Раннее утро.

Артем притопал в родительскую кровать.

Она у нас расположена изголовьем к окну.

У сына есть ритуал: на утренней зорьке он стоит у окна с чашечкой кофе и наблюдает за пробуждением жизни.

Хорошо, без чашечки кофе, но скоро и до нее дойдет.

На пути к подоконнику, с которого Артем обозревает окрестности, лежит тело. Мое. Бездыханное. Потому что я задержал дыхание, притворяясь спящим.

Мне кажется, Артем давно меня раскусил, но принимает правила игры.

Он крадется. Старается меня не потревожить.

Карабкается через меня к окну, хватаясь за мое ухо, наступая мне в область паха. Артем сосредоточен. Он не должен разбудить папу. На меня рекой текут его слюни.

Наконец сынок в своей театральной ложе.

Приступает к озвучанию, как актер дубляжа. Окна у нас добротные, пластиковые, звук практически не пропускают. Для малыша картинка снаружи – немое кино. Поэтому он добавляет звуковую дорожку. Комментирует происходящее.

Артема пока понимают только два человека в этом мире: я и сам Артем.

По бормотанию сына я с закрытыми глазами, не вставая с кровати, понимаю, что происходит у нас во дворе.

Вот сосед с первого этажа, заслуженный алкоголик района, ползет огородами к подъезду.

Вот сосед с пятого этажа подкачивает колесо у своей доисторической «копейки». Странный тип. Даже страннее заслуженного алкоголика. Странный, потому что он никуда не поедет. Ни в этот раз, ни во все остальные, когда сосед подкачивает колесо. А делает он это почти каждое утро. Возможно, ему просто нужно знать, что колесо в порядке и в нужный момент он сможет уехать от погони. Когда за ним придут санитары.

О, нет. Только не это. Судя по градусу озвучки, во двор заехал мусоровоз. И теперь Артем во что бы то ни стало должен быть там, внизу. Мусоровоз – это его фетиш. Он любит мусоровоз как маму, папу, бабу, чупа-чупс и «Спокойной ночи, малыши», вместе взятые.

Все, скандал.

Доспать Артем мне не даст.

Какой может быть сон, когда его кумиры в засаленных комбинезонах грузят волшебные мусорные баки.

Через минуту мы оба стоим у окна и машем, машем удаляющемуся мусоровозу.

И в воздух чепчики бросаем.

Если бы они у нас были.