Лейтенант Стэн Уоксмен стоял у входа в «Старбакс» и смотрел на непрерывный поток посетителей, которые заходили в кафе и выстраивались в очередь – практическую неиссякаемую, насколько он мог судить. Проходящие мимо люди представляли собой самое эклектичное сборище, какое он только мог себе представить. Мужчины и женщины в деловых костюмах, с повадками бизнесменов, непрерывно ведущие переговоры по телефону, стояли рядом с бегунами и велосипедистами в шортах или обтягивающих лайкровых штанах. Молодежь и старики выстраивались друг за другом. Безупречно стильные – и разрисованные татуировками. Смешливые девчонки из команды болельщиц – и мрачные готы. Представители самых разных рас. И все стояли в полной гармонии друг с другом, ожидая, пока можно будет сделать заказ у одного из одетых в зеленые передники работников кафе, толпящихся за стойкой.

«Что за работа!» – с завистью думал Уоксмен. Было что-то таинственное в том, чтобы продавать нечто неодолимо притягательное и все же легальное и социально приемлемое, разбивающее все классовые, общественные, географические и политические границы.

«Заниматься кофе, а не войной», – подумал он, и на его обветренном лице появилась улыбка.

Работники в зеленом за длинной стойкой трудились с эффективностью и слаженностью, которым позавидовал бы армейский инструктор, каждые несколько секунд кто-нибудь выкликал имя, чтобы подозвать заблудшую душу, которая уже сделала заказ и теперь переминалась с ноги на ногу по другую сторону касс, ожидая кофе.

Взгляд Уоксмена примерно раз в минуту смещался с толпы на Алиссу Аронсон, а потом на то, что творилось снаружи кафе. Его напарник, лейтенант Джон Джоргас, был занят тем же самым в другом конце зала.

Шел третий день их работы телохранителями, и пока что обходилось без происшествий. Но такова была суть охранной службы. Много дней рутины и даже скуки, прерываемых секундами напряженной деятельности, от которой зависит жизнь или смерть.

Ну… иногда.

Истина заключалась в том, что если кто-то и был достаточно важным или подвергался достаточно большому риску, чтобы ему понадобилась охрана, это еще не означало, что нападение неизбежно. На самом деле против подопечных редко предпринимались враждебные действия.

Они с Джоргасом скорее выполняли роль… ремней безопасности. Основную часть времени у них не было никакой реальной цели. Даже плохой водитель может многие годы ездить, не попадая в аварии. Но когда авария наконец случается, в этот самый миг ремень безопасности становится единственной вещью, отделяющей шанс на жизнь от верной смерти.

Алисса была славной женщиной, и их служба оказалась довольно приятной. Она соглашалась со стандартными протоколами действия и явно боролась с привычным раздражением и нетерпением из-за вызванных этими процедурами заминок. Уоксмен относился к ней с уважением. Они жили в укрепленном доме, пока дом самой Алиссы ремонтировался после атаки, и она воспринимала всю ситуацию, в том числе новое и непривычное окружение, достаточно спокойно.

И она была довольно привлекательной, даже на взгляд Уоксмена, хотя не принадлежала к тому типу женщин, которые ему нравились. Она не была высокомерной – скорее, простой в общении, – однако, на его вкус, слишком уж ученой. То, как она разговаривала, ее огромный словарный запас, непринужденная игра слов давали это понять так же ясно, как и ее звание доктора медицины. Что касается внешности, Алисса была все-таки чересчур миниатюрной. На самом деле то, что она не в его вкусе, хорошо. Хотя Уоксмен считал, что он достаточно профессионален, чтобы охранять женщину, которую считает привлекательной, и не позволить этому фактору отвлекать его, однако каждый мужчина еще в юности усваивает, что у тела бывают собственные соображения.

Им было сказано, что ее может похитить человек по имени Бреннан Крафт и что это нужно предотвратить любой ценой. Но им также были даны и другие приказы, о которых Алисса Аронсон не должны была знать: захват Крафта был более важным делом, чем ее безопасность, на случай, если перед ними будет поставлен такой выбор. Этот приказ пришелся не особо по душе Стэну Уоксмену. Поэтому он поговорил с Джоргасом и убедил его, что у них нет другого выбора, кроме как ослушаться приказа, который они считают незаконным.

Уоксмен вырос в Огайо и записался в Корпус подготовки офицеров запаса, еще учась в маленьком колледже близ Цинциннати. Изначально он посматривал в сторону ВВС, поскольку его старший кузен служил в этих войсках, в боевом расчете ракетного комплекса – в отряде, задачей которого было круглосуточное дежурство в шахте с ядерной боеголовкой. Это были солдаты, обученные тому, как удостоверить подлинность приказа, а потом повернуть ключ одновременно с напарником, чтобы уничтожить мир – или, по крайней мере, запустить ракету, после чего другие страны запустят собственные ядерные боеголовки, быстро приближая мир к упомянутому исходу.

Уоксмен спросил своего кузена Илая, действительно ли он сделал бы это. И хотя Илай был специально обучен и выбран для выполнения того, что от него потребуется, он колебался с ответом достаточно долго, чтобы у Стэна Уоксмена сложилось твердое убеждение, что этого Илай все-таки не сделает. Что он откажется участвовать в почти верном уничтожении всего живого на земле – а именно к этому приведет выполнение подобных приказов.

Уоксмен одобрял это. Несмотря на редкие исключения, благоразумие, похоже, все еще было практически неотъемлемым качеством большинства военнослужащих, включая на данный момент его и его напарника лейтенанта Джоргаса, который не собирался умалять необходимость защиты этой хрупкой молодой женщины.

Но хотя Уоксмен всегда представлял, как будет служить в ВВС, вместо этого он пошел в наземные войска – по совету все того же кузена, который жаловался, что дежурство в ракетной шахте, несмотря на постоянные учения, бывает невероятно скучным.

Это было верным решением. Уоксмен всегда был непоседой и немножко адреналинозависимым. И ему нравилось испытывать свои навыки на пределе сложности. Он не пил кофе, потому что ему это не было нужно. Он и без того был достаточно на взводе.

Он служил в местах проведения всех крупных контртеррористических операций, но сейчас у него выдался промежуток между командировками, и ему дали задание охранять эту женщину – по причинам, которые ему не до конца озвучили. Были немалые шансы, что против них никто не предпримет вообще никаких действий. Но если предпримут, ему, скорее всего, понадобится вся его подготовка, изобретательность и умение решать проблемы, чтобы остаться в живых. Поставить все свои навыки против способностей нападающих ради главного выигрыша – жизни.

Это бодрило. И хотя Стэн надеялся, что это задание так и останется рутинным, он не мог отрицать, что в глубине души он жаждет шанса проверить свои силы.

– Алисса! – выкрикнула девушка за стойкой, поднимая большой стакан мокко в фирменном старбаксовском стакане. Алисса Аронсон прошла сквозь клубящуюся толпу, точно Моисей чрез воды Красного моря, и с благодарностью приняла протянутый напиток. Сделала маленький глоток, довольно вздохнула и направилась к выходу. Джоргас шел следом за ней.

Оба телохранителя были одеты в штатское и старались смешаться с толпой – впрочем, старались не слишком сильно. Им было сказано, что если Крафт нападет на Алиссу, он будет ожидать того, что при ней минимум пару недель будет охрана, так что демонстрация силы не была такой уж плохой идеей.

Уоксмен вышел из торгового центра раньше Алиссы и своего напарника и окинул взглядом окрестности. Ничего подозрительного или необычного. Он и не ожидал что-либо увидеть. Однако он знал, что при работе телохранителя важно следить за тем, чтобы долгие часы спокойствия не заставили тебя утратить бдительность. Он и не утрачивал. Он был отлично обучен и внимателен и полностью уверен, что его никто не сумеет застигнуть врасплох настолько, чтобы взять над ним верх. И уж вряд ли что-то подобное произойдет посреди парковки возле пригородного торгового центра.

Они подошли к белому четырехдверному седану с бронированным кузовом и пуленепробиваемыми стеклами, и все трое остановились со стороны пассажирских сидений. Уоксмен достал из кармана ключи и подошел вплотную к дверце, Алисса шла позади него, а Джон Джоргас – позади нее. Оба телохранителя в последний раз обвели глазами стоянку.

Алисса уже привыкла к этой рутинной проверке и терпеливо ждала, пока ей позволят сесть в машину. Все вокруг, похоже, было чисто, как и ожидалось, и Уоксмен кивнул напарнику, потом открыл дверцу, подождал, пока Алисса сядет внутрь, и снова закрыл, пока Джоргас забирался на заднее сиденье.

Выпустив ручку двери, Уоксмен осознал, что пальцы у него слегка влажные. Он потер большим пальцем об остальные, ощутив скользкую жидкость. Что это? На ощупь напоминало машинное масло.

Это было странно.

Он понюхал свои пальцы, окрасившиеся в шафрановый цвет, но не почувствовал никакого запаха.

Уоксмен встревоженно взглянул на лейтенанта Джоргаса, сидящего в машине позади Алиссы и с озадаченным выражением рассматривающего собственную ладонь.

Сердце Уоксмена неистово заколотилось, когда он понял. Мир вокруг него завертелся волчком. Волна ужаса обрушилась на него, подобно цунами.

Он покойник! И Джоргас тоже. Вот так, почти мгновенно. Им обоим оставалось жить меньше минуты.

Им говорили, что Крафт не прибегает к смертоносным средствам, но это оказалось абсолютным враньем.

Их сделали, как слепых щенков! Крафт использовал тактику, которую они не смогли просчитать. Долбаный «ви-экс»! Самый мощный нейротоксин, который когда-либо был создан. Кошмарное вещество, которое редко применяли даже в самых горячих точках боевых действий, потому что он был классифицирован как оружие массового поражения, а отрицательная реакция мировой общественности на подобное оружие была слишком сильна.

«Ви-экс» редко встречался даже в зонах военных конфликтов. И было неслыханным, чтобы кто-то воспользовался им посреди Блумингтона в гребаном штате Индиана!

В памяти Уоксмена всплыл кадр из старого кино, когда-то виденного им, – лицо Николаса Кейджа, смотрящего на стеклянный шар, полный жидкого «ви-экса». «Если ты отнесешься к нему без уважения, – говорил Кейдж, – он убьет тебя в ту же секунду».

«Это нечестно», – подумал Уоксмен, чувствуя, как в уголке одного глаза собирается слеза. Он питал невероятное уважение к этому веществу, но оно все равно убило его.

При нагревании «ви-экс» превращался в газ, но при комнатной температуре он был жидкостью – жидкостью, которая легко всасывалась через кожу. Крафт намазал ею обратные стороны ручек на дверцах машины. Он наблюдал за их мерами безопасности. Он знал, что Уоксмен и Джоргас будут касаться ручек, а Алисса – нет.

Эта тактика была однозначно отвратительной. Ужасающей. Это была трусость и жестокость, даже с точки зрения наемного убийцы.

Но она была, безусловно, блестящей, Уоксмен не мог не признать этого. И безусловно эффективной.

Как ни иронично, будь он в Иране или в Сирии, он выжил бы после такого. Он идентифицировал «ви-экс» как раз вовремя, чтобы успеть принять меры. В горячей точке в его заплечном ранце лежал бы автоматический шприц с противоядием. Сочетание атропина и диазепама, которое, если ввести его немедленно, могло бы спасти ему жизнь. Но он находился посреди долбаной Америки, и у него не было заплечного ранца. Все, что было, – это долбаный «Старбакс».

«Я приму латте с атропином и диазепамом, – подумал он, начиная утрачивать связь с реальностью. – И подайте их, пожалуйста, в шприце».

Он старался сохранить ясность рассудка, остановить вращающийся мир.

«Сосредоточься!»

Даже умирая, он мог действовать. Он загнал панику внутрь и неожиданно понял, что ему нужно сделать. Ему нужно снова открыть дверцу машины. Отдать ключи Алиссе Аронсон и предупредить ее, что нельзя касаться дверных ручек, а потом приказать ей уезжать прочь как можно скорее.

Но в тот момент, когда Уоксмен потянулся к ручке, содержимое его желудка выплеснулось у него изо рта на асфальт. Ему еще хватило времени, чтобы заметить, что Джон Джоргас, сидящий в машине, тоже сгибается в приступе рвоты и что лицо Алиссы Аронсон искажено ужасом. Но он не смог уже даже сказать ей «беги» – все его тело начало содрогаться в конвульсиях.

Несколько секунд спустя лейтенант Стэн Уоксмен рухнул на асфальт, сломав нос в двух местах.

Последней его мыслью – перед тем как нейротоксин вызвал паралич и отказ дыхательной системы – было абсолютное нежелание верить в то, что он умирает здесь, на стоянке торгового центра в Индиане, в луже собственной рвоты.