Мы лежим на большой родительской кровати, я и Артем, две шпротины рядом, длинная и покороче. Артем дремлет, и я сквозь мрак комнаты, сквозь близорукость вижу, как он улыбается мне с закрытыми глазами.

Сегодня сынок, маленький Наполеон, устроил голубям Бородино в масштабах нашего двора, сегодня сынок, микро-Нерон, спалил свой Рим в пределах нашей квартиры – малыш устал.

Но перед тем, как уснуть, Артем, по негласной традиции, должен сделать еще одно важное дело – поцеловать папу. Он тянется ко мне, чтобы чмокнуть, но по пути совсем теряет силы, вместо папы целует плюшевого кота, развалившегося между нами, и мгновенно засыпает.

И вот парадокс – в итоге оба счастливы одинаково: кот, которого поцеловали, и я, которого нет.