Глава 7. Правдосрам

Тофер ехал по городу, направляясь к 55-й автомагистрали, но на Кэша в зеркало заднего вида смотрел больше, чем на дорогу. На переднем сиденье рядом с ним сидел Сэм, Джоуи и Мо – на заднем, и они тоже не могли оторвать глаз от нежданного гостя. Друзья ожидали, что в любую секунду зазвонит будильник и разбудит их. Но ничто не рушило странную альтернативную реальность – все было взаправду!

– Хм… Даунерс-Гроув, значит? – сказал Кэш, оглядывая городок за окном. – И что у вас тут есть интересного?

Актер растянулся в самом конце микроавтобуса. Подушками ему служили чемоданы. Все знали, что непристегнутым ему ехать нельзя, но отчитать кумира не решался никто.

– Ничегошеньки, – ответил Джоуи.

– Ясненько. Имя для города так себе, по правде говоря. В честь кого-то назвали, или где-то рядом еще какой-нибудь Апперс-Коув есть?

– В честь Пирса Даунера, – сказал Сэм. – Это был такой проповедник, он основал город в 1832-м году. По крайней мере, так на табличке на почте написано.

– Железно, Сэм, – ответил Кэш. – Я все не пойму никак, на что этот ваш Даунерс-Гроув больше похож – на городок из рождественской комедии или из какого-нибудь слэшера.

– Почему ты с нами едешь? – выпалила Мо. Этот вопрос мучил ее с той самой минуты, как они сели в машину, и больше сдерживаться она не могла. – Прости, грубовато получилось. Я рада, что ты с нами, но с чего вдруг тебе вздумалось поехать с четырьмя незнакомцами в тур по стране?

– Ну, в такие туры я еще не ездил, вот и решил, что будет весело, – сказал Кэш. – К тому же это неплохой способ узнать поближе моих главных фанатов, поблагодарить, сделать что-нибудь хорошее, ну и всякая прочая хрень. Кстати, лучше не пишите в интернете о том, что я с вами, не то нас начнут выслеживать все чудики Среднего Запада.

– Так точно, – отозвался Тофер. – И спасибо еще раз, что поехал с нами. Мы это на всю жизнь запомним, с нами в жизни ничего круче не…

– Ничего, если я тут покурю? – спросил Кэш.

Его вопрос застал Тофера врасплох.

– Ну… вообще-то это машина моей мамы…

Сэм ткнул его локтем в бок и скорчил гримасу в духе «рот закрой, или я тебе одним ногтем мизинца глотку перережу».

– Конечно, запросто, – ответил он.

Кэш порылся в карманах и нашел в куртке пачку сигарет, а в джинсах – зажигалку. Еще он обнаружил презервативы, косяк и спички из стрип-клуба, но быстро спрятал все это, пока не увидели остальные.

– Не откроешь окно, Мо? – попросил он. – Незачем вам моим дымом дышать.

Мо опустила окно, но как будто из-за этого расстроилась.

– Что-то не так? – спросил Кэш.

– Да нет, я просто не знала, что ты курильщик. – Мо произнесла это так, будто «курильщик» было ругательством. – Это, между прочим, очень вредно.

– Что? – рассмеялся Кэш, прикуривая. – С каких это пор? Кто тебе такое сказал?

– Ты сам и сказал, – ответила Мо. – Мы в пятом классе смотрели ролик о вреде наркотиков, и ты сказал, что курение убивает, а потом вместе с мужчиной в костюме льва учил нас танцу свободы от зависимости.

Кэш затянулся и кивнул, вспоминая ролик.

– Было дело, – согласился он. – Довольно иронично, кстати: все время, что мы снимали, тот лев был пьян в дымину. Фляжку под маской прятал.

Мо разинула рот, как ребенок, узнавший правду о Санта-Клаусе.

– Каково это – быть знаменитым? – спросил Джоуи. – Тебя наверняка все время спрашивают, но мне правда интересно.

– Отстойно, – простонал Кэш.

– Серьезно? – Джоуи ожидал другого ответа. – Но разве не здорово иметь столько фанатов, значить так много для стольких людей?

– Это не слава, это называется уважение, – ответил Кэш. – Слава и уважение – вещи совершенно разные. Слава – это когда тебе никогда не дают спокойно поесть. Когда совершенно незнакомые люди вечно о чем-то тебя просят, стоит только выйти на улицу. Когда парень в соседней кабинке туалета интересуется, как пробиться на телевидение. Когда тебя целый мир критикует, а тебе даже слова в ответ сказать не дают!

Кэш закрыл глаза, медленно выдохнул облако дыма и досчитал до десяти, чтобы успокоиться. Остальные смотрели на актера так, будто он превратился в оборотня.

– Извините, – сказал Кэш. – Я не собирался сразу начинать разводить драму в духе «Черного лебедя». Просто бесит, что общество над славой так трясется. Понимаете?

Джоуи сделал мысленную пометку больше эту тему не поднимать.

– Ну тогда… каково это – чувствовать, что тебя уважают?

– О, это стоит того, чтобы терпеть славу, – весело сказал Кэш. – Но учебников и про то, и про другое не пишут. И мне кажется, многие знаменитости страдают от того, что не могут одно с другим разделить. Но я, блин, все-таки не психолог.

Остальные вежливо покивали, но лица у них заметно вытянулись. Они начали понимать, что Кэш разительно отличается от доктора Конфузера не только внешностью, но и характером тоже.

– Расскажи, каково работать в «Чудо-ребятах», – попросил Тофер. – Так же весело, как со стороны кажется?

Кэш замялся.

– Гм… ну да, – буркнул он и уставился в окно.

– А поподробнее если? – шутливо подстегнул его Тофер. – Ладно тебе, мы же никогда еще с телеактером не разговаривали. Нам очень интересно.

Актер помолчал еще немного, придумывая ответ как можно более позитивный и политкорректный, чтобы их не огорчить.

– В общем, многим актерам нравится работать на телевидении, но сериалы все разные. Наш снимать сложнее, потому что трюков и спецэффектов очень много. Мы работаем по четырнадцать часов в день, шесть дней в неделю, девять месяцев в году – то есть работы куда больше, чем думают люди. Я иногда по несколько дней солнца не вижу.

Мо рассмеялась, но это была не шутка.

– Погоди, ты хочешь сказать, тебе не нравится? – спросила она.

– Я этого не говорил. Скорее я имею в виду, что с таким графиком столько лет сложно постоянно оставаться в хорошем настроении и расцвете сил. Пусть даже это и очень весело. Вы же понимаете, да?

Мо явно не понимала – у нее был такой вид, будто кто-то взял ее детство, разорвал на части и вышвырнул в окно.

– Но… но… ты же столько денег зарабатываешь и своей работой столько народу радуешь. Неужели оно того не стоит, разве мало того, что ты вдохновляешь людей… разве мало нас?

Кэш тяжело вздохнул. Ему стало неловко от ее слов, но ее друзьям было еще хуже.

– Эй, Мо, – перебил Тофер. – Может, сменим тему и не будем отчитывать человека, который ради нас две тысячи миль пролетел?

– Ничего, – сказал Кэш. – Слушайте, нам с вами предстоит много времени провести вместе. Я хочу, чтобы эта поездка получилась… настоящей, искренней, какой и должна быть, но для этого я и сам должен быть настоящим и искренним с вами. Я рад, что вам нравится сериал, и с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, если только вы не будете меня за это правдосрамить.

– Чего-чего? – переспросил Джоуи. – «Правдосрамить»? Что это значит?

– Ну вот есть такая штука как фэт-шейминг, ее еще «жиросрам» называют, когда человека срамят и осуждают за полноту. А правдосрам – не за полноту, а за правду, – объяснил Кэш. – Именно поэтому известные люди всей правды публично сказать не могут. Сами подумайте – каждый, еще не успев задать вопрос, уже знает, что хочет услышать в ответ. Особенно в разговоре со знаменитостями. Но если мы ответим честно и людям это не понравится, нас будут стыдить за это. Назовут неблагодарными, грубыми, эгоистичными – но не честными, нет. В то же время, если мы ответим так, как хотят все, но при этом недостаточно правдоподобно, за это нас тоже будут стыдить. Просто мозговынос, честно.

– То есть тебе приходится постоянно врать, чтобы радовать людей? – спросил Джоуи.

– Не постоянно, это ж никаких сил не хватит, – ответил Кэш. – Вот вам пример. Найдите кто-нибудь мое февральское интервью для «Rolling Stone». Прочитайте мои ответы, а я вам скажу, правдивы они или нет.

Друзья не были уверены, что игра им понравится, но Сэм все равно взял телефон и нашел интервью.

– Ладно, первый вопрос: «Каково это – служить воплощением мирового феномена?» и твой ответ: «Боже, даже не знаю, как ответить. Вы так говорите, будто своим успехом сериал обязан мне одному, хотя на самом деле множество людей работают над ним. Производственная группа заслуживает похвалы не меньше меня».

– Чистая правда, – сказал Кэш. – Ни слова лжи. Дальше?

– «Что значит для вас любовь чудиков всего мира?» – прочитал Сэм. – Твой ответ: «Не знаю, как описать. Ведь мы становимся актерами именно затем, чтобы развлечь людей и подарить им немного отдыха от реальности, верно? Я бы сказал, это придает мне уверенности в себе, но на самом деле даже больше – любовь поклонников дарит мне смысл в жизни, и я очень это ценю».

– И снова правда на все сто. Дальше?

– «Чем планируете заняться теперь?» – прочитал Сэм. – Ответ: «Сейчас я заканчиваю работу над девятым сезоном «Чудо-ребят», а в планах на хиатус у меня несколько фильмов и, возможно, даже пьеса на Вест-Энде».

– Откровенное вранье, – ответил Кэш. – Ни одного проекта у меня на хиатус в планах не было. Нужно просто втирать людям всю эту ерунду, чтобы никто не решил, что ты скоро выйдешь в тираж – иначе смерть карьере. Даже если всем очевидно, что больше ничем, кроме нынешнего сериала, ты никогда заниматься не будешь, нельзя это признавать.

– Но ты ведь не только в «Чудо-ребятах» снимался, – возразил Джоуи. – Был еще тот независимый фильм, «Счастливчик», про слепоглухого солдата, который лишился ноги на Второй мировой.

Кэш изумился до глубины души.

– Вы это смотрели?

– В первую же ночь проката, – сказал Тофер. – Пришлось ехать в Мичиган в не самый дружелюбный район, но фильм мы увидели.

Актер был тронут и даже улыбнулся краем рта, но всего на секунду.

– Больше никто не смотрел, – мрачно сказал он. – Критики в пух и прах его разнесли, но, наверное, они просто до сих пор бесятся, что «Чудо-ребята» стали хитом, вот и отрываются на мне. Забавно даже, как иногда в рецензиях поливают фильмы грязью, но ни слова не говорят ни про сюжет, ни про персонажей. В общем, больше меня точно ни в какие фильмы не возьмут. Давай еще, Сэм, это даже весело!

Кэш выбросил окурок в окно и разлегся на чемоданах, заложив руки за голову.

– «Дэмиен Циммер утверждает, что актеры и создатели сериала – одна большая семья. Вы с этим согласны?» – прочитал Сэм. – Твой ответ: «Конечно». И все.

Кэш застонал.

– Циммер меня с первого дня ненавидит. Стоит кому-нибудь меня похвалить, он тут же в сценарии кладет меня в кому или придумывает еще какую-нибудь жуть в наказание. Когда меня сняли на обложку «TV Guide», он прописал мне опасный трюк, и я сломал лодыжку. А когда я взял награду «People's Choice», он на двенадцать серий меня в кому положил. И это еще не всё. Дальше?

– «Ваш коллега Тоби Реймос недавно получил роль в крупной франшизе. Вы завидуете его успеху?» – прочитал Сэм. – Твой ответ: «Нисколько. Когда мой друг снимается в крупном фильме, это всего лишь значит, что я смогу сходить на крупную премьеру и поддержать его».

– Да завидовал я, конечно, – признался Кэш. – Но Тоби действительно была нужна эта роль, чтобы поднять самооценку. Мы тесно дружили, пока «Us Weekly» не устроил опрос о том, кто из нас сексуальнее. Не знаю почему, но я победил, и Тоби это не понравилось. Он стал тягать штанги, принимать стероиды, и в конце концов наша дружба съежилась и усохла, как его яйца.

– «Правдивы ли слухи о том, что вас с Эми Эванс связывает нечто большее, чем просто дружба?» – прочитал Сэм. – Твой ответ: «Нет. Этот слух распустили поклонники отношений наших персонажей. Но я рад, что сериал настолько важен для них».

Мо так распереживалась в ожидании ответа, что привстала на сиденье, как щеночек, просящий лакомство.

– Если Эми Эванс в кого и влюблена, то только в саму себя, – сказал Кэш. – А вот девушек, что у меня были, всегда преследовали и оскорбляли чудики, не желающие понимать, что наш сериал – не документалка. Например, последняя моя девушка бросила меня после того, как получила по почте посылку с волосами. Там было еще письмецо: «Мы знаем, что у Эми и Кэша любовь. Не смей им мешать, или кроме таких вот волос от тебя больше ничего не останется! С уважением, консиканцы». Полиция нашла отправителя – это была группка четырнадцатилеток из Канады.

Мо кашлянула.

– Между прочим, именно поэтому шипперы и переименовались в персиконцев, – сказала она, обращаясь к машине. – Консиканцы заработали фандому нехорошую репутацию… ну я так слышала.

Кэш с подозрением посмотрел на нее поверх очков.

– Ясно… – сказал он. – Дай угадаю – ты из них, да?

Мо покачала головой, но ее выдавал румянец на щеках.

– Ой, прекрати, Мо, – сказал Джоуи. – У тебя кота Персиконом зовут. И ты только про отношения Конфузера и Персико пишешь.

– Пишешь? – удивился Кэш. – В смысле фанфики?

– Ну да, да, я персиконец, виновата, – призналась Мо. – Но в свою защиту скажу, что сегодняшние события безумнее всяких фанфиков.

– Безумнее фанфиков нет ничего, – сказал Кэш с видом бывалого моряка, рассказывающего о встрече с ужасным морским чудовищем. – Ладно, хватит, пожалуй. Надеюсь, я не испортил вам сериал. Но в конце концов, взросление штука такая – становишься старше и понимаешь, что ничего святого в этом мире нет.

Вид у Тофера, Сэма, Джоуи и Мо был совершенно разбитый. Может, поездка по стране с любимым актером окажется совсем не такой веселой, как они ожидали?

Прошло всего двадцать минут, а Тофер уже жалел, что пригласил его.

– Вы не поверите, как здорово наконец поговорить с кем-то начистоту. – Кэш широко улыбнулся. – Все это вранье очень выматывает, а я ведь говорю неправду только когда приходится. Представить не могу, каково людям, которые постоянно живут во лжи и скрывают правду от друзей и семьи.

Сэм и Джоуи одновременно притихли и молча уставились в окно, хотя друг друга не заметили. Они прекрасно знали, каково это, и не хотели, чтобы кто-то их разоблачил.

– Уф, я замотался как религиозный активист в Лас-Вегасе. – Кэш зевнул. – Отдохну немного. Разбудите меня, когда будет обед? Я бы будильник поставил, но на прошлой неделе где-то потерял телефон.

– Конечно, – согласился Тофер.

Кэш устроился поудобнее, но вдруг резко сел обратно, будто вспомнил что-то важное.

– Кстати, я выдумал половину той чуши, что вам сейчас наговорил, но думаю, суть вы все равно уловили. Увидимся в обед!