Глава 7
Тупик

– Привет. – Девица держала оборону на пороге, явно не собираясь пускать нас внутрь. Она сложила ноги циркулем – оперев ступню одной конечности на колено другой.

– Может, пригласишь войти внутрь? – угрюмо пробурчал Вовка, не поднимая на нее красные заплаканные глаза.

– С чего бы? – нелюбезно отозвалась барышня и выдула огромный жвачный пузырь.

– С того, что я так хочу. – Ритуальные танцы с бубном меня порядком напрягали, поэтому, бесцеремонно убрав хозяйку с прохода, я прошла внутрь, не обращая внимания на ее возмущенные вопли. Для начала быстро пробежалась по жилищу, убедившись, что, кроме нас, в нем никого нет.

– Чего надо-то? – быстро успокоилась девица. Судя по всему, теперь она была готова к диалогу.

Она не без труда расчистила место на захламленном диване, сбросив лежавшее на нем нижнее белье прямо на пол. Кажется, присутствие Володьки ее ничуть не напрягало.

– Алена Михайловна, – я сунула руку в карман и нащупала там пистолет, – расскажите, пожалуйста, как именно вы провели сегодняшнее утро.

– Зачем? – Вообще-то девица употребила иной словесный оборот, но он, что называется, не для печати.

– Затем, что я вас об этом прошу. – Мои губы растянулись в притворной улыбке, а рука извлекла на свет божий оружие. Что, впрочем, не произвело на собеседницу особого эффекта. Во всяком случае, того, на который я рассчитывала.

– Оу, оу, – воскликнула она, обращаясь к Володьке, – чего происходит-то такое? Я не поняла!

– Ален, Анька убита, – еле слышно произнес тот синими губами.

– Да ладно! – Хозяйка подалась вперед всем корпусом. Она не удивилась, не испугалась, не выглядела шокированной. В этом ее «да ладно» явственно слышалось любопытство вперемешку с восхищением. Думаю, она уже подсчитывала те выгоды, которые сулит ей только что услышанная новость, тут же представив себя героиней скандального ток-шоу. Наверняка уже придумывала заголовки. Что-то вроде «Эксклюзивный рассказ подруги известной модели, убитой в Италии». Или «Любовницу сына российского олигарха замочила итальянская коза ностра. Самые горячие подробности от известной модели». Или…

Впрочем, лично мне куда больше нравились другие названия. Что-то вроде «Как одна девица замочила другую». Или «Убийцей известной модели оказалась ее лучшая подруга». Увы, опыт подсказывал мне, да что там, просто кричал о том, что так просто это дело не закончится. Такая, как Алена, может в порыве гнева ткнуть соперницу вилкой. Ну или на машине ее переехать. Максимум мышьяк в вино подсыпать. Но чтобы обвести Женю Охотникову вокруг пальца… Нет, или мне пора в утиль, или противник у меня более серьезный, чем рафинированная фотомодель саранского разлива. Эта анорексичка и муху с первого раза не прихлопнет – сил не хватит, а уж чтобы меня вырубить…

И все же начинать расследование с чего-то нужно. Логичнее, конечно, допросить Манзини, но пока добраться до него не получается, и для начала следовало убедиться, что это он.

– Признавайся, за сколько ты продала подругу Манзини? – Решив не тянуть кота за хвост, я сразу перешла к делу.

– Я?! – возмутилась Свиридова.

– Ты. Кто же еще. Наш новый адрес знала только ты. Так что больше некому. – Конечно, я блефовала, но что еще мне оставалось? Мы сменили хату, и я проверила, что хвоста нет, но… Видимо, он все же был. Или, может, в вещах Аньки был «маячок» – осмотреть их после убийства времени не было. Но в любом случае кто, как не лучшая подруга, мог его подбросить? По всему выходило – все дороги вели нас в этот дом.

– Вов, ты чего? – Глаза Свиридовой округлились от ужаса. – Серьезно так думаешь?

Антонов ничего не ответил. Скорее всего, он просто не знал, что ему думать.

– Ну ты даешь! – девушка довольно искренне изобразила негодование. Или и впрямь возмутилась? – Как ты мог подумать, что это я?! – Из глаз Алены брызнули слезы. Они текли по ее щекам, оставляя черные дорожки и делая ее похожей на грустного паяца.

– Да, Анька мне сообщила, где вы, но чтобы я ее сдала! – Кажется, девица и впрямь испугалась.

– Допустим, мы тебе верим, но тогда предложи другой вариант. Вспомни, может, ты кому-то рассказала о нас или же кто-то имел доступ к твоему телефону – наверняка Анна тебе не звонила, а писала. Кто мог прочитать вашу переписку?

По тому, как заметался взгляд Алены, я поняла, что угодила в точку. Но сдаваться барышня явно не собиралась.

– Никому, – пролепетала она, не глядя мне в глаза.

– Слушай сюда, детка, – процедила я сквозь зубы. – Времени шутки шутить у меня нет. Либо ты говоришь, кто еще мог знать, где прячется Анька, либо…

Придумать угрозу я не успела – явно лишенная опыта в подобных делах собеседница быстро раскололась, стоило чуть-чуть на нее надавить.

– Ну Серега мог знать. Он рядом был, но чтобы он… Да ни в жизнь. Вов, скажи ей! – В голосе Алены звучала мольба.

– Твою мать. – Володька употребил иную, непечатную фразу. – Ты серьезно?

– Вов, он не мог! Я головой ручаюсь. – Последняя фраза прозвучала уже менее уверенно.

Разыгрывающаяся передо мной сцена нравилась мне все меньше.

– Ша, – остановила я представление поднятием руки. – Ху из Серега и почему он у тебя, Владимир, вызывает такое негодование?

– Идем, – бросил Антонов, резво вскакивая на ноги, – по дороге расскажу.

Дважды меня просить об этом не пришлось.

Сергей Иванович Столяров, сын разорившегося российского олигарха, на человека, перебивающегося с хлеба на воду, не очень-то походил.

Ровный, явно подаренный солярием загар, белоснежные, очевидно, не свои зубы, заметно дорогая одежда. Да и апартаментам, в которых он проживал, вполне мог бы позавидовать московский чиновник средней руки. А такого, как известно, удивить сложно.

– Однако, – присвистнула я, оглядываясь по сторонам.

Справедливо опасаясь, что Сергей Иванович может не захотеть открыть нам дверь, мы использовали для проникновения в жилище Алену и, как оказалось, поступили правильно.

Стоило только Столярову увидеть Володьку, как он со скоростью зайца рванул к балкону, намереваясь, не иначе, взлететь с него подобно птице. С удовольствием позволю ему это сделать, а то и помогу, но только после того, как получу необходимую информацию.

– Сволочи, – прошипел Столяров, дергаясь на стуле – парень никак не хотел успокаиваться, поэтому пришлось его связать полотенцами.

Сжатый Володькин кулак взлетел вверх, но быстро опустился – благородство не позволило бить беспомощного человека. Мальчишка нравился мне все больше.

– Ну-ну, – миролюбиво пробормотала я, – к чему такие громкие заявления? Никакие мы не сволочи, а просто люди, которые очень заинтересованы в разговоре.

– Ничего я вам не скажу, – облизывая кровоточащую губу, пробормотал пленник. Его подруга испуганно забилась в угол и теперь взирала на происходящее с нескрываемым ужасом.

– А вот изображать из себя партизана на допросе у фашистов не стоит, – проговорила я. – Жертва тут точно не ты. Признавайся, кому сообщил адрес антоновского убежища?

– Кому надо, тому и сообщил, – с вызовом крикнул Столяров. – Что, достали тебя все-таки, да? – На этот раз в голосе мальчишки звучало торжество. – Хотя, судя по всему, нет. Иначе ты бы вряд ли передвигался на своих двоих. Ну ничего! Это только вопрос времени – у Манзини длинные руки!

– Зато у тебя они скоро укоротятся, – пробормотал Володька. – Минимум на длину пальцев.

– Ну-ну, – выступила я в роли доброго следователя, – мальчик сейчас успокоится и сам нам все раскажет.

– С чего бы? – скривил губы «мальчик».

– С того, что мальчик не хочет стать соучастником убийства.

– Чего? – Удивление в голосе звучало так искренне, что я даже на минуту ему поверила.

– Перестань. – Из моей груди вырвался усталый вздох. – Впрочем… – я выдержала паузу, – ты же и впрямь можешь ничего не знать. Вряд ли Манзини отчитывается перед тобой о своих действиях. Уж не знаю, о чем ты думал, когда сливал Володьку мафиози, только использовал он эту информацию по-своему, и теперь Арамова мертва.

– Как?! – В глазах Столярова плескался такой неподдельный ужас, что я сразу и безоговорочно ему поверила. Он и впрямь не знал.

В углу всхлипнула Алена.

– Почему мертва? – С мальчишки разом слетела вся спесь, и теперь он походил на маленького ребенка, запертого в теле здоровенного качка. – Быть не может… Я этого совсем не хотел. – Плечи его как-то разом поникли, голова упала на грудь.

– Рассказывай. – Я протянула Сергею чашку с водой. Мы только что его развязали, и теперь он машинально потирал следы, оставленные на запястьях полотенцем.

Очнувшись, он взял посуду и, стуча зубами по фарфору, сделал большой глоток. Поперхнулся и закашлялся.

Да, так мы до сути дела и ко второму пришествию не доберемся, а время ведь уже поджимает. И все же каким-то чудом Столярову удалось взять себя в руки.

– Я правда не хотел, – пробормотал он спустя минуту. – Если бы я только мог представить… Я ведь как думал? Ну вмажет Манзини Антонову, может, даже покалечит – не жалко подлеца. Но чтобы Анька! Она-то тут при чем?

– И все это из-за того, что он у тебя Аньку когда-то увел? – По дороге Антонов рассказал мне о давней вражде между ним и Столяровым – мой клиент обладал удивительной способностью наживать себе врагов буквально на ровном месте. И все из-за баб. В таких обстоятельствах волей-неволей примкнешь к клану женоненавистников.

– Не только, – булькнул в ответ Сергей. – Я его, гада, просто ненавижу. За все! За тон этот вечно менторский, за высокомерие, за спесь…

– За успех, богатство, известность, – продолжила я список. – Известная история Моцарта и Сальери.

– Это он-то Моцарт? – вскипел Серега. – Да он без своего отца ноль без палочки!

– Сволочь ты! – Антонов с ловкостью пантеры метнулся в сторону соперника, а я отреагировала как профессионал – сделав подсечку, повалила Володьку на пол, уселась на него верхом и заломила руку за спину.

– Давай без глупостей, – прошипела я ему в ухо. – Не хватало еще обвинение в нанесении тяжких телесных получить. Смотри, как все здорово складывается, – добавила я, слегка отпуская хватку. – Сейчас мы берем этих ребят и едем с ними в полицию. Там они рассказывают о том, как слили нас Манзини, и отмазывают нас перед итальянским правосудием. Согласен? В конце концов, теперь у карабинеров будет преступник с мотивом и возможностями. Что уже немало. Миссию можно считать выполненной! Ты ведь расскажешь следователям, как все было? – поинтересовалась я, обращаясь к Столярову.

Тот кивнул. Выглядел парень подавленно и виновато, так что я никак не могла предвидеть того, что произошло потом.

Когда Сергей ненадолго отпросился, я и не заподозрила неладное. Потому и не стала его сопровождать. Зачем смущать парня без лишней необходимости? Володьку тоже не пустила – у него от одного взгляда на Столярова дым валил из ноздрей, а глаза наливались кровью. Только драки нам не хватало. И так придется объяснять, откуда у Сергея кровоподтеки – заподозри правоохранители, что признание добыто силой, и нам конец.

В свое оправдание скажу только, что, скорее всего, и сам Столяров не собирался бежать. Когда он шел в ванную, его переполняло раскаяние. Такое не сыграешь. Что случилось за закрытой дверью – одному богу ведомо. Нам же доподлинно известно только то, что он предпочел не встречаться с итальянским правосудием и удрал от него и от нас по пожарной лестнице – будь неладны эти итальянцы с их окнами в ванных комнатах! На кой они только им там сдались? Впрочем, это один из тех вопросов, ответ на который не имеет особого значения.