Когда я учился в средней школе в Аризоне, в Соединенных Штатах, осенью был особый праздник, когда нам разрешали взять на неделю каникулы и пойти на охоту на оленей со своими родителями. Охота на оленей была частью нашей местной культуры. В течение нескольких лет до этого мой отец готовил нас к охоте: он брал нас на полигон по выходным и учил пользоваться ружьями, которые с каждым разом становились больше и больше. И еще мы должны были пройти специальный курс по безопасности оружия до того, как закончили начальную школу.

И вот наступил важный день, и мы отправились в горы Юта, примерно в 10 часах езды на машине, с моим отцом, курящим одну за другой «Мальборо» всю дорогу. Они с мамой всегда курили, и мы, все четверо братьев, привыкли к курению. Отец позволил мне вести машину по Неваде, где в некоторых местах не было ограничений по скорости, и это было классно.

На заднем сиденье сидел наш верный гончий пес Джордж, он был практически как пятый брат в нашей семье, почти все наше детство. Мы баловали его постоянно, и каждый раз, когда у тебя были проблемы в семье, ты мог пойти, прилечь, прижавшись к нему своей головой, и поговорить с ним. Джордж смотрел на тебя очень серьезно своими большими карими глазами и слушал внимательно, и становилось легче.

В горах мы разбили палатки и направились по пересеченной местности на специальном джипе, сделанном на заказ – я, мой старший брат и отец, с ружьями на заднем сиденье, подготовленными, заряженными, со специальными прицелами на них: можно убить оленя с расстояния в почти четверть мили.

Мы с моим братом забрались на гору, уселись на вершине и стали ждать оленя. И наконец, мы увидели одного, на вершине другой горы, далеко от нас. Мы оба начали стрелять, и олень побежал вниз. Он понятия не имел, где его поджидает смерть.

Отец подключился к нам, очень довольный, с радостной улыбкой на лице. «Теперь мои мальчики – настоящие мужчины!» Некоторое время мы пробирались через деревья и ветки, чтобы забраться на вершину другой горы, и, наконец, вышли на поляну и увидели оленя.

Он лежал с большой дыркой в боку, из которой ручьем лилась кровь. Он все еще пытался дышать, и, когда увидел нас, испугался до ужаса – попытался встать на колени, но снова упал.

– Потрошите его», – сказал отец.

Это тот момент, которого ждет каждый тинэйджер-охотник на оленей: шанс использовать свой специальный нож, такой свирепый, похожий на военный резак, с резной костяной ручкой, который ты носишь на поясе во время охоты, чтобы выглядеть крутым. Мой старший брат пялится на меня со странным выражением лица и говорит: «Да, Майк это сделает».

– Я понятия не имею, как потрошить оленя, – говорю я с тревогой.

– Это просто, ты начинаешь резать здесь, – хрипит мой отец, показывая на пенис оленя, – и продолжаешь до этого места, – он указывает на подбородок. Олень еще не умер, и, кажется, смотрит на нас с недоверием.

– Давай, живее, – говорит отец.

И я сделал это, чтобы папа был доволен. Это был худший поступок в моей жизни. Когда я разрезал его, он сказал: «Вытаскивай теперь его кишки». И я засунул свои руки внутрь оленя, еще теплого, в состоянии шока просто делая то, что мне сказали.

– Хорошо, мальчики, – говорит мой отец с авторитетом. – Теперь вам надо его упаковать.

А это значит, мы с братом по очереди затаскиваем передние ноги оленя на свои плечи, налегая на них своими руками, и наши спины упираются в его грудь, из которой на нас льется кровь. Я до сих пор помню ту рубашку, что я тогда носил, мягкую фетровую рубашку бежевого цвета, насквозь пропитанную теперь кровью.

Вес оленя приличного размера около 100 фунтов, и мы стараемся изо всех сил стащить его вниз с горы, а затем привязать к крыше джипа.

Я поворачиваюсь к отцу.

– Я горжусь тобой, Майк, – говорит он.

– Я никогда в жизни не смогу сделать этого снова, – отвечаю я и передаю ему оружие.

Теперь он выглядит очень и очень злым.

Вся наша добыча состояла из одного этого оленя, и мы поехали обратно домой. По дороге мы остановились в Лас Вегасе ради одного из их знаменитых воскресных завтраков, которые называют «ешь сколько влезет», полностью покрытые кровью и воняющие недельным кемпингом. Это было впечатляющее зрелище для туристов. Отец, не переставая курить, показывал нам, как выпивать залпом рюмки крепкой водки в казино.

Это такой обряд посвящения, и несмотря ни на что, мы оба с братом чувствуем себя намного взрослее после этого – намного более мужчинами.

По дороге домой я пытаюсь отойти от всей этой историей с оленем.

– Я все думаю о том, как этот олень смотрел на нас, – говорю я отцу. – Как будто он понимал, что происходит.

– Да нет же, – говорит отец успокаивающе. – Они ничего не знают. Животные ничего не чувствуют.

Я смотрю на брата. Он сидит сзади и держит голову Джорджа на своих коленях, бессознательно поглаживая собаку по шерсти, пока она смотрит на бегущую за окном пустыню. «Тогда зачем мы ласкаем Джорджа, пап? Почему мы пытаемся сделать так, чтобы он чувствовал себя хорошо, если он ничего не чувствует?» – хочу спросить я, но не спрашиваю, чтобы мой отец не разозлился еще больше.

Я больше никогда не ходил на охоту, никогда не стрелял из ружья, но вопросы продолжали возникать в моей голове еще много лет. Со временем я увидел фотографии скотобоен, и я понял, что там потрошили коров, и свиней, и куриц почти точно так же, как я тогда потрошил оленя. Я начал думать, что если я не смог бы убить оленя снова, то нет вообще никакой причины, по которой я бы убил снова какое-либо животное, или был бы вовлечен в его смерть.

Люди пытались сказать мне, что есть гамбургер в ресторане – это не то же самое, что убивать корову своими собственными руками. Но тогда я начал задумываться: почему нет, если я платил за гамбургер, а кто-то платил кому-то еще, чтобы убить корову его собственными руками.

Некоторое время у меня была такая фантазия: привести домой реальную корову, привязать ее к обеденному столу, вручить моему отцу нож и попросить его убить корову самому, прямо здесь, если он хочет гамбургер на ужин сегодня вечером. Но я никогда не делал этого.

В любом случае, эта история с оленем была для меня большим шоком и повлияла на мое восприятие жизни и того места, где я рос, и тех людей, которые меня вырастили. Мне пришло в голову, что, возможно, взрослые не знали всего. И даже, может быть, кое-что из того, что они делали, было большой ошибкой.

Все эти годы мои родители продолжали курить и пить достаточно много. Со временем они оба заболели раком. Я не врач, и у меня нет неопровержимых фактов, но некоторым вещам учишься, просто наблюдая жизнь в течение длительного времени. Мне кажется, что у людей, которые и курят, и употребляют алкоголь, намного больше шансов умереть от рака, как это и случилось с моими родителями.

Перед смертью мой отец перенес несколько операций, пытаясь спасти свою жизнь. Во время одной из операций из его ноги удалили вену и пересадили к сердцу. Когда он впервые показал мне свой шрам, вернувшись из больницы, я чуть не закричал от шока: хирурги сделали разрез практически точно такой же, как тот разрез, которому он меня научил в тот день. И точно такой же разрез мой отец делал сам так много раз в своей жизни, на сотнях животных и рыб – прямо спереди, от паха до подбородка.

Итак, зачем же мы говорим обо всех этих отвратительных вещах?

Когда я рос в Фениксе, в Аризоне, в 60-х годах, каждый считал, что пойти и убить оленя – это хорошо. Государственные школы даже давали нам выходные, чтобы заниматься этим, и я ходил на курсы по стрельбе из ружья прямо там же, в этой же школе, по выходным.

И все считали, что курить – это круто. Мои родители курили, потому что известные актеры и актрисы их поколения – такие как Кэри Грант, или Джон Уэйн, или Одри Хепберн – выглядели такими утонченными на экранах с сигаретой в руке. Я почти уверен, что мой отец решил курить сигареты марки «Мальборо» только потому, что их реклама всегда показывала большого мускулистого парня в ковбойской шляпе.

И пили мои родители по той же причине: коктейли перед ужином были просто частью цивилизации того времени.

Сейчас, конечно, все изменилось. Курение в общественных местах, в том же самом городе, где я вырос, теперь на самом деле противозаконно. То, что мои родители думали о курении, было неверным: это не сексуально, это убивает вас. И это убивает также и ваших детей, если вы курите в машине, где они находятся. Почти 10 % смертей от курения в США каждый год (около 40 000) вызваны пассивным курением – дымом, который дети и другие невинные люди вдыхают случайно, просто сидя рядом с курильщиком, таким как мой папа.

То же самое с алкоголем. Я молчу про то, что он делает с курильщиками – у них он вызывает рак еще быстрее. Алкоголь непосредственно отвечает за приблизительно 90 000 смертельных случаев в Америке ежегодно. Коктейли, которые готовят эти красивые люди в кино, – напитки с модными названиями и экзотическими ингредиентами – вообще не являются модными или экзотическими. Это просто яд, и они убивают вас.

То же самое с охотой на животных. Я отказался есть мясо около 35 лет назад. Все мои друзья говорили мне, что я тут же умру от недостатка белка, и тому подобный абсурд. Помимо того, что мясо делает с 50 миллиардами животных, которых режут и потрошат для еды каждый год, это просто не здоровая еда. Это не съедобно на самом деле. Мясо не поддерживает вашу жизнь, как это подразумевается, когда речь идет о пище. Если вы едите мясо регулярно, жир и холестерин сжимают ваши кровеносные сосуды, вы получаете инсульт или сердечный приступ и умираете.

Это то, что вы узнаете просто из наблюдения за миром в течение 60 лет! И не нужно, чтобы какое-то правительственное учреждение сообщало вам об этом! Они, скорее всего, вам этого не скажут!

В любом случае, по правде говоря, большинство из тех друзей уже мертвы, от таких вещей как рак или инсульт, а я тем временем чувствую себя прекрасно. Я занимаюсь йогой почти каждый день, и обычно в йога-студии я самый старый человек в группе, в течение примерно 30 лет. И в большинстве поз я все еще делаю всех этих ребят.

И не ради хвастовства, я просто говорю: «Не совершайте большую ошибку № 4. Не делайте все, что делали ваши родители. Кое-что из того, что они делали и думали, было просто неправильным, большой ошибкой, очень большой ошибкой».

Я не говорю сейчас, что все, что когда-либо делали ваши родители, было неправильным, и я точно не говорю, что вы не должны уважать своих родителей и стараться избежать всего, что они говорят вам делать.

Почти все, что они говорят, является чистой мудростью от двух людей, которые видели многое в своей жизни. Нет человека во всей вашей жизни, который бы пожертвовал большим ради вас.

Нет никого, кто обучил бы вас хоть сколько-нибудь похожему количеству всего, что вам пригодилось в жизни, хотя бы для того, чтобы не бегать вокруг, как дикое животное – просто умению разговаривать, одеваться самостоятельно, читать, и любить, и работать, и растить своих собственных прекрасных детей.

Но многое из того, с чем вы росли, было неверным: то, что ваши родители говорили вам; то, чему учили вас учителя; то, что ТВ, или люди в церкви, или весь город, вся страна считали правильным.

И теперь это оказывает большое давление на вас! Некоторым людям это точно не понравится. Потому что, если вы согласитесь с тем, что что-нибудь одно из того, чему обучили ваши родители – убивать оленя, выпивать залпом водку, курить сигареты – могло бы быть неправильным, тогда и все, что угодно, из того, чему они вас учили, может быть неверным.

Итак, мы только что взвалили на вас много дополнительной работы! Но подумайте, от какого количества бессмысленных ошибок вы убережете себя!

Кстати, есть очень простой, очень старый практический способ, который вы можете использовать, чтобы решить, было ли что-то, с чем вы были воспитаны, верным или неверным. И он называется Золотое Правило: не делайте никому, ни одному живому существу, ничего такого, чего вы не хотели бы, чтобы одно из этих существ сделало вам.

Потому что в любом случае, если это правда, что, когда вы видите себя делающим что-нибудь, это сажает в вашем сознании семена того, что то же самое вернется к вам в скором времени – кто-то сделает вам в ответ все то же, что вы делали по отношению к другим.

Убивать оленя – это плохо? Да, потому что я не хотел бы, чтобы кто-нибудь убил меня.

Курение сигарет – это плохо? Да, потому что мне бы не понравилось, если бы курение моего отца вызвало бы у меня рак (а это все еще может произойти).

Употребление алкоголя – плохо? Да, потому что я не хочу, чтобы какой-то пьяный на дороге унес драгоценные жизни моих детей, или моего собственного партнера.

Итак, это не так уж и сложно. Как только вы проверите один раз, разумно ли продолжать пить, или курить, или убивать оленей, просто потому что ваш родитель так поступал, вы можете переходить к более крупным вещам. Эти вещи были очевидными, другие – не настолько очевидны. Уверены ли вы, что нет более глубоких верований, идей, чем те, с которыми вы выросли, принимая их как само собой разумеющиеся, и которые могли быть неверными, даже очень неверными? Помогают ли они миру или вредят ему?

Имейте мужество выбирать. Вы родились в этом мире, чтобы не делать одну большую вещь, – не совершать ошибок на этот счет.