Глава 19

До завтрака, на котором Бальтазар объявит последний конкурс, оставалось совсем немного времени, поэтому Виолетта надеялась, что Аврора уже не спит. Она хорошо знала привычки бывшей подруги: та вставала как минимум за полтора часа до назначенного времени, чтобы стилист успел сделать ей макияж, в котором она выглядела бы «красивой, даже едва встав с постели». Так и оказалось.

Аврора сидела в ванной комнате на высоком стуле, а вокруг нее порхала пухленькая девушка, держа в каждой руке по две кисти. Виолетта даже обрадовалась, что застала ее именно здесь. В ванной организаторы не ставили камеры, поэтому нужно было только выпроводить стилиста и смело разговаривать, не боясь быть подслушанными телезрителями и вампирами.

Она хотела попытаться вразумить Аврору, рассказать ей правду, убедить, что им нужно действовать сообща. Виолетта никому не сказала, что собирается это сделать, поскольку не была уверена ни в том, что ей разрешат, ни в том, что Аврора ей поверит. Она видела, что и от ее помощи Забранский, Марта и даже Алекс с удовольствием отказались бы, если бы могли, едва ли они потерпят еще одну помощницу.

— Чего тебе? — недовольно поинтересовалась Аврора, увидев в зеркале вошедшую Виолетту.

— Поговорить нужно, — ответила та, пропустив грубость мимо ушей.

— Я занята, не видишь?

— Это важнее твоего макияжа.

— В данный момент для меня нет ничего важнее моего макияжа. — Аврора демонстративно закрыла глаза и кивнула стилисту, давая знак продолжать. Та тут же склонилась над ней. Что-что, а воспитывать персонал Аврора всегда умела. Ее телохранитель в жизни не позволил бы себе перечить ей.

— Это касается последнего конкурса, — выпалила Виолетта.

Аврора снова распахнула глаза, стилист не успела вовремя среагировать и ткнула ей тушью в глаз. Аврора тут же зашипела и некрасиво выругалась.

— Уйди отсюда! — велела она побледневшей девушке, и та мгновенно скрылась за дверью, на ходу бормоча извинения. — Если у тебя что-то неважное, мало не покажется, — предупредила она Виолетту, когда стилист скрылась за дверью.

— Не угрожай мне, я не твоя прислуга, — фыркнула Виолетта, но тут же оборвала себя. Она пришла не для того, чтобы ссориться. Если Аврора разозлится, ни в чем убедить ее уже не удастся. Поэтому она глубоко вдохнула и как можно спокойнее сказала: — В последнем конкурсе нас заставят сражаться друг с другом.

— В каком смысле? — Аврора пыталась изобразить невозмутимость, однако ее макияж не смог скрыть мгновенную бледность.

— Не знаю, Михал не знает точно.

— Михал? — Аврора приподняла красиво подведенную бровь. — Забранский?

Виолетта кивнула.

— Он же уехал.

— Ничего он не уехал, его пытались убить. Точнее, сделать низшим вампиром.

На лице Авроры отразилось недоверие пополам с ужасом.

— Ты всегда была горазда сочинять, — не слишком уверенно протянула она.

— Это ты была горазда сочинять. Скажи, кто надоумил тебя отправить меня в закрытую часть замка?

— Да никто не надоумил. Просто шла на завтрак, впереди шли два вампира, кто-то из клана, я не знаю их. Они что-то упомянули о той части замка, вот мне и пришло в голову сказать тебе. Ты и поверила, еще и Аэлиту потащила. Жалко, что испугалась только она, я надеялась, вы обе вылетите.

Виолетта болезненно поморщилась. Только сейчас она подумала о том, что если выбывших конкурсанток действительно превратили в вампиров, то как минимум в участи Аэлиты виновата она. И как никогда раньше она была благодарна Марте за то, что она удержала ее от необдуманного признания.

— Там действительно были низшие. Мы обе видели их.

— Ну конечно. Откуда в замке низшие? Его же проверяли перед тем, как привезти нас сюда. Мне папа говорил.

— Именно поэтому в низших превращают персонал выбывших конкурсанток.

— Врешь!

В этот момент Аврора напомнила Виолетте ту самую десятилетнюю девочку, которой была на момент их знакомства. Еще не такая заносчивая гордячка, веселая и смешная, говорившая «Врешь!» каждый раз, когда ее что-то очень сильно удивляло.

— Если бы, — вздохнула Виолетта. — У нас есть доказательства. Персонал превращают в низших вампиров, самих девчонок, скорее всего, в высших. Почти всех уже вывезли из замка, и половина клана тоже его покинула. После последнего конкурса ту из нас, что победит, заберут с собой, а замок, скорее всего, взорвут, чтобы скрыть все то, что они натворили.

— И зачем им это? — Аврора сложила руки на груди, демонстрируя, что не поверила ни единому слову.

Виолетта уже собралась открыть рот, чтобы рассказать ей про ребенка от вампира, но так и не решилась. Они не дружили уже больше трех лет, кто знает, как сильно изменилась Аврора за это время? Виолетту даже прошиб холодный пот, когда она подумала, что Аврора может обо всем знать. Ее отец — самый ярый защитник вампиров в парламенте. Вдруг он в курсе замысла Шереметьевых и прислал дочь на конкурс именно для того, чтобы она стала матерью будущего ребенка? Конечно, Аврора сейчас выглядит не на шутку встревоженной, но это вполне может быть и хорошей актерской игрой. Если это так, то Марта права: они все умрут. Не успеет Виолетта выйти за дверь, как Аврора доложит, кому надо. И вампиры не пожалеют никого, в том числе и Алекса. Однако отступать было уже некуда.

— Этого я не знаю, — соврала она. — Но не думаю, что призом в этом конкурсе действительно является брак с Алексом. Все намного сложнее.

Аврора задумалась, внимательно разглядывая свое отражение в зеркале. Она молчала так долго, что Виолетте уже показалось, будто она забыла о ее присутствии.

— И что ты предлагаешь? — наконец спросила она, но голос при этом звучал деланно буднично. Либо она поверила Виолетте, но пыталась это скрыть, либо уже думала, к кому бежать и рассказывать, что группе неугомонных личностей все известно и планы клана под угрозой. — Сбежать?

— Сбежать у нас уже едва ли получится, — вздохнула Виолетта. — Пока наше дело готовиться к конкурсу и делать вид, что мы ничего не знаем.

— Зачем ты тогда все мне это рассказала?

— Чтобы ты была в курсе, и мы обе в последнем конкурсе не шли на поводу у вампиров.

Аврора чуть прищурилась, поймав в зеркале взгляд Виолетты.

— Ты все мне наврала, — заявила она, но голос ее при этом заметно дрогнул. — Ты просто хочешь, чтобы я не сражалась в полную силу, а ты воспользовалась этим и выиграла!

Виолетта вздохнула. Она поняла, что Аврора ей поверила, но не может признаться в этом вслух. Отец часто повторял ей, что не стоит давить на людей, заставляя их признавать свою неправоту. Если действительно хочешь склонить их на свою сторону, дай им все факты и уйди. Они должны придумать, как выйти из ситуации, не уронив себя в собственных глазах. Виолетта, как большинство подростков, не так часто прислушивалась к отцу, но в этот раз решила последовать его советам. Это было лучше, чем думать о том, что своим признанием Авроре она всех подставила.

В это утро Константин Шереметьев почему-то оказался в своем кабинете. Алекс услышал его через дверь, а потому поторопился спрятаться в таком месте, чтобы следить за дверью, но не мозолить глаза случайным прохожим. Ему довольно долго пришлось ждать, прежде чем отец, наконец, ушел. Алекс поторопился скользнуть внутрь, но замер на самом пороге: посреди комнаты красовалась камера на штативе, направленная на рабочий стол. Видимо, глава клана собирался выступить перед началом последнего конкурса. Значит, времени оставалось не так много, как Алекс надеялся. И все же он потратил целую драгоценную минуту на то, чтобы убедиться, что камера выключена и ничего не снимает. Только после этого он принялся обшаривать стол.

В силу своего возраста Константин Шереметьев питал некоторую привязанность к бумажным документам и записям, поэтому стол его все еще представлял собой бумажные джунгли, тогда как у большинства людей все давно хранилось в компьютерах и облачных сервисах. Даже документы, составленные в электронном виде и присланные по электронной почте, Константин частенько распечатывал. Только на это Алекс и надеялся, поскольку едва ли смог бы взломать компьютер отца.

Сегодня звезды были не слишком добры к нему, поскольку аккуратная распечатка с крупным заголовком «Мой дьявольский план по взрыву замка» никак не желала находиться, к тому же, вороша документы, Алекс задел какой-то плоский прямоугольник, который с громким грохотом свалился на пол. Нагнувшись за ним, Алекс тут же услышал, как скрипнула дверь кабинета.

— Не стоит прятаться, сын мой, — голос Константина прозвучал холодно и угрожающе, не оставляя никаких иллюзий по поводу его вероятной неосведомленности о поведении Алекса. — Ты ведь понимаешь, что от меня ничего невозможно спрятать, тем более себя и свое предательство.

— Я и не прячусь, — ничуть не смутился молодой вампир, выпрямляясь и машинально убирая поднятый с пола предмет в карман куртки. — Я ищу то, что спрятал ты.

— Что именно?

— Полагаю, это бомбы. Вы ведь собрались взорвать замок, да?

Константин одарил его пристальным, изучающим взглядом, словно видел в первый раз. Он прикрыл за собой дверь кабинета и сделал несколько шагов к столу. Алекс в ответ на это сделал столько же шагов назад, чтобы сохранить дистанцию.

— Жаль, очень жаль, — сокрушенно пробормотал Константин. — Ты подавал надежды. Красив, умен, внешне молод… Из тебя получился бы прекрасный глава государства. Любого. Жаль, что ты не разделяешь наших ценностей и нашего пути. Теперь тебя придется уничтожить, как и остальных, — с этими словами Константин отошел к одному из шкафов, стоявших вдоль стены, и достал из него ножны с мечом.

Алекс, пользуясь этим моментом, чуть сместился ближе к двери, выходя из-за стола, чтобы не оказаться в ловушке. В отличие от Константина, он был безоружен.

— Зачем вы это все устроили? Зачем вам нужна эта война? — Алекс задавал вопросы, а сам медленно продвигался в сторону выхода. Константин, к его удивлению, не пытался ему помешать, вместо этого тоже обходя комнату по кругу и подходя ближе к своему столу. — Мы ведь нормально жили, не прятались, не голодали…

— Не голодали? — насмешливо перебил Константин, демонстративно медленно вытаскивая меч из ножен и рассматривая его как будто с любопытством, словно давно не видел и сейчас не узнавал. — Может быть, и нет, но нас лишили возможности получать хотя бы малейшее удовольствие. Люди не понимают, что для нас кровь. А ты бы должен понимать. Должен понимать, что никакая, даже самая свежая и подогретая до нужной температуры кровь, не заменит горячей крови, бьющей в такт последним ударам сердца, из рваной раны. Этот момент соединения двух тел: одного из нас и одного из них, переход самой сути жизни от одного к другому… Это ведь гораздо больше, чем еда. Больше, чем просто поддержание сил телесной оболочки. — Чем больше Константин говорил, тем больше он горячился, постепенно повышая голос. — Они забрали нашу суть. Мы убийцы, Алекс. Хищники. Они посадили нас в клетку из своих законов и думают, что достаточно давать нам корм по расписанию, но это не так. Зверю нужна свобода. Нужна возможность брать то, что он хочет, тогда, когда он этого хочет. Таков закон природы. Мы пришли к ним с миром, а они пытаются сделать нас рабами. Они всегда так делают. Оголтелое большинство, уверенное в своей правоте. В своем слепом высокомерии не допускающее даже мысли о том, что все может быть иначе. Но мы покажем им, что значит жить в клетках. Мы покажем им, на что становится похожа жизнь, когда ее низводят до удовлетворения физиологических потребностей, лишая смысла и наслаждения.

— И как же вы это сделаете? — насмешливо поинтересовался Алекс, продолжая медленно продвигаться к двери. Константин не мог не видеть его маневра, но почему-то не пытался помешать. Напротив, он спокойно уселся в собственное кресло, глядя на мятежного сына с надменным презрением вампира, уверенного в своей правоте и победе. Алекс попытался спровоцировать его на большую откровенность, изобразив сомнение: — Их больше. Они отлично вооружены. И многие давно бы стерли нас с лица земли, если бы не те, другие, считающие, что к нам нужно относиться… по-человечески.

— Какой же ты глупый и наивный, — фыркнул Константин, уже забыв, что всего пару минут назад сам назвал его умным. — Ты думаешь, я пойду на них открытой войной? Думаешь, я взорву этот замок и объявлю, что отныне мы непримиримые враги? Нет, мы потратили десятилетия на формирование нужного отношения к нам и только тогда вышли из тени. Немного промахнулись по вине, кстати, таких же идеалистов, как ты. Тех, кто считал, что человеческого отношения нам будет вполне достаточно. Они торопились и уговорили остальных остановиться на этом, но теперь мы исправим эту ошибку. Мы пойдем дальше.

— Куда дальше?

— Мы станем их богами, — процедил Константин со странной смесью отвращения и вожделения. — На это уйдет гораздо больше времени, поэтому очень кстати, что мы бессмертны. А они нет. Они сменяют друг друга, поколение за поколением. И каждое поколение жаждет своих кумиров. Мы дадим им их. Мы уничтожим их общество изнутри, предадим забвению те религии, которые они исповедуют сейчас, и заменим их новыми. Для этого нам нужно не так уж много: новый пророк. Мессия. Если это сработало пару тысячелетий назад, а потом сработало еще раз, то сработает и в третий. И мы приведем нужного пророка в этот мир. Он будет выглядеть, как они, но быть одним из нас. И он сделает нас богами. А ведь своим богам они готовы даже собственных детей приносить в жертву. И вот тогда, сын мой, мы будем жить нормально.

— Если, конечно, никто по пути не остановит, — улыбнулся Алекс, достав из кармана плоскую коробочку и помахав ею в воздухе. — Прости, наверное, этот план был секретным, да? А я думал, ты хотел сделать заявление для прессы, так сказать.

Константин сначала нахмурился, потом перевел непонимающий взгляд с ухмыляющегося сына на камеру, о которой успел напрочь забыть. И только теперь он заметил, что маленький красный огонек, означавший режим съемки, медленно мигает.

— Ах ты…

Алекс не стал дожидаться и выяснять, каким именно эпитетом наградит его глава клана. Он прекрасно понимал, что теперь все бомбы будут взорваны гораздо раньше срока, а значит Виолетта, Аврора, Михал, Марта и еще пара сотен приехавших зрителей находились в опасности, а ему еще нужно было успеть вооружиться.

Михал начал осмотр замка с первой башни, в которой находились только общие залы. Башни конкурсанток, персонала и вампиров он проигнорировал.

— Почему ты думаешь, что взрывать будут именно эту? — спросила Марта, следуя за ним по коридорам, казавшимся пустыми и безжизненными.

— Здесь будет проходить последний конкурс, — пояснил Михал, не оглядываясь и быстро продвигаясь вперед.

«Если только они не поменяли место действия», — мысленно добавил он, но вслух произносить этого не стал. Их затея и так имела слишком мало шансов на успех, чтобы добавлять лишние сомнения.

— Если они хотят разыграть спектакль с жертвами, логичнее будет взорвать именно эту башню, пока зрители еще не успеют разойтись.

— Потому что будет выглядеть вполне естественно, что все находились здесь, в том числе и выбывшие, — с пониманием кивнула Марта. — А вас взрывчатку обезвреживать тоже учили? Потому что в мою подготовку подобные вещи не входят, и это едва ли так просто.

— Думаю, я справлюсь, — стараясь выглядеть уверенно, кивнул Михал, неожиданно останавливаясь и словно прислушиваясь к чему-то. — Если только за последние несколько лет, на протяжение которых я делал вид, что мне плевать на все происходящее, не придумали в этой области ничего кардинально нового.

«Слишком много «если» в этом плане», — в очередной раз отозвался внутренний голос, заставив Михала недовольно поморщиться. Раньше он так сильно не сомневался в своей квалификации и своем везении. Порой он придумывал такие рискованные планы, что Архиепископ, отправляя их на очередное задание, мысленно хоронил его. А уж после того, как в стае появился Даниэль Лангмайер, он стал хоронить всех Волков. Вдвоем они могли заглянуть в глотку к дьяволу и заодно позвать остальных на вечеринку.

— Что ж, хорошо, если так. Потому что — и мне ужасно неприятно говорить это вслух — вся надежда сейчас на тебя, — хмыкнула Марта. — Все эти военные действия — не мой профиль. Мое дело мечом махать достаточно долго, чтобы кто-то успел прийти на помощь.

Михал издал какой-то звук, нечто среднее между смешком и фырканьем, а затем бросил на нее короткий взгляд.

— Так бы слушал и слушал, — пробормотал он, снова посмотрев в один из коридоров. — Туда.

Буквально через десяток шагов в конце коридора показалось несколько дверей. За первой они ничего не нашли, зато следующая привела их в небольшую пустую комнатку, в темноте которой им обоим сразу бросился в глаза маленький мигающий огонек на полу. При ближайшем рассмотрении огонек оказался светодиодной лампочкой, прикрепленной к небольшой прямоугольной коробке.

— Так, ну что ж, первую нашли, — напряженно протянула Марта, со смесью страха и любопытства рассматривая аккуратную коробку, которая вполне могла сойти за какой-то безобидный прибор непонятного назначения.

— Чего-то подобного я и ожидал, — признался Михал, подходя ближе и опускаясь на колени рядом с коробкой. Несколько секунд он потратил на ее изучение, хотя так и не рискнул прикоснуться к ней рукой. — У меня две новости для тебя, — он бросил на Марту еще один быстрый взгляд через плечо и даже улыбнулся уголком губ, — стандартно: хорошая и плохая. С какой начать?

— Дай я просто угадаю: ты знаешь такой тип устройства, но он какой-нибудь очень трудно обезвреживаемый?

— Умные женщины — это крайне сексуально, — прокомментировал Михал, снова поворачиваясь к бомбе и рассматривая ее словно старую знакомую. — Я действительно знаю этот тип устройства, но его начали разрабатывать только в начале сороковых. Когда я… отошел от дел, его все еще модифицировали. К чему пришли — остается только гадать. Чем мы сейчас с тобой, по всей видимости, и займемся.

— Чудесно, — проворчала Марта, наблюдая за тем, как он раскручивает винтики и осторожно, почти не дыша, вынимает цифровую панель. — Будем гадать, какой провод нужно резать?

Однако внутри не обнаружилось никаких проводов. Только микросхемы и чипы.

— Вообще-то из нас двоих пятьдесят шесть мне, и это я могу считаться древним динозавром, который все еще думает, что для обезвреживания бомбы нужно резать провода, — усмехнулся Михал, вытаскивая из кармана смартфон. — Двадцать первый век в разгаре, все люди — и вампиры, к сожалению, — давно живут в беспроводном пространстве.

Он вывел на экран смартфона какую-то программу, которую Марта никогда не видела, и, усевшись на полу поудобнее, принялся вводить в нее цифры с крышки взрывного устройства. Несколько раз сбившись и коротко выругавшись, он протянул крышку Марте.

— Продиктуй мне.

— Что, зрение подводит, старичок? — усмехнулась она, но после этого послушно продиктовала цифры. А потом все-таки пояснила, хотя в этом и не было необходимости: — Моя мама очень любила старые фильмы. И мои познания во взрывном деле ограничиваются ими.

Михал снова посмотрел на нее, но на этот раз ничего не сказал, вернув себе крышку. На экране его смартфона высветились цифры. Марта догадалась, что это обратный отсчет бомбы. До взрыва оставалось чуть менее двух часов.

— Так, черный цвет, значит, темная ночь… — пробормотал Михал себе под нос, как будто даже не обратив внимания на пугающие цифры. — Любимый тип устройства одного моего друга. Темной-темной ночью я вышел из дому один… — Он нажал на клавиатуре цифру «1», — и за третьим углом встретил двух друзей. Долго мы шатались без дела, но в пятом клубе нам повезло… — Он все еще продолжал бормотать про себя какой-то рассказ, быстро вводя соответствующие цифры, а затем вдруг посмотрел на Марту и спросил: — Семь или восемь?

— Что? — ошарашенно спросила она, посмотрев на него как на внезапно спятившего.

— Сколько бокалов пива ты можешь выпить за один вечер: семь или восемь? — повторил он крайне серьезно.

— Я не пью пиво, — скривилась она. — Я вообще не пью напитки, в которых меньше сорока градусов.

— А я семь. — Он ткнул последнюю цифру и на мгновение замер, но уже в следующую секунду раздался короткий щелчок и цифры на экране погасли. Михал шумно выдохнул. — А тебе повезло, что я мало пью. Пил бы восемь — взлетели бы сейчас на воздух. Я не помнил последнюю цифру этого кода.

— Ты совершенно ненормальный, ты это знаешь?

Он спрятал смартфон в карман и поднялся на ноги.

— Уверен, ты еще не раз мне об этом напомнишь.

Марта ухмыльнулась, но не стала вслух говорить о том, что ей это в нем нравится, чтобы он не зазнавался.

Михал вытащил из механизма еще какую-то деталь с коротким комментарием: «Чтобы больше не включили», после чего они покинули комнату и отправились на дальнейшие поиски.

Наверху уже слышались громкие возбужденные голоса приехавших зрителей: их начали запускать в башню, хотя до начала конкурса оставалось еще около сорока минут.

— Не хочу на тебя давить, но цена ошибки с каждой минутой будет возрастать, — прокомментировала Марта, прислушиваясь к смеху и выкрикам, доносившимся сверху.

— Не то чтобы я сам этого не знал, — ответил Михал, открывая очередную дверь. Девятую или десятую по счету. — Так, если мои расчеты верны, еще одна бомба должна быть где-то здесь.

Он говорил это каждый раз, но на этот раз наконец не ошибся: эта комната была завалена каким-то хламом, однако фонарь быстро выхватил из темноты чуть сдвинутую мебель и потревоженную пыль, как будто кто-то недавно здесь проходил. В конце этой «тропинки» нашлась и очередная коробка со светящейся лампочкой. Михал быстро раскрутил крышку и что-то недовольно прорычал.

— В чем дело? Это не такая бомба? — встревоженно спросила Марта.

— Такая, но… — Он продемонстрировал ей обратную сторону крышки, где рядом с длинным рядом цифр красовался красный квадратик. — Я всегда забываю красный код, он какой-то совершенно дурацкий, поэтому… — Он не успел договорить, так как в этот момент с силой захлопнулась дверь, через которую они вошли. Интуиция подсказывала Михалу, что причиной тому стал вовсе не сквозняк. В следующее мгновение его трость превратилась в длинный меч.

Марта тоже вытащила свое оружие, хотя в темноте помещения они пока не видели противника. Более неудачное место для столкновения с вампиром придумать было сложно: закрытое, не слишком просторное помещение, погруженное в темноту, в которой любой вампир мог виртуозно спрятаться. Особенно высший, а Марта никогда не страдала лишним оптимизмом, потому и не рассчитывала на низшего. Если бы рядом не было Михала, она бы уже мысленно простилась с жизнью, а так у нее оставалась надежда на то, что они выстоят. Впрочем, Михал, возможно, стычку и переживет, а у нее самой имелось значительно меньше шансов.

— Какие же вы оба живучие, — внезапно заговорил с ними сгусток тьмы в углу. Однако прежде, чем они успели обернуться в его сторону, голос уже послышался с другой стороны: — Честное слово, я пытался быть милосердным. Вы оба могли обрести свой конец простым и понятным способом, став низшими. Теперь пеняйте на себя.

— Уж лучше просто сдохнуть, чем стать вампиром, — отозвался Михал, высматривая в темноте Бальтазара. Даже его обостренное зрение Волка не позволяло ему рассмотреть его хорошо, он видел лишь размытый силуэт, а Марта так и вовсе ничего не видела. Михал попытался выйти чуть вперед, прикрыв ее собой, хоть и понимал, что она не из тех женщин, которые позволят себя защищать и прятать. — Даже не представляю, чем еще ты можешь нас напугать.

— О, поверь, мой неверный друг, просто сдохнуть у вас не выйдет, — в голосе Бальтазара слышалась улыбка. — Впрочем, времени у меня мало…

Марта, понимая, что толку от нее в этой битве будет немного, сделала единственное, что показалось ей разумным: встала спиной к спине Михала. Вампиры перемещались довольно быстро, а высшие еще и использовали это умение сознательно. Это означало, что Бальтазар попытается атаковать сзади. Даже если она не сможет остановить атаку, задержать его на несколько секунд ей удастся.

— Такая красивая, такая смелая и такая дура, — с сожалением протянул вампир где-то рядом с ее ухом.

Марте захотелось врезать ему, но она сдержала себя, понимая, что проиграет тот, кто попытается нанести удар первым.

Михал завел свободную руку за спину, обхватив Марту за талию, и быстро повернулся в ту сторону, откуда доносился голос вампира. Марта даже не успела сообразить, что произошло, как снова оказалась за его спиной. Послышался смех Бальтазара, словно чего-то такого он и ожидал. Он метнулся в сторону, но Михал разгадал этот маневр, снова повернувшись к нему лицом и спрятав Марту. При таком быстром перемещении у Бальтазара уже не получалось нормально сливаться с темнотой, а потому Михал с легкостью мог рассмотреть его. Несколько следующих секунд превратились для Марты в сплошное кружение, во время которого ей казалось, что она даже не успевает перевести дыхание. И вдруг рядом что-то просвистело, рассекая воздух подобно стреле. Михал быстро оттолкнул Марту в сторону, но острое лезвие успело зацепить ее кожу. В воздухе запахло свежей кровью.

— Нападать на более слабого — это как-то не по-мужски, ты не находишь? — прорычал Михал, бросаясь в темноту, где, как догадалась Марта, находился Бальтазар.

— Она стала твоим слабым местом, Михал? — издевательски поинтересовался Бальтазар. — Или в тебе взыграло позабытое чувство долга?

— Я его никогда не забывал, — отозвался тот, пытаясь нанести удар, но вампир уже переместился.

Марта услышала движение рядом с собой и тоже махнула мечом, но тот рассек лишь пустой воздух, зато она почувствовала, как что-то острое скользнуло по ее бедру и рассекло джинсовую ткань и кожу. От неожиданности и резкой боли она непроизвольно ахнула.

— О, твой запах так меня возбуждает, — рассмеялся Бальтазар. — Раз он отказался тебя выпить, это сделаю я.

Воспользовавшись тем, что Бальтазар отвлекся на Марту, Михал нанес ему удар, однако это оказалось всего лишь очередной ловушкой вампира. Лезвие не успело коснуться его, как он перехватил его ладонью, пользуясь тем, что не чувствует боли из рассеченной кожи, и уже мгновение спустя Михал оказался на полу, проделав в воздухе замысловатый кульбит. Спина тут же отозвалась такой болью, словно ему сломали позвоночник, однако он знал, что это не так. Кое-какие преимущества полуобращения были и у него.

Теперь Марта тоже видела Бальтазара, причем он находился к ней почти спиной, пока разбирался с Михалом. Понимая, что не сможет нанести ему ощутимый урон, она попыталась сделать то, что обычно проделывала с низшими: ударила мечом по коленному суставу, надеясь отсечь нижнюю часть ноги и тем самым на время вывести его из строя.

Однако оказалось, что тела высших вампиров прочнее и даже удар по сочленению требует гораздо большей силы. Такой, какой Марта не обладала. Она почувствовала, как меч вошел в тело, но при этом застрял где-то в середине.

— Ах ты дрянь!

Вот разозлить Бальтзара ей удалось: он замахнулся и ударил ее по лицу уже без насмешек и скидок так, что она отлетела к стене и летела бы дальше, если бы та ее не остановила. Сознание мгновенно померкло. Марта успела услышать только хруст костей, а резкая боль накрыла ее уже тогда, когда мозг отключился и не был в состоянии ее осознать.

Это словно дало сигнал Михалу к тому, чтобы начать настоящую битву. Не то чтобы до этого он воспринимал все происходящее как шутку, но он тоже был вынужден отвлекаться на Марту и следить за тем, чтобы Бальтазар отвлекался с нее на него. Теперь же они оба понимали, что остались один на один.

Михал вскочил на ноги и снова замахнулся мечом. Бальтазар среагировал раньше: острый клинок рассек кожу Михала, но тот в запале даже не почувствовал боли. Битва с высшим вампиром сильно отличалась от битвы с низшим. Последние не обладали ни умом, ни хитростью, только силой и быстротой. Чтобы убить низшего, требовалась сила, высшего — еще и хитрость.

В ход пошел весь хлам, который валялся в комнате. Михал и Бальтазар то нападали друг на друга, то отступали, стараясь выиграть мгновение и продумать следующий шаг. Бальтазар объективно был намного сильнее, не знал усталости, не чувствовал боли, поэтому Михал почти не удивился, когда оказался зажатым в угол без оружия в руках. Словно развлекаясь, Бальтазар тоже выбросил меч, нанося удары исключительно конечностями, швыряя безоружного соперника из стороны в сторону, как тряпичную куклу.

Марта видела это через полуопущенные ресницы, но шум в голове мешал ей осознать происходящее. Только когда после очередного удара Михал повалился на пол и не смог сразу встать, что-то внутри словно пнуло ее, заставляя подняться на ноги, толком не придя в сознание. Мир все еще вращался вокруг нее, но пальцы уже сжимали рукоятку меча. В голове стучала только одна мысль: нужно драться, пока не придет помощь. Она умела это делать, умела вступать в безнадежные сражения только для того, чтобы потянуть время.

Теперь она уже не думала о том, куда наносить удары. Она со всей силы опускала лезвие на Бальтазара, рассекая кожу и утыкаясь в прочнейшие кости. Тот явно не ожидал, что она очнется так быстро, поэтому не сразу понял, что происходит, и первые пару секунд только закрывался руками. Однако его замешательство кончилось быстро, даже слишком быстро на ее вкус. В одну секунду он перехватил ее руку за запястье, больно сдавил и вывернул так, что меч снова выпал. Вторую руку, в которой она сжимала кинжал, Бальтазар тоже схватил за запястье и с силой завернул за спину. Марта оказалась в его холодных объятиях, но на этот раз ее голову не затуманивали иллюзии. Она не видела рядом с собой красивого мужчину, только хищника с горящими глазами, землисто-серой кожей и острыми клыками.

— Ты меня достала, — проревел он, явно намереваясь вцепиться зубами ей в глотку.

Марта попыталась выгнуться и отстраниться, но в этот момент произошло то, чего она никак не ожидала: голова Бальтазара внезапно слетела с плеч и, словно мячик, укатилась куда-то в угол. В лицо Марте брызнула вязкая черная кровь. Обезглавленное тело, за спиной которого стоял немного потрепанный Михал с окровавленным мечом, еще пару мгновений сжимало ее в объятиях, а потом рухнуло на пол.

Как ни хотела Марта устоять, она последовала за ним всего один удар сердца спустя, поскольку ноги внезапно стали ватными, а ее саму затошнило. Упасть ей не дали уже другие руки, не такие холодные и твердые.

— Эй, эй, бесстрашная воительница, ты же не обираешься грохнуться в обморок? — послышался рядом с ее ухом голос Михала.

Марта вцепилась в него слабеющими пальцами и беззастенчиво повисла на нем.

— Голова, — почти промычала она. — Чувство такое, что у меня череп проломлен.

Михал тут же бережно уложил ее на пол, оттолкнув ногой подальше обезглавленное тело, и скользнул руками по ее голове, перебирая волосы.

— Ничего не проломлено, выдумываешь, — слишком нежно для того, чтобы это выглядело правдиво, проворчал он, затем прямо рукавом рубашки, поскольку не имел привычки носить платки в карманах брюк, а пиджак потерял еще ночью, вытер с ее лица черную кровь. — Так лучше?

— Немного, — согласилась она, но кивать не стала, поскольку в голове все еще гудел медный колокол. — Кажется, ты только что оставил меня без поклонника.

— Не могу сказать, что сильно сожалею, но если он был тебе так дорог, ты еще можешь приставить ему голову обратно. Уверен, много времени для воскрешения ему не понадобится.

— Нет, ты знаешь, последнее время его внимание выглядело слишком назойливым, мы явно ждали от отношений разного, — усмехнулась Марта. — К тому же нашелся парень получше, — она легонько погладила его по плечу. — Как сам? Цел?

— Да мне-то что сделается? — отмахнулся Михал. — Как говорил Архиепископ, моей головой можно стену прошибить, а для сотрясения в ней не так много мозгов, — он улыбнулся, помогая ей подняться на ноги. — К сожалению, у нас нет времени отдыхать, нужно обезвредить бомбу и как минимум спрятать голову твоего поклонника, пока не можем ее сжечь, чтобы кто-нибудь сердобольный нечаянно не оживил его.

Марта убедилась, что сможет стоять без посторонней помощи, и только тогда отпустила Михала. Либо ранее он лукавил, говоря, что не помнит код красной бомбы, либо битва освежила его память, но со второй он расправился еще быстрее, чем с первой. Голову Бальтазара они засунули в какой-то ящик и убрали подальше, засыпав хламом, а сами вышли в коридор. Однако не пробежав и десятка метров, Марта внезапно остановилась, прислушиваясь к шуму наверху. Возгласы зрителей звучали уже совсем иначе, в них больше не было восторга и волнения, только страх.

— Там что-то происходит…

Михал, обладающий куда более острым слухом, напряженно кивнул.

— Кажется, я даже знаю что…

Продолжить ему не позволил сильный грохот, заглушивший вопли зрителей. Замок содрогнулся как от удара.

Когда экран погас, скрыв Константина Шереметьева от зрителей, те еще несколько секунд ошарашенно молчали, сидя на своих местах. Аврора и Виолетта, следившие за всем происходящим из-за двери комнаты, в которой сидели уже почти час, тоже не отводили взгляда от темного дисплея, где спустя минуту должна была начаться трансляция их поединка. Обе понимали, что ничего показывать он уже не будет. И обе хватались только за эту мысль, поскольку сейчас она казалась самой безопасной. Верить в то, что говорил Константин, они не могли и не хотели.

— Боже мой, так ты была права, — наконец выдохнула Аврора.

Это легкое движение воздуха, которое, конечно, ни один из зрителей не мог уловить, тем не менее словно подтолкнуло их к осознанию происходящего. Кто-то один первым подскочил со своего кресла и что-то крикнул, за ним поднялся второй — и началась настоящая паника. Люди метались из стороны в сторону, не соображая, куда бежать, толкали друг друга, падали, бежали по упавшим. Как и Алекс, все поняли, что замок взорвется гораздо раньше, чем планировалось, и каждый пытался спасти только свою жизнь.

— Они же убьют друг друга еще раньше, чем это сделают вампиры, — со слезами на глазах прошептала Виолетта, глядя на все происходящее.

— Вас нужно отсюда вывести, пока здесь не началось смертоубийство, — встревоженно заметил подошедший высокий мощный мужчина, один из телохранителей Авроры. Второй маячил у него за спиной, дожидаясь приказа. — К сожалению, отсюда нет другого выхода, придется пробираться через толпу.

Сама Аврора оказалась более хладнокровной, чем они все.

— Хватит тупить, надо вывести людей, тогда и дорога освободится!

Оба телохранителя послушно кивнули, кинулись в толпу и принялись наводить порядок среди растерянных людей. Виолетта на мгновение позавидовала бывшей подруге: ее родители не поддались моде нанимать дочерям телохранителей-женщин.

«Если одна шалава переспала со своим охранником, то это на значит, что моя дочь такая же», — отвечал отец Авроры на все вопросы. «Шалавой», правда, оказалась дочь его непримиримого политического соперника, а после таких высказываний соперник стал еще более непримиримым.

Не то чтобы Виолетта была недовольна Мартой. Как телохранитель она ее полностью устраивала, но частенько позволяла себе лезть в ее дела. Впрочем, теперь все это было уже в прошлом. И сейчас следовало думать о том, как спасти мечущихся в панике людей, а Марта для этого как раз делала гораздо больше церберов Авроры.

— Надо им помочь, — предложила Виолетта, глядя на все происходящее из-за двери. — Их только двое, а там несколько сотен зрителей.

— Чем ты им поможешь? — огрызнулась Аврора. — Они профессионалы, оба бывшие военные, участвовали в боевых действиях, лучше знают, что и как надо делать. Мы будем только мешать.

Виолетта не могла не признать ее правоту. Она отошла от двери и прошлась по комнате, нервно кусая губы. На самом деле им с Авророй тоже не мешало бы покинуть башню, но об этом пока не могло идти и речи. Идея оказаться среди паникующей толпы не нравилась обеим, поэтому они предпочли дождаться, пока телохранители выведут людей и вернутся за ними, как и предлагала Аврора.

Мысли Виолетты скользнули в сторону Алекса. Как он там? Что сделал с ним Константин? Еще до того, как экран погас, Виолетта видела, что старший Шереметьев растерялся, но едва ли его растерянность продлилась долго. Она только надеялась на скорость Алекса, на то, что ему хватило этих мгновений, чтобы сбежать. Она знала, что у вампиров не работает человеческое правило «кто моложе, тот быстрее». Быстрее обычно оказывался тот, кто опытнее. То есть Константин.

И вдруг что-то произошло. Шум в зале неожиданно стих, как будто замер перед другим звуком: стремительно нарастающим гулом. Виолетта обернулась, собираясь спросить у Авроры, которая по-прежнему смотрела в зал, что происходит, но в этот момент башня словно покачнулась, пол ушел из-под ног, а затем с потолка посыпалась побелка. Виолетта от неожиданности упала на пол, Аврора успела схватиться за что-то рукой и удержаться на ногах.

— Что это такое? — побелевшими губами прошептала Аврора.

— Взрыв! — догадалась Виолетта. — Они начали взрывать замок.

— Черт…

Тут же в комнату влетели оба телохранителя Авроры. В экстренной ситуации оба решили, что попытаются вытащить свою подопечную даже через толпу, поскольку выводить сначала людей уже не осталось времени. Однако их опередил кое-кто другой.

— Я позабочусь о них, — послышался со стороны окна голос Алекса. — Выводите людей!

— Алекс! — Виолетта мгновенно поднялась на ноги и повисла у него на шее. — Я так рада тебя видеть!

Тот на мгновение прижал ее к себе, но быстро отстранился.

— Давайте сюда, — велел он, — я выведу вас через окно.

Он обнял Виолетту за талию, чтобы вытащить ее тем же путем, каким вошел сам, благо цепкие ногти вампира позволяли ему лазать по отвесным стенам, и наклонился над подоконником, но тут же отшатнулся обратно.

— Что такое? — Виолетта выглянула в окно и сдавленно охнула: — Низшие…