…Шеф экипировался так, что ему позавидовал бы опытный полярник. Шапка из лисьего меха надёжно укутала рога, тело скрыл заячий тулуп, ноги защищали плотные валенки – чтобы не застудить в снегу копыта. Хвост облегал кокетливый футлярчик: его связала королева Мария-Антуанетта – личная секретарша Шефа, тайная воздыхательница Калашникова, по совместительству – агент спецслужб Рая (о чём Шеф, разумеется, не знал). Вертолёт Hell Airlines доставил пассажира на станцию снегоходов, дальше лететь было нельзя – снежная пурга. Через час, выйдя из рейсового снегохода, он с головой окунулся в бурю из белых хлопьев.

В ушах свистел ветер. Шеф, тыкая в кнопки, включил GPS-навигатор. «Грешник, двигайтесь в направлении ледяного озера Коцит», – разразился волчьим смехом женский голос из коробочки. – А там – сверните налево».

Классика. В 1321 году, едва Данте Алигьери закончил «Божественную комедию», Шеф затребовал экземпляр к себе в Ад. Свежесть идей, включая деление Преисподней на девять кругов со рвами, ему очень понравилась. «Какой потрясный креатив, – мечтательно вспоминал Шеф, вытаскивая из снега копыта в валенках. – Не то что сейчас». Согласно задумке Данте, в самом страшном, Девятом круге Ада, содержались грешники, «обманувшие доверившихся», а сам круг подразделялся на четыре пояса. Пояс Каина населяли «предатели близких», пояс Антенора – «предатели родины», пояс Толомея – «предатели сотрапезников», а пояс Джудекка был битком набит «предателями благодетелей». Среди льдов, согласно тексту «Божественной комедии», пребывал и сам Шеф. Вмёрзнув в айсберг, он терзает в трёх пастях Иуду и Гая Кассия с Брутом – двух из двадцати заговорщиков, прирезавших Юлия Цезаря. «Ну и фантазия у тебя, синьор, – сказал потом Шеф Данте (тот прибыл в Преисподнюю, померев после завершения „Божественной комедии“). – Три пасти сразу – я ж, извини меня, не дракон. Что за монструозное мышление?» Средние века Шефу вообще не нравились. Да, это удачное время, когда прислужники Голоса, проявив самоуправство, казнили и сожгли тысячи людей, обвиненных в шпионаже на Ад, и испортили себе имидж, но изображения Шефа оставляли желать лучшего. Как правило, художники живописали жуткое существо с шипастыми крыльями, в окружении моральных уродов.

– Эй, хозяина… твоя моя пропускай… моя ушёл мала-мала белка бить…

Шеф посторонился – одетый в кухлянку и собачьи унты, на лыжах (но в неизменном пенсне) сноровисто прошёл рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Да уж, пребывание в условиях вечной мерзлоты настолько меняет менталитет, что любой ариец за полвека превратится в чукчу.

…Шеф остановился. Поправив полярные очки, он проверил GPS-навигатор. Ага, уже на месте. Сквозь пургу виднелись наполовину занесённые снегом чукотские яранги. Из озера Коцит слышался рёв моржей. Среди яранг высилась одинокая башня Ледового дворца с обвисшим чёрным флагом.

Туда-то ему и было нужно.

Радуясь тёплому футляру для хвоста, Шеф свернул на проспект Каина. Сам Каин в будке с надписью «Блад-кафе» продавал глинтвейн из моржовой крови. Диетический, без сахара. Шеф остановился купить стакан.

– Моржовья кровь, – нудил Каин. – А вот кому моржовья кровь? Не проходите мимо. Поймите, что чувствуют вампиры на Северном полюсе!

Князь тьмы сел за ледяной столик. Стаканчик с тёмной жидкостью дымился на морозе. Переваливаясь, по улице прошла стая пингвинов – императорские, с оранжевым брюшком. У магазина «Обогреватели» возлежал сонный белый медведь. Народу на проспекте было немного. Согласно римейку Шефа, населять яранги вокруг озера Коцит направлялись совершенно разные люди, подчас не имевшие опыта предательства. В Девятый круг обычно ссылали тупых мудаков, грешников ранга «хуже некуда», отъявленных мерзавцев. Из знаменитостей, кроме Гиммлера и Каина, в Девятый круг определили Брута (его жертва, Юлий Цезарь, работал в Первом круге водителем троллейбуса), а также изобретателя будильника, ставшего мишенью негативной энергии миллиардов людей, встающих каждое утро на работу. Система Девятого круга Ада работала на опережение – например, вовсю возводились яранги для будущих грешников, что рано или поздно попадут в вечную мерзлоту.

Долго сидеть в «Блад-кафе» не получилось – от холода начал отниматься хвост. Покинув ледяной столик, Шеф прошел мимо яранг, отхлёбывая солёную кровь с перцем. Сквозь снег виднелись обледеневшие таблички: «Лужков – за отдых во время смога», «Шойгу – за борьбу с пожарами», «Футбольная сборная России – а то вы сами не знаете», «Джордж Буш – за то, что на свет родился». Валенки вязли в снегу, ветер усилился.

– Приятель, угости «моржовушкой», – взмолился бомж, дрожащий у дверей забегаловки «Полярник»: внутри суровые официанты из народа манси подавали клиентам тухлую строганину. – Цинга у меня, двести лет как уже.

Он открыл рот, жалобно демонстрируя сгнившие обломки зубов.

Шеф молча отдал недопитую кровь и прошёл дальше. Управление наказаниями не придумывало особых мучений для тех, кто попадал в Девятый круг Ада. Вечная мерзлота, бураны, снегопады и бури – и без того круто. Девятый был нашпигован различными бытовыми неприятностями, из-за которых первый круг Преисподней мог бы показаться Раем. Например, уже упомянутый магазин «Обогреватели» был закрыт. Всегда. И грешники, примёрзшие носами к пуленепробиваемому стеклу, с тоской смотрели на модели батарей.

Полыхнули вспышки фотоаппаратов.

– Перед вами Девятый круг Ада, – щебетала экскурсовод – романтичная, худенькая девушка, с большими серыми глазами. – Ужасное место, куда попадают плохие люди, с неправедным образом жизни. Теперь, благодаря нашей экскурсии, вы лично можете убедиться – вот где вам бы пришлось обитать, если бы вы прелюбодействовали, служили по ночам чёрные мессы и воровали. Тут и плевок замерзает на лету. Смотрите…

Девушка, вытянув губки, гламурно плюнула. Со звоном упала ледышка.

Экскурсанты из Рая – разношёрстная группка, человек десять, по виду праведные девственники – облегченно закрестились, кутаясь в тулупы, – турфирмы выдавали спецодежду перед визитом в Преисподнюю. Их действия, как и слова экскурсовода, мгновенно вывели Шефа из себя.

– Это запрещено правилами, – жёстко сказал Шеф. – Уважайте место, где находитесь. Креститься в Аду нельзя. Открыто восхвалять Голос – тоже.

Девушка-праведница смерила Шефа презрительным взглядом.

– Вот несчастный, лишённый островов Рая! – громко, явно играя на публику, произнесла она. – Одинокий, оставшийся без милости Голоса, он мёрзнет, аки цуцык арктический, без белого песочка и ласкового моря, посреди вечных льдов, тщетно и горестно умоляя Небеса о прощении. А теперь пройдёмте – в экскурсию включен обед с кокосовым суфле в виде креста.

Такой откровенной наглости в своих владениях Шеф стерпеть не мог.

– Ребята! – бодро воскликнул он, глядя на экскурсантов. – Тут за углом налево – сексуально оголодавшие бабы. Размер бюста – пятый. Направо – обалденные мужики – двадцать сантиметров, и это всё, что я скажу. Кроме того – бочка бесплатного коньяка. Но учтите – только здесь и сейчас!

Шеренга экскурсантов, дрогнув, распалась.

Почти все, без колебаний, исчезли в снежной мгле. Лишь один праведный девственник – мускулистый, бородатый – остался на проспекте Каина. Экскурсовод и Шеф воззрились на него – одна с надеждой, другой с недоумением. Праведник помялся, переступив с ноги на ногу.

– А коньяк точно бесплатный? – уточнил он у Шефа. – А то ж дукатов у меня нет… мы дали клятву не прикасаться перстами к презренному металлу.

– Точно, – от души заверил Шеф, и праведник растворился в буране.

Губы девушки-экскурсовода беззвучно дрожали. Шеф, щёлкая хвостом в футляре, разглядел бейджик на её шубке: «Турфирма “Парадизо”».

– Больше за визами в Ад не обращайтесь, – сказал Шеф, и в его глазах зажёгся огонь. – Я лишаю вас аккредитации. Заколебали тут чёрным пиаром заниматься. Только на прошлой неделе троих на таможне с контрабандой икон взяли. Валите назад в своё кокосовое общество, жуйте белый песок.

Оставив девушку стоять с открытым ртом, Шеф продолжил путь. Через десять минут он подошёл к Ледовой башне – на самый берег озера Коцит. У колышка с привязанной утлой лодчонкой, потирая обмороженные носы на обветренных лицах, стояли художник эпохи Возрождения Рембрандт и в стельку пьяный американский президент Дуайт Эйзенхауэр. Последний тянул из тёмной воды лосося, ловко подцепив его крючком.

– Здравствуй, начальника. – Рембрандт узнал Шефа и неуклюже поклонился. – Босс твоя спрашивал. Моя добрый охотник – хочешь юкола кушать?

– Не сейчас, – уклонился Шеф и вошёл в Ледовую башню.

…Ледяные плиты, похожие на глыбы дымчатого стекла, вместо ковров были укрыты шкурами белых медведей. Офис губернатора находился на первом этаже башни. Пустое и холодное пространство, рифлёные колонны, выточенные изо льда, подпирали крышу. Кое-где вразброс стояли ледяные стулья, столики и подставочки для блюд. В ледяном камине непонятно как поддерживался огонь, и это прогревало комнату до минус сорока. Шефу, укутанному в заячий мех, моментально сделалось жарко.

– Приветствую тебя… – донесся то ли шепот, то ли дуновение ветра.

Шагая по невидимым ступеням (а точнее говоря, прямо по воздуху), к нему шёл странный… Шеф даже замялся – как его назвать? Не призрак, но и не человек. Прозрачное лицо с красными глазами, отсвечивающие голубым волосы. Надо же, во что он превратился среди вечных льдов…

– Здравствуй, Эсфорос, – жизнерадостно сказал Шеф. – Как настроеньице?

Губернатор Девятого круга улыбнулся ему, и вокруг валенок Шефа мини-смерчем закрутились снежинки. Из бескровных губ струился холодный воздух, как из включенного на максимум мощного кондиционера.

– Ты всегда отличался юмором, хвостатый друг. Я знал, что ты придёшь, как только снимут обет молчания. Прошла всего тысяча лет – и вот, ты здесь. Чем отметим нашу встречу? Нельма, юкола, строганина, нерпа? У меня есть отличная ветчина из северной оленины, с соусом из ягеля. Пить… как ты понимаешь, в такую погоду не пьют водку. Мы употребляем только чистый спирт, или вот ещё… гоним из водорослей, что добывают на дне Коцита.

Сняв с подставки графин с чем-то голубоватым и искрящимся, Эсфорос щедро (до самых краёв стакана) налил старому знакомому густой, как подсолнечное масло, жидкости. Шеф чокнулся с другом, выпил залпом…

И едва не слетел с катушек.

На вкус жидкость напоминала бензин, смешанный с перцем и средством для мытья посуды. Отдышавшись, Шеф закусил нельмой. «Хорошо бы узнать точный рецепт, – мелькнуло в голове. – Для мучения грешников – самое оно. Разве что русские быстро привыкнут».

– Нравится? – вежливо поинтересовался губернатор.

– Радует букет вкусов, – пожевал губами Шеф. – Давай ещё по одной.

Вторая, определённо, пошла властителю Ада в нужное горло.

Расстегнув заячий тулуп, он полез под свитер и достал чехол в виде трубочки. Перед Эсфоросом появилась глянцевая расплывчатая фотография с видеокамеры – та самая, какую Шеф показывал в Квартале Музыкантов.

Дыхание Эсфороса вновь подняло бурю снежинок.

– О, я вижу, он жив… и главное, у него остались сторонники…

– Я думал, тебе про него что-то известно, – с разочарованием сказал Шеф и вновь посмотрел в сторону графина: сокрушаясь, стоило ли тащиться в этакую даль и пробираться к Ледовой башне среди бесконечных снегов.

Человек-призрак налил по третьей, отрезал тонкий ломтик оленины.

– Ты не понял меня. От него приходил эмиссар. Нам запрещено видеться… он прислал в Ад курьера-смертника, чтобы передать предложение. Уже тогда, триста лет назад, он придумал план, как вернуться. Я отказался…

– Почему? – коротко спросил Шеф.

– Сейчас узнаешь, – дунул холодом Эсфорос. – У нас много времени…

…Над озером Коцит сгустились сумерки. Тяжёлые волны бились об лёд.