Глава 11
Лагудон по прозвищу Неотразимчик сидел, уперев локти в стол, и с удовольствием смотрел на сцену. Там эротично вертелись три обнажённые девушки, загримированные под разноцветных эльфиек – красную, синюю, и зелёную.
Играла красивая, но слишком правильная музыка, балерины кружились в откровенном танце, но всё было немного не так, чересчур правильно для него. Эльфийки на сцене возбуждали, но лучший клубный ресторан Дагдебурга – не бордель. Стянуть понравившуюся танцовщицу прямо со сцены нельзя. Это ограничение возбуждало и раздражало одновременно.
Неотразимчик опрокинул ещё стопку крепкой ягодной настойки и посмотрел на соседей.
Рядом за столом сидели его приятели, Антарий и Мидар по прозвищу Бивень. Лица обоих выражали те же чувства – удовольствие от танца и сожаление от невозможности зажать в углу самих танцовщиц.
Четвёртым за столом сидел малыш Косик. Малышом он считался потому, что был на целый год младше остальных. Вот он смотрел на сцену с незамутнённым восторгом.
Музыка сменила ритм, стала тревожнее, и из-за кулис выпорхнула ещё одна балерина. Она, видимо, изображала богиню человеков, потому что всю её одежду составляла прозрачная тёмная пелерина. Эльфийки эротично заметались.
Лагудон повернулся к Мидару и, стараясь перекричать музыку, отметил:
– Эх, сейчас бы вон ту, красную, прямо на столе разложить… Всё-таки не продумано тут у них обслуживание. Не полное.
– Не… Нельзя, – пьяно ответил друг. – Выгонят. Ты же видишь.
И он обвёл зал широким жестом.
– Вижу… Да на кого здесь смотреть? На этих старых импотентов? А вот в гробу я их всех видел. Ты посмотри, какими взглядами они уставились на сцену? Сколько печали… Потому что вполне понимают, что ничего другого уже не могут.
– А ты? Ты-то что можешь? Если бы не твоя невеста, сам бы сюда и близко не попал. Торчали бы сейчас в Красной лилии или вообще в Слонёнке, – включился в разговор Антарий.
– Да там хоть девок потискать можно, – гнул свою линию Лагудон. – А здесь? Вот стану графом, буду забирать себе любую девку, что понравится. Хоть со сцены, хоть вообще с улицы.
– Ты стань сначала, – подначил Антарий.
Неотразимчик расплылся в довольной улыбке. Всего ничего осталось. Завтра уже всё будет готово.
– Скажет тебе завтра твоя Арзелла «нет», и покатишься обратно в ту дыру, откуда вылез.
Эта мысль показалась Бивню очень смешной, и он в голос заржал. Люди за соседними столиками и так оглядывались на беспокойную молодёжь, а теперь стали переговариваться, показывать на приятелей пальцем.
Лагудона слова друга даже немного обидели. С детства он пользовался успехом у девушек, за что и получил своё прозвище. Стоило пристально посмотреть в глаза будущей жертве, улыбнуться неотразимой улыбкой, непринуждённо поговорить, и готово. Ещё одна согласна бежать следом за молодым человеком хоть на край света.
Последние полгода он вдумчиво окучивал Арзеллу сед Дагдебургскую, дочь местного графа. Причём, очень успешно. Свадьба была назначена на завтра, а сегодня друзья отмечали последний холостой день.
Арзелла жутко ревновала своего жениха и даже купила троице билеты в самое дорогое заведение города. А в провожатые дала сына дворцового кузнеца – Косика.
Лагудона всё это очень злило, но он старался не подавать вида – до свадьбы действительно всё зависело от невесты. Именно она уговорила старого графа принять в зятья простолюдина, она организовала и оплатила свадьбу по высшему разряду. Даже деньги на мальчишник тоже дала она.
Но видеть вокруг эротично движущихся красивых девушек, да ещё загримированных под эльфиек, и не иметь возможности ими воспользоваться, было тяжело. Неотразимчик чувствовал, как в душе закипает горячая, давящая на мозг злость, но ничего не мог поделать.
С горя он влил в себя одну за другой сразу три стопки. В глазах начало двоиться. Голова пошла кругом. Сидеть на месте больше не хотелось, тем более, кругом играла такая весёлая музыка.
Он встал из-за стола и начал, сначала стыдливо, а потом всё более раскованно, танцевать.
– Э, Неотразимчик, ты чего? – с опаской спросил Косик. – Как бы не выгнали.
– Брось, малец, – крикнул ему почти в ухо будущий граф. – Кто меня выгонит? Я же почти местный сед. Кланяться должны, холопы…
Антарий и Мидар, видя веселье, принялись догонять друга. Через несколько минут между столами дрыгались уже три пьяных тела.
– Пожалуйста, господа, займите свои места. Вы мешаете другим гостям наслаждаться представлением, – в самодеятельную труппу вклинился пожилой метрдотель и попытался призвать молодёжь к порядку.
– Пошёл прочь, холоп! – пьяно вскрикнул Неотразимчик и оттолкнул старика. – Мне! – заорал он на весь зал. – Мне вон ту, красную! Давай её сюда! И эту ещё!
Молодой человек попытался залезть на сцену, но тут же непонятно откуда появились трое здоровяков в одинаковых элегантных, но совершенно не идущих к их комплекции, костюмах, и стянули его вниз.
– Ах вы!!! – ярился Неотразимчик, стараясь заехать вышибалам по носу.
Получалось плохо. Противники были трезвы и легко уклонялись от неловких ударов. На помощь другу пришли Бивень и Антарий и уже через минуту вся троица стояла на улице, потирая ушибленные бока. Лица их были в порядке, охрана лучшего заведения в городе дело знала.
– Вот… – ворчал главный виновник. – Вот ведь холопы. Ну ничего, я завтра вас всех, ух! – он потряс перед лицом сжатым кулаком.
– У меня бок болит, – прошипел Антарий.
– А мне понравилось, – не согласился с ним Бивень. – Хорошо подрались. Мощно. Я даже одному по уху заехал, только не помню, кому.
Из дверей вышел Косик и встал чуть в стороне от приятелей.
– Ну что, куда теперь? – спросил неугомонный Бивень.
– Гады, – на всю улицу вскрикнул Лагудон. – Раздразнили и выгнали. Бабу хочу!
– Тише, тише, – попытался урезонить его Косик. – Не кричи. Центр города, забрать могут.
– Кого, меня!? Будущего седа всего Дагдебурга? Не смеши. Парни, пойдёмте к девкам?
Три приятеля, пьяно раскачиваясь, побрели вдоль по улице. На шаг сзади, угрюмо уставившись в мостовую, плёлся Косик.
Намрадиниэль вышла из кузницы и огляделась. Ночь уже перевалила за середину, вот что значит долгий разговор. Зато все вопросы разрешила. Караван с железом не пришёл в оговоренное время потому, что всё, что было, в приказном порядке забрал местный сед. Его дочь выходила замуж за простолюдина, и следовало подготовить для гостей со стороны жениха отдельную открытую едальню, наковать гору железной посуды и остального. Потому и не осталось никого, кто смог бы оповестить эльфов.
Намрадиниэль обвела взглядом человеческую улицу, непроизвольно присматриваясь к металлическим крышам, кованым решёткам и чугунным столбам. У человеков было много железа. В лесу столько никогда не добыть. А война, какой бы условной ни была, требует расходов. Стальные наконечники, латы, мечи… Да мало ли?
Человеки воевали с эльфами с того момента, как поселились в этом мире. И хоть давно уже боевые действия велись ни шатко, ни валко, скорее обозначая конфликт, но расходы на армию складывались немалые. Здесь, на окраинах, уже давно не было между сторонами никакой ненависти, часто даже случалось, что эльф и человечка, реже человек и эльфийка, вступали в союз. Официально Намрадиниэль появляться в Дагдебурге не имела права, но взаимообмен товарами уже давно ни для кого не был секретом. В лес шёл металл, иногда кованые и литые изделия. Обратно широким потоком возвращались зелья, лекарства, косметика и мануфактура. Вся страна носила контрабандное бельё из прозрачного эльфийского шёлка, красила губы, волосы и ресницы косметикой из леса.
Девушка, почти не скрываясь, двинулась в сторону ворот. Она шла без опаски, только старалась держаться в тени, поэтому пьяную троицу заметила сразу. Выглядели они неприятно. В родном лесу никто никогда бы не позволил вести себя так на людях. Нет, конечно же и эльфы пили вино, были и те, кто употреблял его много. Но всё это не выходило за пределы собственных домов. Каждый из долгоживущих задумывался, как он будет смотреть завтра в глаза друзьям, родственникам, деловым знакомым, если сегодня упьётся до свинского состояния.
В лесу даже ходила поговорка «Пьёт, как человек».
– Да я же любую… – раздался громкий пьяный возглас с противоположной стороны дороги.
Намрадиниэль попятилась, стараясь слиться со стеной. Не получилось. Во-первых, стена оказалась каменной и эльфийских уловок не воспринимала, а во-вторых, было уже поздно. Её, похоже, заметили.
– Вон она!!! – раздался рёв. – Та самая, со сцены! Держи!!!
Девушка попыталась сбежать, но внезапно почувствовала сильный удар по голове и провалилась в черноту.
Лагудон взял жертву за локти и перевернул на спину.
– Я же, ик, говорил, ни одна не устоит.
– Неотразимчик, – с глупой улыбкой поддакнул Бивень. – Не лицом, так камнем.
– Ребята, не надо, – влез сзади Косик. – Оставьте, это же настоящая эльфийка.
– Да-а? – сделал нарочито удивлённое лицо Лагудон. – Ты дурак что ли, малой?
Он попытался повертеть пальцем напротив лба, но чуть не заехал себе в глаз.
– У нас с ними что? – он поднял палец. – Война. Значит, я шпиона поймал. Сейчас пытать буду прямо здесь.
Все трое заржали. Косик попытался оттащить жертву в сторону. В ответ посыпались сначала предупредительные, а затем довольно ощутимые тумаки.
– Пшёл вон, сявка, когда сед развлекается.
Косик, получив ощутимый пинок, отлетел за угол. Через минуту высунулся и угрюмо наблюдал издалека.
Намрадиниэль очнулась от разрывающей боли. Над ней склонилось уродливо перекошенное пьяное лицо. Какой-то человек грубо держал её за уши и при этом… девушка не верила, что это с ней происходит. Она попыталась вырваться, но ещё двое прижали её руки к каменной мостовой, не давая свернуть магическое плетение. Эльфийка изо всех сил старалась освободиться, но тщетно.
– Давай, дёргайся, – брызжа вонючей алкогольной слюной сказал насильник. – я люблю, когда девки дёргаются. В лесу своём потом будешь хвастаться, что с самим седом города переспала.
Когда Лагудон поднялся, из-за угла деревянной походкой вышел Косик. В руке его была увесистая палка. Он молча подошёл к друзьям. Те поздно обратили внимание на молодого человека, потому не успели среагировать. Каждый получил гулкий, тяжёлый удар по голове и беззвучно рухнул на камни. Косик бережно поднял плачущую эльфийку на руки и понёс прочь.
– Не плачь, Ниэля, – ласково шептал он. – Сейчас я тебя к отцу отнесу, всё хорошо будет. Ты только потерпи. Ничего, ты у меня самая красивая, самая добрая. Я тебя никогда не брошу.
Лагудон проснулся с больной головой. Всё-таки вчера они с парнями перебрали. Кажется, даже оприходовали кого-то. Перед мысленным взором всплыло испуганное эльфийское лицо с красивыми миндалевидными глазами и длинными сексуальными ушами.
Точно! Её. И где только нашли в городе эльфийку? Но было хорошо. Опять же, не человечка, не будет конфликтов с обозлёнными родственниками. Хотя, ещё несколько часов, и Лагудону будет на всех плевать. Ну, почти на всех. Кроме жены и старого графа Бардада сед Дагдебурга. Но, он и с графом управится. Подумаешь, белая кость, презирает простолюдинов. Вот заделает ему Лагудон внука, а то и парочку, старик и оттает. Главное теперь на свадьбу не опоздать, а то накроются тогда все планы тяжёлым ушатом.
Он попытался спустить ноги с кровати, но почему-то не мог доползти до края. С трудом разлепил один глаз, но пришлось тут же снова зажмуриться. Когда мир перестал вертеться, Неотразимчик обнаружил, что лежит на мостовой, в тени невысокого заборчика. Молодой человек с ужасом вскочил и чуть не рухнул. Ноги почти не держали. Следовало быстрее бежать домой, лечиться, приводить себя в порядок, и выдвигаться в сторону органного собора.
Ровно в полдень по всему городу зазвонили колокола, худой пожилой органист, с растрёпанной седой шевелюрой, размял пальцы и ударил по клавишам. На весь храм зазвучал свадебный марш.
По проходу между рядами медленно и торжественно шли молодые. Они были бледны, что очень шло к одежде невесты, белому платью, символизирующему чистоту. От жениха, кроме того, ощутимо несло спиртным. Отец Кармелин, митрополит Дагдебурга и окрестностей, ждал у амвона, приветственно раскинув руки.
Наконец, музыка стихла, и гости, плотно забитые на скамьях, замерли в ожидании. Сегодня в соборе было гораздо больше прихожан, чем даже в праздники. На лавочки, рассчитанные на пятерых, садились по восемь, а кое-где и по десять гостей. Относительно свободно было только в первых рядах.
Стояла оглушительная тишина, органист почтительно замер, глядя на священника. Отец Кармелин торжественно выпрямился, стараясь находиться под самым центром тени Богини, вывешенной на алтаре. Он очень гордился этой вышивкой и всегда надеялся, что настанет, наконец, тот день, когда тень Богини будет особенно к месту.
– Клянёшься ли… – начал он хорошо поставленным баритоном, но вдруг замолчал и посмотрел в сторону выхода.
Между рядами скамеек лёгкой, почти летящей походкой, шла прекрасная эльфийка. Она приближалась, и гости, мимо которых проходила девушка, застывали в недоумении. Молодые удивлённо посмотрели на священника и синхронно повернулись за его взглядом.
Теперь в храме были неподвижны все, кроме нежданной гостьи. В полной тишине она подошла к молодым, обвила тонкой рукой шею жениха и оставила на его губах долгий поцелуй. После чего сделала лёгкий шаг назад, обвела глазами зал, усмехнулась, и такой же летящей походкой вышла. За всё это время никто не пошевелился.
Только через несколько секунд жених дёрнулся, рефлекторно отёр губы и умоляюще поглядел на невесту.
Арзелла мгновенно покраснела, вырвала ладонь из руки Лагудона, и затравленно огляделась. Никогда ещё никто её так не унижал. Она посмотрела на молодого человека. И за это ничтожество она чуть не вышла замуж? Когда она, прилагая все силы, реабилитировала этого пьяницу и бабника в глазах отца, выложила собственные деньги на организацию свадьбы, привела в порядок самого жениха… А этот… это ничтожество перед самым бракосочетанием изменяет ей! Да ещё и с эльфийками.
– Ерог, – в полной тишине сказала она громким дрожащим голосом. – Выведи отсюда этого случайного человека. И пусть, – речь дрогнула. – Пусть отец что-нибудь придумает.
Со скамейки поднялся широкоплечий русобородый воин, подошёл к алтарю, хотел взять Лагудона за плечо, но брезгливо отдёрнул руку. Даже отряхнул её на всякий случай.
– Не надо ничего с ним делать, уважаемая седа, – прогудел он. – Хуже, чем есть, ему уже не сделаешь. Эльфийский поцелуй…
Он пожал плечами и подошёл вплотную к несостоявшемуся жениху.
– Пошёл вон, – прошептал Ерог.
Лагудон, ссутулив плечи, поплёлся на выход. Жизнь была кончена. Старый граф ни за что не оставит молодого человека в покое. И дёрнуло же их зацепить вчера эту эльфийку. И главное, все были уверены, что девка, как только сможет встать, молча слиняет в свой лес. Эльфийский поцелуй ещё этот. Что за дрянь такая, что даже начальник стражи не захотел его руками трогать?
Неотразимчик шёл в полной тишине, только за его спиной начинались негромкие шепотки. Он вышел из полутёмного собора на яркий солнечный свет. Прямо перед ним стояла толпа. Сделал шаг. Люди отошли в сторону, не желая его касаться.
Глаза поймали знакомое лицо. Справа, в первых рядах стоял Косик и грустно глядел на Лагудона.
– Неотразимчик, – печальным голосом сказал юноша. – Я тогда это, на свадьбу тебе дарить ничего не буду. Как раз на похороны пригодится.
– Да какие похороны ещё? Ну пришла эта шлюха. Я потом, как Арзелла остынет, ей всё объясню. Нормально всё будет.
– Не будет, Лагудон. Эльфийский поцелуй.
– Да что вы все заладили! Как будто никого эльфы не целовали. Ага! А полукровки от сырости заводятся.
– Я понимаю, Лагудон. Ты сейчас не в себе. Эльфийский поцелуй, это не шутка.
– Да что за поцелуй такой? Что вы мне все тут врёте?
– Ты не знаешь?
Неотразимчик помотал головой. За разговором они спустились с высокого крыльца. Народ перед ними расступался, да и сам Косик старался держаться от знакомого чуть в стороне, будто боялся подхватить заразу.
– Сходи к Барыгалу. Он маг, он лучше меня расскажет.
– Да я вообще впервые про такое слышу. Что это?
– Лесная магия. Кто получает такой поцелуй, долго потом не живёт. Месяц, хорошо, если два.
– Врёшь!
– Иди к Барыгалу, если не веришь, – и юноша ужом нырнул в толпу.
Барыгал Лагудона внутрь не пустил. Сам вышел за калитку, но руки не подал. Осмотрел внимательно, заставил поднять глаза в небо и тщательно исследовал белки.
– Как себя чувствуете, молодой человек? – участливо спросил маг.
– Да нормально…
– Ничего не болит?
– Ну это, выпили мы вчера. Да ещё и по голове я получил. Болит, конечно, куда деваться. Ерунда, пройдёт.
– Не факт, знаете ли, не факт. Я правильно слышал, что к вам была применена магия эльфийского поцелуя?
– Ну да, чмокнула меня одна ушастая дура. Всю свадьбу испортила.
– Тогда, молодой человек, вам стоит только посочувствовать. Потому что исцеления от него современная магия не знает.
– Да что вы все заладили? Что это вообще за поцелуй такой?
– О, молодой человек! Это исключительное явление. Магическое воздействие, обращённое не на материю тела, а на эфемерную ткань самой человеческой души. Те, кто ему подвергся, долго после этого не жили. Самый продолжительный зарегистрированный случай, восемь с половиной десятин.
И что? – непонимающе спросил Неотразимчик.
– И всё, молодой человек. И всё. За этот период обостряются скрытые внутренние хвори, уходят жизненные силы. Человек слабеет, если заболел, то излечиться уже не может. Даже простейшая ссадина способна причинить невыразимые муки. И чем дальше, тем эффект заметнее, м-да. И так до самого летального исхода.
– До чего?
– Пока не умрёт, говорю.
Лагудон задумчиво развернулся и поплёлся прочь.
Следующие два месяца очень изменили молодого человека. Он похудел, осунулся, глаза потеряли блеск. Неудивительно, ведь каждую ночь, ложась спать, Неотразимчик чувствовал себя плохо.
Началось это не сразу. Сначала мальчишка хорохорился, всем и каждому твердил, что не позволит какой-то эльфийской заразе причинить ему вред. Но знакомые всё чаще ловили его задумчивые взгляды. Лагудон совсем отказался от вина, сменил образ жизни на здоровый и размеренный, но дела обстояли только хуже.
Самое обидное, что никто толком не знал, что это за поцелуй такой. Лишь через пару десятин появились слухи о подобной магии. То в одном городе кто-то не прожил и месяца, то в другом чуть ли не целая улица вымерла после массового поцелуя. Неотразимчик спрашивал об этой магии почти каждого встречного, но лишь спустя пару десятин, наконец-то добрался до тех, кто хоть краем уха слышал о проклятье эльфийского поцелуя.
Неизвестно, что из рассказанного являлось правдой, и оттого внутреннее напряжение только нарастало. По утрам Лагудон, который раньше никогда ничем не болел, стал ощущать неприятные симптомы во всём организме. То вдруг перестанет поворачиваться шея, то живот норовит скрутить мальчишку вдвое, то нога ни с того ни с сего подворачивается.
Через три десятины Лагудон понял, что не проживёт и пары месяцев. Сердце работало с перебоями, голова то и дело кружилась, появилась слабость. Он отощал и ссутулился. К тому же внезапно стали выпадать волосы. Это оказалось последней каплей.
Неотразимчик снова взялся за стакан. Вино позволяло отвлечься от мрачных мыслей, хотя и приближало смерть. На исходе второго месяца Лагудон, больше похожий на измождённого старика, чем на недавнего жениха, не мог говорить ни о чём, кроме чудовищной, непобедимой магии эльфийского поцелуя.
По вечерам он сидел в таверне, пропивая своё и так небогатое имущество.
– Лагудон, к тебе завтра лекарь из столицы приедет, ты уж постарайся сегодня не напиться, участливо сказал трактирщик Эдико.
– Ко мне? – прокашлял молодой человек. – Да кому я такой нужен?
– А я знаю? Слух такой идёт. Так что ты зайди, хуже не будет.
– Да куда уж…
На следующий день, едва проснувшись, Лагудон похромал в таверну. Сегодня у него болели ноги. Это в дополнение к постоянным сердечным и головным болям. За столом действительно сидел незнакомый человек в пыльном дорожном плаще. Эдико указал на него рукой и поощрительно покрутил пальцами, призывая подойти.
– Здравствуйте. Я Лагудон. Вы меня искали?
Незнакомец обернулся, быстро и внимательно оглядывая собеседника. Он оказался похож на кого угодно, только не на лекаря. Цепкий внимательный взгляд, сухощавое телосложение, скуластое волевое лицо. Скорее, прибывший походил на военного.
– Лагудон Неотразимчик? – строгим голосом спросил он.
Молодой человек хотел кивнуть, но из-за нервов непроизвольно сглотнул. Голос так и тянул вытянуться в струнку и закричать во весь голос «Так точно». Поэтому кивок получился смазанный. Но собеседник, видимо, понял, потому что внимательно посмотрел на больного, достал из кармана артефакт, похожий на линзу синего стекла, внимательно вгляделся в глаза Лагудона, после чего удовлетворённо кивнул.
– Да, – непонятно, с чем согласился странный лекарь.
– Что, доктор?
Докторами называли только очень знаменитых лекарей, имеющих свои клиники и множество помощников. Но Лагудону очень хотелось произвести впечатление, поэтому он решил польстить незнакомцу.
– Я не могу вам помочь, – безапелляционно отрезал тот.
Лагудону сразу стало хуже. Оказывается, во время осмотра сердцебиение его выровнялось, но после печального приговора снова пошло в разнобой.
– Но это не повод для паники, – собеседник будто чувствовал эмоции или читал мысли. – Если кто и может вас спасти, то только архимаг Надир.
– У-у, Надир… Это как сама Богиня. Где он, и где я.
Молодой человек смахнул случайную слезу и совсем было собрался подняться, но лекарь крепко схватил его за запястье.
– Он, конечно же, в столице. А если вы обещаете мне послушание, то и сами тоже в скором времени окажетесь там.
– Я? – сердце чуть не выпрыгнуло из груди. – Но… я же никто…
– Случаи, подобные вашему, тщательно изучаются, так что можно сказать, вам повезло. Ну что, едете?
– Когда? – у Лагудона даже щёки покраснели, чего не было уже больше месяца.
– Как только завершите свои дела и соберётесь. Вы покинете Дагдебург надолго.
– Какие дела, доктор? Или вы забыли, что я умираю? Я каждый день принимаю, как последний. Так что готов ехать хоть сейчас.
– Отлично. Тогда пройдёмте в карету.
Через несколько минут Лагудон со счастливым лицом смотрел в окно уютной, мягкой, хотя и несколько угловатой чёрной кареты. Мимо катились знакомые с детства улицы, и он смотрел на них счастливыми глазами. На выезде из города разбили свой бродячий табор диппи – община людей, которые пытались вести «эльфийскую жизнь». Они не пользовались благами цивилизации, старались проводить как можно больше времени в лесу, использовали только те инструменты и вещи, которые изготавливали сами. Частенько диппи забредали на ярмарки, посещали городские праздники, но ни в одном городе не останавливались. Сами о себе они говорили: «Нам луговая трава дороже любого ковра. Чем деревья на стены пилить, мы лучше позволим им жить. Крыша у нас не течёт, потому что она небосвод.»
Мальчишкой Лагудон смеялся над этим рифмованным девизом, а сейчас вспомнил, как давно одна старенькая диппи нагадала, что жизнь мальчик закончит королём. Может, с этого и началась его неудавшаяся гонка за титулом? Сейчас, глядя на нехитрый быт лесных жителей, выставленный на всеобщее обозрение вдоль дороги, он думал, что не хочет короны. Достаточно просто остаться живым…
Косик проводил взглядом красивую, явно столичную, чёрную карету и, насвистывая, зашагал к лесу. Час уверенного движения знакомой тайной тропкой, и он уже сидит на кочке возле маленького лесного пруда. Молодой человек подхватил с земли крошечный, чуть больше горошины, камешек, и, размахнувшись, забросил его в самую середину водоёма. Раздался тихий, глухой бульк и зеркало воды едва заметно колыхнулось.
Он успел закинуть ещё десяток камней, прежде чем из ближайших кустов вышла Намрадиниэль. Косик каждый раз пытался уловить, где же она прячется, но замечал эльфийку только в момент выхода.
– Ох, – вырвалось у него, настолько неожиданно появилась девушка.
– И я рада тебя видеть, друг мой.
Косик улыбнулся, но тут же снова нахмурился.
– Всё ещё друг. Ниэля, посмотри, я давно уже вырос. И люблю тебя.
– Да, Косик. Ты действительно почти взрослый. Я уверена, что в Дагдебурге многие девушки с надеждой смотрят тебе вслед.
– Но не ты… Почему, Ниэля? Ведь даже в Дагдебурге я знаю пару девушек, которые встречаются с вашими мужчинами. А в Лытках, говорят, есть даже семья, где жена – эльфийка.
– Полукровка. И девушки ваши встречаются не по любви.
– Но я-то тебя люблю! Больше жизни люблю, Ниэля!
– И я тебя, малыш. Ты настолько хорош, что кажешься мне эльфом в человеческом обличье. И именно любовь является основным препятствием.
– Ты не хочешь в город? Так я готов переехать к вам. А можем жить вообще в приграничье. И тебе будет недалеко, и нам безопасно.
– Нет, мой милый. Дело не в этом.
– Тогда что? – молодой человек вскочил от возбуждения, но поскользнулся и с трудом удержался на влажном камне.
– Подумай, почему союз человека и эльфа не может быть долгим.
– Как это, не может? Я буду любить тебя всю жизнь.
– Не сомневаюсь. А потом?
– Когда?
Мальчик явно не понимал, о чём речь. Он стоял, удивлённо приоткрыв рот, и во все глаза глядел на собеседницу.
– Тогда, когда твоя жизнь закончится. Ты можешь представить, насколько это тяжело, оставаться молодой и полной сил в то время, когда твой любимый стареет и умирает на твоих глазах? А наши дети? Ты предлагаешь мне их тоже похоронить?
– Но… – начал Косик, но замолчал.
Он представил себе предложенную эльфийкой картину. Возразить было нечего. К тому же, каково самому ему будет в старости смотреть на молодую, жаждущую любви и ласки жену? Он отвернулся. В глазах юноши заблестели слёзы.
Но печаль продолжалась недолго. Не прошло и минуты, как Косик с улыбкой глянул на собеседницу и задорно сказал:
– А ты знаешь, как с твоей затеей удачно получилось?
– Нет, конечно. Расскажи.
Девушка придвинулась к молодому человеку и нежно обняла его за плечи. В такие моменты Намрадиниэль забывала о пяти сотнях прожитых лет, чувствовала себя вновь юной, не знающей жизни эльфийкой. Ради одного этого стоило полюбить доброго, наивного человека.
– Я только с Ерогом и Барыгалом договорился, а больше и рассказывать никому не пришлось, представляешь? – восторженно начал Косик.
– Не сомневаюсь. Я была уверена, что множество деталей и похожих случаев слухи создадут сами. Когда появились первые сплетни? Через месяц?
– Какое там, и двух десятин не прошло. А через месяц уже весь город знал о проклятье. Сейчас, наверное, до столицы дошло.
– Похоже, среди человеков слухи растут быстрее.
– Не знаю. Я вот только не пойму, что с ним на самом деле случилось? Я видел Лагудона пару дней назад. Так вот, он выглядел как настоящий старик. Не думаю, что бедняга проживёт ещё месяц. Что ты с ним тогда сделала? Или эльфийский поцелуй всё-таки существует?
Смех Намрадиниэль серебряным колокольчиком разнёсся по лесу.
– Милый, если бы такое проклятье существовало, ты был бы давно мёртв. Ведь я целовала тебя много раз. И, кстати, была бы не против повторить прямо сейчас.
Косик после этого предложения побледнел, рефлекторно отстранился, но через секунду снова улыбался.
– Ты шутишь, да?
– Ничуть. Я и правда хочу тебя поцеловать. И конечно же, нет никакого проклятья.
– А Лагудон?
– А Лагудон сам внушил себе все болячки.
– Но разве так бывает?
– Ты же сам видел. Ну, иди ко мне. Или ты не веришь своей Ниэле?
– Верю… но… – молодой человек всё ещё сомневался.
Как можно себе что-то внушить так, чтобы на самом деле заболеть? Тут скорее поверишь в древнее эльфийское проклятье.
– Смотри, – позвала девушка.
Косик внимательно поглядел ей в глаза.
Намрадиниэль вытянула вперёд руку и торжественно произнесла:
– Клянусь силой Леса и стихией огня, что никогда не слышала о проклятье эльфийского поцелуя до того момента, пока сама его не выдумала.
Над ладонью закружились зелёный и красный огонёк. Через мгновенье к ним добавился и маленький синий. Вокруг внезапно стало очень хорошо и уютно. Пара ударов сердца и все ощущения пропали. Ладонь эльфийки была тоже пуста.
– Теперь ты мне веришь?
– Да я тебе и тогда верил. И вообще… конечно, – затараторил Косик.
Намрадиниэль заткнула ему рот поцелуем, переводя диалог в более конструктивное русло. Она действительно полюбила доброго мальчика и приходила на такие свидания со вполне определённой целью.
– Как зовут? – голос архимага был грозен.
Лагудон непроизвольно втянул голову в плечи и постарался из-под ресниц рассмотреть самого страшного человека королевства. Как ни странно, Надир Листопад оказался не великаном в два человеческих роста, одной рукой способным разогнать всю нежить в стране. Перед ним стоял узкоплечий мужчина средних лет в одежде простого горожанина. Если бы не властный и пронзительный взгляд, то архимага можно было бы принять за обычного мастера цеха.
– Лагудон Неотразимчик, ваше высочество, – почти шёпотом представился молодой человек.
– Да уж, – хмыкнул герцог, осматривая болезненно выглядящее тело.
Листопад внимательно проверил доставленного магическим зрением. Никаких проклятий, никаких болезней. Более того, запас тёмной энергии настолько велик, что мальчишка никогда не должен болеть – все хвори вымываются циркулирующей по ауре силой. Тогда почему он так выглядит?
– Стой здесь, – коротко приказал он.
Историю проклятья Надир прочёл ещё утром и сейчас пытался разобраться, как оно работает. Листопад внимательно всматривался в органы мальчишки. Всё шло хорошо, циркуляция внутренней энергии с трудом, но соответствовала положенной. Внезапно сердце накрыла чёрная волна. Пульс замер, застучал с перебоями. Вот оно! Вот! Нашёл.
Да уж. Случай действительно неординарный. Молодой глупец так поверил в магию эльфийского поцелуя, что теперь медленно убивал себя сам. Это действительно можно было назвать проклятьем. Не будь у Лагудона такого большого объёма магической силы, через пару десятин внушение бы сошло на нет. Но не в этом случае.
– Что же. Вылечить тебя можно, – резюмировал архимаг. – Но тебе придётся остаться здесь.
Молодой человек с готовностью закивал головой.
Две недели пребывания во дворце вернули Неотразимчика к жизни Он снова превратился в молодого здорового человека, боли прошли, лицо расправилось, плечи стали даже шире, чем были. А самое главное, в его жизни появился друг. Очень могущественный и верный. Лагудон настолько привязался к герцогу, что поверял ему все свои тайные мысли и желания, а страшный Листопад показал себя с очень привлекательной стороны. Архимаг и молодой человек подолгу гуляли по дворцовому парку, разговаривая обо всём на свете. После этих прогулок Лагудон всегда чувствовал себя здоровым и сильным.
Как-то, сидя на удалённой скамейке, герцог тихо спросил парня:
– Ты, помнится, рассказывал мне о старой диппи, что нагадала тебе корону.
– Ой, ваше высочество, – отмахнулся молодой человек. – Это было давно. Я тогда был настолько глуп, что и вправду решил стать если не королём, то хотя бы графом.
– То есть сейчас тебе корона не нужна…
– Ваше высочество! У нас же есть король.
– Скажу тебе по секрету, Игудону третьему жить осталось не больше десятины.
– Но… но… Да что вы такое говорите!
– Правду, мой мальчик. В моём положении это позволительно.
– Допустим, – перешёл на деловой тон Лагудон. – А причём здесь я? У короля, наверняка есть наследники. Пусть правят они. Из меня какой король? Я же ничего не знаю. Видел я, как вы управляете. Распоряжаетесь коротко и правильно. А если я вдруг сяду на трон, то что будет?
– Будет то же самое. Я буду править, как и сейчас, а ты будешь изображать короля для публики. Пировать, танцевать на балах, выбирать себе фавориток, встречать послов и грозно хмурить брови. А вот если корону наденет кто-то из реальных родственников, то страна окажется ввергнутой в хаос.
– В хаос?
– Именно. Так что, как патриот и гражданин, ты должен помочь своему народу.
Неужели диппи сказала правду, стучала в висках у Лагудона мысль. А если это только проверка? Сейчас соглашусь, а меня сочтут готовым к мятежу и ненадёжным. И тут же под топор. Но ведь это же Надир. Мы же с ним друзья. Да и говорит он очень убедительно и правдоподобно. Что же выбрать?
Вот ведь дурак, думал Листопад. Всё ему разжевал и в рот готовенькое положил, а он всё-таки в чём-то сомневается. И на патриотизм надавил, и на самолюбие, а всё без толку. Придётся дать глупышу время самому уговорить себя.
– Ладно, – неожиданно для себя согласился Лагудон. – Я вам верю. Что нужно делать?
– Прежде всего, познакомишься с королём. Заодно поймёшь, что я тебя не обманул. Игудон третий сам всё понимает, потому возложил на меня ответственность за поиск претендента. Так что не думай, будто я затеял этот разговор просто так. Ну, а потом нас ждёт ритуал. Его величество передаст следующему величеству, – кивок в сторону зардевшегося Лагудона, – тайные знания. Такое, как ты понимаешь, без Богини не обходится.
В малом дворцовом храме было темно и прохладно. Лагудон лежал на спине, вытянувшись на узком, жёстком ложе. Руки его тряслись от волнения. Что, если что-то пойдёт не так? Вот не захочет Богиня видеть Неотразимчика королём, и испортит передачу тайных знаний. Да и вообще, что это за знания такие? Какие-нибудь секретные подземные ходы, ключи и шифры? Зачем, если в стране будет править Надир?
Дверь открылась, и на низкой каталке в зал ввезли короля. Игудон сипло и часто дышал, его выпуклый живот ходил вверх-вниз под длинной шёлковой рубашкой. Король коротко глянул на молодого человека и безразлично уставился в потолок.
Надо же, и ведь не волнуется совсем, подумал Лагудон. На месте его Величества он бы сходил с ума. Одно знание того, что жить осталось считанные дни может лишить сил и воли. А по лицу видно, как Игудон мучится.
– Готовы? – голос звучал, казалось, со всех сторон сразу.
Лагудон мола кивнул. Раздалось тихое пение, чуть слышно хлопнули двери, выпуская лишних. Они с королём остались вдвоём.
Неотразимчика трясло. А вдруг король решил, например, выгнать его из молодого тела, а сам занять место? И нет никаких знаний. Он, кажется, что-то когда-то слышал о подобных обменах душами. Вроде, человек вселялся в волка, что ли. А раз можно в волка, почему нельзя в Лагудона? И тогда он снова, как пару десятин назад, будет лежать в кровати и сипеть от нехватки воздуха. А какая разница, где умереть, в королевских покоях или в дешёвой комнате?
Молодой человек вскочил и одним прыжком преодолел расстояние до короля.
Ну уж нет! Вы моё тело не получите. Я сам стану королём, даже если для этого придётся назваться Игудоном.
Он склонился над его Величеством и заметил испуганный взгляд старика. Протянул руки к горлу…
В этот момент на молодого человека опустилась еле различимая невесомая черная пелерина и то, что ещё секунду назад было молодым, полным сил претендентом на трон, осыпалось на пол сухим пеплом. В зале раздался тревожный звон.
Захлопали двери, в малый храм вбегали люди, некоторые держали оружие, а кое-кто и магические амулеты, несмотря на то, что возле алтаря толку от них было мало. Надир склонился над Игудоном.
– Что здесь произошло?
– Паршивец пытался меня задушить. Плохо работаешь, герцог.
– Прошу прощения, ваше Величество. И что с ним?
– Богиня сохранила мне жизнь. Хотя, похоже, ненадолго. Прилива сил, как после обычного жертвоприношения, я не ощущаю. Мне осталось совсем чуть-чуть, Надир, а ты привозишь всяких провинциальных жуликов. Если ты не поторопишься, то скоро лишишься друга.
– Не волнуйтесь, ваше Величество, я всё сделаю.
– Поторопись. А сейчас прикажи вернуть меня в комнату. Я устал.
