Глава 6

– Листопад! – закричал наблюдатель на башне, указывая рукой в сторону молодого леса. – Листопад!

Дежурный встрепенулся, высунулся из-за стены и вгляделся в вечерний сумрак. Действительно, со стороны деревьев по дороге двигалась кавалькада из восьми всадников, а за ней угловатая чёрная карета, запряжённая четвёркой лошадей. Сомнений не было, в Борбург приехал Его Высочество Герцог Надир Кавондарский по прозвищу Листопад.

Дежурный махнул рукой, и к воротам тут же подбежали четверо стражников. Но открывать не спешили – с той стороны стены перетаптывались с ноги на ногу два десятка неупокоенных. Не приведи Ставрос открыть раньше времени – мечом потом не отмашешься. Пусть уж лучше их Высочество по-своему, по-магически с ними разберутся. Для того, поди, и едет.

Карета подпрыгнула на кочке, и Надир отвлёкся от созерцания молодой зелени. Когда-то, почти сотню лет, этот лес звался Мёртвым. Деревья стояли голые, живности не было. Только толпы неупокоенных бродили среди мёртвых стволов. И причиной всему – именно он. Тогда-то герцог, в те времена ещё граф, и получил своё прозвище. Листопад. Ему нравилось. А кроме того, как всё эффектно тогда прошло. Все эльфы, жившие в тысячемильном круге, мгновенно перестали беспокоить не успевших обустроиться переселенцев. Конечно, несколько неудобно было то, что эльфы сильно оказались завязаны на свой лес. Поэтому их смерть потянула за собой и гибель всех деревьев. Целых пять лет крестьяне жили на каше и рыбе, которая чудом уцелела в крупных реках. Скотину пришлось отправлять за пределы вымершей зоны, что породило новые стычки, к счастью, некрупные.

Ничего страшного, подумал Листопад. Вон, всё уже почти такое же, как было. И трава растёт, и деревья зеленеют, и зверьё из соседних лесов подтянулось. Если бы не побочные эффекты от заклинания, жили бы сейчас не хуже, чем у себя дома.

Дома…

Это короткоживущие немаги, да молодёжь лет до ста могут называть этот мир домом. А он ещё помнит Великий Исход. Именно сюда, всего-то миль сорок от места, где сейчас стоит Борбург, и открылся портал, через который и перешли в этот мир правящий монарх со всей семьёй, вассалами, горожанами и крестьянами. Вовремя, надо сказать, перешли. Иначе, вырезали бы за ночь всех поклонников богини Хелы. Глава семейства Майндоргов уже объявил Ночь Мечей и Кос, и меньше, чем за сутки, планировал прикончить всех, кто имел отношение к правящей династии.

– Листопад! – послышалось со стены.

Герцог улыбнулся. Приятно, когда тебя ждут. А главное – нужно. Иначе, зачем бы он в своём возрасте то и дело колесил по стране, очищая местности от поднимающихся неупокоенных? Всё-таки не первая сотня лет. Да и звание архимага тоже позволяет почивать на лаврах.

Но это не для Надира. Пусть другие отдыхают. А ему сидеть некогда. Надо и каналы прокачивать, добиваясь мощного и быстрого потока энергий, а заодно популярность в народе поддерживать. Герцог надеялся, что уже сейчас его любят больше, чем Его Величество Игудона третьего.

Карета резко остановилась, лошади захрипели. Снаружи послышался стук мечей и короткие воинственные вскрики. Архимаг высунулся. Возле ворот топталась небольшая стайка неупокоенных, голов в двадцать. Гвардейцы, яростно размахивая мечами, прорубали дорогу карете сквозь неживую толпу. То там, то здесь вспыхивали мертвенным светом амулеты личной защиты, ограждая воинов от ударов.

Герцог мгновенно создал плетение массового упокоения неживых, влил в него побольше энергии, и направил вперёд по широкому конусу. Через секунду путь к воротам был свободен. Заскрипели тяжёлые петли, и карета не спеша вкатилась в город. Видевшие, как он легко упокоил мертвецов, люди кричали и махали шапками.

Часом позже, принявший с дороги душ и перекусивший, архимаг устроил совет.

– Это крупный прорыв, ваше высочество, – объяснял городской магистр Камран Болотник, водя указкой по карте окрестностей на стене. – Речь идёт по крайней мере о тысяче неупокоенных. Во всяком случае, это количество упоминается в докладах с мест. Скольких пока ещё не видели, один Ставрос знает.

– А что скажет духовенство? – герцог повернулся в сторону епископа.

– Мы два дня ходили столбовым ходом круг города, – неохотно пробасил священник. – С сотню немёртвых развеяли. Но амулеты богини требуют подзарядки…

Герцог поощрительно кивнул, и епископ продолжил:

– Все окрестные ведьмы уже давно приняли очищение на столбе. Да и праздник намедни был, Вознесение Огненное. Народу чудо нужно? – и сам себе ответил. – А как же?! Вот и ещё траты. А от алтаря, сами знаете, сразу много не получить. Кто же мог предвидеть, что они откопаются? Но мы готовы продолжать, если, конечно, богине будет угодно зарядить через вас наши амулеты.

– Как в тюрьмах? – не обращая внимание на речь священника, спросил Надир главу города.

– В тюрьме, ваше Высочество. Одна она у нас. Чай, не столица.

Герцог кивком поторопил, и тот продолжил:

– Все преступники, вплоть до мелких карманников, дружно раскаялись в своих преступлениях и решились на столбовое очищение огнём, дабы спасти жизни земляков.

– И как? – повернулся герцог к епископу.

Тот поморщился.

– Это же не ведьмы. Простые жулики. И на половину амулетов не хватило. Но кое-что мы всё-таки сделали. Что смогли…

– Понятно. Осталось два вопроса.

Присутствующие переглянулись.

– Первый – это направление.

– Как обычно, на пустоши, – ответил магистр. – Но поток прекратился, так что о большем количестве поднятых говорить не приходится.

– И второй, – архимаг прищурился. – Тоже к тебе, Камран. Выяснили, кто спровоцировал?

– Да как же тут выяснишь, ваше Высочество, – отчаянно заюлил тот. – Живём-то как на вулкане. Пустоши рядом, да и… – он замялся. – Остаточные эманации повсюду. Тут любое заклинание выше малых может выступить катализатором для подъёма усопших.

– И? – герцог нахмурил брови.

– Пока ещё… – начал магистр.

– Не юли, – рявкнул на него басом епископ. – А то как силы на нужды города жертвовать, так тебя нет. А как припекло…

Он повернулся к Надиру, расправил плечи и решительно произнёс:

– Магистр Камран пытается прикрыть своего племянника. Они с ним хотели собрать экспедицию на исследование пустошей. Я говорил, что дело не богоугодное, – он нахмурил брови и погрозил пальцем съёжившемуся магистру. – Однако разве им что докажешь. Как же… Вот Орест, племянничек его, видать, и поднял мертвяков-то.

– Это ещё не доказано, – взвился Камран. – Орест погиб, а ты и рад всех собак на него повесить…

– А ну, тихо, – негромко, но строго скомандовал Надир. – Что за базар?

Он ткнул пальцем в магистра.

– Рассказывай. И без утайки, если не хочешь сканирования памяти.

Камран побледнел и дрожащими губами заговорил.

Оказывается, его племянник давно лелеял мечту найти в пустошах ценный артефакт древних. А месяц назад мальчишка ещё и влюбился. И не придумал ничего лучше, как завоевать сердце любимой таким подарком. Потому и ушёл полдесятины тому на поиск один.

– Не ври, не один, – пробасил епископ. – Ещё двух шалопаев подбил. Вечных своих собутыльников, Гризю да Лемуэля.

– Ну, этих-то и искать бы никто не стал, – отмахнулся магистр.

– Получается, вы, магистр, знали о намерении своего племянника, – металлическим голосом резюмировал архимаг.

Камран в ответ только потупился. Ну и серпентарий, подумал Надир. Надо будет их распихать подальше друг от друга, а то город угробят.

– Пожертвуете в церковь пять накопителей.

– Пять?! – вскрикнул магистр. – Да где же я столько наберу? У меня их всего только два.

– Тогда придётся открыть разбирательства, почему вы не доложили, как положено, об известном вам решении молодого человека нарушить запрет на посещение закрытой зоны. Или вы не знаете, что в этом случае вам следовало обратиться в службу городской стражи?

– Да он в дочку начальника стражи и влюбился, – пробасил епископ.

Герцог обвёл глазами кабинет. Как раз вовремя, чтобы заметить начальника стражи, тихонько, по стеночке, спешащего выскользнуть за дверь.

– Начальник стражи! – грозно прикрикнул он.

Тот встрепенулся и мгновением позже уже стоял перед столом навытяжку.

– Начальник городской стражи старший сотник Ерген Широкий.

Да уж, отметил про себя герцог. Полностью оправдывает своё прозвище. Такого проще перепрыгнуть, чем обойти. Но, похоже, честь для него не пустой звук. Вон, стоит, не шелохнётся, глаза навыкате, губы сжаты. Готов отвечать.

– Итак?

– Да кто ж поверил-то, ваше Высочество, что этот дурень всерьёз туда собрался? Все ж думали, лапшу девке на уши вешает. На поцелуйчики разводит. А он вона как.

– Вы не в кабаке, старший сотник, – остановил герцог.

– Виноват! – с готовностью рявкнул тот. – Готов понести заслуженное наказание.

– Всё ясно. – вполголоса подвёл итог Листопад. – Итак. В качестве наказания обеспечите охрану до места проведения ритуала. А также сопроводите лично.

– Слушаюсь!

– Вам, Камран.

Магистр вытянулся не хуже сотника. В глазах его был страх.

– Предоставите для нужд спасательной операции кристалл-накопитель не менее среднего.

– Да кого спасать-то? Мальца уже в живых нет, – чуть слышно пробормотал тот.

– Город спасать, магистр. Город! Или вам плевать на жизни пяти тысяч вверенных вам королевских подданных? Тогда стоит поднять вопрос о соответствии вами занимаемой должности. И смею заверить, решу я его тут же. Прямо сейчас.

– Вот, ваше Высочество, – магистр секунду судорожно рылся в кармане, потом резким движением выложил на стол три бриллианта размером с ноготь большого пальца. – Вот, я уже. На всякий случай прихватил. Так что ваше приказание уже выполнено.

Надо его отсюда убирать, подумал герцог. Именно Камран и есть источник разложения в городе. И далеко его от себя не отпускать. Мало ли, что он удумает, раз ему жареным запахло.

– Заберите, – он небрежно отодвинул камни. – Возьмёте их, когда пойдёте с нами.

– Я? С вами? – губы Камрана задрожали.

– Можете не ходить. Но тогда я тут же переведу вас заряжающим в его Величества королевский энергоцех.

Я тебе покажу, жулик, с ухмылкой подумал герцог. Ты у меня всю жизнь в ошейнике просидишь, как миленький будешь камни для нужд короны заряжать. Давно надо было послать сюда инспектора, да с полномочиями. Вон, оказывается, как в этом городке всё запущено.

– Да-да! – испуганно воскликнул магистр. – Я готов. Позвольте только собраться. Мне всего…

– Итак. – прервал его архимаг. – Выдвигаемся завтра в девять утра. Епископ Иона?

Толстяк прекратил крутить пальцы скрещенных на животе ладоней и раболепно посмотрел на герцога.

– Думаю, дело стоит столбового хода. Вот, – Надир сделал небрежный жест рукой, и один из камней, дёргаясь, подполз по столу к самому священнику. – Возьмите. Согласитесь, такое богоугодное дело должно получить благословение богини. Знамение там, или явление какое небесное…

Епископ понимающе кивнул, подкинул на ладони камешек, и незаметным движением спрятал его в складки обширной рясы.

– Завтра не опаздывать. А сейчас можете идти.

Герцог с усмешкой посмотрел на выходящих. Епископ двигался, важно раздвигая воздух животом, словно корабль морские волны. Походка начальника стражи, напротив, выглядела деревянной. Он явно считал, что из похода не вернётся. Магистр Камран ссутулил плечи, от былой важности не осталось и следа. Городской глава на ходу что-то писал в книжечку. Его произошедшее в кабинете нисколько не задело, и он, судя по усмешке в углу рта, был этим очень доволен.

Архимаг подождал, пока закроется дверь, наложил на неё сторожевое заклятие и только после этого щёлкнул пальцами и тихонько сказал:

– Аурелий.

Посреди комнаты прямо из воздуха медленно соткался тощий длинноносый мужчина в бесформенном тёмно-сером плаще.

– Обеспечьте присмотр за магистром. Он не внушает доверия.

– Уже сделано, ваше Высочество, – согнулся тот в поклоне.

Через семь дней Надир так же сидел за столом в кабинете. Перед ним, пытаясь казаться меньше, чем был на самом деле, стоял епископ. Руки священника подрагивали, он то и дело жадно и глубоко вдыхал.

– Да что же я мог-то, ваше Высочество? – жалобно басил епископ.

– Как минимум следовало доложить обо всём в тайную канцелярию.

– Это ж Борбург, ваше Высочество. Кто здесь что им доложит? Обычно сами справляемся.

– В этом и есть ваша главная вина, Иона, – герцог специально пропустил чин епископа, чтобы священник прочувствовал всю глубину своего падения. – К тому же, почему не обратились в ту же тайную службу за амулетами, когда увидели, что сами не справляетесь? Не хотели сор из избы выносить?!

– Мы…

На служителя богини было жалко смотреть. Он жутко стеснялся своего объёмистого живота, так не подходящего к данной ситуации. Кроме того, епископ был уверен, что второму лицу империи ничего не стоит договориться с кардиналом о переводе его в самый, что ни на есть, заштатный приход. И это в лучшем случае.

– Вы, епископ, своим бездействием подвергли опасности тысячи подданных. Ослабили обороноспособность страны. Вызвали продовольственный кризис. Вам мало?

– Так…

– И только благодаря самоотверженным действиям сотрудников тайной службы, работающим, благодаря вам, в режиме полной изоляции от городских структур, нам удалось прекратить творящееся в окрестностях безобразие. Ещё немного и начались бы голодные смерти!

– Да я-то почему? Весь же город молчал, – попытался переложить вину на других священник.

– Сейчас я разговариваю не с городом, а с ответственным лицом, с его епископом. Пока ещё епископом, а не младшим помощником звонаря в деревне Голодные Заброшки! Вам всё ясно?

– Да уж куда яснее. И что я теперь? Вас же, ваше Высочество, тут нет. Были бы вы, я бы и минуты не молчал, всё сказал бы. Ибо сказано во Святом Вестнике: «Не удержи тайны никакой от власти предержащей и не таи слова и мысли перед ней. Ибо нет власти, аще богинею дарованной. И никому не дано сохранить тайн пред всевидящей Божественной Тенью». А вы же, ваше Высочество, как тень богини благотворящая – появитесь в кои веки, озарите нас своей благостью и снова по делам имперским умчамши… Кому же мне исповедоваться-то?

Поплыл поп, подумал Листопад. Надо дожимать и привязывать. Тогда будет у меня здесь опора. А упущу момент, получу тайного врага.

– В Борбурге третий десяток лет работает тайная служба. А знаете, кто ей руководит?

Священник энергично завертел головой. С его толщиной и полным отсутствием шеи, щёки при этом елозили по плечам, и герцог про себя усмехнулся комичному зрелищу.

– Я, Иона. Я руковожу. Поэтому, если хотите что-то сказать мне – говорите агентам. И вообще, советую прекратить держать их вдали от городской жизни. Тогда и я лучше буду знать ваши беды и нужды. Вот не молчали бы, тогда, глядишь, и амулеты получили, а то и помощь, когда дело ещё не зашло так далеко. Вам понятно?

– Да уж куда яснее. Понимаем. Буду с вами, будет всё хорошо.

– Вы меня правильно поняли. А я в свою очередь буду надеяться, что мне не придётся докладывать кардиналу о преступном бездействии Борбургских служителей богини.

– Да пребудет с вами Божественная Тень! – епископ вновь приосанился, сложенными в знак благословения пальцами, старательно провёл вертикальную линию от головы до груди герцога, и посмотрел на Надира уже другими глазами. – Я вам ещё нужен, ваше Высочество?

– Надеюсь, мы решили наши разногласия, – герцог дождался, пока священник степенно кивнул, и попросил. – Там должен ждать начальник стражи. Попросите… нет. Прикажите ему немедленно ко мне явиться.

– Слушаюсь, – совершенно по-военному ответил священник и вышел, чётко печатая шаги.

Ерген Широкий появился в дверях более, чем через минуту и тут же нарвался на гневный взгляд герцога.

– Почему я должен так долго ждать главного виновника преступления?! – прикрикнул Листопад.

Начальник стражи как в стену лбом ударился. Он замер посереди комнаты, глядя на хозяина кабинета оловянными глазами, и только испуганно открывал рот.

– Вы, пока ещё старший сотник, – акцентировал герцог, – должны были нестись сюда, не жалея ног, чтобы выяснить, что вы натворили и что вам за это может быть.

– Что… может быть? – непонимающе переспросил Ерген.

– Были бы вы дворянином, я точно сказал бы, что вам отрубят голову. А…

– За двадцать лет безупречной службы его Величество пожаловал мне личное дворянство, – торопливо произнёс старший сотник.

– Вот! Вот, Ерген! Всё так, как я и говорил. И вы, вместо того, чтобы не позволить своим детям прозябать в нищете гонимыми простолюдинами, наоборот, подвергаете их риску. Смертельному, заметьте, риску.

– Виноват! – выкрикнул сотник. – Но ведь это не я. Это Камран…

– С ним уже разобрались. Им двигали корыстные мотивы. Но вам-то это зачем?

– Но я же ничего не делал!

Готовый к наказанию солдат исчез. Теперь на его месте стоял испуганный отец семейства. Возможно, перспектива лишиться жизни самому его не пугала, но вот пригрозив благополучием семьи, герцог добился страха.

– Вам, как начальнику стражи, должен быть известен термин «преступное бездействие».

– Так точно. Но… – сотник только развёл руками, не зная, что сказать.

– Значит, вы согласны, что знали о преступном замысле магистра Камрана отправить своего племянника в запретную зону для проведения опасного для города ритуала, – произнёс герцог тоном судьи, зачитывающего приговор.

– Никак нет! Не знали мы, что это Камран. Магистр, то есть. Все ж думали, малец сам с дуру в пустоши попёрся.

– А голова у вас на что? Для ношения фуражки? Понять, что мальчишке, которому нет ещё и двадцати, ни за что не провести поисковый ритуал вы не можете? Может, и дворянство вам дали зря? Да и пост ваш вы явно не по уму занимаете.

Начальник стражи мгновенно посерел, смял пополам несчастную фуражку, которую держал в руке, и потупился. Минуту в кабинете висело грозное молчание, прерываемое резким сопением Ергена Широкого.

– Вам нечего сказать? – наконец прервал тишину хозяин кабинета.

– Что… – просипел начальник стражи и закашлялся. – Что мне за это будет?

Листопад удовлетворённо посмотрел на пунцовое после кашля лицо старшего сотника. Тот буравил взглядом собственные сапоги, не решаясь поднять глаза.

Служака, довольно подумал герцог. Но с ним следует вести себя не так. Этот против приказа не пойдёт. Разве что, будет повязан лично, серьёзными связями. И желательно, семейными. Вон, как его от одного упоминания об угрозе для родных перекорёжило.

– Вас, скорее всего, будет судить трибунал. Кроме того, после оценки королевскими казначеями ущерба городу и окружающим поселениям, имущество вашей семьи будет взыскано в их пользу. Даже сейчас понятно, что в результате ваших преступных действий многие жители лишились жизни, во всех окрестных деревнях был вырезан скот. А у оставшихся коров пропало молоко. Множество посевов вытоптано, сожжено. Хорошо, если вашего имущества хватит на погашение всего этого.

– Но семья же… Ваше Высочество, они-то тут при чём? Я готов ответить один, но семья…

– Семья, говорите? – жёстко прервал сотника герцог. – А ведь именно ваша дочь и является главным зачинщиком. Именно с её подачи завертелась эта преступная карусель. Значит, ей за всё и отвечать. А ваша основная вина не только в бездействии, но и в том, что не остановили молоденькую… сколько ей?

– Семнадцать, ваше Высочество.

– Вот-вот! Не остановили молоденькую дуру в её непомерных амбициях.

– И её теперь… – бедный сотник всхлипывал и умоляющим взглядом смотрел на герцога.

– Вечером доставите виновницу в мои покои. Там и разберёмся, что с ней делать.

Начальник стражи стоял, разинув рот, и только попеременно краснел, и бледнел.

– Идите, – сухо сказал герцог. – И теперь только вам решать, какими будут наши дальнейшие отношения.

Большие напольные часы показали восемь. На мгновение они окутались видимой только магам серой дымкой, в верхней части открылась дверца и оттуда высунулась неупокоенная птичка-часовщик.

– Так-так, – почти живым голосом произнесла она, и сразу же ещё семь раз повторила. – Так-так, так-так…

Листопад с удовольствием посмотрел на часы. Когда-то, ещё в юности, он сам их сделал, сам убил, а потом поднял редкую птичку, сам вселил её в механизм. За сотню лет они не соврали ни на минуту, потому герцог повсюду возил их с собой.

В дверь осторожно постучали.

– Входи, Аурелий, – разрешил архимаг.

Тут же прямо перед ним материализовался худощавый мужчина в плаще.

– Ерген с дочерью прибыли, – негромко доложил он. – Ожидают в гостиной.

– Ерген? Я его не звал, так что отправьте сотника домой. А дочь пусть подождёт. Я скажу, когда нужно будет её позвать. Как, кстати, зовут бедняжку?

– Мироника.

– Впрочем, неважно. Пусть пока помаринуется. Надеюсь, никто не додумался дать ей напитков или ещё чего?

– Приказа не было.

– Правильно, Аурелий. Пока можете быть свободны. Когда будет нужно, я вас позову.

Листопад не спеша налил себе вина и несколько минут лениво просматривал бумаги за столом. Потом подошёл к зеркалу и тщательно причесался. Внимательно рассмотрел собственное лицо. Да уж. Три сотни лет мало кому добавят красоты и гладкости. Вон, морщины вокруг глаз заискрились, щёки начали обвисать. Нос, вопреки желаниям, становится всё крупнее и массивнее. Дома, возможно, Надира уже принимали бы за коренного Арбиданца. Тюрбан только нацепить. Кстати, у них, в Арбидане, и многожёнство в почёте. Архимаг потёр руки. Не так, как у нас, не возбраняется, но и не приветствуется. Вовсе даже наоборот, порядочный арбиджан по их законам должен иметь столько жён, сколько в состоянии прокормить.

– Астах малякурум, – поздоровался сам с собой в зеркале Листопад, улыбаясь, чокнулся с отражением фужером и сделал большой глоток. Потом вернулся за стол, открыл первую попавшуюся книгу отчётов и негромко позвал:

– Аурелий, заводи. И свободен.

Минуту ничего не происходило, затем дверь открылась, и в кабинет робко вошла укутанная до самых глаз в огромный мужской плащ миниатюрная девушка. Она по инерции сделала несколько шагов и остановилась.

Надир придирчиво осмотрел гостью. Невысокая, ему по плечо будет. Волосы скрыты капюшоном, только пара светлых прядей выбиваются с левой стороны. Рукой девушка крепко сжимала под самым подбородком ворот плаща.

А плащик-то не иначе папа дал, подумал Листопад.

– Иди сюда, – приказным тоном проговорил он.

Девушка сделала ещё пару шагов и замерла, боясь пошевелиться.

– Ближе.

Ещё два шага.

– А ну подойди сюда! Я хочу рассмотреть главную виновницу всех случившихся с Борбургом несчастий.

– Я не… – пропищала девушка, но послушно подошла и встала в трёх шагах от стола.

– В плащ-то зачем завернулась? Холодно?

Архимаг сделал правой ладонью хитрый жест и поленья в камине вспыхнули, а по кабинету прокатилась волна настолько тёплого воздуха, что и сам он непроизвольно оттянул от мгновенно вспотевшей шеи воротник рубашки.

– Снимай! – приказал Листопад девушке.

Та посмотрела на него умоляющим взглядом.

Ого, а в девочке, похоже, течёт эльфийская кровь, подумал герцог, разглядывая её лицо. Он всмотрелся в ауру. Точно, эльфы отметились. Аура плотнее, чем у обычных немагов, к тому же много редких сейчас жёлтых линий. А отец её чистокровный человек. Надо будет мамашу проверить. Возможно, полукровка. Хотя, судя по форме глаз, полукровкой была её бабушка.

Гостья тем временем медленно и неохотно стаскивала с плеч плащ. Хорошо выделанная коричневая кожа широкими складками опускалась на покрывающий пол ковёр.

Этак я с ней до утра проваландаюсь, подумал Надир.

– Быстрее!

Девушка дёрнулась, плащ оказался на полу. Под ним было обычное платье горожанки. До щиколоток, с длинными рукавами и глухим воротником.

– Девочка, – ласковым голосом сказал герцог. – Ты, кажется, не понимаешь, что сейчас у тебя есть шанс спасти своего отца от казни, а себя и всю остальную семью от разорения и ссылки. Более того, ты можешь, наоборот, обрести хорошее отношение первого лица государства. После его Величества, конечно.

– Я готова, ваше Высочество, – еле слышно пискнула та.

– Ну так давай, поработай ротиком. Твой рот привёл к несчастьям, пусть он и искупает вину.

– Как? – Мироника глянула на герцога изумлёнными глазами. – Спеть? Я хорошо пою…

– О, богиня! – воскликнул Листопад. – Ну и дура! Раздевайся! Живо!

Целую минуту девушка, ежесекундно всхлипывая, отстёгивала пуговицы и крючочки на платье. Всё это время герцог глядел на неё гневным взглядом. После каждой застёжки гостья, не поднимая пунцового лица, косилась исподлобья на хозяина кабинета, будто ожидая, что тот отменит приказ.

Наконец, платье упало к её ногам, открыв герцогу длинные, до колен, белые панталоны и короткую нижнюю рубашку без рукавов.

– О, богиня! Ещё и это! А ну, сейчас же снимай с себя всё или я тут же прикажу передать дело твоей семьи в суд!

На последнем слове девушка стояла уже совершенно нагая. Длинные, чуть волнистые волосы почти полностью закрывали покрасневшее лицо и доходили почти до крепкой девичьей груди с миниатюрными розовыми сосками. Ладонями Мироника старалась прикрыть максимальную поверхность тела, но рыжеватые волнистые волосы внизу живота всё равно торчали между пальцами. Она неподвижно стояла среди вороха одежды и только плечи вздрагивали в беззвучном плаче.

– Чего ревёшь, дура? – грубо спросил герцог. – Всё нормально. Все через это проходят.

Он встал из-за стола, обошёл девушку кругом, останавливая внимательный взгляд на её выдающихся подробностях.

– Не плачь, красавица, – довольно резюмировал он. – всё у нас с тобой будет хорошо.

После этого взял бедняжку за плечо и повёл, скорее даже потащил, к стене. Девушка послушно семенила. Короткое движение и одна из дубовых панелей откинулась. За ней оказалась небольшая, слабо освещённая, спальня с широкой, низкой кроватью.

– Ну пойдём. Знакомиться будем.

Через час раскрасневшаяся девушка подняла улыбающееся лицо от его груди, смахнула с губ влажные от пота пряди и простодушно спросила:

– Теперь ты мой муж?

Герцог чуть не рассмеялся. Но, глядя в её доверчивые, по-эльфийски огромные глаза, только вздохнул.

– Нет, дорогая. Теперь ты моя фаворитка. И завтра мы с тобой, милочка, едем в столицу.