Дни утекали незаметно, как песок из нерадивой ладони… Прекрасные дни… Сколько было в них подарено поцелуев и признаний, сколько переговорено всего, сколько перемечтано несбыточного! Вот, только как несбыточное это воплотить в жизнь, так и не придумал Константин, чувствующий себя закованным в кандалы рабом.

Но настал день, в который она не пришла к ручью в назначенный час. Константин прождал ее до сумерек, но напрасно. Так повторилось и на другой день, и на третий. Он уже пришел в отчаяние и решился идти прямо в дом Алерциани, чтобы хотя бы узнать, жива ли и здорова ли Лаура, когда его опередил Николоз.

Смуглый до черноты, горбоносый юноша с жемчужно блестящими зубами и насмешливыми, озорными глазами, он вдруг возник на дороге, выскочив из расщелины низкого горного кряжа, где, по-видимому, дожидался Константина. От неожиданности лошадь последнего привстала на дыбы, но будучи отличным наездником, он удержался в седле и громко выругался:

— Что, черт побери, ты здесь делаешь?

Лаура познакомила Константина с Николозом через неделю после их встречи на приеме у Чавчавадзе, и молодые люди, имея схожие сиротские и совсем неласковые к ним судьбы, быстро сошлись.

— Жду тебя, мой дорогой, — засияла широченная улыбка. Говорил Николоз с сильнейшим акцентом, так что иные его слова Константин понимал не без труда. — Далеко ли ты направляешься?

— Ты прекрасно знаешь, куда!

— Напрасно!

— То есть как?!

— Вот, прочти, — Николоз протянул Константину запечатанный конверт и попросил: — Не мог бы ты сойти с коня? Есть важное дело!

Константин покорно соскочил с коня, бросил приятелю повод и, усевшись на придорожный камень, в волнении стал читать письмо Лауры, написанное на французском языке безупречным почерком. С каждым прочитанным словом, он чувствовал, как его все больше бросает в жар, а скулы сводит от бессильной ярости.

Они увезли ее! Увезли его Лауру! Увезли, чтобы выдать замуж за этого старого негодяя!

— Проклятье! Я изрублю его собственными руками! — воскликнул Константин. — И пусть меня повесят, как собаку…

— Признаться, я и сам не против изрубить эту старую свинью, — осклабился Николоз, — но не хочу быть повешенным. И тебе не советую. Лауру бы это не обрадовало.

— Замолчи! Ты ничего не понимаешь…

— Где уж мне! — молодой кавказец безмятежно сидел на корточках, щурясь на солнце и покусывая сорванную травинку. — Но не обо мне речь, мой дорогой. А о Лауре. Знаешь, своего дядю я не выношу. Да и тетка не лучше. Я для них всегда был хуже любимого дядиного пса… С ним был он ласков, а я… Для него я никогда не был Алерциани. Единственным человеком, который меня любил, была Лаура. И я совсем не хочу, чтобы ее жизнь обрекли тоскливому увяданию у этого трухлявого ствола. К тому же, сознаюсь, очень хочется отплатить дядюшке за все его надменное презрение ко мне…

— Ты можешь говорить яснее? — нахмурился Константин.

— Конечно, могу. Есть только один способ спасти мою сестру — похитить ее!

— Легко сказать!

— Легко и сделать! — тонкий и гибкий Николоз вскочил на ноги и приблизился к Константину. — Сейчас она в доме тетки Тамары, которая приходится дальней родней Джакели. Она и повезет Лауру к нему. Дорогу я знаю.

— И что ты предлагаешь? Напасть нам двоим на кортеж и похитить Лауру? Там же будут слуги, и они будут вооружены. Это значит — нам придется сражаться. Возможно, убить их. Я не могу пойти на такое преступление!

— Зачем двоим? Зачем убить? — Николоз поморщился. — Ты не знаешь Кавказа и не имеешь воображения!

— Говори яснее!

— Есть у меня три ловких человечка…

— Разбойники, конечно?

— Скажем так, вольные люди, не брезгующие незаконной работой.

— И что же?

— Я дам им денег…

— Откуда у тебя деньги?

— Какая тебе до того забота? Если угодно, я выиграл их у одного простофили.

— Допустим…

— Я заплачу этим услужливым людям. И уже впятером, обрядившись разбойниками горских племен, кои время от времени еще тревожат наши края, мы подождем кортеж в удобном месте и…

— И твои услужливые люди убьют невинных людей?

— Зачем опять убьют? Лишь повалят на землю и оглушат. Ты же, пока мы четверо будем заняты этим, верхом подлетишь к экипажу, отворишь дверцу, посадишь мою любимую сестру на луку седла и помчишься с нею по дороге, которую я тебе укажу. Я последую за тобой, а мои люди отправятся восвояси.

— А дальше?

— А дальше мы втроем отправимся в Джавахети, где я родился, — ответил юноша, посерьезнев. — От моего дома там не осталось и золы… Но неподалеку есть старая часовня. А в деревне живет старик-священник, который когда-то крестил меня. Он обвенчает вас.

— А если он не согласится?

— Я уговорю его, — уверенно отозвался Николоз.

— А затем? Мы все равно оба станем преступниками! Два офицера русской армии похитили женщину! Ты же вдобавок окажешься дезертиром, так как в отличие от меня не находишься в отпуске. Да и мой вот-вот подойдет к концу.

— Дезертиром я не окажусь, — улыбнулся Николоз. — Сегодня командир полка дал мне краткий отпуск, дабы съездить в родные края на похороны любимой тетушки.

— Какой еще тетушки?

— Не беспокойся. Бедняжка преставилась много лет назад.

— И ты не боишься, что твоя ложь будет разоблачена?

— Не боюсь. Кому это нужно? Командир считает меня способным и храбрым офицером, расположен ко мне. Полк наш стоит в резерве и предается всем порокам тыловой жизни. Так что мой отъезд никому не важен. Что же касается тебя, то ты и вовсе вернешься героем!

— Что за вздор ты мелешь?

— Никакого вздора. Ты же спасешь нашу дорогую Лауру от похитивших ее свирепых разбойников и возвратишь домой живую и здоровую.

— Ты сошел с ума!

— Нисколько. Родители, конечно, будут счастливы возвращению единственной дочери, и она объявит им о своей любви к своему спасителю.

— Они не поверят!

— И что с того? Вы уже будете обвенчаны перед Богом. И она будет твоей женой. Обнажить правду — значит, опорочить имя Алерциани! На это дядя не пойдет никогда. Им придется смириться и покрыть вашу вынужденную ложь.

— Хитер ты, друг мой, слов нет… — задумчиво покачал головой Константин.

— Находчив, — вновь блеснул зубами Николоз. — Командир говорит, что я находчив. А в бою это очень важное качество!

— В жизни тоже.

— Несомненно.

— Но ты точно уверен, что твои люди смогут провести дело без крови?

— Дорогой мой, пятнать свой мундир невинной кровью мне ничуть не более охота, чем тебе. Даю тебе слово, что все будет исполнено с полнейшей галантностью. И не робей же ты, в конце концов! Здесь Кавказ, а на Кавказе похищение невест — не редкость. В сущности, то, что теперь делают с моей сестрой — разве не то же похищение? Только подлое! Потому что совершается против ее воли! За деньги! Подобно тому, как покупают рабынь!

— Довольно! — воскликнул Константин. — Я принимаю твой план! Жизнь без Лауры для меня горше самой лютой смерти, и у меня нет выбора, кроме как довериться твоей находчивости.

— Вот и молодец! — довольно прихлопнул в ладоши Николоз. — Жди меня здесь же с заходом солнца. Я привезу с собой тех, кто нам помогут, и вместе мы отправимся на место нашей засады. Кортеж двинется в путь завтра утром. Верхом мы успеем за ночь одолеть предстоящий путь и с рассветом осмотреть место и распределить роли.

— Хорошо, — кивнул Константин. — Я буду ждать тебя. И если все получится, буду твоим пожизненным должником.

— Должников я люблю, — рассмеялся юноша. — Особенно оттого, что всю жизнь одалживаюсь сам, — он легко вскочил в седло и, махнув на прощанье рукой, припустил коня во весь опор в сторону Тифлиса.

Константин же еще долго стоял на дороге, терзаясь тысячью сомнений и яростью на свое положение, в котором ему, дворянину и офицеру (пускай пока что и с приставкой «унтер»), приходится обращаться за помощью к каким-то разбойникам, самому преступать закон и лгать, чтобы не потерять любимую. И что бы сказал на это Юрий? Лучше и не думать…

Четверо всадников появились на пыльной дороге аккурат с последними лучами солнца. Один из них опустил маску, скрывавшую лицо до самых глаз, и блеснув белоснежными зубами, кинул Константину тюк с вещами:

— Переодевайся, и едем!

Константин быстро облачился в разбойничий наряд и, также скрыв лицо полумаской, вскочил на коня.

Николоз, действительно, все рассчитал точно. Намеченного места они достигли еще затемно, что дало возможность отдохнуть лошадям и хорошенько осмотреться людям.

Место представляло собой узкое горное ущелье. Дорога здесь поворачивала, а потому заметить засаду, притаившуюся за поворотом, было совершенно невозможно. Рядом вбок уходила горная тропинка, терявшаяся за крутыми склонами. С ловкостью дикого зверя Николоз карабкался по склонам, намечая самые выгодные точки и давая распоряжения своим людям. Следя за ним, Константин подумал, что из него бы и впрямь вышел лихой разбойник, гроза кавказских дорог и богатых караванов… Впрочем, сейчас главной заботой «разбойника» было еще раз разъяснить своим наемникам задачу: никого не убивать и не калечить. Те кивала головами и бросали редкие фразы. Стратонов не мог понять их разговора, происходившего на незнакомом ему языке.

Наконец, все, включая Константина, заняли свои позиции и стали ждать. Кортеж в составе двух экипажей, один из которых был занят багажом, и четырех всадников, сопровождавших их попарно спереди и сзади, двигался медленно. Едва миновал он поворот, как прямо под копыта лошадей, шедших впереди, с грохотом скатилась огромная глыба, повлекшая за собой еще десяток камней. От испуга кони встали на дыбы и, сбросив своих седоков на землю, помчались прочь. В ту же секунду два всадника «арьергарда» были повержены на землю спрыгнувшими на них разбойниками, а кучера неподвижно замерли под нацеленными на них пистолетами.

Наступила очередь Константина. Подлетев верхом к первой карете, он распахнул дверцу и тотчас встретился глазами с бледной и напуганной Лаурой. Несмотря на маску, она узнала его и, охнув, прижала руки к груди. Легко подхватив девушку, Константин усадил ее на лошадь, и что есть мочи помчался по той самой уходившей в горы тропинке.

— Вы сошли с ума! — воскликнула Лаура.

— Вы правы, — согласился Константин, снимая маску. — Но это лучше, чем увидеть вас в объятиях назначенного вам жениха! Быть может, я поступил неправильно? — он чуть сбавил аллюр. — Если так, то я немедленно возвращу вас назад.

— Нет! — воскликнула Лаура, прижимаясь к его груди. — Нет! Нет! Нет! Я твоя навсегда и ничьей больше буду! Вези меня, куда захочешь. У меня теперь кроме тебя никого нет!

Константин остановил коня и, крепко обняв, поцеловал возлюбленную.

— Вы совсем лишились рассудка? — неожиданно послышался еще по-юношески звонкий голос Николоза.

Константин обернулся. Его сообщник в нетерпении гарцевал позади, и лицо его выражало крайнюю степень возмущения:

— Вы хотите, может быть, чтобы вас догнали, и все пошло прахом? У вас еще будет довольно времени для объяснений. А сейчас надо спешить! — и, не дожидаясь ответа, он хлестнул плетью лошадь Константина, и та вновь помчалась во весь опор.

Сам Николоз скакал следом — рядом на столь узкой тропинке двум всадникам места не было. Но, вот, миновали ее и выехали на более широкую дорогу, идущую однако в стороне от дороги главной, на которую выезжать было опасно. Так, безлюдными тропами, пробирались беглецы в сторону Джавахети.

Казалось, все шло хорошо, как вдруг до тонкого слуха Николоза донесся гортанный клик, и в следующее мгновение в нескольких десятках метров позади показалась целая туча всадников.

— Пришпорь коня! — крикнул он Константину. — На сей раз это уже настоящие разбойники! И упаси нас Бог попасть к ним в руки!

Константин пришпорил взмыленную лошадь, но та, уставшая от долгого пути, уже не могла состязаться со свежими скакунами преследователей.

Грянул выстрел — это Николоз наповал сразил одного из разбойников. Он, чей легкий, привыкший к горам конь, мог мчаться куда быстрее, нарочно оставался позади сестры и Константина, прикрывая их.

Но, вот, не выдержала бешеной скачки с двумя седоками несчастная лошадь и, споткнувшись, упала. Мгновенно оценив ситуацию, Константин крикнул подлетевшему Николозу:

— Возьми Лауру и увези ее!

— А ты?!

— А я попробую хоть ненадолго задержать их!

— Они изрубят тебя!

— Делай, что говорю! Спасай Лауру!

Николозу не нужно было повторять дважды. Бросив другу свое ружье, он подхватил потерявшую сознание при падении сестру и, как ветер, помчался прочь. Константин же, укрывшись за горным выступом открыл огонь по приближавшимся всадникам. Два выстрела поразили первых из них, и остальные вынуждены были остановиться, а затем отойти назад и скрыться за поворотом. Однако, прежде чем враг ретировался, Константин успел ранить еще двоих преследователей.

Оставшись в одиночестве, он огляделся по сторонам. Николоза, по счастью, уже простыл и след. Но где теперь искать его? Не знавший местности и лишившийся лошади Константин оказался в весьма затруднительном положении. К тому же, что-то подсказывало, что разбойники не ушли далеко.

Предчувствие не обмануло. Заслышав подозрительный шорох прямо над головой, Константин поднял глаза и увидел приближающегося к нему горца. Злодеи обошли его с тыла! Выстрел — и еще одним мерзавцем стало меньше, но в следующий миг сам Константин был ранен в руку, и сразу трое разбойников бросились на него с разных сторон. Завязалась рукопашная схватка. Будучи хорошим фехтовальщиком, Константин сражался как лев, но, получая все новые раны сам, быстро слабел, истекая кровью. Наконец сильный удар в спину заставил его выронить клинок и без памяти свалиться на землю…