…– Ишшо одну? Пожалуйста, не стесняйся – ты же в гостях.

– Давай. Какая мне теперь разница? Я больше не ангел.

Малинин достал из-под стола вторую бутылку «Абсолюта», разлил по стаканам. Как и в Эрбиле, Раэль выпила половину залпом – не закусив.

– Помянем мои крылья. – Она выдохнула горький водочный воздух.

– Аминь, – хором отозвались Малинин и Калашников.

Казак наколол на вилку хвост селёдки – но, подумав, не стал закусывать: не хотелось осрамиться перед бывшим ангелом. Лицо Раэль опухло от слёз, губы дрожали, она то и дело шмыгала носом. Стены грота, не выражая сочувствия, пульсировали чёрно-розовым: то самое живое подземелье, прямо под метро «Рижская», выполненное как клон кабинета Шефа в Аду. Даже хрупкий столик, гнущийся под тяжестью «Абсолюта» и демонической закуски, и тот менял оттенки, перетекающие из серого в тёмно-зелёный. Звякнув пустым стаканом о столешницу, Калашников подумал, что приводить сюда падшего ангела (который в данный момент считается падшим в квадрате, или суперпадшим) – как минимум, неразумно. Но с Малининым не поспоришь – «вашбродь, бедную выгнали из „Братства Розы“, ей теперича негде жить». Скажи-ка, какой заботливый. Ладно, по крайней мере, система Antiangel в метро на Раэль теперь не сработает.

– Скажи-ка, а это вообще старая традиция – ампутировать ангелу крылья? – спросил он, жуя селёдку. – По крайней мере, раньше я о таком не слышал.

– Лишение крыльев – действительно древнее наказание. – Раэль смотрела в стакан, не поднимая глаз. – И применялось очень избирательно. Первая ступень падения ангела – изгнание из Рая: как ты мог заметить, проклятие меняет цвет перьев. Некоторые теряют крылья уже на этой стадии. Если же крылья уцелели, ангел волен стать одиночкой либо примкнуть к какому-либо союзу. Но если союз принимает решение выгнать ангела из своих рядов, то это вторая ступень… и вот она точно гарантирует усекновение крыльев.

Она повернулась к собутыльникам спиной.

На белой рубашке багровели два пятна, пропитанные свежей кровью.

– Рубцы остаются на всю жизнь, – не оборачиваясь, глухо сказала Раэль. – И никогда не заживают полностью. Стоит совершить новый грех – начинает сочиться кровь. Третья ступень – последняя степень падения. Падший ангел становится изгоем, скитается по Земле. Никто не может подать ему руки или даже поздороваться – тебя якобы не видят. Я дёшево отделалась. Ладно, зато теперь могу шутить: я ангел, просто отдала крылья в стирку.

Она допила остатки водки – одним глотком.

Калашников тактично промолчал, отдав должное закуске.

– У нас ходили слухи, что под Москвой – целая коммуникация подземелий Ада. – Раэль, не отрываясь, смотрела на пульсирующую стену. – Но я не думала, что она практически на виду. Неужели, когда роют очередное метро, строители ничего не находят? Или у вас тоже есть система невидимости?

– Насколько я понимаю, нет, – буркнул Калашников.

У Алексея, вследствие последних новостей, было отвратительное настроение, и он не особенно пытался это скрыть. Звонок Шефа вверг его в депрессию, каковую в России издревле принято топить в «Абсолюте».

– «Братство Розы» выстроило свою систему. – Раэль протянула Малинину пустой стакан. – Невидимые хрустальные сферы. Они охватывают Москву в форме рыбы, или «ихтис», – символа древних фанатов Кудесника. Там можно спрятаться, отдохнуть, пересидеть погоню, провести тайные переговоры. Голова «рыбы» – в центре: хрустальные сферы над Кремлём, Госдумой и мэрией. Одну из сфер поддерживает Останкинская башня – для контроля над ТВ. «Плавники» рыбы – восток и запад, «хребет» – Отрадное и Тушино. Коммуникаций нет, но работает система опознавания, как на истребителях, «свой-чужой», приближаясь к сфере, падший ангел становится невидимым. Ко мне это теперь не относится – я изгнана из «Братства Розы».

Стены размягчились – по ним пошли волны, наподобие морских. Появилось изображение паутины, а кое-где возникли оранжевые всплески, как пламя.

– А у «белокрылых» ангелов из Небесной Канцелярии тоже есть нечто подобное? – спросил Калашников. – Я наслышан о поездках на Землю из потустороннего мира, и именно ангелов, – мертвецам из Ада сюда хода нет, поэтому-то Шефа в подземельях и представляют живые агенты. Получается, города Земли – арена коммуникаций для Ада, Рая и падших. Все крупные мегаполисы опутаны этой сетью. Но… у Рая тоже должны быть офисы?

– Они здесь и есть, – охотно подтвердила Раэль. – Однако без изысков. Ангелы в командировках живут на обычных съёмных квартирах, а для общих тусовок и совещаний используются церкви. При Советском Союзе было куда проще – стояла куча бесхозных, заброшенных храмов… потом стало сложнее. «Белокрылым» нужна церковь, потому что, ну как сказать… это фетиш. Эффект плацебо, мы подпитываемся от неё энергией, хотя это всего лишь здание. Сейчас арендуется квартира в радиусе сотни метров от церкви, и можно проводить совещание. Самая, я вам скажу, эффективная система.

– О, а Шеф-то напрасно рога на голове ломал, – расхохотался Малинин. – Думал, гадал – ихде ж у ангелов явочные квартиры? Впрочем, теперича будут. Падшие сдадут свою камю… никасию Небесной Канцелярии в обмен на допуск в райские кущи, и Рай придёт на готовенькое – получит энти хрустальные сферы над Кремлём. Отлаженная система, чево ишшо надо?

Стены внезапно забурлили. Чёрный цвет резко сливался с алым, крутясь в водоворотах, и переливался павлиньими перьями. На потолке набухли капли.

– Да, «Братство Розы» уже объявило о добровольной передаче хрустальных сфер Раю, и ангелы с Небес берут их под контроль. – Калашников отломил себе бородинского хлеба. – Но думаю, они поспешили. Мазахаэль не войдёт в Царствие Небесное, как и ты, Раэль. «Братству» – конец, оно развалится.

Раэль, внимательно дослушав, ахнула новый стакан водки.

– Почему ты так думаешь, слуга Ада?

– Мазахаэль и его соратники чересчур долго жили в Москве, – нюхая корочку, объяснил Калашников. – Они так слились с местной жизнью, что забыли установки Рая. В России менять убеждения каждые пять минут – это нормально. Сначала все стояли за Русь святую, а когда Петр Первый велел западный манер вводить, так и запросто пили кофе, бороды брили, на ассамблеях танцевали. При Александре Третьем державничество стало модным – опять все в бородах, немцев затирают на службе и пьют чай из самоваров. А сейчас? Вчерашние коммунисты, кои рушили церкви и учили детей в школах, что Голоса нет, теперь стоят со свечками. Завели духовников, иконами все углы завешали. Так и Мазахаэль. Думает – стоит ему перекраситься, отречься, выбросить тебя за борт, как и Небеса откроют ему объятья. Только сам-то он внутри ни хрена не изменился: а это главное условие для возвращения в Рай. Так что, Раэль, плюнь и не огорчайся.

– Я не огорчаюсь, – выдохнула Раэль. – Я в истерике! Возьмут их в Рай, не возьмут – какая мне разница? Мир рухнул. После падения моя жизнь была связана с «Братством». Я работала на них, как ангел возмездия, и мочила, кого хочу. Теперь всё кончено – крыльев нет, я смертна. Крылья… они питают организм ангела, как батарейки, от них все способности, включая файрболлы. Что-то, конечно, сохраняется и после ампутации, но сейчас я – обычный человек. Вам не понять этого… вы никогда не умели летать. А тот, кто хоть единожды ощутил волшебную силу аэродинамики…

Малинин начал терять терпение.

– В жопу твою аэродинамику, – деликатно выразился казак. – Што ты теперь теряешь-то? Поехали отседова в деревню, заживём. Будем сено косить, корову купим. А там, глядишь, и детки у нас пойдут. Соглашайся, дура. Не пожалеешь, на руках носить буду. Ежели я полюбил, то энто – навсегда.

Стены бушевали малиновым и лиловым, прорываясь белыми пятнами. Потолок сделался тёмно-красным, словно его обрызгали томатным соком. И только столик перестал на всё реагировать – на поверхность пролили водку.

Раэль, облокотившись на кресло, задумалась.

– Когда-то очень давно, ещё до того, как я стала ангелом, у меня были муж и дети, – грустно призналась она. – Пусть даже и несколько своеобразные. Но я была счастлива. Их всех убили, наш дом сожгли. С тех пор я и забыла, что это такое – быть домохозяйкой. Прости, мы не подходим друг другу. Ты служишь злу, а я ведь с ним боролась. И не хочу доить коров для слуги Ада.

Малинина эта речь вовсе не расстроила.

– Я больше не слуга Ада, – расхохотался казак. – И не могу вернуться в Преисподнюю. Туды дорога только мёртвым… а если я и его благородие умрём, то снова отправимся в Небытие. По энтой причине Шеф сказал – мы можем считать себя свободными от адских поручений и оставаться на Земле. Только у его благородия ещё дела: нужно выручить супружницу Алевтину, она случайно попала в прошлое, в Питербурх. Туды он сегодня и переместится. Шеф отдал приказ доставить из Ада мобильную «машину времени» – вот мы щас сидим, кушаем «Абсолютик», да её поджидаем. Теперича я, Раэлька, свободен от всяческих сил зла. Иди за меня замуж. Жить будем – душа в душу… Буду ревновать тебя, за волосы таскать, а уж как любиться-то станем, у-у-у-у – в месяц по новой кровати покупать придётся.

– Ой, как это романтично, – смущаясь, зарделась Раэль. – Ну что ж… я согласна. Только ты учти, Серёженька, – если опять обратишься в слуги Шефа, то сковородкой я владеть умею, как Брюс Ли нунчаками. Так отхожу по рёбрам во славу Голоса всемогущего, что разом про злые дела забудешь.

– Договорились! – обрадовался Малинин. – О… неужели любовная линия?!

– Она самая, братец, – кисло ответил Калашников. – Наслаждайся.

Он скрипнул зубами и налил себе водки – глядя, как целуются Малинин и Раэль. «Это только у меня, не как у людей, – мрачно размышлял Алексей, пропитываясь откровенной завистью. – И даже не как у трупов. Сначала я был в Аду, Алевтина в Раю. Потом меня унесло в Neverland, она одна осталась. И вот всего лишь за час до нашей встречи этот идиот Варфоломей открывает портал не в то время. Шеф возьми, а ведь прав Малинин. Если мы и верно, согласно моей теории, находимся в книге – то сам Голос велел автору морду набить за такое издевательство над героем».

– …Вам ещё закусочек не принести, господин Калашников?

В туннеле между стенами появилась «смотрящая» грота под «Рижской» – сухощавая дама с короткой причёской, лет эдак шестидесяти, в строгом костюме – известная писательница Виктория Невцова. В Аду её книги читали маститым авторам вроде Марка Твена, Жоржа Сименона и Ильфа с Петровым. Те рыдали, умоляли о пощаде, бились головой об стену. Калашникова не удивило, что Невцова служит Шефу: чтобы писать сорок книг утром и сорок книг вечером каждый день, без помощи демонических сил не обойдёшься. Писательница несла дежурство по гроту в одиночестве: остальной персонал удалился на чёрную мессу с жертвоприношением чёрной же курицы – благодарить силы зла и славить храбрых рыцарей Ада.

– Да, если можно, – неживым тоном откликнулся Калашников. – Пирожки умеете печь? У вас вид такой доброй бабушки… Я знаю, что ошибаюсь.

– О, пирожки! – оживилась Невцова. – Вы знаете, мне только что пришла в голову идея семитысячного иронического детектива. Одна женщина убила любовника и запекла его в пирожках. А мимо проходил милиционер и как поскользнется на кастрюле! И прямо в лужу! Представляете, как смешно!

– Животики надорвёшь, – зверея, согласился Калашников.

– О-о-о-о-о-о-о! – восхитилась Невцова, заметив Малинина и Раэль. – Парочка, забыв о присутствующих, уже начала стаскивать друг с друга одежду. – Да тут просто кладезь сюжетов! Двое влюблённых и мрачный посторонний. Я так, пожалуй, эту книгу и назову. Они убивают постороннего и прячут труп в диван. А потом на этот диван ложится спать Метросян. Ухохочешься!

– Может, вы за пирожками пойдете? – робко спросил Калашников.

– Сейчас-сейчас. Только запишу идею. А-а-а-а! У этой девушки кровь на спине. Как мне повезло! Вижу целую серию, дико смешную… одна домохозяйка…

– Да принеси мне пирожки, твою мать! – взбеленился Калашников.

Невцова осеклась на полуслове. Замолкнув, автор бестселлеров удалилась пульсирующим зелёным коридором в сторону кухонной комнаты. Раэль и Малинин не отвлеклись от своего занятия, и Алексею стало стыдно за нервный срыв. «Дворянин не должен кричать на женщину, – осудил себя он. – Но я как бы мёртвый дворянин, а Невцова и труп достанет до костного мозга. Доведётся увидеть Шефа – выскажу ему прямо в рога. Мы натурально дискредитируем Ад таким сотрудничеством… полно вакансий для агентов на Земле, – кровавых диктаторов, серийных убийц, других мерзавцев, так нет, мы нанимаем представлять Ад сочинительницу иронических детективов!»

На кухне послышались визг, звон посуды и грохот от падения тела.

– Што там происходит? – недовольно оторвался от губ Раэль Малинин.

– Что бы там ни происходило, это отлично! – отозвался Калашников.

Однако уже спустя секунду его мнение переменилось.

…В зелёном коридоре возникли три силуэта. На лица были надеты маски.