Книга: Гребаная история
Назад: 36. В шторме
Дальше: 38. Полеты и пролеты

37. Блондинка в ветровке после полуночи

– Где Генри?
Сидя за столом для совещаний, в центре шума и суеты, Чарли покачал головой, готовый расплакаться. Кто-то принес два дымящихся стакана.
– Чарли, – сказал Крюгер, отпивая глоток кофе, – ты хочешь отправиться в тюрьму?
Это слово будто хлестнуло его, и живот моментально отреагировал приступом боли. Парень, похожий на Филипа Сеймура Хоффмана, молча смотрел на Чарли, пожевывая зубочистку.
Вся эта суматоха началась, когда одна из патрульных машин, выехавших на поиски Генри, наткнулась на тело Даррелла у подножия маяка. Не прошло и часа, как прибыло множество полицейских из патрульной службы штата Вашингтон, а с ними – целая толпа каких-то парней с континента. Служба шерифа превратилась в настоящий цирк. Постоянно кто-то входил и выходил, хлопали двери, отъезжали и с шумом тормозили машины. Все вокруг пребывали в возбуждении, гавкали, будто собаки в питомнике, и даже иногда отпускали шуточки. В то же самое время никому и в голову не приходило оплакивать смерть Даррелла Оутса…
Сейчас Чарли находился под перекрестным допросом. К нему приехал его брат Ник в сопровождении другого заместителя шерифа.
– Сотрудничать в твоих интересах, – бросил он Чарли на ухо, злобно выкручивая ему руку движением, полным полицейской – или братской – жестокости, вталкивая его в помещение за решеткой, где находятся задержанные преступники.
– Чарли, – вкрадчиво произнес Крюгер, – его машину нашли припаркованной возле баскетбольной площадки. Где ты был этой ночью? Никто из друзей тебя не видел. Твои родители говорят, что ты куда-то ушел. Матери Генри тебя тем вечером тоже не видели. Ты хоть осознаешь, в какие неприятности влип?
Чарли осознавал, но молчание ему пока казалось наилучшим решением.
– Я вам уже сказал: я не знаю, где он.
Эту фразу он повторил уже непонятно в который раз.
И уже в который раз на нем остановились их взгляды, ясно говорившие: «Ну, конечно же, нет».
И снова полицейские так же безмолвно переглядывались.
Кто-то вошел, наклонился и что-то прошептал на ухо Крюгеру, лицо которого тут же омрачилось. Он искоса посмотрел на Чарли, и на этот раз тот прочел на лице шерифа новое выражение: самое искреннее беспокойство. Которое привело его в замешательство.
Что-то случилось…
Человек с зубочисткой перестал жевать: он тоже ждал.
– Чарли, – начал Крюгер очень мягким голосом, – найден каяк, опрокинувшийся у входа в бухту. Пустой…
Чарли ощутил шум крови в ушах.
– Спасательная служба прочесывает весь район и остров. – Ты уверен, что ничего не хочешь нам сказать? – Кулак Крюгера обрушился на стол, заставив его подпрыгнуть. – ЧАРЛИ, НУ В КОНЦЕ-ТО КОНЦОВ!
– Это мы… – произнес он.
Филип Сеймур Хоффман номер два перегнулся через стол.
– Что – «вы»?
– Даррелл Оутс… это мы…
– Боже мой! – воскликнул псевдо-Хоффман.
– Это вы его столкнули? – недоверчиво поинтересовался Крюгер.
Чарли кивнул. И рассказал им.
Все.
С самого начала: с их расследования.
Как они рылись в хибаре Джека Таггерта, как обнаружили видео, как следили за Таггертом и Дарреллом, когда те разбили и закопали компьютер.
– Срань господня! – воскликнул на этот раз Филип Сеймур Хоффман.
Чарли рассказал, как они отправились к Оутсам, чтобы расспросить их…
– Что вы сделали? – не поверил Крюгер.
…как они расспросили Нэта Хардинга и узнали о существовании на острове шантажиста…
– Этот парень смеется над нами, Бернд!
…как Генри обнаружил деньги в ячейке хранилища, арендованного на имя матери; как после полицейской облавы Даррелл Оутс подкараулил Чарли в Ист-Харбор и силой увез его на маяк, заставив позвонить Генри.
Вошла яркая женщина в костюме и начала слушать. Чарли узнал ее: она недавно приходила в магазин его родителей.
– Кто его столкнул? – спросила женщина.
Крюгер обернулся к ней: он не слышал, как она вошла.
– Генри. Но это была необходимая самооборона… Иначе это он столкнул бы нас на камни…
Чарли поведал о яростной стычке между Генри и Дарреллом наверху маяка, в результате которой тот перевалился через перила.
– Я видел, как Генри пытался его удержать, – солгал он.
– Это произошло у тебя за спиной. Значит, ты не так много и видел.
– Не с самого начала, верно… Но я хорошо видел, как Даррелл толкнул Генри к ограждению и попытался спихнуть его вниз. Генри отбивался.
– Даррелл очень крепкий, – заметила женщина, глаза которой были жесткими и блестящими, будто галька. – И он привык драться… Как Генри справился с ним?
– Об этом я ничего не знаю. Но когда Даррелл перегнулся через перила, я хорошо видел, как Генри пытался удержать его от падения.
На самом деле он видел совершенно противоположное.
Чарли надеялся, что Генри подтвердит его версию в тот день, когда его будут допрашивать, – если этот день будет, если он еще… жив. Чарли подумал о пустом каяке, и в животе у него зашевелились страх и отчаяние.
За его свидетельством последовало молчание.
– Черт, ну и история, – наконец сказал шериф.
– Если, конечно, все это правда, – сдержанно произнесла женщина, бросая на Чарли подозрительный взгляд.
– Поездка к Оутсам, Нэт Хардинг, поездка в хранилище, существование шантажиста – все это можно достаточно легко проверить, – заметил псевдо-Хоффман. – И мы сразу же допросим его приятелей. Он не мог придумать все это, Лиза. Такого рода события оставляют следы… Впрочем, уже найдено доказательство, что малыш говорит правду.
На лице женщины возникло удивление, а Чарли, нахмурившись, поднял голову:
– Какое?
– Деньги, о которых идет речь: их обнаружили в машине Генри, оставленной у баскетбольной площадки. Пачки упакованных банкнот. В багажнике. На пассажирском сиденье тоже. Это ведь те деньги, о которых ты рассказывал, не так ли, Чарли?
Тот согласно кивнул.
– Тем не менее это не освобождает от ответственности, – возразила женщина, но в ее голосе было все меньше убежденности. – Убийца, который помогает полиции, создавая видимость, будто сам ищет виновного, – такое уже видели.
– Позволь задать тебе вопрос: а если убийца Наоми и шантажист – одно и то же лицо? И еще одно – куда уехала мать девочки?
– Вернемся к нашей истории с шантажистом, – вмешался Крюгер. – Ты говоришь, что Генри подозревал своих мам?
– Да. Из-за денег, а еще из-за того, что видела моя мама…
Неожиданно Чарли почувствовал, что все взгляды сосредоточились на нем.
– Это как?
– Моя мама… однажды ночью она видела, как мама Генри что-то берет из урны… конверт… упаковку… посреди ночи! Тогда она ничего не поняла, но когда Генри обнаружил деньги, о которых уже говорилось…
– Которая, Чарли?
– А?
– Которая из матерей Генри?
– Франс…
Чарли увидел, как Крюгер вопросительно уставился на женщину, подняв брови. Та согласно кивнула.
Крюгер поднялся, открыл дверь, и в комнате появилась мать Чарли.
Чарли испытал потрясение. Мама выглядела такой усталой, такой обеспокоенной. В первый раз он заметил седые волосы, которые появились у нее в последнее время, глубокие темные тени под грустными глазами. И на него нахлынула волна нежности.
– Можешь идти, Чарли, – сказал Крюгер. – Спасибо за помощь. Брат тебя сейчас проводит.
– Не стоит, я могу вернуться сам.
Проходя мимо, под влиянием внезапного порыва Чарли обнял мать. Они прижались друг к другу. От этого им обоим стало легче. Она поцеловала его в щеку. От нее так хорошо пахло, и он сказал себе, что любит ее. О да, он любит ее больше всего на свете.
Затем Чарли вышел. Прежде чем дверь за ним закрылась, он услышал голос Крюгера:
– Присаживайтесь, миссис Сколник.
* * *
Женщина чувствовала, что под огнем их взглядов стала совсем маленькой.
– Да, – подтвердила она, – я видела, как она вышла из машины и пересекла улицу, направляясь прямо к урнам.
– Что вы делали у окна в такое время?
Миссис Сколник покраснела, как если б только что призналась в чем-то запрещенном или постыдном.
– У меня бывает бессонница… Мне очень не хочется так поздно включать телевизор или компьютер… я недостаточно бодра, чтобы читать, вот и смотрю в окно… Мы находимся в самой верхней точке Мейн-стрит… С верхнего этажа видно большую часть города и порт. Это… я не выслеживаю… просто… я люблю этот город… он успокаивает меня… все эти огоньки, ночь… корабли у причала, тишина… пустынные улицы… Такое чувство, что ночью, когда все спят, остров принадлежит мне одной… В Сиэтле всегда было шумно. Никогда не наступала полная тишина.
Оттого, что она так оправдывается, женщина почувствовала себя еще более виноватой. Вокруг ее красивых глаз обозначились морщинки.
– Вы уверены, что это была именно она?
Миссис Сколник с удивлением взглянула на маленького светловолосого толстяка.
– А кто еще? Это была ее машина, она приехала с Юрика-стрит…
– Но ее лица вы не видели?
– Нет, отчего же… частично… видела светлые волосы, которые выглядывали из-под капюшона: шел проливной дождь. Разумеется, это была она.
Блондинчик покачал головой, продолжая жевать свою зубочистку. Поправил очки на носу.
– Миссис Сколник, – сказал шериф, – вы говорили об этом происшествии с кем-то из матерей Генри?
Женщина коротко кивнула, так, что было трудно определить, это означало «да» или «нет».
– Однажды я сказала Лив, которая зашла за Генри.
– И?..
– Она выглядела совершенно ошеломленной, будто с неба свалилась. На секунду я подумала, что она сейчас обвинит меня, что я все это придумала, и я уже пожалела о своих словах. Она сказала, что я, должно быть, ошиблась. Что это не иначе какое-то недоразумение. Но она казалась такой потрясенной. Она не прикидывалась…
Крюгер взглянул на Платта. Его глаза за стеклами очков были непроницаемыми, как у сфинкса, и только зубочистка двигалась из одного угла рта в другой и обратно.
– Миссис Сколник, – как можно мягче произнес шериф, наклоняясь к ней, – вас кто-то шантажировал?
– Что?
– Вас шантажировали, миссис Сколник? Являетесь ли вы жертвой шантажиста, как многие жители этого острова?
В ее взгляде они прочли сильнейшее недоумение.
– Вы это серьезно? Нет, конечно! Во всяком случае, мне нечего скрывать.
Украдкой Крюгер бросил долгий взгляд на Лизу Вассерман. «У каждого человека найдется что скрывать», – читалось на его лице.
– В вашем магазине бывает очень много людей, у вас нет догадок, кто это может быть?
Рот женщины вытянулся в нитку.
– Вы правы, я вижу, как передо мной проходят самые разные люди. И можете мне поверить, не то чтобы сомнительные… Но если я начну о них говорить, то и до утра не закончу.
– Подумайте.
– Извините, но я не привыкла заниматься домыслами безо всяких доказательств.
Ее тон не допускал возражений. Крюгер вздохнул. Лиза Вассерман откинулась на спинку стула. Платт поправил объектив камеры, которой все это снимал.
* * *
Ноа смотрел на огни фонарей, сверкавшие вдоль набережной, хрупкие и беспомощные посреди этой грозы. Океан выглядел все таким же угрожающим. Там, где находился Ноа, было слишком темно, чтобы различить фигуры спасателей. Он вынул телефон.
– Ноа? – заговорил Джей на другом конце. – А что за шум? Ветер? Что происходит?
Рейнольдс ответил ему. Он рассказал о бегстве Генри на каяке в грозу.
– Я в курсе, – ответил Джей. – За ним следили с помощью дрона «Рипер», но из-за грозы потеряли… У тебя есть какие-нибудь новости?
– В скалах нашли каяк, – сказал Ноа. – Пустой… Они думают, что он утонул.
Повисло молчание.
– Возможно, он сделал это нарочно, чтобы они так думали, – предположил Джей. – У этого парня есть задатки.
– Верно, – согласился Рейнольдс, полагая, однако, что первое предположение может оказаться ближе всего к истине.
– Мы будем здесь через несколько часов, – осторожно сообщил Джей. – Как только гроза немного успокоится, мы пошлем более легкие дроны, чтобы прочесать все острова… Надо его найти, Ноа. Во что бы то ни стало. Ты знаешь, что поставлено на кон.
Да, это он знал: отец, который ищет своего сына. Отец, располагающий более значительным состоянием, чем все остальные отцы: один из самых могущественных жителей страны. Более того, он принадлежал к той горстке людей, которые держат в руках миллиарды других и в любой момент могут собрать о каждом больше информации, чем есть у Господа Бога.
«Но даже такой отец, – сказал себе Ноа, – недостаточно могущественен, чтобы остановить смерть. Смерть своего сына…» И в каком-то смысле Рейнольдс считал это благом.
* * *
Бернд Крюгер проводил мать Чарли до двери и посмотрел, как она удаляется, сопровождаемая порывами ветра.
– Ты ей веришь? – спросил Платт ему в спину.
Крюгер взглянул на часы. Почти половина третьего ночи.
– Что? Когда она сказала, что у нее нет секретов? Нет, конечно! У каждого человека есть хотя бы один.
– И какой, по-твоему, у нее секрет? Связь на стороне? Уклонение от налогов? Постыдное прошлое? Болезнь? Сексуальные извращения?
– Я-то откуда знаю? А у тебя что, нет секретов? Чего-то такого, что бы тебе не хотелось, чтобы я знал…
Он увидел, что Платт улыбается, будто подумав о действительно забавном секрете, таком, от которого Крюгер просто рухнет на обе лопатки, и зубочистка еще выше поднялась к его левому уху.
Но шериф мысленно был уже не здесь. Слишком много темных зон. Но они приближаются… Несомненно… Он подумал о расследовании, которое вели Генри и его друзья. Эти подростки проделали невероятную работу! А он-то собирался их допечь…
Он поразмышлял о Таггерте и Нэте Хардинге…
А затем подумал о пустом каяке…
Когда наступит утро, он допросит Франс и Лив. Бернд молился, чтобы не пришлось одновременно объявлять им о смерти сына.
Из завесы дождя медленно возник силуэт.
– Ну что? – спросил Ноа Рейнольдс. – Чарли знает, где находится Генри?
Крюгер осторожно взглянул на бывшего полицейского.
– Нет, – он качнул головой. – Но зато знает, кто столкнул Оутса с маяка…
Ноа подпрыгнул:
– Кто?
– По словам Чарли, это они находились там в ту ночь. Они спорили. Даррелл перегнулся через перила. А Генри сделал все, чтобы удержать его от падения… Вот что он мне сказал.
– Ты ему веришь?
Бернд Крюгер куснул нижнюю губу.
– Нет.
Назад: 36. В шторме
Дальше: 38. Полеты и пролеты