Я вернулся с работы, жена с порога мне объявляет:

Но сказала она это таким тоном, как будто на самом деле не поздравляет.

Не снимая ботинок, я побежал в детскую.

«Беги, беги», – услышал я себе в спину саркастическое.

А мне все равно.

Чего они понимают, эти женщины. Для них важно только физическое благополучие ребенка – поел, поспал, погулял.

Они заботятся только о поверхностном, об оболочке.

Забота о глубоком, духовном, им не по плечу.

Это великая миссия мужчины, отца.

Артему исполнилось уже два с половиной годика, а он все выдавал какие-то речевые полуфабрикаты. Слова выходили из него, как после ДТП – без приставок, без суффиксов, без окончаний. Иногда даже – без корней. Очень сложно общаться на языке, в котором нет корней.

Я переживал, а все вокруг утешали, приговаривая, мол, ничего страшного, он сейчас накапливает, скоро прорвет. Я все равно переживал, но уже меньше, тайно ожидая великого дня. И вот он, значит, и наступил. Значит, наконец, прорвало.

Я ворвался в детскую, оторвал Артема от его машинок и усадил на стульчик.

«Ну, говори!» – взмолился я.

От неожиданности я сел на пол.

Жена подошла и торжествующе застыла в дверях.

Артем посмотрел на меня, на жену, потом опять на меня и добавил контрольный в голову: