Глава 13

Проснулся сам. Впервые за долгое время без побудки надсмотрщика, или даже будильника. Какое же это блаженство, полежать на твёрдом, сухом, тёплом полу и только после этого не спеша подняться. Сколько времени прошло, понятия не имею, но мне всё равно. Обратно я не тороплюсь. Надо изучить, что это за подземелье. Вдруг какой-нибудь секретный военный бункер? И найду я здесь чудесную вундервафлю, которой рассею в мелкодисперсную пыль всех проклятых мымгыров. Ну, или хотя бы смогу ошейник снять.

Выход из комнаты не имеет двери. Такой же туннель, как и вход, только повыше. Можно пробираться пригнувшись. Двигаюсь гусиным шагом метров пятьдесят без всяких поворотов и ответвлений. Странный бункер, явно не для людей. Здесь жили змеи?

Наконец, потолок позволяет разогнуть затекшую спину, расправить плечи и встать в полный рост. Одно плохо – передо мной глухая стена. Всё. Дошёл до конца и не видел ни одного бокового коридора. Кажется, с мечтой о супероружии можно проститься. Но выбираться обратно всё равно не хочу. Как подумаю о мымгырах, садисте Эфере с его любимым кнутом, о ведре и бесконечных однообразных движениях, сразу руки опускаются.

А с другой стороны, здесь меня, похоже, ждёт банальная смерть от голода. Одной водой сыт не будешь. Тут даже крыс нет!

До последней стены меньше метра, и всё, можно разворачиваться. Исследователь… Небось, местные уже давно в этом подвале каждый уголок прошерстили и ничего интересного не нашли, потому и забросили. Делаю последний шаг.

Плита подо мной резко уходит вниз, живот, наоборот, мгновенно подпрыгивает к самым ключицам, я делаю глубокий вдох и пытаюсь выпрыгнуть, но поздно – руки упираются в гладкий гранит. Я быстро, но без особого ускорения, опускаюсь. Как на лифте.

Спуск длится минут пять. Я уже успокоился, пульс пришёл в норму, кишки встали на место. Я даже понемногу осмотрел движущуюся плиту. Ничего интересного, обычный кусок гранита. Наконец, мой лифт резко останавливается, наклоняется и вдруг совершенно по-собачьи встряхивается. Я валюсь в какую-то – мягкую, но колючую кучу. Плита торжествующе вздымается обратно.

А я печально смотрю ей вслед. С одной стороны, приятно, что не всё осмотрел и надежды найти гору ништяков снова обретают жизнь. А с другой… Где я?

Медленно, высоко поднимая босые ноги, иду вдоль стеночки по колено в тонкой сухой пыли. Сверху лежат какие-то гораздо более крупные куски. При ближайшем рассмотрении пыль оказывается пеплом, а куски делятся на обрывки мелких шкурок и соответствующие им по размеру кости. В руку попался даже пяток черепов. На первый взгляд, чуть меньше кошачьих. Кладбище домашних животных? Или, скорее, крематорий. Вверху панихиды проводили, затем лифт торжественно, под дружный плач, опускал тушку сюда, а здесь уже работала температура. Но! Образовывался пепел. А значит, должен быть и зольник, откуда его выгребали. И если он окажется по размеру подходящим, я смогу выбраться.

Что отверстие находится внизу, понятно и сгоревшим здесь животным, так что начинаю ощупывать стену на высоте коленей и ниже. Кстати, а почему тогда в этой печке столько шерсти, костей и прочих отходов? Да и великовата печь для одной кошки или собаки. Лошадей тут тоже жгли?

С этими мыслями я нахожу квадратную металлическую дверцу со стороной примерно полметра, закрытую на простейший поворотный засов. Ура, изнутри его можно провернуть. Наверное… Потому что я уже сорвал все отросшие в рабском плену ногти, но сдвинул железную собачку всего миллиметров на семь.

Ковыряюсь ещё, пока в сердце не рождается глухая, ноющая ненависть. Да что же такое? Я, можно сказать, в шаге от выхода и вот такое вот мне здрасьте? Тоже мне, форт Боярд. Судорожно разгребаю пепел и кости, плюхаюсь на отощавшую за эти дни задницу, и начинаю лупить в дверцу пятками. Грохот стоит такой, что слышно, наверное, в президентском чуме Мымрога. Ну, ничего. Зато я сейчас… вот, кажется, уже прогибается… Ещё! Эх! Дыхания не хватает, я откидываюсь на мягкую и колкую кучу сзади. Фиг вам. Индейская национальная изба. Какой дурак делает бронированные печные заслонки?

В глазах от напряжения мелькают белые круги, поэтому я не сразу замечаю привидение. Оно спокойно вплывает в печь сквозь стену, вызывая у меня мгновенную вспышку зависти. Вот уж кого никакие двери не удержат.

Но чувство быстро меняется. От привидения веет ужасом. Я даже боюсь рассмотреть его форму. Вижу лишь белый расплывчатый силуэт, и то краем глаза, потому что смотреть на источник этого иррационального, пещерного страха невозможно. В груди сам собой рождается крик, непонятно, откуда берутся силы, но я одним ударом обеих ног сношу на фиг дверцу, продолжением движения выскальзываю наружу… и вижу, как следом за мной из печи медленно и величественно выплывает призрак.

Я пришёл в себя через секунду, а может, и целую минуту. Очнулся, когда стоял, скрючившись, рефлекторно защищая самую уязвимую часть – живот и «окрестности». И орал в голос так, что могла умереть от зависти любая пожарная сирена.

А чего я, собственно, боюсь? Ну призрак. И что он мне сделает? Вон, сквозь стену прошёл, так на ней ни трещинки. Только и умеет, небось, инфразвук генерировать. Так что я выпрямился, огляделся…

Призрак стоял прямо передо мной и внимательно меня разглядывал. Ну и я решил от него не отставать, присмотрелся. Красивая стройная девушка. Одежды на ней не видно, то ли голышом умерла, то ли в каком-нибудь облегающем костюме. Ростом почти с меня, волосы забраны в многообещающий хвостик. Черты лица тонкие, но хорошо их рассмотреть не получается – слишком уж они прозрачные.

Страх от неё всё-таки исходит, но я забил. И на страх забил, и его самого забил в самую глубину подсознания. Отключился от ужаса. Так что иногда лишь мелкая дрожь по телу пробегала.

Призрачная девушка по-хозяйски обошла вокруг меня. Шла, как все люди, перебирая ногами по полу, но было заметно, что шаги не соответствуют скорости перемещения. Потом заглянула мне прямо в глаза и сознание снова обдала волна ужаса.

– Ты был приди сюда искать смерть? Ты её нашёл, – замогильным голосом произнёс призрак на языке мымгыров.

Надо же, я чёрт те куда забрался, пытаясь сбежать от этого жестокого племени, но они достали и под землёй. Даже в виде привидения.

– Вот проклятье, и здесь эти кривоногие, – проворчал я на синдарине.

Девушка сдвинулась на шаг назад и снова осмотрела меня. После чего страх исчез, как не было, а она встала передо мной и, кажется улыбнулась. Я не смог разглядеть, но каким-то чувством ощутил её улыбку.

– Ты не похож на эльфа, – совсем другим голосом сказала она тоже по-эльфийски.

– Да и ты на вид не мымгыр.

– Мымгыры? Так ты их называешь? На языке дикого племени это значит «господин». Сами себя они зовут «дахты», то есть люди.

Зашибись. Значит, я сюда пробирался, чтобы антропологические лекции слушать? Да, ради этого стоило.

– Мне плевать, – говорю. – Я только хотел от них убраться. Ненавижу рабство.

Призрак, кажется, усмехнулся.

– А сам ты кто? – спрашивает.

– Кирилл.

– И всё равно ты не похож на эльфа, даже с именем Кириил. Назови своё родовое имя.

– Родовое имя? Это фамилию что ли? Ну, Седловой.

– Как?

Девушка замерла и даже уши у неё, кажется, стали больше.

– Повтори, – строгим голосом приказала она.

– Кирилл Седловой, – говорю.

Что за допросы? И вообще, какая разница давно подохшей тётке из другого мира, какая у меня фамилия? Ей что, без этого по углам подземелья не воется?

– Ты не соврал… – впервые вижу смущённого призрака. – Простите, сед Кириил, я не подозревала, что великий дом Лавоев мог сохраниться столько времени.

И девчонка рухнула на одно колено, будто ей подсечку сделали.

Так, а вот с этого места желательно бы поподробнее. Ясно, что меня приняли за кого-то другого, только вот за кого?

– Прошу вас, сед Кириил, помогите мне.

Такая мольба от неё исходит… Черт лица глазами не разглядеть, но всё равно понятно, что взгляд у привидения сейчас, как у того кота из Шрека. Интересно, что она попросит? Принести себя в жертву, чтобы её тело могло возродиться? В этом случае никакой котовзгляд на меня не повлияет.

– Пожалуйста, сед Кириил, помогите мне подключить резервное питание к системе. Задействованный кристалл выработал ресурс уже две с половиной тысячи лет назад. Сейчас отключено всё, что можно, пришлось пожертвовать даже хранилищем генетического материала. Оставили только необходимое для безопасности – работает энергетическая проекция хранителя, – она обвела себя руками, – и ловушка от грызунов, чтобы уберечь энергопроводящие пути от повреждений.

Указующий жест в сторону печи, из которой я вылез. Вот оно, что это было. И действительно, глупо делать топку такого размера для одного несчастного котика. А вот как ловушка конструкция безупречна. Крысы ведь по-любому сверху полезут, а путь там один, так что окажутся прямиком в печке. А когда наберётся критическая масса… Меня снова пробрала дрожь от ужаса.

– Получается, я запросто мог в ней сгореть?

– Нет, сед. Вам ничего не угрожало. Термоэлемент давно отключён из экономии. Ловушка только собирает незваных гостей. Так вы поможете мне с кристаллом?

– Ну показывай…

Кристалл оказался немаленьким таким алмазом. В форме сдвоенной пирамиды и размером почти с кулак. А может, и не алмаз это был, в энергетическом зрении не видно. Мы шли за ним далеко, не меньше километра по гулким пустым коридорам.

Комплекс оказался очень большим, как я понял, целый вымерший город под землёй. Рида, так назвалась хранительница, показывала мне по пути жилые модули, цеха, лаборатории. Я, правда, не особо запомнил, что где находится, больше поражала сама величественность сооружения. Потолки метров десять высотой, зеркально гладкие гранитные стены, гулкое шлёпающее эхо моих одиноких шагов. Здесь даже на полы нанесён специальный рубчик, чтобы не скользить. Мне босиком это очень хорошо ощущалось.

Принёс я кристалл в маленькую, по сравнению с остальными, комнатку, открыл прозрачную крышку какого-то устройства, сдул пыль, в которую рассыпался прошлый топливный элемент, и воткнул новый в надлежащие пазы. Там не ошибёшься, всё рассчитано.

Тут же в помещении включился очень яркий свет. Я заморгал с непривычки, потом перешёл с энергетического зрения на обычное. И не увидел призрака. Глянул в магическом спектре, вот он, стоит. То есть, если сюда забрёл бы человек без дара, он бы и не заметил никого. Один необъяснимый животный ужас.

– Сед Кириил, подождите меня здесь, – попросила Рида и исчезла на этот раз на самом деле. А через три минуты в абсолютной тишине зацокали по полу каблуки и в комнату вошла уже настоящая, осязаемая девушка. В руке у неё был ещё один кристалл и первым делом она воткнула его в соседнее гнездо.

Потом снова рухнула передо мной на колено, поёрзала, устраиваясь поудобнее…

Всё это время я неподвижно стоял и обалдело на неё пялился.

А девушка закрыла глаза, отвела руки чуть за спину, отчего вся поза стала пафосной, как у героев старых советских фильмов. И чуть нараспев произнесла:

– Я, Аридениль из дома Кастлоев, свидетельствую, что не нахожусь под действующей присягой. И потому присягаю жизнью и верностью седу Кириилу из дома Лавоев. Как последняя живая дома, я отказываюсь от родового имени Кастлой и прошу разрешения влиться в дом Лавой.

Я… э… научно говоря, фалломорфировал. Стою почти голышом, в одной рваной и грязной набедренной повязке, а рядом красивая блондинка в серо-синем облегающем костюме клянётся мне в верности. Ещё и влиться предлагает. Интересно, что бы это значило?

Посмотрел на красавицу, в позе покорности стоящую передо мной…

– Рида, ты вообще в порядке? Может, какие последствия одиночества там, замкнутого помещения?

Она медленно приподняла голову и недоверчиво уставилась на меня. Ну точно, «Что ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня».

– Ты посмотри внимательнее.

Я покрутился перед девушкой, стоящей на одном колене, демонстрируя спину, живот, ноги и руки. Она не понимала.

– Я сильно похож на представителя какого-то там дома? И что? Все аристократы у вас ходят с рабскими колодками на шее? А кнутом их как часто бьют? По субботам? Да и вообще, я такой худой, что можно в кабинете биологии вместо наглядного пособия ставить. И из одежды одна грязная набедренная повязка. Так что ты лучше ещё раз подумай.

Девушка поднялась, пристально меня оглядела, тронула пальцами рубцы на плече и боку. Приятно, кстати, тронула. До меня вообще давно уже девушки не дотрагивались, если, конечно, не считать старую Илью.

– Не пышные наряды делают члена дома великим, – произнесла она торжественным голосом.

Кажется, даже эхо по коридорам пробежало, столько в нём было пафоса.

– Даже если и так, – не сдавался я. – Ты же не знаешь моей истории. Я вообще сирота, к тому же из другого мира.

– У меня найдётся объяснение и этому, сед Кириил.

Ну непробиваемая. Надо как-то сменить тему, ненавязчиво уйти от разговора. Только так, чтобы незаметно.

– Рида, а что ты здесь ешь? А то у меня уже пару дней ни крошки во рту не было.

И тут она смутилась. Потупилась, руки за спину спрятала, только что ножкой шаркать не начала.

– Это тело не нуждается в еде, сед Кириил. Настоящее тело Ариденили Кастлой погибло уже две тысячи лет назад. Я сохранила образ сознания, а теперь использую этот кадавр, – она обвела себя руками по бокам, – для воздействия на материальную составляющую. А без него я даже кристаллы подключить не могла.

– Ничего себе, кадавр…

Неотличимо ведь от настоящей. Даже температура тела поддерживается. И когда меня трогала, я чувствовал живое прикосновение. Да и выглядит ничего так, сексуальненько…

В моём понимании «кадавр» – это что-то уродливое, похожее на чудовище Франкенштейна. Всё в швах и тупое, как табуретка. А тут вон оно как…

– Но вас я накормлю, сед Кириил, – как ни в чём не бывало, продолжала кукла. – Только для этого следует запустить какой-нибудь синтезатор. А вы мне расскажете, как так вышло, что родились вы в ином мире и не знали своих родителей.

Нормально. То есть, сам факт того, что я инопланетянин её не смущает? Да, в общем-то и меня тоже. После лекций по людоведению и учёбе рядом с другими расами, я спокойно воспринимаю подобные факты. К тому же сам настолько обыденно попал в иной мир, что принимаю здесь всё как должное.

Пока я ел котлетку с пюрешкой, Рида принесла мне одежду. Белья не было, только комбинезон и ботинки. Потом показала, где душ, но, когда я совсем уже собрался идти, остановила.

– Сед Кириил, – и показывает на ошейник.

Надо же, а я и забыл про него. Выскочил бы потом мокрый обратно. Как оказалось, девушка принесла не только одежду, и через секунду в руке Риды засверкал миниатюрный резак. Три движения, и колодка, развалившись на две части, грохнулась на пол. Как же мне легко стало! Будто гору с плеч. Захотелось прыгать, даже казалось, вот, сейчас оттолкнусь посильнее, и взлечу. Плечи расправились… А она смотрит и улыбается совсем по-матерински. Я смутился и попросил:

– Может, давай уже перейдём на «ты»? Мне так привычнее.

Она кивнула, и мы замолчали. Вот так всегда, стоит перейти на более близкий уровень общения, как все темы сразу же конаются.

– Чего-то подобного я и ожидала, – неожиданно проговорила девушка.

– Чего? – удивился я.

– Другого мира. После того, что здесь случилось, иначе никак. Я тебе обязательно расскажу. А сейчас помойся, оденься, и со мной.

Пока я мылся, кстати, душ как в каком-нибудь цеху – обычная нержавеющая воронка и рычажок для регулировки температуры, так вот, пока я мылся, помещение преобразилось.

Не спорю, провёл я в помывочной очень много времени, час, не меньше. Не мог удержаться – долгое время для меня было радостью окатить себя ведром воды из колодца или упасть в ледяную глубь подземного резервуара. А здесь почти как дома – кипяток, жидкое мыло, полотенце. Даже свежая чистая одежда – костюм «всё в одном» и ботинки.

Как вышел – обратил внимание сразу на две вещи. Во-первых, комплекс стал выглядеть более жилым. Точнее, производственным. Где-то вдалеке мерно рокотал вентилятор, повсюду ярко горел свет и сквозил лёгкий ветерок вытяжки. В энергетическом зрении коридор тоже преобразился. Теперь по стенам бежали светящиеся полоски разных цветов, кое-где пульсировали замки и указатели.

А во-вторых, я заметил, как висит на мне костюм. Даже специально остановился, разглядывал свои тощие руки, голенастые, как у гуся, ноги с непривычно широкими на фоне похудевших икр лапами, трогал обвислую ткань на боках и животе. А пока разглядывал, костюм незаметно сжался, изменил размер, и теперь удобно облегал тело, как вторая кожа. Сразу стало комфортно. Уверен, и в пустыне, и в снегу в нём было бы тепло и уютно.

– Пойдём со мной, Кириил.

Рида стояла, опершись спиной о стену, и с довольной улыбкой смотрела на меня. Стало немного стыдно. Как маленький новую одежду разглядываю. Я кивнул и вошёл следом за девушкой в ближайшую дверь.

Там стояли два кресла, между ними столик, а в уголке еле слышно подвывал незажжённый камин. Стены покрывали цветастые обои, а наличие всяких безделушек на столе и каминной полке придавало комнате совсем жилой вид.

Рида села в смутно знакомое кресло. Красная обивка, кнопки… Где-то я это уже… Точно! Теперь главное – не выбрать синюю таблетку, Морфеус говорил, она совсем не вштыривает. Глупость, конечно, но обстановка настолько напоминала сюжет из первой Матрицы, что на ум пришла именно эта тупая шутка. Один в один же, не хватает только старого телевизора.

– У тебя в глазах я читаю три вопроса, – сказала девушка.

Я расхохотался. Такое совпадение просто невозможно. Девушка обиженно зыркнула на меня и продолжила:

– Ты хочешь знать, где ты, что здесь случилось, и кто я такая.

Это был не вопрос. Утверждение. И по мере слов Риды я понимал, что именно эти вопросы и есть самые главные. В голове был сумбур, уж слишком неожиданным оказался переход от средневековья к техномиру, и собеседница очень ловко расставила приоритеты. Так что оставалось только кивнуть.

– Это центр репродукции.

Наверное, по взгляду было понятно, что название ни о чём мне не говорит, поэтому девушка пояснила.

– Понимаешь, при неограниченном сроке жизни стремление завести детей пропадает, – назидательно говорила Рида. – Человек предпочтёт сам переселиться в новое тело, сохранив при этом личность, опыт, воспоминания.

И началась лекция о способах пересадки разума. Иначе и не назвать. Всё просто – клиент приходит в такой центр и копирует свою личность в местный компьютер. И в случае смерти или даже износа организма от времени, ему растят новое тело. А потом в него заливают сознание, как операционку на жёсткий диск. Точнее, как бэкап старого диска на новый.

– Вот это да! – поражённо воскликнул я. – При таком сервисе в жизни вообще ничего не страшно. Всегда можно переродиться. Это кто же такое построил?

Рида молниеносно перетекла в мою сторону и впилась в губы поцелуем. Оторвалась, замерла на секунду, даже глаза закрыла. У меня, честно говоря, тоже голова закружилась. А она улыбнулась, как ни в чём не бывало, и говорит:

– Теперь сомнений нет. Генетическое совпадение девяносто девять и семьдесят пять сотых процента. Это твой центр, Кириил. Дома Лавоев. Так что хочешь ты, или нет, а принимать его во владение придётся.

Я, наверное, с минуту только глазами хлопал, а потом забормотал какую-то чушь.

– Но как? Почему? Я же из другого мира…

Рида слушала, как учитель первоклассника, а потом достала из хлама на столе тонкий металлический обруч с голубым камнем и надела его мне на голову.

– Я покажу тебе, что тогда случилось. Думаю, ты и сам многое поймёшь.

Тело её замерло в кресле, и из него снова вылетело белое привидение. И тут же втянулось в камень на моей голове. А у меня сознание раздвоилось.

Я одновременно понимал, что сижу в кресле, в мёртвом научном центре, что я молодой парень. И в то же время…

Вокруг звучала сирена, я бежала по коридору, в панике не зная, куда податься. Бежать, кстати, было непривычно – у женщин, оказывается, центр тяжести совсем в другом месте, да и грудь мешается. А вокруг ещё свет тревожно мигает, взрёвывает оповещение об опасности. Все суетятся.

И вот я-она перед огромным экраном. Он разделён на несколько частей. На одной к Земле… нет, это не земля. Материк всего один, хотя и большой, зато луны две. Так вот, к планете… само собой всплыло название – Асадея. И к ней, занимая большую часть экрана, несётся огромный протуберанец. Вспышка на местном солнце.

Другие части экрана показывают взлёты кораблей. И что удивительно, ни один не ушёл. До каждого дотянулся огненный хвост, сжигая, пробивая, а где и взрывая на части. Кое-где на планете стояли массивные каменные конструкции, к которым неслись толпы людей. В центре каменных рам находились почти привычные двери, только большие. Межмировые порталы. Как я понял, их протуберанец уничтожал с особым тщанием. Выжжено было всё.

Единственный на планете город, огромный, наверное, с Московскую область, центр науки, производства, администрации, превратился в чудовищную спёкшуюся гранитную лепёшку. Я видел, как плавятся каменные дома. Как мгновенно сгорают целые улицы. А потом по Асадее ударил неизвестный мне залп. По действию это было похоже на микроволновку – забурлили моря, испарились ручьи и реки, а люди, даже те, кто находились в укрытиях, реально вскипали и лопались.

Я откинулся на спинку кресла, пытаясь отдышаться. Воздуха не хватало, по телу до сих пор бежал жар. Неприятно это – смерть от перегрева воды в организме. Пока пришёл в себя, кукла на соседнем кресле снова ожила.

– У нас сохранились образы восьмисот человек. Но генетический материал мы не уберегли – при отсутствии энергии стазис-хранилища просто отключились.

– А как же ты?

– А кто бы меня восстанавливал? Дом Кастлой не настолько силён, чтобы хранить матрицы свих членов.

– Но ведь ты здесь!

Девушка замялась. Когда она выражает эмоции, я даже забываю, что её тело искусственное. Совершенно живая мимика и жестикуляция. Вот и сейчас Рида даже покраснела.

– Знаю, я не имела права так делать. Но мне же нужно было практиковаться, вот я и создала свой образ.

В голове щёлкнула догадка, и я спросил:

– Поэтому ты просила принять тебя в дом Лавоев?

Она смущённо кивнула.

– И поэтому готова была назвать меня наследником?

– Нет!

Глаза вспыхнули огнём. Рида отчаянно замотала головой.

– Я всё ждала, когда же придут они, ну, твои родственники. До последнего хранила генетический материал, привязала свою матрицу к этому кадавру. Лавои хоть и жёсткий дом, но вы же не могли не оценить такую преданность. И вот, когда пропали все надежды, когда мне пришлось отказаться даже от искусственного тела, появляешься ты. И говоришь, что ты Лавой.

Мои родственники… Непривычно звучало. Никогда в жизни у меня не было никого, кроме тётки. Да и та, подозреваю, не родная. О матери осталось лишь смутное воспоминание, отца вообще никогда не видел.

– И всё-таки, Рида. Почему ты решила, что я тот самый, из дома?

– Всё просто, – девушка совершенно по-земному пожала плечами, снова заставляя забывать, что это тело не живое. – Кто-то обязательно спасся. И в первую очередь это был кто-то из глав дома Лавой. Они заведовали межмировым транспортом.

– Транспортом, репродукцией… Серьёзные дядьки.

– Когда познакомишься, ты ещё не так удивишься.

– Познакомлюсь?

– Ты же собираешься возрождать дом?

Мне такая мысль даже в голову не приходила. Жизнь приучила меня к самостоятельности и одиночеству. А тут целый дом. Куча родственников… Поучения, «когда ты уже женишься?», придирки. И вместе с тем, подарки на день рождения, совместные праздники…

Я надолго задумался.

– Рида, а почему ты сама их не возродила? Ведь генетический материал был?

И снова девушка покраснела.

– Я не имею на это права. Ведь неизвестно, кто из дома погиб, а кто смог спастись.

– И что? – я действительно не понимал.

– Вдруг получилось бы так, что я возродила живого человека? Двойника.

– Это же хорошо! Я, например, не отказался бы от брата.

– Это сейчас. Представь, что ты управляешь огромной семейной корпорацией и вдруг появляется…

– Кажется, понял, – прервал я её. – Но тогда, может, ну их, этих родственников? Начнутся дрязги.

Мы надолго замолчали. Девушка крутила пальцами скрещенных ладоней и двигала бровями, будто была живой. Наконец, она серьёзно посмотрела на меня.

– Я вижу здесь только один выход, Кириил. Ты должен до возрождения привести их всех к присяге.