…Закончив весьма красочный, но сложный визит в Квартал Миллионеров (особенное удовольствие вызвали беседы с чистильщиками ботинок – из числа арабских нефтяных шейхов), Шеф приказал пилоту Ханне Райш добросить его до нового пункта, последнего в списке. Сказав по привычке «Яволь!», та направила вертолёт к северо-западу Преисподней. Довольно скоро они приземлились на крыше одной из пятисотэтажек, неподалёку от Квартала Сексуальных Мучеников. Спустившись на расписанном граффити лифте (в Аду они не работали, но у Шефа имелся специальный ключ), князь тьмы вышел из подъезда и сел в «ладу» жёлтого цвета. Она завелась – примерно с пятого раза и с большим трудом. Шеф решил, что как только Путин попадет в Ад, он заставит его ездить на «ладе». Всегда.

«Ничего, – понадеялся повелитель Ада. – Случаются же порой чудеса».

Уже через пять минут он убедился, что чудес не бывает, – как и положено, «лада» заглохла намертво аккурат на подъезде к узким улочкам квартала.

Матерясь как сапожник, Шеф вылез из машины и со злостью саданул дверцей. Посыпались детали, в воздух взвилось облачко жёлтой пыли.

– Кретинизм, – сказал сам себе Шеф и недовольно щёлкнул хвостом. – Легче меня заставить поступить в монастырь, чем России – научиться делать нормальные машины. Впрочем… а на чём бы тогда мы ездили в Аду?

Успокоив себя этой мыслью, он продолжил путь.

Уже на подступах к Кварталу ему встретились совершенно голые девушки. Шеф не отреагировал. Во-первых, эдаких зрелищ он повидал уже не то что много, а ОЧЕНЬ много, а во-вторых – погода в Преисподней и тотальное отсутствие кондиционеров способствовали тому, что даже чопорные британские лорды – и те гуляли у своих пятисотэтажек в футболке и шортах. Квартал Сексуальных Мучеников порадовал глаз Шефа прелестными французскими двориками: старые дома со скульптурами, на балконах – розы в кадках, стилизовано под восемнадцатый век. Дворничихи (разумеется, тоже голые) подметали камни мощёных улиц – кладка была совсем как в Париже. «Маркиз де Сад – парень со странными привычками, – мысленно усмехнулся Шеф. – Но здесь он – как рыба в воде. Отремонтировал всё, освежил – взглянуть приятно. Правда, по части наказаний тускловато… экс-супермоделей, загнувшихся от передоза кокаина, в дворничихи? Банальщина… хотя действует». Он залюбовался одной из девушек. Та держала метлу так, как опытная стриптизёрша – шест.

– Порнофильмы, порнофильмы! – хриплым голосом кричал на пересечении улицы Садо-Мазо и Групповушного переулка человек, одетый в майку из рыболовной сети. – Подходи, разбирай! Последний изврат, скачано из сети! Мужик встречает женщину. Они полтора часа треплются на кровати, но не трахаются! Такого вы ещё не видели! Запретный товар, от китайцев!

«Вероятно, политик, – навскидку решил Шеф. – Их часто направляют в Квартал Сексуальных Мучеников – ибо они затрахали всю страну. Кинь здесь палкой в собаку, попадёшь в министра». Обогнув торговца, он вышел на площадь – ученически тщательную копию Вандомской: разве что на колонне вместо статуи Наполеона торчал огромный каменный вибратор. Наполеона монумент очень обижал: он годами писал в офис Шефа бесконечные кляузы. Мириады кафе выставили столики на тротуары, посетители поглощали ячменный эрзац-кофе, изучая газету «Вестник вагины». Шеф уже знал, что народ в квартале специфический, ибо кара за сладострастие (один из семи смертных грехов) всегда назначалась Управлением наказаниями, исходя из двух аспектов. Первый – древний, египетский стандарт: кастрация. То есть опытных развратников поражало половое бессилие – соседками же по общежитию у них, разумеется, были молоденькие школьницы-нимфетки, рассекавшие по коридорам нагишом. Второй – ещё круче. Человеку давали столько секса, сколько хватило бы и на полк солдат. Через неделю его уже тошнило. Бледный как смерть, с истерзанными гениталиями, он прятался под кроватью от алчущих женщин. Но и оттуда наказуемого доставала так называемая «полиция демонов» – адские дружинники, следившие за исполнением кары. Так или иначе, ни один грешник не определил бы существование в Квартале Сексуальных Мучеников как скучное и обыденное занятие.

…Переходя площадь, Шеф повернул голову к рекламному плакату: «Наши кактусы для секса – самые мягкие. Вы почти не чувствуете иголок. Разработано лучшими мёртвыми мичуринцами!» Князь тьмы сразу понял, что дело, в общем-то, не в извращённой любви к растениям. По автоматической установке Управления наказаниями прибывшие в Ад педофилы приговаривались к ежедневному половому акту с кактусом. По мнению Шефа, это было нормально – в средние века их обязывали заниматься сексом с ёжиками. Меру пришлось отменить в XX веке, когда в Преисподнюю хлынул поток «зелёных» и борцов за права животных. Им можно было миллион раз доказывать, что Ад – это Ад, а ёжик стопроцентно мёртвый. Без толку! Давно известно: согласиться с «зелёными» проще, чем бесконечно спорить, поэтому ёжиков заменили на кактусы. «Ага», – хитро ухмыльнулся Шеф и, вытащив электронный органайзер, быстро зафиксировал нарушение. Вот умники, надо же, и мичуринцев припахали, чтобы особую породу мягких кактусов вывести, лишь бы кары избежать. Ну, а порно продают с извращениями – это ладно. Не так уж страшно.

Он вышел к мосту у красной, кипящей лавой реки, напоминающей Сену.

Графский замок, копия здания тюрьмы Конвента, располагался напротив. Сидя на дизайнерском троне с отделкой из крыльев летучих мышей, граф Квартала – маркиз де Сад – лично принимал жалобы от населения. Несмотря на жару, на голове маркиза красовался белый накрахмаленный парик с завитыми косичками. Граф щеголял в камзоле болотного цвета и персиковых чулках. Образ тонкого аристократа портили лишь кроссовки типа «найк» – маркиз к ним привык и считал лучшим изобретением последних столетий.

– Мон шери, – сладко улыбаясь, втолковывал де Сад Мессалине – супруге римского императора Клавдия, помещённой в квартал за нимфоманию. – Что значит амнистия? Средний срок наказания в Аду – сто тысяч лет. И только после этого можно подавать прошение о смягчении пыток. А вы, миль пардон, и двух тысяч не отбыли… стыдитесь, мадам. Сейчас даже очередь неандертальцев не подошла. Правда, бедолаги и письму не обучены.

Мессалина – упитанная, сексуальная женщина лет тридцати, с крепкой грудью, в мини-юбке, с сигаретой в зубах – пыталась взять маркиза напором.

– Я здесь по ложному обвинению, – ярилась Мессалина. – Podstavus. Жертва чёрного пиара, если хотите. Вот что обо мне известно публике? Все основывают мнение на стихах придурка Ювенала, а он-то, тварь, накатал:

Мессалина сделала театральную паузу, затягиваясь.

– Допустим, это правда. Но почему нигде не упомянуто, что муж разрешал мне трахаться официально? Ничего страшного, обычное свингерство, куча семей этим занимается. Я развратница? Да полная фигня, маркиз. Сейчас любая десятиклассница поменяла мужиков больше, чем я за всю свою жизнь!

Маркиз де Сад улыбнулся, растянув морщины на старческом лице. Он был лишен возможности терзать людей с помощью плёток и зажимов для сосков, а поэтому старался перевести мучения в психологическую плоскость.

– Красавица моя. – Пожевав губами, де Сад зажмурился так, словно откусил кусок пирожного, и мелко засучил кроссовками. – Я поощряю фантазию – но в других областях. Если мне не изменяет память, вы в Риме устроили соревнование с гетерой Сциллой – кто из вас, милые мадмуазели, обслужит большее количество мсье за один раз. Сцилла сломалась на двадцати пяти, а вот вы, сохраняя лидерство, довели финальное число удовлетворённых кавалеров до полусотни. Я не против, подавайте снова прошение о смягчении. Но бьюсь об заклад: Шеф его отвергнет – как и все предыдущие.

Мессалина плюнула маркизу под кроссовки и, бормоча латинские ругательства, удалилась. Один век назад её кара была модернизирована – жену цезаря назначили киномехаником в мультиплекс с порнофильмами. Мессалина вовсе не была фригидной, но никто из обитателей Ада не мог с ней переспать: стоило лечь в постель, как пенис любовника с каждой фрикцией уменьшался ровно в два раза. Доведя за минуту свое сокровище до микроскопических размеров, мужчины бежали от неё – в страхе и ужасе.

…«О, кинотеатр, – вспомнил Шеф. – Надо бы порнофильм посмотреть».

Порномультиплекс отстроили давно, и по виду он напоминал советский дом отдыха где-нибудь в Подмосковье. Тут уж де Саду развернуться не дали. Обветшалые стены из бетона, суровая охрана и старушки-кассирши, недобро глядящие на зрителей сквозь тёмные очки. Стены украшали плакаты фильмов: Pussy Palace, Anal Joy и Sexy Schoolgirls – сорокалетние актрисы, завязав волосы хвостиком, с упоением изображали робких девственниц. Тем не менее порнокинотеатр обязан быть суровым наказанием, а не удовольствием. Это-то Шефу и предстояло проверить.

Почёсывая рога под шляпой, он протянул кассирше золотую монету.

– Билет в десятый ряд, на ээээ… Pussy Palace, – замялся князь тьмы.

Оторвавшись от вязания, кассирша уничтожила его взглядом.

– Ишь ты, – язвительно ответила она. – Уже в обед сто лет, а туды же – на голых девок вздумал смотреть. Давно не видел? У самого-то, поди, уже не работает? Ходют и ходют, извращенцы окаянные. Шефа на вас нет.

Оторвав клочок туалетной бумаги со штемпелем, кассирша швырнула сдачу.

– Вали, любуйся, – с откровенной неприязнью буркнула бабулька. – Лучше бы реальную девку нашёл, чем ширинку попусту протирать. Мастурбант-затейник, козлище старое. А ещё шляпу надел, тоже мне прохвессор.

Шеф не ответил. Взяв билет, он прошел в холл, усеянный окурками.

«Эти бабушки страшнее демонов, – с содроганием подумал он. – Любой пенсионерке только попадись – она тебя без перца сжуёт. Может, сколотить из них спецотряды по мучению грешников? Справятся не хуже гестапо».

Он занял своё место в продавленном кресле. В зале Шеф был один, больше ни единого зрителя. Судя по всему, кинотеатр не убирали – в воздухе висел кислый запах сигарет, под ногами печально катались пустые пивные банки.

Внезапно погас свет.

Шеф приготовился к зрелищу разврата, но сеанс всё не начинался. Повелитель Ада просидел в темноте двадцать минут, включив инфракрасное зрение, однако экран и не думал зажигаться. Ещё через полчаса в зал вошла старушка-кассирша – вспыхнул фонарик, ослепив Шефа бледным светом.

– А чё это ты тут сидишь? – искренне удивилась бабулька.

– Кино жду, – буркнул Шеф.

– Какого хрена тебе ещё кина? – ясно выразилась старушка. – Потусовал, помастурбировал – вали отсюда в свою пятисотэтажку, грешник. Девок голых возжелал? Пущай они тебе приснятся, чмо ты задроченное. Маньякам разрешено смотреть только фильмы о выращивании клубники!

Бабка действовала строго по уставу, но Шефа возмутил её тон.

– Позвольте! – взбеленился он, придерживая шляпу (чтобы не обнажились рога). – Я заплатил за билет! Где же кино?! Что вообще за кидалово?

Старушка вдруг ласково улыбнулась. Шеф заморгал глазами.

– Ах, кино тебе? – спросила она нежно. – Наверное, трахаться хочешь?

– Да, – смущённо сказал Шеф. – Ну, типа… что-то вроде того, в общем…

Билетерша обернулась к будке, в самом тёмном углу зала.

– Эй, Гоги, Вахтанг! Тут мужик пришёл – говорит, трахаться хочет…

В будке послышалось похотливое сопение.

Шеф сам не помнил, как вылетел на улицу. Конечно, огнедышащий князь тьмы мог за пару секунд превратить Гоги с Вахтангом в пепел, но это означало бы нарушение конспирации. Сделав вдох-выдох, Шеф достал органайзер и не без удовольствия отметил в нем – «Отлично».

Он пересёк Квартал Сексуальных Мучеников, миновав вялый проспект Импотенции и неприятный, пахнущий скотным двором переулок Овцетрахов. Голые дворничихи с тупой покорностью мели улицу, а сексуальные маньяки, созерцая их, скрежетали остатками сгнивших зубов. Из окон неслись дикие крики – это садистов мучили так, как мучают мазохистов, а мазохисты страдальчески цитировали «Бриллиантовую руку»: «Вы знаете, на его месте должен быть я». Отдалённые дворы опутала колючая проволока: там содержали опасный секс-народ, вроде некропедозоофилов, за забавы с мёртвыми маленькими зверюшками. Гомосекавеню поражало хаотичностью в постройках: к вящему удивлению Шефа, в последние годы проспект расширялся быстрее всех. Там селились актёры, музыканты, певцы, а также фрезеровщики, поддавшиеся мужеложству под влиянием программы «Наша Russia». В этом районе обитали император Нерон (впрочем, согласно своим сексуальным пристрастиям, Нерон мог обитать во всех районах квартала), английский король Эдуард II, коему враги воткнули в зад раскалённую кочергу. Сюда приезжал из Квартала Музыкантов Фредди Меркьюри. В качестве наказания записным геям обычно давали в партнёры женщин, однако с Нероном этот номер не прошёл. Цезарь мог трахать вообще всё, включая чернильницы и стулья. Управление наказаниями постановило держать его связанным.

У выхода из квартала Шефа ждала машина – опять жёлтая «лада». Проехав три километра, владыка Ада вылез и завернул за угол. Рыча мотором, у стены стоял привычный «мерседес S666» с Егором Тимуровичем за рулём и рыжим маркетологом на заднем сиденье. Шеф с облегчением плюхнулся в автомобильное кресло, Егор Тимурович смачно причмокнул.

– На этом инспекции заканчиваются, – с весельем в голосе заметил Шеф. – Я очень доволен поездкой. Что у нас на сегодняшнюю ночь по графику?

– Шеф, – выдохнула рыженькая в фиолетовом платье, – я хочу…

– …мне отдаться, – закончил Шеф фразу. – А ладно… почему бы и нет?

Он нажал кнопку с надписью Sex на бортике машины. Водителя отсекла тёмная, звуконепроницаемая перегородка.

– Удиви меня, – лениво сказал Шеф рыжей, расстёгивающей молнию.

– Я очень постараюсь, – с искренностью пионерки пообещала та.

…Шеф добрался до офиса ровно через два часа: благодаря пробкам и неутомимости рыжей. Оставив даму собирать разбросанные по лимузину вещи, он вошёл в Учреждение, на ходу элегантно поправляя галстук-бабочку. К удивлению Шефа, помощник Чкалов не встретил его на входе. Мало того, в вестибюле вообще не обнаружилось ни единого человека – безлюдное пространство. В крайней задумчивости Шеф сел в пустой лифт и уехал вниз. Надо ли говорить, что и в приёмной тоже никого не оказалось, – даже секретарша Мария-Антуанетта и та словно испарилась. Пожав плечами, Шеф повернул золотую ручку, открыл дверь кабинета и…

Да, увидеть ТАКОЕ он никак не ожидал.