35

Я сидела на уроке математики, когда на телефон пришло сообщение от вожатой из лагеря Эбби. И это означало, что мне необходимо с этого урока смыться. Немедленно. Я не могла думать о синусах и косинусах и безрезультатно пытаться начертить гипотенузу треугольника, раз у меня была возможность встретиться с Касс сегодня. Надо только как-то покинуть школу и доехать до кампуса.

Я подняла руку, и миссис Торрес спросила, не могу ли я подождать до звонка. Я заверила, что немедленно вернусь, хотя и не собиралась делать этого. Ну какое значение имеет тригонометрия, если тебе совершенно необходимо быть где-то еще?

Джеми, сидящий на несколько рядов дальше, проводил меня глазами до двери. Когда я закрыла ее и бросила последний взгляд на него через небольшое окошко, он все еще продолжал смотреть мне вслед. Горящим взглядом. Он знал, что я не собираюсь возвращаться, но не стал пытаться остановить меня.

Я схватила из шкафчика куртку и направилась к выходу кратчайшим путем – по основному коридору. Шкафчики здесь были красными, а пол выложен черно-белой плиткой, так что выход, казалось, колыхался где-то вдали. Через длинный коридор я видела солнечный свет за дверьми: южная автостоянка, охраны нет, поблескивает ветровое стекло моего фургона. Мне нужно было поговорить об Эбби с девушкой по имени Кассиди, которая была с ней в лагере. Она наверняка что-то знала…

Только бы мне выбраться из этого здания.

– Туалет вон там, – произнес чей-то голос. – То есть если ты идешь туда, куда я думаю.

Я притормозила в пустом коридоре и оглянулась. За углом, где вдоль стены тянулись шкафчики цвета морской волны, стояла высокая девушка.

Какую-то секунду я вспоминала, как ее зовут, будто была с ней вовсе не знакома, а затем до меня дошло: Дина Дуглас. Дина с нарощенными ресницами и прокуренным голосом, бойфренд которой был старше ее на шесть лет. Она имела обыкновение сосать большой палец, когда спала, а проснувшись, отрицала это, хотя он был липким от слюны и по-прежнему находился у нее во рту. Дина была ученицей выпускного класса и – я вспомнила это, сфокусировавшись на прошлой своей жизни, с которой рассталась на автомагистрали и которая теперь отдалилась от меня и словно съежилась – одно время почти была моей лучшей подругой.

В последнее время я не слишком много думала о ней – у меня не было необходимости в этом. Она не была одной из них. Кроме того, она старше меня. Ей скоро исполнится восемнадцать, и она будет вне опасности.

У нее не было при себе карточки, разрешавшей находиться в школьном коридоре во время урока, и тем не менее она, похоже, не спешила в какой-то определенный класс. Я не помнила, когда в последний раз разговаривала с ней.

Она, должно быть, подумала о том же, потому что начала в одиночку вести диалог, говоря то своим голосом, то подражая моему. «Как ты, Ди? Прекрасно, спасибо, что спросила. Прости, я забыла, у тебя на этой неделе день рождения? Да ладно, Лорен, я знаю, ты меня любишь. Ты по-прежнему с Карлом? О да, спасибо за заботу, ведь я знаю, он никогда тебе не нравился. Эй, кстати говоря, я слышала, что ты отшила Джеми. А почему?»

Она замолчала и подняла бровь в ожидании ответа.

– Я не могу сейчас об этом говорить, Дина, прости. Я должна встретиться… Мне нужно ехать.

– Джеми прав, – сказала она. – Ты изменилась, и дело тут не только в прическе.

Причиной нашего отчуждения друг от друга оказался не только Карл, хотя было бы славно списать все на него. По правде говоря, причина была во мне. Я оттолкнула ее от себя. Мне было пугающе просто поступать так с людьми. Не могу точно сказать, когда это началось, но, думаю, примерно в то время, когда я увидела объявление о пропаже Эбби. А теперь моя дружба с Диной явно подходила к концу.

– Так ты придешь ко мне на день рождения или нет? Буду праздновать у Карла, помнишь, где его дом? Или дай подумать. Наверное, ты собираешься сачкануть.

– Я же сказала, что приду, – ответила я, хотя совершенно забыла о вечеринке в честь ее восемнадцатилетия, о том, что она состоится в доме Карла и что я обещала, если приду, помочь накрыть на стол.

Я хотела спросить ее об этом, но тут увидела расплывчатое отражение в стеклянной двери, поблескивающей вдалеке. Нет, это не было отражением Дины; Дина не имела к нему никакого отношения. В конце коридора с полом в черно-белую клетку стояла Эбби и держала дверь открытой, и через дверной проем в коридор падали солнечные лучи. Или же это было видение – призраки не могут открывать двери.

Она узнала о том, что я законтачила с кем-то из «Леди-оф-Пайнз»? И сейчас еду разговаривать с этим человеком? Она поэтому объявилась?

Эбби была одета, как и всегда: майка «Леди-оф-Пайнз» с надписью «стажер» слева, над сердцем, – она прилипла к ее коже и была забрызгана грязью. Шорты с полосками по бокам. Листики, веточки и грязь облепили ее волосы, и издалека казалось, что они являются частью ее прически, словно она предстает в образе девушки-перееханной-машиной на страницах Vogue. Ее ног я не видела и не знала, один у нее шлепанец или два.

– На что ты смотришь? – спросила Дина. – Мистера Флориса не будет до конца учебного года – я слышала, у него инсульт. Нас не поймают.

Я оторвала взгляд от двери, рядом с которой поджидала Эбби, и обратила его на Дину, стоявшую гораздо ближе ко мне. Когда-то она мне действительно нравилась. Мы были хорошими подругами. Но я помнила об этом как-то отстраненно, примерно как о том, что давным-давно, в пятилетнем возрасте, мне доставляло превеликое удовольствие засыпать песком только что вырытые на детской площадке ямки. А сейчас нужно поскорее избавиться от нее.

– Ты прогуливаешь урок? – спросила я.

Она гордо вздернула подбородок:

– Испанский.

Я протянула ей разрешение на выход из класса.

– Хочешь? На случай, если попадешься.

Мы обе знали, что без такого разрешения прогулки по коридорам чреваты наказанием после уроков. Если сбежать после того, как тебя засечет дежурный в коридоре, это обернется ВОУ – временным отстранением от учебы. Я понятия не имела, какое наказание может последовать за невозвращением в школу. Исключением из нее?

Она пожала плечами, и я вручила ей разрешение. Когда наши пальцы соприкоснулись на ламинированной карточке, я почувствовала исходящий от нее жизненный заряд. Дина доживет до своего дня рождения и многих последующих дней рождения. Я не представляла, какой окажется ее жизнь – может, этот гадкий Карл осчастливит ее бэби-Карлами. А может, они воздержатся от размножения и займутся ограблениями винных магазинов. Но какой путь она бы ни выбрала, каких ошибок ни совершила, она будет жить. Дине Дуглас не было предназначено пропасть без вести.

Я убрала руку и стряхнула с себя это ощущение. Из-за угла доносились голоса двух приближающихся к нам учителей.

Дина оживилась – ей нравилось изводить преподов. Она прошептала:

– Иди. Беги без оглядки. Я буду орать во всю глотку и отвлеку их. Они ничего не поймут.

Она подмигнула мне и пошла навстречу учителям, грохоча кулаком по шкафчикам, и завернула за угол. Я не видела, что было дальше, зато слышала великолепно. Ее вопли доносились до меня, даже когда я добралась до конца коридора, где отнюдь не было поджидающей меня Эбби, зато была подпертая кирпичом дверь в ослепительно белый зимний день.

Южную автостоянку заливал яркий свет, кажущийся искусственным. Если бы кто выглянул из окна, то непременно увидел бы меня. Выезжая со стоянки, я заметила учительницу тригонометрии и затылок Джеми. Миссис Торрес составляла на доске план решения задачи, и в тот самый момент, когда я проезжала мимо, она оторвала от нее глаза, посмотрела прямо на меня и сказала ответ.