Все получилось, как нельзя лучше. Мальчишка слег с лихорадкой, и ведьма не замедлила приехать на зов. Владимир узнал ее сразу. Есть же люди, для которых время словно остановилось! Высокая, худощавая, в нелепом, перехваченном широким поясом на тонкой талии балахоне и по-бабьи повязанном на голове платке, она привлекала к себе внимание прохожих, но вовсе не смущалась этим. Ей нравилась ее одежда и было решительно все равно, имеет ли она хоть что-либо общее с традиционным платьем, тем более с модой. Та же решительная походка, та же гордо вскинутая голова, те же угли-глаза, прожигающие насквозь… Глаз этих Владимир немного побаивался. Но, в сущности, ему нет никакой нужды смотреть в них. Важно лишь выследить ведьму — она непременно должна привести к Курскому!

Эжени остановилась в обычной гостинице. Слуг с нею не было. Она ни с кем не встречалась, дни напролет проводя у одра Сергея. От него ведьма выходила всякий раз взволнованной и печальной. Так прошла неделя, за время которой мальчишка стал поправляться. И, вот, однажды у самого его дома ее окликнул седовласый бородач… В нем Владимир никогда бы не признал того безупречного джентльмена, в образе которого Курский появился в Петербурге. Однако, поведение Эжени выдало его. Борецкий не мог слышать их разговора, но бородач был явно недоволен присутствием ведьмы в городе. Какое-то время они спорили, а затем сели в подъехавшую пролетку и отправились на окраину города. Владимир, срочно наняв извозчика, последовал за ними.

Он лишился в этой жизни всего, и одно единственное желание снедало его душу — уничтожить человека, разрушившего его жизнь. Но прежде понять, кто он, подтвердить блуждающую в уме догадку. Ни грудная жаба, ни ревматизм, нажитые в ссылке, ни скудость средств не могли остановить его. Со средствами, впрочем, было не вовсе скудно. Кое-что успелось припрятать, сберечь на черный день. Конечно, этих средств было недостаточно, чтобы жить порядочно, но вполне довольно, чтобы посвятить себя розыскам Курского. Нелегко и недешево обошлось напасть на след негодяя. След этот вел в Крым, но здесь терялся. В сущности, отсюда злодей мог уплыть в любой уголок мира, но что-то подсказывало Владимиру, что он где-то недалеко.

А тут наудачу вернулся из плавания мамашин любимец Сереженька! Дурачок-морячок… Развесил уши… Ждал теперь, что Борецкий ему о родителях расскажет. И он расскажет, пожалуй. Какую-нибудь сказку… Не правду же, в самом деле! Еще не доставало правду ему узнать! Надо будет придумать что-нибудь потрогательнее, подушещипательнее — мальчишка, видать, падок на романтические бредни.

Жизнь в Севастополе куда дешевле столичной. Борецкий же жил скромно, наняв маленькую квартирку у вдовицы средних лет, ставшей его кухаркой. Он стал воздержен в пище, не покупал нового платья, предпочитая латать старое — деньги нужны ему были для осуществления мести. Все прочее не имело значения. И, вот, час отмщенья приближался! Пролетка доставила Курского и Эжени к небольшому, весьма убогому на вид дому, расположенному весьма уединенно. Какое-то время они находились внутри, а затем женщина вышла одна, и в том же экипаже отправилась в обратный путь. Владимир уже не преследовал ее. Теперь он знал, где скрывался его враг.

В тот же вечер Борецкий навестил Сергея, уже вставшего с постели и всей душой стремившегося на свой корабль. Рассказал мальчишке, что цель их достигнута, и сообщил, где искать злодея.

— Что же мы теперь будем делать? — смутился тот.

— Сперва вам, разумеется, нужно окрепнуть. У вас руки дрожат, — с неудовольствием отметил Владимир.

— Не беспокойтесь. Через день-другой я буду совершенно здоров.

— Тем лучше. В таком случае я заеду к вам завтра после шести, и мы обсудим положение. Смотрите, чтобы здесь не было вашей ведьмы.

— Я буду один.

— Тогда до завтра, мой друг! Скоро все тайны будут открыты, а злодея постигнет заслуженная кара! Да будет так!

— Да будет так… — со вздохом повторил моряк.

Нет, не рвался мальчишка в бой. Как на повинность, на долг смотрел на дело, к которому был предназначен. Однако же, надо хорошо продумать, как действовать. Курский — дьявольски хитрая бестия, и такому щенку, как этот лейтенант, в зубы просто так не дастся. Нужно действовать наверняка. Что при этом станет с мальчишкой, неважно. Важно, чтобы злодей был мертв. А еще узнать, проверить догадку…

Возвратившись домой уже вечером, Владимир с неудовольствием обнаружил у своей квартирной хозяйки гостью — какую-то страшную, похожую на цыганку старуху. Мавра, женщина еще не старая, очень хотела вновь выйти замуж, и старуха принесла ей какую-то дрянь для придания свежести увядающим прелестям вдовушки.

— Мавра! Подай ужин в мою комнату! — велел Борецкий хозяйке.

— Сейчас, Евгений Павлович, — откликнулась та, назвав Владимира именем, под которым жил он в Севастополе.

Через четверть часа она, разрумяненная и принаряженная, принесла ему на подносе ужин и сообщила, что в эту ночь должна навестить заболевшую приятельницу. Борецкий только усмехнулся, принимаясь за ароматную куриную ногу. Приятельница! Можно подумать, не видал он той «приятельницы» гренадерского роста с рыжими усищами! Таракан какой-то, честное слово… Но Мавра так и льнет к нему и всякий раз бежит к нему по первому зову. Вот, стало быть, для чего цыганку позвала и красоту так старательно наводила… Ну, да что взять с бабы! Какая ей еще в этой жизни радость?

По мере того, как Владимир ел, ему становилось дурно. Выпил пилюли от грудной жабы, распахнул окно настежь, чувствуя нестерпимую духоту. Однако, сделалось только хуже. Борецкий жадно выпил чашку чая и вдруг рухнул на пол. Сознание его было совершенно ясным, но он не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Владимира охватил ужас.

— Мавра! Мавра! — истошно завопил он.

Но вместо Мавры в комнату медленно вошла цыганка. Она какое-то время стояла над Борецким, глядя на него равнодушным взглядом черных, как угли, глаз… Глаза! Он видел эти прожигающие насквозь глаза!

— Кто ты?!

Старуха пододвинула стул, села, стянула с головы седой косматый парик, отклеила уродливый горбатый нос с бородавкой, сбросила на пол цветастую шаль…

— Ты!.. — прохрипел Владимир.

— Не следовало вам, князь, следить за мной, — сказала Эжени. — Тем более не следовало столь жестоко обманывать Сережу.

— И вы еще смеете говорить об обмане?!

— Вы правы, я, должно быть, мало чем лучше вас. Но теперь это не имеет для вас никакого значения.

— Что ты сделала со мной, проклятая отравительница?! — простонал Борецкий.

— Пока ваша хозяйка прихорашивалась, я подсыпала в ваш ужин кое-какие травы.

— Убийца!

— Не преувеличивайте, — холодно отозвалась ведьма. — В отличие от вас и вашего брата я не убийца. Вы останетесь живы, здоровы и даже… обеспечены, если сделаете все так, как я прикажу.

— У вас есть противоядье… — догадался Владимир.

— Есть. Но вы получите его, лишь выполнив мои условия. В противном случае все оставшиеся вам годы вы проведете в нынешнем вашем положении. Вы все будете понимать, слышать, видеть, но не сможете пошевелиться.

— Я смогу донести на вас в полицию!

— Сможете, конечно. Но она никогда не найдет ни меня, ни Виктора. Да и обратное разве облегчило бы вашу собственную участь?

— Что вы хотите от меня? — спросил Борецкий.

— Как ни странно, спасти вас.

— Вы издеваетесь?

— Напротив. Виктор, несомненно, убил бы вас. Но я не хочу больше ни смертей, ни мести. Сегодня утром к берегам Южной Америки отплывает корабль. Вы сядете на него, имея при себе значительный капитал и билет на то имя, под которым живете теперь, и навсегда покинете пределы России. А Сережа получит от вас покаянное письмо, в котором вы рассказываете ему всю правду.

— Какую же правду я должен буду ему рассказать?

— Самую, что ни на есть, истинную, Владимир Львович. О его настоящих родителях, о том чудовищном злодеянии, которое ваш брат, вы и ваш отец совершили против человека, которому вы теперь вознамерились мстить…

— Половцев… — пробормотал Борецкий. — Значит, это на самом деле он!..

— Вот как? Значит, ваша память все-таки подсказала вам имя человека, которого вы уничтожили?

— У меня было довольно времени для воспоминаний его стараниями!

— У меня тоже не было недостатка во времени, но теперь я понимаю, что все это время была слепа. И лишь теперь поняла то, что должна была бы разглядеть много раньше… Итак, вы согласны выполнить мои условия?

— Разве у меня есть выбор?

Ведьма кивнула, поднялась, принесла с кухни стакан воды, и, опустившись на колени, дала Владимиру проглотить какую-то пилюлю.

— Это первое снадобье из двух, что вы должны принять. Оно частично вернет вам способность двигаться, но лишь ненадолго. Для того, чтобы паралич не наступил вновь, став необратимым, вам должно будет принять второе.

— Отчего вы не дадите его мне сразу? — насторожился Борецкий.

— Оттого, что не доверяю вам, — спокойно ответила Эжени. — Второе снадобье вы получите, лишь поднимаясь на трап корабля.

— Вы все предусмотрели, — криво усмехнулся Владимир, с трудом поднимаясь. Он едва чувствовал ноги и руки, но все же кое-как доковылял до стола. Противоядье, действительно, возвращало способность к действию лишь частично.

— Пишите письмо, — приказала ведьма. — А я уложу ваш чемодан. Вам теперь сложно будет с этим справиться.

— Вы очень заботливы! — зло бросил Борецкий.

— Более чем, — ответила Эжени, ставя на стол небольшую шкатулку. Щелчок невидимой кнопочки, и крышка открылась. Владимир зажмурился, не поверив глазам. В шкатулке лежали бриллианты ослепительной чистоты. Борецкий немедленно схватил один из них, поднес к глазам, судорожно сглотнув.

— Это же целое состояние!.. — выдохнул он.

— Их когда-то подарил мне Виктор. Не уверена, что нашла им лучшее применение, но пусть все будет так. Кровь порождает кровь… Кровь должна остановиться… Пишите же. У нас мало времени. Корабль отходит на рассвете.

Что ж, может, все не так уж плохо? Месть бы ничего не дала Владимиру, а, имея такой капитал, он может весьма недурно прожить остаток дней заграницей. Конечно, не в ужасной Южной Америке, а где-нибудь ближе к цивилизации…

Рука слушалась плохо, но Борецкий все же вывел краткое послание Сергею. Эжени внимательно прочла его и, спрятав на груди, велела:

— Теперь одевайтесь. Экипаж нас ждет.

Пока Владимир с трудом натягивал на себя и застегивал жилет и сюртук, ведьма вновь скрылась на кухне. Оттуда она возвратилась с вымытым лицом и аккуратно причесанными волосами, окончательно преобразившись из старой цыганки в Эжени.

— Все же, как вы так скоро нашли меня? Когда успели добыть этот билет на подложное имя? — спросил Борецкий, когда, опираясь на ее руку, спустился на улицу.

— Вы невнимательны, Владимир Львович, — ответила ведьма. — Тот, кого вы решили убить, следит за вами уже три недели, а вы даже не заметили этого. Неужели вы думаете, что мне стоило труда вас найти?

Владимир поежился. Три недели! Этот страшный человек три недели ходит за ним по пятам и мог уже сотню раз отправить его следом за Михаилом!.. Нет, пожалуй, все к лучшему. Еще неизвестно, кто бы довершил свою месть, не вмешайся эта женщина… Лишь бы не обманула с противоядьем! А что если обманет? Что если на корабле его вновь настигнет паралич?..

— А противоядье, оно при вас?

— Боитесь, что я вас обману? — чуть улыбнулась Эжени, махнув рукой стоявшему на другом конце улицы извозчику. — Что ж, это была бы неплохая шутка… Но не бойтесь. Я всегда держу свое слово. Даже в отношении тех, кто этого не заслуживает.

— Вы уж слишком щедры ко мне! Это и настораживает.

— Вы недогадливы. До вас мне нет ни малейшего дела. Я лишь не хочу, чтобы Виктор брал на душу грех, состязаясь с вами в злобе. И не хочу, чтобы ваши интриги, чтобы ваше взаимное мщенье искалечили жизнь Сереже, которого я люблю, как сына.

С этими словами она села вслед за Борецким в подъехавшую коляску, крикнув извозчику:

— В порт и побыстрее!