Глава 19

— Олег, давай договариваться. Твой кадр рассказывает все как на духу, в том числе и о побеге из-под надзора гражданина Трифонова, а мы его отпускаем под подписку о невыезде? — склонившись над столом и глядя в глаза бывшему однокурснику, предложил Станислав Дмитриевич. — Ты меня знаешь, я факты не подтасовываю, мне убийца нужен. Барахло, которое твой клиент прихватил в квартире убитого, он вернет, а там видно будет.

— Ладно. Но только в расчете на твою порядочность, — буркнул Олег, сердито взглянув на часы, пятничный вечер он планировал провести совсем иначе.

Станислав Дмитриевич с пониманием кивнул. Он тоже надеялся выехать к своим на дачу не позднее восьми. «Ладно, зато пробок уже не будет», — утешил он себя, взглядывая вслед за Олегом на часы.

— Станислав Дмитриевич! Зачем вы это сделали? Он же теперь сбежит! Ясно же, что он убийца! — Горячился Денис Рюмин, едва дотерпевший, пока за Шишмаревым с Крыловым закроется дверь.

— Успокойся, Денис, — одернул его капитан. — Никого он не убивал, неужели ты не видишь? Ни силенок у него не хватило бы, ни выдержки. Он, можно сказать, несчастная жертва своей жадной деспотичной сестрицы. Крылов и в первый раз из-за нее сел. Мне Олег успел в двух словах рассказать, пока мы по лестнице поднимались.

— И вы поверили этому адвокатишке? — Вложил в слово «адвокатишко» все возможное презрение, на какое был способен, Денис.

— Ну, если бы речь шла лишь о мнении Шишмарева, я бы Крылова не отпустил. Но дело в том, что оно совпало с моим собственным. Кто бы ни убил Кротова, это точно не Крылов.

— Да почему? — вопрошающе потрясал руками Денис, и Никита Грязнов хоть и помалкивал разумно в сторонке, но явно был полностью согласен с коллегой.

— Потому что не обязательно было убивать Кротова, чтобы ограбить. Да они, как вы помните, и не собирались этого делать. Напоить — да. Отравить таблетками — да. Убивать — нет. По большому счету с этим могла бы справиться и Вероника, но она слишком осторожна. А вдруг Кротов все же пойдет в полицию? Или наймет каких-нибудь дружков, чтобы с ними поквитались? На этот случай ей и понадобился брат. Он — плохой, я — хорошая. Если что, все шишки на брата. Но убивать Кротова им было совершенно незачем.

Пришлось согласиться.

— А кто тогда? — упавшим голосом спросил Денис.

— Хороший вопрос, — одобрил капитан. — Не знаю пока.

— Да ладно темнить, Станислав Дмитриевич. Наверняка вы кого-то подозреваете и даже улики какие-то накопали, — не поверил ему Денис.

Капитан усмехнулся.

— Ваше мнение, Денис, очень лестно, но никаких улик у меня нет, так, предположения, кое-какие факты.

— Так я и знал! — хлопнул себя по ноге Денис. — Делитесь, господин капитан, а то нечестно получается. Мы вам все, а вы нам ничего.

— Я, собственно, и собирался, да попытка взлома квартиры Трифонова нас с вами отвлекла, — не стал упираться Станислав Дмитриевич. — Сегодня я беседовал с матерью покойного Кротова, она сообщила мне, что ее дочь с зятем, двумя детьми и больной свекровью живут в маленькой двухкомнатной квартире. С деньгами у них напряженно, надежды на ипотеку нет. Со смертью Кротова у них открываются радужные перспективы. Тот, как известно, копил на квартиру в центре. Накопления хранил в банке, где работает сестра, так что о размерах его накоплений родственники были хорошо информированы. И теперь, после получения родителями Кротова наследства, они первым делом купят дочери с зятем новую просторную квартиру.

— Интересно, — подпер щеку рукой Денис.

— Именно. Я успел выяснить, что в воскресенье утром господина Пичугина, это фамилия зятя Кротовых, дома не было. Он работал. Но на работе его в тот день не видели. Вопрос: где был утром в воскресенье Ярослав Пичугин?

— И где? — не выдержал Никита Грязнов.

— Пока не знаю, — с сожалением признался капитан.

— Значит, опять без выходных? — тяжело вздохнул Денис. — Но можно хоть в воскресенье-то отдохнуть?

Перед его мысленным взором сверкало озеро, жарился шашлык, смеялись стройные, загорелые девушки в открытых купальниках. На глаза Дениса навернулись скупые мужские слезы.

— Посмотрим, — сухо ответил капитан Авдеев. Он тоже кое-что увидел — огорченные лица детей, укоризненный взгляд жены, гамак под яблоней, плети вьюна, затянувшие веранду… — Посмотрим, — повторил он, и у Дениса с Никитой затеплилась надежда. — Если поймаем убийцу.

Надежда умерла.

— Вот что. Завтра я займусь Пичугиным, а вы двое поезжайте к Кротову. Возьмите с собой фото Пичугина, Трифонова и Крылова. Нам по-прежнему нужны свидетели. Обойдете все квартиры. Один снизу вверх, другой сверху вниз. Завтра как раз суббота. Значит, те, кто в прошлые выходные был в городе, скорее всего, и завтра будут дома. Далее, с половины одиннадцатого до половины двенадцатого вы должны будете опросить во дворе каждую мамашу с коляской, каждого пенсионера.

— Станислав Дмитриевич, да мы неделю назад всех опросили, и во дворе, и в подъезде, — недовольно проговорил Денис.

— Неделю назад мы проводили опрос в пять вечера. Если не в шесть. А мамы с маленькими детьми живут по режиму. Кормление, прогулка, сон. В пять-шесть их во дворе уже могло не быть. Ясно?

— Да.

— Заодно опросите детей, алкоголиков, окрестных бомжей. Ну и так далее. И еще, Рюмин, ты наведаешься к Веронике Крыловой, потряси барышню. Что ни говори, а она была девушкой Кротова, может, вспомнит что-нибудь важное. Пообещай, что мы ее как соучастницу вместе с братом потянем, если настоящего убийцу не найдем. Припугни, только тонко. Она штучка не простая, с ней нахрапом действовать не стоит.

Никита Грязнов во время этой короткой речи сидел весь красный и сердитый. Авдеев ни словом о нем не обмолвился, и тем не менее Никита за каждым его словом, обращенным к Денису, чувствовал укор. Не справился, проморгал, не оправдал.

— А вы, Никита, займетесь розысками Гоголя. Этот тип нам очень пригодится, — обратился к нему Авдеев.

И Никита тут же воспрянул. А ведь были и у него удачи. Например, Гоголь.

Подбодрив таким образом подчиненных и зарядив их энергией и оптимизмом, капитан отпустил обоих восвояси.

В субботу утром Станислав Дмитриевич ехал в город в скверном настроении. Единственное, что его радовало, — пустое шоссе. В город солнечным субботним утром никто не спешил. Вчера он приехал на дачу поздно, дети уже спали, а сегодня утром, едва позавтракали, он снова собрался уезжать. Артем откровенно разревелся, вслед за ним захлюпала носом Милана. У Станислава Дмитриевича сердце разрывалось. Он взял обоих на руки и долго уговаривал, чмокая в мокрые от слез щеки и обещая сегодня вернуться пораньше. А еще обещал мыльные пузыри, мороженое, новые водяные пистолеты, но дети категорически отказывались брать взятки. Они требовали папу, и все тут. Еле-еле уговорили с женой их не реветь. Лене пришлось немедленно собраться и ехать с ними на озеро.

Станислав Дмитриевич и сам бы с радостью поехал с ними на озеро, да расследование, будь оно неладно! А с другой стороны, сколько можно? Он тоже человек. У него семья. Да и ребята заслуживают законные выходные. Они молодые, им развлекаться надо, личную жизнь устраивать, злился на себя капитан Авдеев. Все. Вот сейчас переговорит с Пичугиным и обратно на дачу, остальное до понедельника подождет. К тому же дилерский автосалон находится прямо на въезде в город. Заскочит на полчасика и на дачу. Семейство даже не заметит, что он уезжал.

Для начала Станислав Дмитриевич побродил по салону, посмотрел машины, присмотрелся к работающим в зале молодым людям, высмотрел Пичугина. Холеный мужик в модном пиджаке и зауженных по-молодежному брюках. Довольно смазливый, с хорошей фигурой. Создавалось впечатление, что господин Пичугин себя холит и лелеет, не пренебрегает фитнесом, использует дорогой парфюм. Его жена вчера произвела на Станислава Дмитриевича гораздо более удручающее впечатление. Усталая, замотанная женщина, нервная, с погасшими глазами. А с другой стороны, чего и ждать. Работа, магазины, больная свекровь, которой надо подать, за которой надо убрать, вынести, ее надо помыть, а тут еще дети школьники, и тесная квартира, и ни секунды покоя. Жаль ее. Но удивляло капитана не это, а то, что супруг Светланы Пичугиной выглядит отнюдь не измученным семейными заботами, а весьма цветущим.

— Добрый день, — услышал Станислав Дмитриевич любезный бархатный баритон и, обернувшись, ожидаемо увидел стоящего у него за спиной Ярослава Пичугина. — Вас заинтересовала эта модель? Давайте я вам все расскажу. По сравнению с предыдущей моделью у нее появилось несколько весьма интересных опций…

Станислав Дмитриевич послушал несколько минут рассказ Пичугина о достоинствах модели, пока не решил, что пришло время перейти непосредственно к делу.

— Ярослав Игоревич, — обратился к Пичугину, дождавшись паузы, капитан, — я благодарю вас за познавательный рассказ, но в салон меня привел не столько интерес к машинам, сколько служебные обязанности, — доставая удостоверение, сообщил растерянному Пичугину капитан. — Я занимаюсь расследованием убийства вашего родственника Виталия Кротова. И в связи с этим хотел бы узнать, где вы были с десяти до двенадцати часов утра в прошлое воскресенье.

— Дома, конечно, — поспешил с ответом Пичугин, выглядел он при этом нервно.

— Да? — Усомнился в ответе капитан. — А жена сообщила, что вас в воскресенье дома не было. По ее сведениям, вы были на работе.

— Нет, что вы. Она что-то перепутала. В прошлое воскресенье я не работал, — категорически не согласился с женой Пичугин. — Вы знаете, Света очень устает, у нас сложная семейная ситуация. Она могла просто напутать.

— Возможно. Но при нашем разговоре присутствовали ваши дети и мать. И все дружно подтвердили, что в прошлые выходные вы работали. Так где же вы были, Ярослав Игоревич?

— Вы что, допрашивали моих детей? — с негодованием воскликнул Пичугин. — Вы… — пытался он подобрать слова. — Вы не имеете права, я…

— Во-первых, я никого не допрашивал, мы просто беседовали с вашей женой, — прервал его невразумительный протест капитан. — А поскольку ваши жилищные условия не позволяют уединиться, то ваши дети присутствовали при разговоре, и, замечу, ваша жена не возражала против их присутствия и участия. Так что закон нарушен не был. А потому давайте вернемся к вам. Где вы были пятнадцатого июля с десяти утра до двенадцати часов дня?

На лице Пичугина читалось явное затруднение. Очевидно, жена, закрутившись, забыла рассказать ему вчера о визите капитана.

— Ну, я был… Так сразу и не вспомнишь. — Глаза Пичугина бегали, как тараканы при свете лампочки в поисках убежища.

— Итак…

— Блин. Ладно, — наконец на что-то решившись, сдался Пичугин. — Только тестю не говорите.

Подобная просьба в версию капитана не укладывалась.

— Посмотрим, — скупо пообещал он.

— Я утром к знакомой одной ездил.

Капитан приподнял брови.

— А что вы хотите? — вскинулся Пичугин. — Вы видели, в каких я условиях живу? А жену мою разглядели? Да от такого счастья любой на сторону побежит.

— Ах вот как? А что же тогда не разведетесь? — презрительно глядя на Пичугина, спросил капитан, теперь ему личность подозреваемого стала ясна и понятна.

— А кто будет за матерью ухаживать? — с горечью спросил Ярослав Пичугин, образцовый сын, муж и отец. — Светка хотя бы справляется.

— Гм. Значит, жена за вашей матерью круглые сутки убирает, ухаживает, а вы в это время с любовницей развлекаетесь? Круто, — кивнул головой капитан.

— А то вы святой? — пренебрежительно проговорил Ярослав.

— Нет. Но и на подлеца тоже не тяну. Давайте адрес вашей любовницы и телефон. И без выкрутасов.

— Вот, — неохотно согласился Пичугин.

У них с капитаном определенно возникла острая взаимная антипатия. Капитану очень хотелось съездить Пичугину по физиономии, а Пичугину не терпелось послать капитана подальше в возможно ярких выражениях. Объединяла их невозможность привести в исполнение желаемое.

— А теперь наберите ее номер и дайте мне телефон, — велел капитан, он не собирался предоставлять Пичугину возможность сговориться с любовницей по поводу алиби.

— Она на работе и, скорее всего, занята. В это время она не отвечает на звонки, — не спешил выполнить его просьбу Пичугин.

— Где же она работает?

Вот тут Пичугин заерзал основательно.

— Так где?

— В клиентской службе, — выдавил из себя Ярослав Игоревич.

— То есть здесь, в салоне? — с удовлетворением заметил капитан. — Хорошо вы устроились. Уютно, по-семейному. Что ж, проводите меня к ней.

Дарья Харитонова была миленькой, очень молоденькой, светловолосой девушкой. В фирменной блузочке, с бейджиком, она сидела за высокой стойкой и отвечала на телефонные звонки. Увидев издали Пичугина, она вся подобралась, выпрямила спинку, но никаких улыбок или многозначительных взглядов на него кидать не стала. Очевидно, между ними существовал уговор, что на работе никто об их романе знать не должен. Еще бы, сплетни могут дойти до тестя, а развод и потеря бесплатной сиделки в планы Пичугина определенно не входят.

— Добрый день, Даша, — приветливо улыбнулся Станислав Дмитриевич, — позвольте отвлечь вас буквально на пару минут. Спасибо, Ярослав Игоревич, вы можете идти.

На лице Пичугина появилась испуганная гримаса.

— Ярослав Игоревич, вы можете быть свободны, — твердо повторил капитан.

Даша с удивлением смотрела на своего возлюбленного, лицо которого дергалось в разные стороны, а глаза подмигивали то одновременно, то по очереди и косили в разные стороны, брови исполняли что-то энергичное. Станиславу Дмитриевичу на ум пришел танец с саблями. Рот тоже принимал беззвучное участие в этой пантомиме.

— Ярослав Игоревич, что с вами? Вам нехорошо? — без малейшего намека на веселье спросил капитан.

— Нет, нет. Все в порядке, — спохватился Пичугин.

— В таком случае вы свободны, — безапелляционно произнес капитан.

И Пичугин, то и дело оглядываясь, неохотно удалился.

— Итак, Даша, вы позволите мне так вас называть? — включая свое мужское обаяние, проворковал Станислав Дмитриевич.

Даша не была подозреваемой, и капитан был заинтересован в ее содействии и откровенности, а потому стоило заручиться симпатией девушки.

— Конечно, — приветливо улыбнулась девушка.

Она вышла из-за стойки, они вместе с капитаном отошли в сторонку.

— Даша, разрешите представиться, капитан Авдеев из Следственного комитета Петербурга. Я должен задать вам несколько вопросов, касающихся вашего друга Ярослава Игоревича, — все так же любезно сообщил Станислав Дмитриевич.

Но на Дашу информация произвела удручающее впечатление.

— Я не знаю… Мы почти не общаемся. Только по работе, — залепетала она, обретая все более и более уверенный тон, и наконец сурово закончила: — И вообще, я не имею права в рабочее время покидать свое рабочее место.

— Даша, мои вопросы не имеют никакого отношения к вашей работе. Но неделю назад был убит родственник Ярослава Игоревича, и мы проверяем алиби всех близких убитого. Ярослав Игоревич меня заверил, что провел прошлое воскресенье, а именно, пятнадцатое июля, с вами.

— А! — Выдохнула с облегчением Даша и поискала глазами в зале Ярослава.

— Даша, — не дал ей этого сделать капитан, перехватывая ее взгляд, — вам надо просто подтвердить или опровергнуть эту информацию. Больше ничего. К вам эта история не имеет никакого отношения, — заверил девушку капитан.

— Ну, — с некоторым сомнением и неохотой подтвердила Даша, — он был у меня в прошлое воскресенье. А что тут такого?

— Совершенно ничего, — согласился капитан. — А вы не вспомните, во сколько он к вам приехал?

— Я как раз проснулась, выпила кофе, привела себя в порядок, — перечисляла, припоминая, Даша, — и он приехал… Около двенадцати, значит.

— А где вы живете?

— На Комендантском проспекте. Вам что, точный адрес нужен? — с легким вызовом спросила Даша.

— Пока нет. Но в дальнейшем, очевидно, понадобится, — задумчиво пробормотал капитан. — Значит, у вас Пичугин появился около двенадцати?

— Ну, да. Может, в начале первого.

— Хорошо, — скрывая эмоции, одобрил капитан. — И как долго он у вас пробыл?

— До самого вечера. До десяти, кажется?

— Ясно. Неужели вам не скучно было в такую погоду целый день дома сидеть? — С лукавой улыбкой поинтересовался капитан.

— Нет, — поймав его интонацию, кокетливо ответила Даша, тряхнув прямыми, как дождевые струи, светлыми волосами. — Нам не скучно. В ресторан мы можем и в будний день сходить.

— Я смотрю, вы имеете на Ярослава весьма серьезные виды? — Продолжал шутливый разговор Станислав Дмитриевич.

— Может быть, а вы что, против? — строила ему в ответ глазки Даша.

— Ну что вы, могу разве что позавидовать. Ярославу, разумеется.

— Не стоит, — неожиданно серьезно ответила ему Даша. — У нас просто небольшая интрижка. Замуж за него я не собираюсь.

— Почему же?

— Потому, что, как вы наверняка знаете, он женат. К тому же у него двое детей, которым придется платить алименты. И очень больная мать, за которой надо ухаживать, — сурово сообщила Даша. — Вы видели его жену?

Капитан кивнул.

— Так вот я не такая дура, — еще раз тряхнув шелковистым ливнем волос, проговорила Даша. — Сейчас у меня никого нет на примете. Вот я и решила развлечься. Так что с Пичугиным у нас ничего серьезного.

— В таком случае, думаю, вы не будете против оформить ваши показания официально? — сухо, без намека на заигрывание спросил капитан.

— Нет. Пожалуйста, — легко согласилась Даша.

— Что ж, господин Пичугин, вам придется проехать со мной, — подходя к нервно грызущему в сторонке ногти Ярославу, проговорил капитан.

— Куда?

— Пока к нам в управление, — сухо, безжалостно ответил Станислав Дмитриевич: перед его глазами все еще стояло лицо усталой, рано постаревшей Светланы Пичугиной, которое составляло вопиющий контраст с ее цветущим мужем. — А там посмотрим, — добавил он грозно.

— Но на каком основании? И потом, у меня работа, я не могу вот так срываться! — Нервно, по-бабьи визгливо сопротивлялся Пичугин.

— На том основании, что у вас на момент убийства зятя нет алиби. А что касается работы, — Станислав Дмитриевич выразительно окинул взглядом просторный пустой автосалон, по которому без дела слонялись продавцы-консультанты, — думаю, ваши коллеги и без вас справятся. Впрочем, если вы сомневаетесь, я могу сам предупредить ваше начальство.

Это предложение произвело на Пичугина должное впечатление, он побледнел и перепуганно затряс головой.

— Ни в коем случае. Я сам все улажу! — категорически заявил он, капитан согласно кивнул головою, вернуться на дачу к обеду у него сегодня, как обычно, не получилось.

— Итак, — сидя в своем кабинете напротив замершего в напряжении Пичугина, проговорил Станислав Дмитриевич. — Как следует из показаний вашей жены, утром в воскресенье вы покинули квартиру в девять утра. А по свидетельству вашей любовницы, Дарьи Харитоновой, вы прибыли к ней в начале первого. Позвольте узнать, где вы провели все утро?

— Я… Я просто гулял. — Нервно дернул рукой Пичугин. — Кажется, это не возбраняется законом. Я вынужден был уйти из дома, как обычно, чтобы жена ничего не заподозрила. А к Даше ехать было рано, вот я и гулял.

— Где именно вы гуляли? Места можете мне назвать, может, имеются свидетели, видевшие вас во время прогулки?

— Нет. Я просто гулял. Доехал на метро до центра и гулял, — уверенно проговорил Пичугин.

Беда заключалась в том, что у Станислава Дмитриевича не было никаких доказательств того, что дело обстояло иначе, и их приезд с Пичугиным в управление понадобился капитану в качестве психологического давления на подозреваемого, чтобы побыстрее его расколоть. Но поскольку тот подобру-поздорову колоться не желал, капитан был вынужден прибегнуть к небольшому вранью.

— А вот по моим сведениям, утром в прошлое воскресенье вы навестили вашего родственника Виталия Кротова.

— Да не навещал я его, — решительно возразил Пичугин. — Да и для чего он мне нужен? Мы с ним близкими приятелями не были.

— Приятелями вы, возможно, и не были, но вам нужно было позарез решать квартирный вопрос. У вашего зятя имелись деньги. Он копил на квартиру, которая ему не особенно и нужна была, потому что жил он один, вольная птица, а деньги были ворованные, он бы еще наворовал, рассуждали вы, а у вас мать больная, и жена, и двое детей. И денег нет. И квартира нужна, — внимательно наблюдая за Пичугиным, излагал Станислав Дмитриевич. — Думаю, что вы и не собирались убивать Кротова, скорее всего, вы хотели занять у него денег или уговаривали бескорыстно помочь сестре, — лицо Пичугина во время рассуждений капитана то покрывалось пятнами, то бледнело до синевы. — Но Кротов ничего одалживать вам не собирался. Тем более — дарить. Вы поссорились, и в запале вы решились на крайнюю меру, рассудив, что в случае его смерти деньги по наследству достанутся вашей жене и ее родителям, те из жалости тут же купят вам квартиру, и будете вы жить-поживать. А Кротов? Ну что Кротов? И без него белый свет переживет. Ну так что, Ярослав Игоревич, будете дальше запираться и ждать, когда мы вам очные ставки организуем со свидетелями, которые видели вас в день убийства в подъезде Кротова, или сами во всем признаетесь?

Станислав Дмитриевич неторопливо, не сводя глаз с Пичугина, потянулся к телефонному аппарату.

— Ну был, был я там! — истошно завопил Пичугин, когда рука капитана легла на трубку. — Но не убивал! И пальцем не трогал, и вообще, когда я уходил, он был живее всех живых! Чем хотите поклянусь!

На Пичугина жалко было смотреть. Он весь сжался, лицо скуксилось, руки тряслись, и сам он больше походил на что-то склизкое и противное, чем на самоуверенного ловеласа, которого Станислав Дмитриевич час назад встретил в автосалоне.

Станислав Дмитриевич смотрел на перерождение Ярослава Пичугина с брезгливым интересом. Но, как бы ему ни был неприятен этот тип, работа есть работа, и его задача — помочь гражданину Пичугину максимально быстро и точно излить свою душу, зафиксировав излияния в письменном виде.

— Успокойтесь, Ярослав Игоревич, и давайте по порядку, — почти отеческим тоном проговорил капитан Авдеев. — Во сколько вы прибыли к Кротову?

— Около десяти, я специально на часы не смотрел, знал, что около десяти, — стараясь сдержать нервную дрожь, проговорил Пичугин.

— Вы заранее договаривались о встрече?

— Нет. Нет. Ни о чем не договаривались. Просто я знал, что в это время он наверняка будет дома.

— Хорошо. Вы позвонили ему снизу?

— Да, он открыл, и я поднялся, — поспешил продолжить Ярослав Игоревич.

— Он не удивился вашему визиту? — уточнил капитан.

— Удивился, но я сказал, что надо срочно поговорить, и он пустил.

— Дальше.

— Дальше я поднялся, мы поговорили минут сорок, и я ушел. Но он был жив. Я клянусь вам, он был жив! Я чем хотите поклянусь! Я же не убийца, я просто хотел одолжить денег, только и всего. Что тут такого? Все одалживают деньги! — Пичугин снова разнервничался, и в его голосе вновь стали прорываться визгливые нотки.

— Успокойтесь, Пичугин, и объясните, сколько и для чего вы хотели занять у Кротова?

— Вы знаете наши жилищные условия. Дети растут, нам очень сложно! А у Витальки были деньги, он как раз из очередной экспедиции вернулся, сам Светке накануне хвастался. Он на большую квартиру в центре копил, вот я и хотел у него занять. Ему хоромы не к спеху, а нам жить невозможно. Хотел просто на доплату занять, — торопливо объяснял Пичугин. — Всего пару миллионов. В банке огромные проценты, а ему-то все равно!

— И как, он согласился одолжить вам денег?

— Нет. Сказал, наши проблемы его не касаются. Каждый сам себе помощник. А если мне деньги нужны, то он может меня взять с собой в дело. Работа, мол, не пыльная. Раз в два месяца лопатой помахать.

— И что же вы?

— Отказался, — с искренним возмущением ответил Пичугин. — Я что, псих, в чужих могилах копаться? Нашел землекопа!

Да, было совершенно очевидно, что не чужие могилы отпугнули Ярослава Игоревича, а необходимость махать лопатой. Ну да бог с ним.

— Значит, денег он вам не дал?

— Нет.

— Что было дальше?

— Дальше мы попрощались, и я ушел.

— Что, просто так вот попрощались, и все? — усомнился Станислав Дмитриевич.

— Ну, я обозвал его эгоистом, — нехотя сознался Пичугин, сочтя, что мелкая ложь может вызвать у капитана крупное недоверие. — А он обозвал меня слюнтяем и эгоистом и сказал, что Светке надо давно меня бросить. — Тут капитан был целиком и полностью с покойным Кротовым согласен. — И я ушел.

— Так. Во сколько это было?

— Около одиннадцати, может, чуть раньше. Мы недолго разговаривали.

— Кто-то видел, как вы выходили от Кротова?

— Не знаю, — нервно пожал плечами Пичугин. — Около лифта я с каким-то пенсионером столкнулся. Больше вроде никто.

— Что за пенсионер, где столкнулись, на этаже Кротова или внизу?

— На первом этаже, когда из лифта выходил.

— А он, стало быть, входил? Не запомнили, на какой этаж он поехал?

— Откуда? Я его не рассматривал, вышел из лифта и пошел, — чуть раздраженно ответил Пичугин.

— Хорошо, может, у него приметы были особенные? Борода, трость или еще что-то?

— Не помню. Вроде нет, — дергая плечами, соображал Ярослав Игоревич. — Вроде лысина была. Не помню. Я его видел пару секунд. Да и на кой он мне сдался?

— Верно. Ну, что же, Ярослав Игоревич, то, что вы рассказали мне все сами, будет, безусловно, учтено, а пока что я вынужден вас задержать.

— Что? Задержать? В смысле — в тюрьму? — Голос Пичугина мгновенно охрип, а лицо стало серым. — Я же не убивал! Я же сказал вам, не убивал! Я просто денег хотел занять, и все!

Когда обезумевшего от страха и раскаяния, нет, не в содеянном, а в своем излишнем откровении, Пичугина увели, Станислав Дмитриевич смог наконец обдумать утренние происшествия.

Картина получалась интересная. У капитана имелось сразу двое подозреваемых, один из которых клятвенно заверял, что был у Кротова до убийства, а другой уже после. И ни один из них не сознался в убийстве. Следовательно, либо один из них врет, что вполне допустимо, либо имеется кто-то третий, например Трифонов, хотя теперь на его счет у капитана имелись большие сомнения. В принципе промежуток между визитами Пичугина и Крылова был хоть и невелик, но тем не менее вполне достаточен для третьего визита. К тому же оба лишь примерно могут назвать время своего прихода и ухода от Кротова. Так размышлял капитан, сосредоточенно разглядывая стену перед собой.

Но кто может быть этим третьим? Да и был ли он? В принципе и у Крылова, и у Пичугина имеются вполне себе реальные мотивы. У Пичугина, разумеется, более весомые, у Крылова, особенно учитывая присутствие в деле Олега Шишмарева, менее. Но все же. Хотя если хорошенько подумать, то Крылова можно вообще вычеркнуть. Если только в дело не вмешалась сестрица. Сам капитан Авдеев так до сих пор с барышней и не встретился, а судя по рассказам очевидцев, девица — еще тот фрукт. Может, это вообще она убила Кротова, а потом послала к нему брата в надежде свалить все на него? Никаких ценностей в квартире Кротова Крылов не нашел. Так, может, их прихватила сестрица?

Мысль капитану понравилась, и он принялся ее всесторонне обдумывать, правда, недолго. Оторвал его от продуктивных размышлений звонок Рюмина.

— Станислав Дмитриевич! Крыловы убиты! — Голос лейтенанта звучал как натянутая струна.