13. Кнопка у Электроника
И вот снова в моей жизни этот критический момент, момент истины, пан или пропал, ва-банк, дамоклов меч, когда пора уводить Артема с детской площадки.
Сгрести возмущенное тело в охапку и тащить ребенка за ногу головой по асфальту – на это много ума не надо, так я всегда успею.
Я стараюсь найти у этого Электроника кнопку. Но даже если она у него есть, то скорее всего это блуждающая кнопка. Сегодня может оказаться в ухе, а завтра на затылке. Там, где накануне клевало, на следующий день безрыбье.
Нелегко подбирать ключики к этому Буратино, одним словом. Но я стараюсь. Как у любого папы со стажем, у меня в рукаве есть козыри. Пользуюсь я ими редко, чтобы не выхолостить, зато срабатывают они почти всегда.
Один из них – «перевернувшийся КамАЗ». Хит сезона. Артем сразу глотает наживку, а дальше дотащить его на леске детского интереса до дома – дело техники. Обман, понимаю. Вероломство, да. А скелет сорокалетнего мужчины в песочнице среди формочек лучше, вы считаете?
На этот раз сынок не по-детски завис на детской площадке в деревне. Пришлось применять экстренную эвакуацию и воспользоваться трюком с КамАЗом.
«Артем! – крикнул я малышу с бешеным взглядом (отрабатывал месяцами). – Там на центральной площади КамАЗ перевернулся. Бежим смотреть!»
Артем удостоил меня презрительного взгляда номер 7. Мол, ты чего, папаня, я тут почти голову отвинтил у чьей-то куклы, а ты про какой-то КамАЗ.
Не прокатило. Я поник.
Вдруг краем глаза я заметил, как местная бабушка, которая гуляла на той же площадке с внучкой, куда-то засобиралась. Внучка сопротивлялась: видимо, кукла в кровожадных руках Артема принадлежала именно ей.
Бабушка волокла внучку за собой и громко говорила по телефону кому-то:
«Машка, беги скорей на площадь – там КамАЗ перевернулся. Это, наверное, Никитич докатался, морда пьяная».
Я открыл было рот, чтобы остановить человека, но раздумал.
У людей здесь, в деревне, жизнь неинтересная. Событий – ноль. Пусть старушка поживет надеждой на чудо, хотя бы те несчастные десять минут, пока будет до площади бежать.
Она, видно, мне от этой безсобытийности, от какофонической бессюжетности жизни так сразу на слово и поверила.
А может, бешеный взгляд свое дело сделал. Такому взгляду кто угодно поверит.
А Артем не верит.
То же мне, Станиславский.
