машине, и он слушал запись через наушники, и в какой-то момент его лицо озарилось, точно внутри у него зажглась неоновая лампа.
– Когда я узнал об этом, мой мозг лихорадочно заработал. И вскоре я осознал две вещи. Первое: что я все-таки не могу рассказать тебе выдуманную историю об излучателе квантового зеркала. Потому что, если я расскажу тебе о нем, ты поймешь, что твоя терапия может временно оборвать мою связь с полем нулевой энергии. Ты бы очень быстро сложила два и два и первой предложила бы способ использовать это оружие, оставаясь неуязвимым для него. Проблема решена, Аль-Йад мертв, а я жив. Но мы не смогли бы воспользоваться этой стратегией, потому что квантового зеркала на самом деле не существует. Поэтому я был бы вынужден рассказать тебе, что это был всего лишь блеф.
– А ты уже решил, что не можешь этого рассказать, боясь, что Аль-Йад проведает об этом. – Мыслительные способности Алиссы снова заработали на полную мощность. Логика Крафта причиняла ей боль, но была вполне понятной.
– Вот именно. Вторая вещь, которую я осознал – то, что твои успехи в области эффекта ноцебо идеально согласуются с моим блефом. Потому что Аль-Йад, несомненно, тоже слышал запись твоего допроса и узнал об этой твоей разработке. Если до меня дошло, что это может дать временную защиту от воздействия квантового зеркала, то до него это тоже должно было дойти – а мы помним, что он был убежден в существовании этого устройства. И тогда на меня снизошло озарение.
Крафт заставил одно из белых кресел, стоящих в комнате, неспешно переместиться по воздуху и опуститься рядом с ним. Он уселся лицом к Алиссе и продолжил:
– Я осознал, что, возможно, сумею найти некий способ одурачить Аль-Йада и заставить его самого на какое-то время отказаться от своих способностей. Превратить неуязвимого врага в обычного человека, которого я смогу убить. Но он сделал бы это только в том случае, если бы был убежден, что посредством подобного отказа сможет убить меня. Однако, как ты красноречиво отметила, гипнотические триггеры работают только тогда, когда гипнотизируемый хочет, чтобы они сработали. В то время у меня не было составлено никакого плана, но я был уверен, что могу найти некий способ так обставить дело, что он поспешит воспользоваться обстоятельствами и с готовностью откажется от своей силы.
Хотя подробности все еще оставались неясными и Алисса понимала, что тут есть что-то еще, она наконец-то смогла уловить идею этого кубика Рубика, который Брен каким-то образом ухитрился собрать по цветам. Она все еще не знала, как ему это удалось, но в том, что удалось, она не сомневалась – в пользу этого наглядно свидетельствовало безжизненное тело Аль-Йада, лежащее на полу.
Она мысленно сделала себе пометку никогда не садиться играть с Бреннаном Крафтом в шахматы.
На лице Брена явственно отразилось отвращение к самому себе.
– Но Аль-Йад сделал решительный шаг еще до того, как я начал составлять план. Я не ожидал, что он окажется настолько смел и решителен, чтобы в тот же день устроить нам засаду на кукурузном поле, намереваясь похитить тебя, – горько произнес он. – Хотя я должен был этого ожидать. Не хочу хвастаться, но я предпринял кое-какие верные шаги, однако в этом оказался непроходимо глуп. Конечно же, он не стал ждать, пока я создам нужные обстоятельства. Он знал, что должен заполучить тебя. Он боялся, что ты поможешь мне на время стать неуязвимым для квантового зеркала, и понимал, что для него ты сможешь сделать то же самое. Ты была ключевой фигурой в сражении между мною и им. По-прежнему не могу поверить в то, что я упустил это из виду.
– Но, по крайней мере, ты принял меры предосторожности, связавшись с Эбеном и попросив проверить, нет ли за нами «хвоста». И благодаря этим мерам попытка Аль-Йада похитить меня провалилась.
– И тем не менее я никогда не прощу себе, что не сумел предвидеть этот его шаг, – возразил Крафт, глубоко нахмурившись, затем протяжно вздохнул, пытаясь хотя бы на какое-то время избавиться от чувства вины за эту ошибку. – Итак, продолжим. Когда после засады мы впервые встретились с Эбеном, я все еще был далек от окончательного составления своего плана. Поэтому я рассказал ему о квантовом зеркале, но не открыл, что это был блеф. Именно такой стратегией я прежде думал воспользоваться в отношении тебя.
Несколько мгновений Алисса обдумывала это, потом кивнула.
– Потому что он ничего не знал о моих успехах в области эффекта ноцебо. В отличие от тебя и Аль-Йада он не слышал запись допроса. Поэтому он не мог знать, что существует возможный способ нейтрализовать воздействие этого устройства – ну, если бы оно действительно существовало, понимаешь? Поэтому ты мог рассказать ему об излучателе, без необходимости признаваться в том, что это всего лишь блеф.
– Совершенно верно. А история, которую я рассказал тебе, чтобы объяснить, что же удерживает Аль-Йада в рамках, не выдерживала никакой критики. Ты сразу же усомнилась в ней и продолжала сомневаться впоследствии. Эбен тоже не поверил бы в такую чушь.
Алисса кивнула.
– По крайней мере, попытка Аль-Йада похитить тебя в Индиане явственно показала мне, что он понял, какой пункт в твоем допросе был главным. Он заглотил наживку. Поэтому я стал раздумывать над тем, что должно случиться, чтобы Аль-Йад пожелал на время стать уязвимым.
Крафт снова поник, во взгляде его читалась горечь.
– Но как я ни старался, единственный жизнеспособный план, который я сумел придумать, был просто кошмарен. Я должен был обманывать тебя, использовать тебя, отправить тебя туда, где ты вполне можешь погибнуть от рук сумасшедшего убийцы. Без твоего согласия, не позволив тебе понять, что происходит. – Он отвернулся и покачал головой с отвращением и неверием в то, что он оказался способен на такое. – И как будто этого было мало, я к тому моменту уже полюбил тебя.
В комнате наступило долгое молчание, когда эта фраза словно бы повисла в воздухе.
– Я не смогу винить тебя, если ты на всю оставшуюся жизнь возненавидишь меня за то, чему я тебя подверг, – продолжил наконец Крафт. – Я сам себя ненавижу.
– Но почему? – спросила Алисса. – Почему ты просто не мог сказать мне правду? Изложить мне свой план?
– Так было необходимо. И для тебя это была единственная надежда на выживание. Твое неведение относительно этого плана было единственной защитой от Аль-Йада, которую я мог тебе дать. Это давало тебе возможность говорить правду – в том виде, в котором она была тебе известна, – и не провалить проверку на детекторе лжи, и избежать пыток. – Губы Крафта снова скривились от омерзения к самому себе. – Но еще мне было нужно заставить тебя бояться меня. Заставить ненавидеть меня. Это был ужасный, омерзительный, достойный презрения план.
Алисса смотрела в глубину его глаз и верила, что боль, которую она там видит, неподдельна.
– Расскажи мне подробности, – попросила она.
– Это была хитрая задумка. Тщательно поставленный спектакль. Аль-Йад должен был считать, будто перехватил тебя по собственной инициативе, и что я этого ни в коем случае не мог желать. Но я не сомневался, что он все равно будет питать подозрения – я никогда в жизни не встречал человека настолько осторожного, вплоть до паранойи. Я знал, что он будет допрашивать тебя чрезвычайно въедливо, чтобы найти хотя бы малейший намек на обман. Если бы ты знала, что план заключается в том, чтобы заставить его лишиться способностей, дабы я мог его убить… ты ни за что не прошла бы допрос, не выдав это знание.
Алисса кивнула. С этим пунктом она не могла спорить.
– А мы с тобой полюбили друг друга, – продолжил Крафт. – Представь себе, что было бы, если бы я позволил нашим отношениям развиваться дальше. Представь, что ты любила бы меня, а потом я подстроил все так, чтобы Аль-Йад захватил тебя в плен. Если бы ты знала, что излучатель квантового зеркала – блеф, он узнал бы об этом, и моя игра была бы проиграна. Если бы ты знала об этом устройстве, но полагала бы, что оно реально существует, ты знала бы, зачем он хочет, чтобы ты временно отключила его способности: чтобы он мог убить меня, а сам избежать действия квантового зеркала. При таком раскладе ты ни за что не сделала бы этого для него. Он подверг бы тебя пыткам. Убил бы всех твоих родных, одного за другим, у тебя на глазах. А ты по-прежнему отказывалась бы лишить его силы, потому что полагала бы, что это будет означать мою смерть. Ты не смогла бы убить человека, которого любишь, и, что более важно, не пожелала бы дать Аль-Йаду полную свободу убивать миллионы других людей. – Крафт помолчал. – Подумай об этом.
Алисса представила себя в таком положении и содрогнулась.
– Ты прав, – произнесла она.
Аль-Йад поступил бы именно так, как обрисовал Брен. И даже при этом она никогда не сдалась бы – если бы действительно верила в то, что на кон поставлены жизни миллионов невинных людей. А именно в это она верила бы при таком сценарии.
– Итак, для того чтобы все сработало, – сказал Крафт, – Аль-Йад должен был поверить, что ты ничего не знаешь о квантовом зеркале. Он должен был полагать, что я манипулирую тобой, лгу тебе и уверяю тебя, что мне отчаянно нужно поспать – и все ради того, чтобы ты дала мне возможность временно отключаться от нулевой энергии. Если он будет так считать, то сможет притвориться, будто ему нужно, чтобы ты сделала то же самое для него. Он должен был думать, будто ты – всего лишь слепая исполнительница.
– И чтобы это произошло, я действительно должна была быть слепой исполнительницей.
– Другого способа не было. Мне нужно было, чтобы ты помогла ему. Помогла ему уничтожить самого себя. Этого никогда не произошло бы, если бы ты не пребывала в полном неведении. Однако это, можно сказать, было самой простой частью моего плана. Сложная часть заключалась в том, что мне нужно было каким-то образом подсунуть ему код активации для выдуманного излучателя квантового зеркала. Но так, чтобы он даже отдаленно не заподозрил, что это я устроил так, чтобы этот код оказался у него.
– Зачем?
– Представь себе, что стало бы с моим планом, если бы я не позаботился об этом. Допустим, ты по своей воле даешь Аль-Йаду установки, которые позволяют ему разрывать свою связь с полем нулевой энергии в любой момент, когда он того захочет. Ты делаешь это, поскольку понятия не имеешь, что он верит, будто это позволит ему убить меня. И ты считаешь, что это действительно может вернуть ему здравый рассудок. Но что потом?
Он несколько мгновений помолчал, потом ответил на собственный вопрос:
– Так вот, потом он должен был заставить меня активировать пресловутый излучатель квантового зеркала, ведь он не знал, что это выдумка. Чтобы я погиб, а он остался в живых. А какой наилучший способ он мог избрать для того, чтобы заставить меня включить это устройство? Точнее – какой единственный способ?
Глаза Алиссы расширились.
– Переступить обозначенные тобой границы, – прошептала она. – Вторгнуться в запретную область. Уничтожить большой город – или два. Затем отключиться от силы и ждать, пока ты выполнишь свою угрозу.
Крафт кивнул:
– Он рассудил бы, что если начнет массовое уничтожение, то я – вне зависимости от того, как сильно мне хочется жить – активирую устройство, чтобы остановить дальнейшее кровопролитие. – Он сделал паузу. – И тогда он остался бы цел и невредим, а меня не стало бы.
Алисса снова ощутила благоговение перед Бреннаном Крафтом. Не перед его почти полным всемогуществом, а перед его гением. Его выкладки были безупречно точны.
– Итак, мне жизненно важно было каким-то образом – да так, чтобы он ничего не заподозрил, – подсунуть ему код активации от моего выдуманного устройства. Дабы он не решил прибегнуть к массовым убийствам ради того, чтобы я сам включил это устройство. Но это была одна из самых сложных проблем, с какими мне когда-либо приходилось сталкиваться. Задним числом решение кажется очевидным, но, поверь, я весь мозг сломал, пытаясь вычислить, как мне это сделать. Во-первых, ты должна была поверить, что я вот-вот стану для мира такой же угрозой, какой стал Аль-Йад. Поверить, что я смог убить моего друга Эбена Мартина. Поверить, что разрыв моей связи с полем нулевой энергии сможет вернуть мне душевное здоровье – чтобы Аль-Йаду стало понятно, что ты веришь во все это. И расчет времени должен был быть безупречным. Как ты, наверное, уже догадалась, я рискнул сказать Эбену, что квантовое зеркало было в конечном итоге всего лишь выдумкой, блефом. Мне нужно было привлечь его к операции на этом этапе.
Алисса покачала головой, чувствуя себя полной дурой. Конечно же, Эбен участвовал во всем этом. Ей следовало понять это куда раньше.
– Я должен был заставить тебя поверить в то, что я превратился в монстра. Сообщение, которое послал тебе Эбен – с объяснениями насчет квантового зеркала и с приложенным к основному тексту кодом активации, – должно было выглядеть совершенно достоверным. Словно отчаянный шаг. Аль-Йад должен был получить от тебя неопровержимое подтверждение того, что я стал чудовищем. Опасностью для всех живущих – до такой степени, что оказался способен убить своего лучшего друга. И это стало бы идеальным объяснением того, почему Эбен послал тебе код активации и приказ убить одновременно и меня и Аль-Йада.
Это объясняло часть тех вопросов, которые Аль-Йад задавал ей во время допроса на детекторе лжи. Он прочел послание Эбена и хотел удостовериться, что все пошло настолько плохо, чтобы она и Эбен задумались о возможности убить Брена. Аль-Йад был чрезвычайно осторожен и въедлив, как и ожидал от него Брен. Чтобы письмо Эбена Мартина стало достоверным, Аль-Йад должен был поверить, что Брен сошел с ума и обратился против своих друзей. А это означало, что в это прежде всего должна была поверить сама Алисса.
– Значит, когда ты кричал на меня, – произнесла она, – когда ты впадал в ярость… все это было только спектаклем?
Крафт опустил глаза:
– Это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать. – У него был такой вид, словно его вот-вот стошнит или он ударится в слезы при воспоминании о том, какую роль он был вынужден играть.
Последовала долгая пауза, пока Крафт пытался справиться с собой.
– Алисса Аронсон, – сказал он наконец, – я люблю тебя. Я любил тебя с самых первых дней в Коста-Рике. Я хотел бы заявить об этом во весь голос, открыто, чтобы весь мир узнал о моей любви. Но я не мог. Необходимость держать это в себе убивала меня, но подобное признание лишь осложнило бы положение – для нас обоих. Потому что даже в те дни я знал, что вскоре мне придется сделать все ради того, чтобы ты стала бояться меня. Придется бранить тебя и унижать тебя – чтобы ты пришла к мысли, что я схожу с ума.
Алисса не знала, что на это ответить, поэтому просто промолчала.
Крафт взглянул на часы на экране своего телефона и вздохнул:
– Я давным-давно должен был позвонить Эбену, чтобы сообщить ему, как все прошло. Я ему обещал. Он ужасно беспокоится за тебя. Поэтому давай ненадолго прервем наш разговор.
– Сколько времени у нас осталось, прежде чем кто-то осознает, что случилось, и заявится сюда?
– Довольно много. Я накрыл все поместье оглушающей волной. Мы единственные, кто остался в сознании, так что нам никто не помешает. Но даже когда все очнутся, полагаю, никто сюда не придет. Насколько я знаю Омара Хаддада, он удостоверился в том, что никто и близко не подойдет к этому особняку в течение тех восьми часов, пока он лишен силы.
Минуту спустя Крафт уже докладывал Эбену:
– Мы от него избавились! Все сработало, как надо.
– А Алисса? – немедленно спросил Мартин.
– В полном порядке, по крайней мере, физически. Я как раз объясняю ей, что же произошло.
– Можно мне с ней поговорить? – попросил Мартин.
Крафт передал Алиссе телефон, а сам деликатно отошел на некоторое расстояние.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Эбен.
– Не знаю, – отозвалась она. – Вы с Бреном совершенно перегрузили мои мозги. Слишком многое из того, в чем я была уверена, обернулось абсолютно другой стороной. Последний месяц был кошмарным. И как раз в тот момент, когда я была в таком глубоком отчаянии, что едва не потеряла связь с реальностью, появляется Брен и бросает все, что я знала, все, что я чувствовала, все, что я думала, в огромный блендер и нажимает на кнопку «пуск».
Алисса покачала головой, морщась, словно от боли.
– Аль-Йад дал мне прочитать твое сообщение. Под финал всего этого я была уверена, что и ты и Брен – вы оба мертвы, – прошептала она, чувствуя, как перехватывает горло.
– Прости меня, пожалуйста, Алисса. Это сообщение и должны были перехватить. Но я имел в виду именно то, что написал в нем. Я питаю к тебе самые теплые чувства. Ты необычная женщина. Поступать так с тобой было отвратительно, и мне ненавистна сама мысль о том, что мы тебя обманывали. Но ты должна знать кое о чем. Во-первых, Брен рисковал своей жизнью, пытаясь сделать так, чтобы не пришлось рисковать твоей. Он пробовал сам убить Аль-Йада, прежде чем перешел к выполнению плана, в котором ты была задействована. Я говорил ему, что попытка сразиться с Аль-Йадом лицом к лицу слишком опасна, слишком рискованна. Но он не слушал меня. Он готов был пойти на что угодно, лишь бы ему не пришлось так поступать с тобой. Лишь бы не обращаться с тобой, как с грязью, ради того, чтобы ты возненавидела его. И особенно он не хотел отдавать тебя в руки Аль-Йада. Для него это было самым последним средством.
Алисса кивнула. До сих пор она не могла понять, почему Крафт был так решительно настроен рискнуть всем ради стычки с Аль-Йадом. Теперь она это знала.
– И еще ты должна поверить, – продолжал Мартин, – что как бы мне ни было трудно вводить тебя в заблуждение, для Брена это было в десятки и сотни раз больнее. Ты не единственная, кто звонил мне в слезах. После того как он притворился, будто совсем съехал с катушек, пугал и унижал тебя, он позвонил мне, и я долго приводил его в чувство. Он говорил мне, что больше не может этого выдержать. Что мы должны отказаться от этого плана. Что он отказывается подвергать тебя опасности. Отказывается притворяться мерзавцем по отношению к тебе. Мне пришлось заставить его вспомнить, ради чего все это затевалось. Потребовалось все мое красноречие и вся способность убеждать, чтобы он продолжал и дальше следовать этим курсом. Он очень любит тебя, Алисса. И необходимость так обращаться с тобой раздирала его изнутри. После этих наигранных вспышек гнева он улетал прочь не потому, что хотел на ком-то выместить злость и потренироваться в своем мастерстве, а затем, чтобы ты не видела, какую боль ему причиняет это притворство. Честное слово.
Некоторое время назад Алиссе казалось, что она уже израсходовала все свои эмоции – что ее душа разорвалась в клочья при мысли о том, что ее друзья мертвы, Аль-Йад победил, весь мир вывернулся наизнанку и вот-вот погибнет, и у нее не осталось ничего. Но от этих слов Мартина на глаза ей вновь навернулись слезы.
– Я знаю, что Брен не ждет от тебя прощения, – промолвил Мартин. – Он отлично понимает, что ты была жертвой все это время. Но я хочу, чтобы ты хотя бы знала, что ему это все тоже обошлось невероятно дорого.
– Спасибо, Эбен, – тихо ответила Алисса. – Но сейчас времени мало. Нужно, чтобы Брен до конца рассказал мне все подробно, и потом нам надо будет отсюда уходить. Но мы еще побеседуем – и, надеюсь, скоро.
– Я буду этого ждать, – отозвался Мартин. – И помни, что ты положила конец самой большой угрозе, с какой когда-либо сталкивалось человечество, пусть даже ты не знала о том, что играешь такую важную роль. Спасибо тебе.
Когда звонок был завершен, Алисса повернулась к Крафту.
– Ты слышал это?
– То, что говорил Эбен, – нет. – Он готов был продолжать рассказ, когда заметил, что глаза у Алиссы мокрые. – Ты в порядке? – встревоженно спросил он, когда она утерла слезы тыльной стороной кисти.
Алисса кивнула, сморгнув еще несколько слезинок.
– Говори, – тихо попросила она. – Расскажи мне все остальное.
Крафт, похоже, был все еще обеспокоен ее эмоциональным состоянием, но с уважением отнесся к ее нежеланию говорить об этом и решил не выжимать из нее честный ответ.
Пока Крафт молчал, выбирая, с какого момента будет лучше возобновить свой рассказ, Алисса осознала, что упустила еще кое-что.
– Значит, Адам Турко тоже участвовал во всем этом, верно? – спросила она.
Крафт медленно кивнул:
– Да. Перед тем как Адам нейтрализовал человека, следившего за твоей лабораторией в Блумингтоне, он по моему приказу выжал из него контакты Тарика Бахара. В то время я не сказал ему, зачем нужна эта информация – только то, что впоследствии она может оказаться полезной. Адам – хороший человек. Он наемник, а не святой, но у него есть свой кодекс чести. Мы с Эбеном не могли поведать ему всю суть нашего плана, но заверили его, что, несмотря на сложность этого плана, мы знаем, что делаем. И что еще важнее, ты не пострадаешь.
– И этого было достаточно?
– Не очень и ненадолго. Требовалось огромное красноречие, чтобы убедить его бросить невинного человека в клетку со львами, и в том, что касалось тебя, это было особенно верно. Есть в тебе нечто такое, Алисса – твоя жизнерадостность, твое чувство юмора, я даже не знаю… Но ты пришлась по душе Адаму, и он полагает, что должен тебя защищать. – Крафт вздохнул. – Наконец он согласился, потому что знал, как сильно я тебя люблю. Не то чтобы я ему об этом говорил: он сказал, что это просто болезненно очевидно. Поэтому тот факт, что я был уверен в необходимости этих действий и в том, что ты не пострадаешь, оказался для него решающим. Однако для него, как и для всех нас, это было ужасно неприятно, и он волновался за твое благополучие.
Алисса вспомнила о том, что произошло в номере отеля в Лоуренсе. Несмотря на предполагаемое предательство Турко, на его лице отражалась глубокая тревога за то, что с ней станется. Тогда Алисса не могла понять, как сочетаются эти две вещи. Но теперь она это осознала.
– Адам сыграл критически важную роль, – продолжил Крафт. – Мы убедили его, что пытаемся достичь важной и нужной цели. Он сделал бы это и без дополнительного вознаграждения, но мы настояли на том, чтобы он оставил себе все деньги, которые получит от Аль-Йада.
– Итак, ты отослал меня в Лоуренс как раз в тот момент, когда мне отчаянно хотелось убраться от тебя подальше?
На лице Крафта снова возникло выражение мучительной душевной боли.
– Да. Я сделал это, зная, что на самом деле отдаю тебя в руки безумного убийцы, наделенного почти неограниченной силой. – Он с отвращением встряхнул головой. – Хотя так было нужно, – тихо произнес он, – это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать за всю мою жизнь. – Он сделал глубокий вдох, затем продолжил: – Мы с Эбеном организовали все так, чтобы события идеально совпали по времени. Требовалось, чтобы каждое из них состоялось в точно намеченный момент. В особенности некоторые ключевые пункты твоей переписки с Эбеном. Все должно было выглядеть абсолютно правдоподобным.
– А Эбен действительно прилетел в Коста-Рику?
– Нет. Но мы сделали вид, что ваши рейсы разминулись в воздухе и что он и вправду намерен решительно побеседовать со мной. Так Аль-Йаду было проще действовать, а мы могли уложиться в график. Адам передал тебя Тарику Бахару с заверениями в том, что убедил меня в твоей гибели, поэтому я не стану искать и спасать тебя. Кроме того, Адам отдал ему ключ для дешифровки сообщений на твоем телефоне.
– Блестяще, – промолвила Алисса. – Аль-Йад чуть ли не гладил себя по голове, поздравляя с тем, что сумел прочитать зашифрованные сообщения, отправленные мне Эбеном. В то время как тебе было отчаянно необходимо, чтобы он эти сообщения прочитал.
– Не хочу хвастаться, но это действительно был неплохой ход, – признал Крафт. – Ключевым, конечно же, было последнее письмо Эбена. Оно явственно давало понять, что тебе никто не говорил о квантовом зеркале. Оно подтверждало: мои друзья теперь настолько боятся меня, что готовы убить, поэтому вполне логично, что Эбен переслал тебе код для активации. А поскольку Адам участвовал в деле, мы совершенно точно знали, когда был конфискован твой телефон. Поэтому мы отправили это сообщение тогда, когда оно с гарантией должно было быть перехвачено – чтобы Аль-Йад точно знал, что ты не успела прочитать его. – Слабая улыбка появилась на губах Бреннана. – Как я и сказал, иногда я действую безупречно, а иногда делаю ошибки, которые потрясают своей глупостью.
Алисса подумала, что он чрезмерно строг к самому себе. Да, он подставился, разместив свой профиль на сайте онлайн-знакомств, и не предвидел, что наемники Аль-Йада попытаются захватить ее на том кукурузном поле в Индиане – но это все. В остальном он провел идеальную партию игры в пятимерные шахматы.
– А кадры того, как ты взрываешься на аэродроме в Сан-Диего? – спросила Алисса. – Конечно же, ты не мог там быть за минуту до того, как появился здесь.
– Когда Аль-Йад потребовал от Адама, чтобы он передал сцену моей смерти по видеосвязи, ведущие умельцы Эбена в области спецэффектов подготовили эти замечательные кадры. На самом деле, это требование помогло нам, потому что позволило мне определить время моего прибытия сюда. Когда Аль-Йад сказал Адаму, что до моей гибели осталась пара минут, тот скинул мне сообщение, поэтому я знал, что Омар активировал твой гипнотический триггер и сделался уязвимым.
Крафт вздохнул:
– Мне ужасно хотелось поведать Аль-Йаду о том, как я его обыграл. Ткнуть его носом в это. Он убил восемнадцать моих друзей. Я хотел бы увидеть выражение его лица в тот момент, когда я скажу ему о том, что квантовое зеркало было блефом и что я манипулировал им, чтобы он сам сделал себя уязвимым.
– Но почему ты этого не сделал? Как только он запустил эффект ноцебо, обратного пути уже не было – на следующие восемь часов. Как бы сильно он этого ни хотел.
Крафт покачал головой:
– Может быть. Но я знал, что это, скорее всего, мой первый и единственный шанс убить его. Поэтому я решил не рисковать и прикончить его в первое же мгновение, как только смогу. Разрушить квантовую линзу у него между ушами. Просто на тот случай, если у него в запасе есть какой-нибудь трюк, который позволит ему снять тот блок, который ты помогла ему установить в его собственном подсознании.
Алисса кивнула. Это звучало разумно. И план Брена в целом был гениальным. Мастерски задуманным и исполненным.
И все же Крафт причинил ей боль. Он терроризировал ее, обращался с нею так, словно она была грязью у него под ногами.
Но разве у него был какой-то другой вариант? Если бы излучатель квантового зеркала существовал в действительности, Брен мог бы сделать выбор и пожертвовать собой, чтобы уничтожить Аль-Йада. Но никакого устройства не существовало. И, после того как Крафт слетал в Сирию, подвергая опасности собственную жизнь в прямой, но безрезультатной схватке с врагом, ему пришлось рискнуть и отправить любимую женщину в руки этого самого врага, ненавистного, всемогущего и неуязвимого. В руки человека, который убил друзей Брена и пытался убить его самого.
Крафт сделал это, зная, что Алисса может погибнуть, ненавидя его. Погибнуть, думая, что он предал ее и никогда ее не любил. Это причиняло ему невероятную боль. Но он решил, что ради того, чтобы остановить Аль-Йада, никакие жертвы не будут чрезмерно велики.
И если бы у Брена был какой-нибудь волшебный способ поведать ей этот план, а потом стереть ее память, чтобы она продолжала играть роль ничего не ведающей подставной пешки – каковой ей и нужно было быть для успеха этого плана, – разве она не согласилась бы на это?
Сейчас у нее не возникло и тени сомнений: конечно, согласилась бы. Аль-Йад был безумцем, и безумцем почти всемогущим. Разве она могла отказаться сделать все необходимое ради того, чтобы одолеть его?
А если бы они с Бреном поменялись ролями – поступила бы она с ним так? Ответ был – да. У нее попросту не было бы другого выбора.
Как не было и у него.
И хотя она не была готова простить его сию секунду, она знала, что со временем простит. Даже за короткое время с того мгновения, как он вошел в эту комнату, она ощутила, что ее снова тянет к нему. Волшебство вернулось. Его поведение в минувшие недели было слишком ужасным и слишком глубоко ранило Алиссу, чтобы она немедленно смогла снова влюбиться в него – даже зная, что он всего лишь играл омерзительную, но необходимую роль. Но у нее не было сомнений, что любовь вернется, и достаточно скоро.
– У меня к тебе остался один вопрос, Брен, – произнесла она.
– Какой угодно, – с готовностью отозвался Крафт.
– Какого черта ты носишь эту форму?
Назад: 60
Дальше: 62